Все это джаз 2 страница

Я поймал взгляды друзей и мотнул головой в сторону стойки. До конца песни как раз оставалось не больше пяти тактов. Ричи с энтузиазмом закивал головой, Джордж нехотя согласился на перерыв. Во всяком случае, восторга он точно не выказал. Странно. Обычно Джордж рвется на перерыв раньше всех – он просто физически устает носиться по сцене галопом, а играть, стоя на месте, у него не выходит.

- Браво, ребята. Замечательно играете, - похвалил нас Тревор, стоило нам подойти к его стойке. – Давно вы в группе?

- Не очень. Мы уже давно играли каждый по отдельности, а с год назад решили создать джаз-бенд, - ответил Ричи.

- Ты играешь на саксе.

- Да. Кстати, сколько себя помню. У моего папаши был старенький сакс, он играл из рук вон… но я с детства мог что-нибудь выдувать в свое удовольствие. Потом – школа… ну, там ничему хорошему не научили, как водится…

Мы с Джорджем переглянулись и дружно закатили глаза. Ричи треплется даже тогда, когда ему не очень-то хочется. Что-то я не заметил, чтобы этот Тревор так уж ему приглянулся, чтобы был резон откровенничать. Нет, Ричи опять просто не может себя заткнуть. Тревор слушал его с приличествующим вниманием, облокотившись на стойку.

- Кажется, Ричард нашел достойного собеседника? - прозвучал у меня за спиной голос Дэйва. Я даже как-то умудрился не вздрогнуть.

- Скорее, слушателя.

- Ему подходит эта роль. Трев не разговорчив, - улыбнулся Дэйв натурально как Ален Делон. – Мои гости в восторге от музыки.

- Я очень рад, - кивнул я. – А… если не секрет… что это за фокус со стеклом?

- Когда оно склеилось обратно? Это не фокус. Это просто стекло разбилось… и склеилось.

Я выдавил усмешку, словно Дэйв неплохо пошутил: ну и ладно, не очень-то и хотелось мне это знать.

- Джон… откуда у вас эта… царапина?

Царапина – ну, это, конечно, мягко сказано. Синяк расползся на половину щеки. Однако, забавно, что ему интересно – с чего бы?

- Это… следы размолвки с моей девушкой.

- Опасно же ссориться с нынешними девушками! – рассмеялся Дэйв. – Впрочем, вы легко отделались – я хромаю до сих пор.

- До сих пор?

- Да, это было… пару сотен лет назад, - ответил Дэйв вполне серьезно. – Женщины все-таки самые удивительные животные в этом мире. Хотя иногда не понимаешь, за каким хреном Он их создал.

- Он? Разве вы не атеист? - вмешался – неожиданно – Джордж.

- С чего бы вы это взяли? Джордж, верно?

- Да.

- Погодите… - Дэйв вдруг хитро улыбнулся и окинул нас взглядом. – Ричард, Джон и Джордж… а где же Пол? – спросил он и расхохотался, будто отмочил шутку века. Тревор, который, оказывается, успевал следить и за нашим разговором, присоединился лающим смехом.

- Что? Что такое? – всполошился Ричи.

- Они обнаружили, что нас зовут, как битлов, - пояснил Джордж, все еще напряженно вглядываясь в Дэйва.

- Кстати, Джона и Джорджа я успел повидать. А Ринго и Пол до меня пока не дошли. Но ничего, - улыбнулся Дэйв и подмигнул Тревору. – Еще дойдут.

Мы трое непонимающе переглянулись, приходя с молчаливому согласию: лучше ничего не переспрашивать. Этот Дэйв все равно как-нибудь вывернется, чтоб не рассказывать ничего конкретного.

- Ну что, мы, пожалуй, пойдем на сцену? – предложил я. Джордж и Ричи забормотали что-то ободряющее. Дэйв ничего не отвечал. Он снова смотрел на меня, потирая подбородок, словно прикидывая что-то на мой счет.

- Возвращайтесь, - улыбнулся Тревор, в основном, Ричи. Тот скривил губы в подобии улыбки, и состроил нам гримасу отвращения, как только мы отошли от стойки. Но нам было не до его ужимок.

- Какого хрена тут творится? – заговорил Джордж.

- Если б я знал. Он не отвечает ни на один вопрос, и я в жизни не видел таких радушных заказчиков.

- И он наврал нам про свое имя, - сказал Ричи. – Этот Тревор зовет его не Дэйв, а как-то Дэйвил или что-то в этом роде. Я спросил, что это значит, но он только оскалился и сказал, что Дэйв родился в Иллинойсе. Я один не вижу связи?

- Дэйвил… что бы это значило… Дэйвил, - бормотал Джордж. – И он явно неравнодушен к Джонни, а?

- Вот-вот! – воскликнул я. – Вам тоже так показалось? Не знаю, как вас – меня это пугает. У него какой-то мерзкий взгляд, когда он на меня смотрит…

- Просто-таки плотоядный! – подхватил Ричи и засмеялся. Нет, этот парень никогда не может быть серьезным.

- Знаешь, может, нам отказаться от его денег и уйти, пока еще не поздно? – шепотом спросил Джордж. И хотя идея сначала показалась мне вполне здравой, я все равно не мог представить себе такой ситуации. Что мы скажем Брайану? Что Хэллоуин был слишком Хэллоуин, и мы наделали в штаны и убежали? Да и потом… раз уж взялись, надо выполнять.

- Нет, Джорджи, не вариант. Доиграем до конца, - сказал я, краем глаза заметив, как Дэйв отсалютовал мне бокалом – сразу же после этих слов.

Вернуться на сцену было как вернуться домой. Снова музыка заняла большую часть наших мыслей, снова мы чувствовали себя единым целым, и все плохие предчувствия потихоньку рассеивались. Мы играли, гости танцевали, крылатый мужик описывал над нами круги, танцуя в воздухе.

Я не заметил, когда что-то начало меняться. Снова забили часы – на этот раз, уже три ночи, как вдруг… впрочем нет, здесь я уже теряюсь: быстро это произошло, или постепенно – просто я не замечал, но в какой-то момент мне стало казаться, что комната уменьшается в размере и становится темней. Если второе можно списать на ненадежность освещения, то как объяснить явное приближение стен? Когда мы пришли, их было почти не видно, теперь мне достаточно сделать двадцать шагов что в одну, что в другую сторону, чтобы дотронуться до стены – они совсем близко, а барная стойка прижата теперь почти вплотную к сцене.

Я попытался поймать взгляд кого-нибудь из друзей, но оба были так увлечены музыкой, что не видели меня.

Часы ударили в первый раз – и все танцевавшие гости замерли, сидящие – встали. Только Дэйв остался сидеть за стойкой. Теперь, услышав тишину в зале, Ричи и Джордж тоже стали озираться по сторонам, но, как и я, не могли найти разумных объяснений происходящему. Я бросил взгляд в зал и замер от неожиданности и, наверное все-таки от страха: все эти люди стояли абсолютно прямо, уставившись на сцену пустым взглядом. То ли армия, то ли секта… так или иначе, это было более жутко, чем блюющая людьми рыба или человек-динозавр. Я почувствовал себя под прицелом. Собственно, мы и были под прицелом сотни пар глаз. И сейчас они как будто взвели курок.

- Итак, - заговорил Дэйв в полной тишине (сам не заметил, как мы перестали играть), - вот он, момент истины. Вы любители задавать вопросы… - в зале раздался смех, но тут же стих: Дэйв продолжал говорить. – Я готов вам теперь на них ответить. Мое имя… вранье. Этот зал, этот праздник – вранье еще большее, вернее, ваш самообман. А ведь вас предупреждали… но нет… разве можно всерьез относиться к словам женщины, а, Джон? В самом деле, твоя мужская гордость не позволяет тебе довериться ее чувствам? Впрочем, твоя гордость уже ничего тебе не позволяет. Как и вам двоим. Ты, Ричи, собираешься сбежать, кинуть свою группу – кинуть всех на хрен – ты для них слишком важная птица, а?

Я взглянул на Ричи и увидел, как он залился краской.

- А ты, Джордж? Тоже считаешь, что мужчина должен справляться со своими проблемами сам, не так ли? И что, ничего лучше мыла и веревки мужчина не придумал? Ну разумеется, это будет красивый жест, широкий… как это мужественно – лишить себя жизни!

- Что?! – не выдержал я. Джордж стоял молча, уткнув глаза в пол. – Что это, на хрен, значит?

- Ты даже ничего не замечал, Джонни?

- Но зачем, Джордж? Какого черта?

- Достало несовершенство бытия, правда, приятель? Или может быть…

- Заткнись! – неожиданно взорвался обычно спокойный Джордж. – Заткнись! Не знаю, чего тебе надо, и кто ты вообще такой, но заткнись, заткнись или я…

Мне показалось, он вот-вот соскочит со сцены, в надежде начистить Дэйву пятак, но Ричи вовремя ухватил его за рубашку и вернул на место. Он сбросил с себя руки Ричи, но остался стоять на сцене, тяжело дыша и свирепо уставившись на Дэйва. Тот глядел в ответ с внимательным удивлением, как биолог на изучаемую бактерию, которая вдруг повела себя не так, как ей следовало бы.

- Воистину, гордыня… - наконец, снова заговорил он, - здесь достигает апогея. Один слишком хорош, чтобы прислушиваться к своей женщине, другой слишком хорош для своих друзей, третий – для этого мира. Милая у вас компания!

Снова зал услужливо засмеялся, будто мы в сериале «Друзья».

- Чего вы от нас хотите? – спросил Ричи. – Вам ведь на хрен не нужна наша музыка?

- Нет, что вы! Я влюблен в джаз, влюблен до безумия, - возразил Дэйв. Я ожидал нового взрыва хохота, но его не последовало. Похоже, Дэйв действительно говорил серьезно. – И вы играете джаз очень неплохо. Мне необходимо было лично в этом убедиться.

- Погодите, вы устроили все это шоу, чтобы послушать, как мы играем? – спросил Джордж.

- И оно того стоило, парни! Оно того стоило! – воскликнул Дэйв. Тревор поднес ему сигару, и тот отвлекся, прикуривая ее. Сигара тут же задымила на всю – не такую уж большую, как оказалось, комнату. Я уже сейчас с трудом переносил ее вонь.

- Вы так и не сказали, чего вы от нас хотите?

- Я хотел бы устроить духовную революцию, - бросил Дэйв так небрежно, словно он «хотел бы заварить чаю».

Фраза была довольно зловещая, но мы не смогли не усмехнуться. Духовная революция – ну да, конечно!

- Дело ваше, мы-то тут каким боком? – спросил Ричи.

- Самым что ни на есть, - сладко улыбнулся Дэйв. – Ричард, разве не ты хотел перевернуть своей музыкой мир? Я даю тебе такую возможность!

- Он не собирается переворачивать никакой мир, а мы с Джоном тем более! – выпалил Джордж.

- О Вас с Джоном мы поговорим отдельно, - подмигнул Джорджу Дэйв, и тот снова то ли стушевался, то ли разъярился – на этот раз было непонятно.

- Не хотим мы с вами разговаривать, - я попробовал прийти к нему на помощь.

- Боюсь, придется, - с искренним сожалением произнес Дэйв. – Чего же вы хотите?

Я не успел подумать, как уже выпалил:

- Домой.

- Это похвальное желание, - очень серьезно и понимающе сказал Дэйв. Зал снова издал смешок. – И самое главное – я тоже могу это устроить! Более того – мне и самому пора восвояси.

Дэйв бросил взгляд на часы, которые показывали 3:29.

- Скоро карета превратится в тыкву, но не думайте, что мы прощаемся навсегда, друзья мои, - сказал Дэйв, выпуская прямо на нас клубы дыма. – Вы чудесные музыканты, а уж какие вы уникальные люди! Дьявольски уникальные!

- Что эта хрень значит… - заговорил было Ричи, но закашлялся в неожиданно окутавшем его дыму, я тоже вдруг осознал, что сцену заволокло дымом, как туманом, и я уже не могу разглядеть зал. Несколько секунд из тумана слышался стук часов, металлическое тиканье их механизма да странный шорок, будто мимо нас прошла армия крысиного короля. Я не долго мог прислушиваться: вдохнув «туман», я так же, как Ричи и Джордж, сложился пополам от скрутившего меня кашля.

- Что это, мать вашу?.. - услышал я голос Ричи, и открыл глаза. Я лежал на сцене, дым почти рассеялся, и дышать стало легче. Очки с меня свалились, так что я не видел толком, что происходит вокруг, пока не нащупал их рукой и не нацепил на нос.

Первым я увидел Ричи. Он сидел на сцене по-турецки, все еще откашливаясь, протирая глаза и озираясь по сторонам, Джордж валялся без сознания рядом со мной. Я легонько похлопал его по щекам, и он приоткрыл глаза и закашлялся – стал приходить в себя, как и мы.

- Ну и что это, мать вашу, было? – повторил Ричи, обращаясь, похоже, не к кому-то из нас, а к залу или, может быть, к Дэйву. Я уже приготовился услышать его сочный баритон, как, отвернувшись от Джорджа, вдруг полностью разделил негодование и недоумение Ричи. Зал был абсолютно пуст. Более того – заброшен. Толстый слой пыли лежал на полу, нигде – ни следа свечей, и уж тем более, электричества. На сцене – ни намека на инструменты. Даже стекло витража слегка побито, в нем были дыры - как от камней, которые швыряли в это окно мальчишки во времена нашего детства. Камни, куски кирпичей, бутылки, битое стекло и прочий мусор валялись тут же. Стены были вымазаны довольно бездарными граффити, от барной стойки не осталось и следа, все углы были затянуты паутиной, гостиный гарнитур был такой же истлевший, как диванчик на террасе.

- Что это, на хрен? – повторил Ричи уже в который раз.

- Где мы вообще? – подал голос Джорджи, прижавший ладонь ко лбу. Видимо, голова у него болела не меньше, чем у меня.

- Все там же. Это Дом Комптона. Вот только где Дэйв и все… и вообще… - сказал я. Друзья непонимающе уставились на меня, и от жутковатой догадки у меня волосы зашевелились. – Вы же видели Дэйва, Тревора и крылатого чувака, и рыбу?.. да?

- Я видел, - кивнул Ричи.

- Я тоже, - сказал Джордж, и у меня отлегло от сердца. Так или иначе – хотя бы не я один сбрендил. – Вопрос в другом: куда они делись все?

- Может, он нас вырубил этой своей сигарой? Что-то я не видел, чтобы от сигары бывало столько дыма, - сказал Ричи. – Наверняка была еще какая-нибудь хрень. Какая-нибудь дымовая шашка, или газ… я в этом не разбираюсь. Он нас усыпил и смылся.

- Зачем ему это, интересно? Может, он хотел твой сакс спереть? – не удержался я.

- Вы как хотите, а мне это место осточертело. Пошли отсюда, мы и потом можем поговорить! – воскликнул Джордж, торопливо подбираю свою – нерасчехленную – гитару.

- Когда это ты успел ее убрать? – спросил Ричи, будто прочитав мои мысли.

- Я не убирал, - буркнул Джордж, всем своим видом показывая, что он не расположен говорить на эту тему – уж точно не здесь. И, окинув взглядом зал, я решил быстренько к нему присоединиться. Я хотел было собрать свои ноты, оставленные на пюпитре, но, обернувшись к органу, увидел вместо него только груду битых кирпичей.

- А где… - начал было я, но быстро сообразил, что лучше сначала убраться отсюда, а потом задавать вопросы. Ноты нашлись тут же на сцене, тоже убранные в папку.

- Пойдем, пойдем, шевелитесь! – торопил нас с Ричи Джордж. И если я уже был готов валить отсюда, то Ричи даже сакс свой еще не подобрал. Он все стоял на краю и обозревал зал.

- Поверить не могу, что нас так наимели, - сказал он.

- Потом поплачешь! – фыркнул Джордж, сунув ему в руки саксофон. – Идем.

- Часы не работают, - продолжал Ричи, не обращая на нас никакого внимания. – Мы же слышали, как они били! Вы слышали?

- Мы слышали и так же, как ты, не находим этому разумного объяснения, - я собрал в кулак всю свою дипломатию, чтобы обойтись без рукоприкладства. С каждой секундой оказаться подальше от этого места хотелось все больше, а Рич изволит тупить, как всегда.

- Ради Бога, пойдем! Подумаем об этом на улице! – взмолился, наконец, Джордж и столкнул Ричи со сцены. Тот, естественно, не устоял и треснулся на пол.

- Ты охренел? Тут же стекло! – завопил он. – Ну вот! – он продемонстрировал нам свои окровавленные руки. – Теперь этот дом еще и испил моей крови! Ты доволен?

- Заткнись, - прошипел я и, спрыгнув к Ричи, поволок его к выходу. Джордж был уже на взводе, мне захотелось поскорей увести от него Ричи, пока оба не наделали глупостей.

- Срань господня! – воскликнул Ричи, едва мы вышли в коридор. Действительно, лучше и не скажешь: лестница, по которой мы поднимались сюда, оказалась сгнившей и половина ступеней отсутствовала.

- Как отсюда, на хрен, слезть? – вопил Ричи, тыча пальцем в темные провалы вместо ступеней. Я потряс широкие перила, проверяя их на прочность. Забавно – им за все это время почти ничего не сделалось.

- Перила крепкие.

- Съехать по перилам? Отсюда? Валяй, тогда ты первый! – взвизгнул Ричи.

- Поменьше паники, детка, - я не удержался от улыбки – больно уж смешно Ричи психовал.

- А где Джордж?

- Иду за вами.

- Ладно, я пошел, - сказал я, присаживаясь на перила. Лак с дерева давно облупился, но оно оставалось довольно гладким. Впрочем, не так уж я боялся занозить задницу. Желание выбраться, наконец, отсюда было сильнее всего.

- Осторожно, Джон! – крикнул Джорджи. Я опять едва не рассмеялся. Этот парень такой заботливый – смех да и только!

- Нельзя быть осторожным на доске, дядя, - вполголоса процитировал я нашего любимца – Стивена Кинга. Интересно, сможем мы теперь его читать?

Я не так чтобы очень ловкий парень, и удержаться на перилах, пусть и достаточно широких, было не легко. Я вцепился в них руками, и потихоньку продвигался вниз, слыша, как скрипит подо мной дерево – казалось, будто весь дом вот-вот развалится и похоронит под собой самых талантливых мудаков острова.

Дерево оказалось не настолько гладким, как мне сначала показалось. Я уже почти спустился, как вдруг острая боль проткнула иглой мою правую руку. Я стиснул зубы, чтобы не заорать: эти двое наверху и так дрожат от страха, а тут еще я со своими воплями…

Оказавшись на твердой земле (что мне, почему-то, не особенно прибавило уверенности), я взглянул на свою руку. В ладонь вонзилась деревяшка дюймов пяти в длину и толщиной с зубочистку, может, чуть меньше.

- Спускайтесь! – крикнул я друзьям. Сверху доносилась какая-то бестолковая возня. – Кончайте страдать херней и спускайтесь!

- Я иду, - ответил Джордж почему-то гнусавым голосом. Он что там, расплакался, что ли? Да ну на фиг.

Я попытался вытащить занозу, но пальцы соскальзывали, и не удавалось ее подцепить. Рука с каждой минутой пульсировала все сильнее. Наверное, если я ее вытащу, кровь пойдет… а не подцепил ли я заражение, кстати? А можно ли заболеть заражением крови из-за какой-то занозы? Ладно, я все равно не знаю, но будем надеяться, что нет.

- Ты там в порядке? – крикнул я Джорджу, на секунду оставив руку в покое.

- Да, я иду.

- Руки береги – там занозы, - добавил я и вернулся к своей проблеме. Мне удалось немного вытащить ее, но дальше я не продвинулся. Черт, я не хочу идти к Френчи с этой хреновиной, а уж в больницу – тем более! Черт, болит-то как! Я потянул занозу зубами, но тоже безрезультатно. Испугавшись, что отломлю ту малую часть, которую мне удалось вытащить, я оставил свои попытки справиться самостоятельно. Подожду Джорджа, вдруг он сможет помочь? В конце концов, у него ногти на правой руке длинные. Но, Боже мой, сколько же времени надо этому балбесу, чтобы спуститься?!

Джордж с грацией инвалида сбросил с перил свои паучьи ноги, и неуверенно подошел ко мне. Я хотел было попросить его о помощи, но потерял дар речи: лицо и рубашка у него были в крови – очевидно, из носа.

- Охренеть! Что с тобой?!

- Мне Ричард нос разбил, - пробормотал Джордж в ответ.

- Что?! Придурки! Ни на секунду нельзя оставить! – воскликнул я и поглядел вверх. – Только спустись сюда, дебил! Я тебе голову оторву!

- Да успокойся ты. Я сам до него докопался, - ответил Джордж бесцветным голосом.

- Оба идиоты, - ответил я и протянул ему руку. – Посмотри. Можешь вытащить?

- Ешкин хрен, здоровая какая! – воскликнул Джордж. – Давай на улице, тут темно…

Не знаю, что на меня нашло. Может быть, я тоже запаниковал, может быть… не знаю, сейчас у меня ощущение, что что-то заставило меня завопить и затопать ногами, как малое дитя:

- Нет, сейчас! Сейчас! Немедленно! Вытащи из меня эту чертову сраную хрень! Ты не представляешь, как мне больно! Вытаскивай быстро!

- Да утихни ты, - удивился Джордж. Похоже, после потасовки с Ричи он стал гораздо спокойнее. – Сейчас попробую.

- Пожалуйста, Джордж, пожалуйста… - сам удивляюсь: я чуть не плакал. Больно было, конечно, никогда еще так больно от занозы не было… и все таки не настолько, чтобы рыдать и умолять Джорджа о помощи.

- Заткнись ты, - бросил он и склонился над моей рукой. У меня так колотилось сердце, что я думал, вот-вот не выдержит, и я, похоже, был на грани истерики, судя по моим перепадам настроения: то я хотел выбить Джорджу все имеющиеся зубы, потому что он не достаточно старается, то вдруг меня захлестывало обожание: вот-вот, сейчас это патлатое недоразумение мне поможет!

- Черт… здоровая! – воскликнул Джордж, вытаскивая занозу. На этот раз я не сдержал крика: боль была зверская. – Тише, тише… что, так больно?

- Дьявольски, - прорыдал я. Тут Джордж резко дернул на себя деревяшку и я с криком отшатнулся от него, баюкая покалеченную руку. Боль стала потихоньку утихать. Я посмотрел на свою ладонь и увидел струйки крови, сбегающие по пальцам на пол. Не думал, что ранен настолько глубоко.

Джордж тоже таращился на меня во все глаза. Похоже, и он таких заноз не видал. Несколько капель крови сбежало на пол, и я почему-то удивился, что они не зашипели, как на раскаленной сковородке. Это было бы вполне логичным завершением происшествия.

- Спасибо, Джорджи, - сказал я, переводя дух.

- Да на здоровье, - ответил он. – Ты весь в слезах.

- А ты весь в крови, - почему-то оскорблено отозвался я, но тут же вытер лицо рукавом рубашки. На светлой ткани остался грязно-серый пыльный след.

Ричи лихо съехал по перилам и тут же ломанулся к двери. Я не удивился бы, найдя ее запертой, но она оказалась открыта. Мы трое высыпали на террасу, потом в сад, потом за калитку – на улицу, по которой двигалась обычная для Хэллоуина карнавальная процессия.

- Выбрались? – ошалело озираясь по сторонам, то ли спросил, то ли воскликнул Ричи. Джордж с облегчением рассмеялся, и мы с Ричи спустя какое-то время присоединились к его смеху.

- Знаете, чего я хочу? – снова заговорил Ричи. – Нажраться в дым! Кто со мной?

Естественно, мы с Джорджем не отказались составить ему компанию. Бар «Дон Кихот» приютил наши потерянные души до самого утра. Ричи уже через час взобрался на стойку и выдувал нечто, очень отдаленно напоминавшее Дюка Эллингтона. Джордж тоже вскоре оказался на стойке, как обычно в таком состоянии, предпринимая решительные попытки станцевать стриптиз. Трезвый Джордж был, определенно, интровертом, пьяный – наоборот. И почему-то, стоило ему хоть чуть-чуть опьянеть, его тут же пробивало публично раздеться.

Я обычно отмачиваю что-то в том же духе. Однако сегодня – как я ни пытался – напиться у меня так и не вышло. Когда после литра водки я обнаружил, что по-прежнему трезв, мир начал безвозвратно утрачивать свое очарование. Образы сегодняшней ночи стояли перед глазами, и если уж алкоголь не может их отогнать… что ж мне делать тогда? Я глядел, как Ричи уговаривает Джорджа хотя бы трусы оставить на месте, и жгуче завидовал обоим.

Френчи привыкла, что с выступлений я возвращаюсь под утро, и обычно ложилась спать без меня. Но сегодня, подойдя к дому, я увидел, что свет в окнах горит. Странно… может, я вернулся настолько рано, что она уже собирается на работу? Но какая работа в воскресенье, опять-таки?

- Френч, ты не спишь? – спросил я с порога. Признаться, я ожидал очередной взбучки, и уже держал наготове папку с нотами, чтобы отбивать ею летящие в мою сторону предметы, но Френчи опять меня удивила: выскочив из ниоткуда, она неожиданно повисла у меня на шее.

- Господи, Джон, это ты! Это же ты!

- Ну я. А кого ты ожидала увидеть? – удивление, конечно, было приятным, но и довольно тревожным. Френчи вся дрожала, как в ознобе. – Ты что… что с тобой?

- Ничего страшного, - улыбнулась она. – Кошмар приснился.

Я понимающе кивнул. Мне сегодня тоже то ли приснилось, то ли нет… так или иначе, это было что-то вроде кошмара.

- Рассказывай, - сказал я, повесив пальто на крючок. Так уж у нас повелось – рассказывать сны, еще когда мы были едва знакомы.

- Чай будешь?

- Нет, не хочется.

Мы зашли на кухню: в воздухе было столько сигаретного дыма, что он казался осязаемым. Похоже, Френчи выкурила тут полпачки, дожидаясь меня.

- Дурацкий сон, - пробормотала она, уже зевая.

- Так и надо. Сегодня Хэллоуин – не хочешь устраивать кошмар наяву, он тебе приснится, - попробовал пошутить я.

- Я-то как раз хотела! – с легким упреком ответила Френчи. Я виновато втянул голову в плечи. Теперь мне уже и защититься нечем. Но она, к счастью, была не в настроении устраивать сцены. – Я уже толком не помню, что там мне такого снилось. Вроде бы, я была дома, ждала тебя – почему-то из гастролей. Вы поехали на гастроли с ребятами… Сижу, жду тебя, и тут ты приходишь… и вот тут… это сложно объяснить. Просто я подхожу к тебе, обнимаю тебя – и это определенно ты, твой голос, твой запах, все твое… и в то же время я понимаю, что это больше не ты. А потом ты смотришь на меня – и у тебя такие темные глаза, не твои, ты весь какой-то чужой… а я не понимаю, почему. И я говорю тебе «Джон, это ты? Я не могу понять, это ты или это кто-то другой»…

Я с трудом сдержал ухмылку, представив, как я в реальности отреагировал бы на такую фразу.

- И ты отвечаешь «это я», и тут я так ясно понимаю, что ты лжешь... а потом, что ты сейчас… то есть не ты, а этот человек… что он собирается меня изнасиловать… я закричала и проснулась. Вот такая вот ерунда, - закончила она с извиняющейся улыбкой, так всегда меня умилявшей. Тут я тоже не мог не обнять ее, маленькую, хрупкую итальянскую женщину. Какая откровенность… я бы не сказал ей, если бы во сне меня кто-то собирался изнасиловать. Впрочем, она же скоро станет моей женой, я должен знать поименно всех предполагаемых насильников, даже блуждающих где-то в ее подсознании. От этой мысли самому стало смешно. И вообще – только уткнувшись лицом в ее волосы, только прижав ее к себе, я впервые за весь вечер почувствовал что-то, хотя бы призрачно напоминавшее спокойствие. Даже музыка не скрывает меня от внешнего мира надежнее.

- Пойдем спать? – спросил я. – Может, тебе выпить чего-нибудь?

- Я уже выпила. Пойдем, - улыбнулась она, и как будто солнышко выглянуло. Френчи-Френчи… когда ты вот так улыбаешься – это словно весна наступила… а когда ты швыряешь в меня чашками… это так, словно весны уже никогда не будет.

Френчи заснула на удивление быстро, прижавшись ко мне, а я продолжал беспокойно ворочаться еще пару часов, прежде чем признать, наконец, свое поражение и уйти на кухню. Надо хоть изредка самому готовить завтрак. В конце концов, Френчи еще не моя жена – ее рабство пока не узаконено. Казалось бы, после всего пережитого и выпитого этой ночью я должен спать как убитый. Но сна не было ни в одном глазу. Сейчас я был этому даже рад. Почему-то меня не привлекала мысль оказаться на несколько часов таким слабым, беспомощным и отрешенным от реальности. Очевидно, все дело в этом. Еще не спало напряжение, я слишком перепсиховался в этом трахнутом доме Комптона, вот и не могу заснуть. Ладно. Приму вечером валерьянки или чего-нибудь в этом роде – вырубит, наверняка.

- Джон, это тебя. Джон, телефон возьми, - Френчи стучалась в дверь ванной. Обычно я ее не запираю, но сегодня не тот случай. За завтраком пораненная рука снова начала меня беспокоить пульсирующей болью. При Френчи я не обращал на нее внимания, но сразу после завтрака – сбежал в ванную и закрылся там на битый час. Наверное, надо было ее промыть хоть чем-нибудь, когда я вернулся домой. Или хотя бы сбрызнуть той же водкой в баре. Но нет – я был так счастлив, что вылез живым и невредимым из этого дома, что обо всем забыл – и теперь ранка потемнела, а кожа вокруг нее стала как будто обугливаться. Конечно, я не ипохондрик, но эта хренота с рукой меня не слабо взбесила и напугала. Минут пятнадцать я надеялся, что это просто грязь, и пытался ее отмыть, потом орудовал маникюрными ножницами – состричь эту черную кожу на фиг, может, поможет? Но ничего не выходило, да и резать оказалось довольно больно. Я боялся сделать хуже, и вот уже полчаса тупо таращился на свою ладонь, стоя голый перед зеркалом. И вот теперь Френчи настойчиво сует мне телефон.

- Алло?

- Джон, какого черта ты дома? – Ричи.

- А где мне быть, интересно?

- Здесь, у Брайана. Мы уже думали… - сказал он и осекся.

- Что вы думали?

- Что с тобой случилось что-то… противоестественное, - нашелся Ричи. М-да, похоже, не у меня одного проблемы.

- А вы-то там как – в порядке?

- Да мы… да, - сказал Ричи, но по его голосу было ясно, что порядок этот довольно относителен. – Приезжай в центр. С Бри мы уже без тебя потрепались, но тут… нам поговорить надо, в общем. Подъезжай. Через полчаса в «Дон Кихоте», успевай.

В ухо ударили короткие гудки. В этом весь Ричи. Не «успеешь?», а «успевай». «Мне плевать на твои дела, через полчаса ты должен быть там-то и там-то, вертись как хочешь, и попробуй только не прийти». Дел у меня, конечно, никаких не было, но все равно его слова и тон меня слегка взбесили.

И все-таки мне ничего не оставалось, кроме как вылезти из ванной и двинуться к «Дон Кихоту». Только руку я на этот раз догадался забинтовать, благо, Френчи ушла в магазин и не видела моих манипуляций с бинтами.

Когда я переступил порог «Дон Кихота», Ричи и Джордж уже были там. На этот раз не за стойкой, как обычно, а за самым дальним неприметным столиком.

- Привет.

- Что с рукой? – спросил Джордж вместо приветствия.

- Вчерашняя заноза слегка… странно себя ведет, - ответил я. – Думаю, ничего серьезного.

- Конечно, нет, - согласился Джордж. – Это всего лишь заноза, хоть и здоровая.

- О чем нам надо поговорить? – с места в карьер спросил я. Джордж захлопнул рот, как чемодан, и уткнулся взглядом в столешницу. Ричи тоже помрачнел. – Что случилось?

- Да ничего нового, - сказал он. – Я подумал… Точнее, нам показалось, что о вчерашнем надо малость перетереть.

Дата добавления: 2015-06-27