Гороптер, зона Панума. Стереограммы Юлеша

Механизмы стереозрения: теоретический и эмпирический

Изобразительные), бинокулярные, трансформационные.

Глубины: окуломоторные, монокулярные

Восприятие пространства. Признаки удаленности и

Часть 2. Факты, закономерности и результаты исследований восприятия

Р.Вудвортс

ЗРИТЕЛЬНОЕ ВОСПРИЯТИЕ ГЛУБИНЫ *

Проблема трехмерного зрительного восприятия давно уже занимает художников, философов и психологов.

Она связана с самим устройством глаза, который формирует оптическое изображение трехмерного пространства на поверхности сетчатки. Понятно, как такой механизм может обеспечивать восприятие направления объекта, и гораздо менее ясно, как он справляется с оценкой расстояния до него. Эта трудность демонстрируется рис. 1. Различные направления (А, Б), проецируются в различные точки сетчатки (а, б) и поэтому могут различаться. Проекции же точек, лежащих в одном направлении (A_v A_v А_ъ), попадают на одну и ту же точку сетчатки (а): как же человек может сказать, какая из них ближе и какая дальше? В этом и заключается проблема восприятия глубины.

Указанная проблема может быть выражена с помощью знакомой нам формулы: R — J{S, О)**. Тип ответа {К) зависит от схемы эксперимента. В экспериментах с животными, к сожалению, очень немногочисленных, мы можем использовать некоторые

* Хрестоматия по ощущению и восприятию / Под ред. Ю.Б.Гиппенрейтер, М.Б.Михалевской. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1975. С. 302-320, 334-343.

** Я - ответ (англ. Response), S - стимул (англ. Stimulus), О -наблюдатель (англ. Observer).

двигательные реакции, например, прыжок, который должен точно соответствовать ширине препятствия. В экспериментах на человеке обычно используется речевой отчет или его эквивалент, определяемый инструкцией. Например, испытуемого можно попросить оценить расстояние до объекта в метрах, или уравнять удаленность двух объектов (метод установки), или оценить, какой из двух объектов дальше (метод границ или метод постоянных стимулов). Наша задача состоит в том, чтобы показать, как S- и 0- переменные определяют ответ. И здесь мы сталкиваемся с некоторыми трудностями. Существуют установочные движения глаз, связанные с расстоянием, — аккомодация и конвергенция, которые являются очевидными ответами и могли бы использоваться как индикаторы адекватности и неадекватности оценки удаленности. Но они обычно не используются в качестве R при исследовании восприятия глубины. Сокращающиеся глазные мышцы посылают импульсы обратной связи в мозг, и когда мы обсуждаем возможную роль кинестетических импульсов в восприятии глубины, они выступают как S- переменные. В большинстве экспериментов движения глаз вообще не являются, строго говоря, ни S-, ни /{-переменными и должны рассматриваться как О-переменные или как промежуточные переменные. Есть другой и очень важный класс О-переменных: эффекты прошлого опыта, включающие как долговременные эффекты научения, так и преходящее действие "установки". Одной из традиционных проблем восприятия глубины, которой мы не будем подробно касаться, является проблема относительной роли приобретенного опыта и врожденных факторов как О-переменных.

Лабораторные исследования восприятия глубины касаются главным образом ^-переменных, которые являются показателями или индикаторами удаленности объекта. Они обычно называются признаками глубины или удаленности. Как же нам обнаружить или оценить эти признаки? Почему бы не попросить наблюдателя рассказать, какими признаками он пользуется, когда оценивает удаленность одного предмета относительно другого? Препятствием здесь является то, что обычно он не может ответить на этот вопрос. Наблюдатель может даже утверждать, что вовсе не нуждается в признаках, поскольку непосредственно видит расстояние. Однако, как показывает анализ, это не так. Существует мнение, что наблюдатель не может использовать признак, не осознавая его. Признак есть сигнал расстояния, следовательно, расстояние представляет собой значение этого сигнала. Если человек не осознает сам сигнал, как он может осознавать его значение? Можно ответить, что наблюдателя интересует в целом только значение, и если он быстро его схватывает, сигнал забывается или вообще не замечается отдельно от значения. Во всяком случае существует множество признаков, которые используются, но остаются незамеченными. Например, бинауральная разность во времени поступления звука как признак его направления. Бесспорно, иногда наблюдатель может сказать, какой признак он использует; например, когда он говорит: "Тот корабль, должно быть, очень далеко, так как над горизонтом видна лишь его труба". Вообще же мы должны избегать чрезмерной интеллектуализации восприятия. Оно скорее напоминает современный прибор управления противовоздушным огнем: люди вводят в него данные, поворачивая рукоятки, устанавливая шкалы и т. д., т. е. поставляют ему признаки или ^"-переменные; машина же интегрирует эти данные, наводит орудие соответственно направлению и дальности цели. Эту машину можно было бы назвать "машиной восприятия глубины". Вопрос об осознании при восприятии должен беспокоить нас не больше, чем в случае машины. Если бы нам удалось показать, что такие-то стимульные переменные определяют перцептивный ответ наблюдателя, это был бы важный результат.

Имеется одно существенное различие в использовании признаков глубины между машиной и наблюдателем. В машину не вводятся несущественные или избыточные данные, тогда как человек имеет с ними дело непрерывно. Таким образом, к нашей проблеме можно Подойти, выяснив прежде всего, какие признаки глубины представлены в ситуации, а затем экспериментально исследовать, какие из этих признаков фактически используются.

Возможные признаки глубины

При разработке оптического прибора для измерения расстояния от объекта до наблюдателя можно использовать один из двух основных принципов — фокусировку или триангуляцию. Рассмотрим эти принципы как основу для оценки в дальнейшем различных факторов восприятия глубины.

Фокусировка

Чтобы получить четкое изображение при данном расстоянии, фотоаппарат должен быть наведен на резкость. <...> Для этого необходим, во-первых, масштаб удаленности, показывающий, насколько следует выдвинуть линзу, чтобы сфокусировать изображение при заданном расстоянии; во-вторых, матовое стекло, заменяющее пленку во время процесса фокусировки. Если после фокусировки прочесть масштаб, можно определить (ранее неизвестное) расстояние до объекта.

Фокусировка глаза на объект осуществляется не перемещением линзы (как в фотоаппарате), а изменением ее кривизны и силы. Этот процесс, называемый аккомодацией, осуществляется цилиарной мышцей. Если объект сравнительно далеко (\,%м или больше), мышца расслаблена; по мере приближения объекта сокращение мышцы увеличивается, что заставляет линзу все больше и больше искривляться. Здесь, таким образом, заложен важный признак глубины. Сначала обеспечивается четкое изображение объекта (путем проб и ошибок), затем степень сокращения цилиарной мышцы с помощью кинестетических импульсов передается в мозг и может служить показателем расстояния до объекта. Фокусируя близкий предмет, например, кончик карандаша в нескольких сантиметрах от открытого глаза, можно ощутить напряжение мышц, но наличие такого осознаваемого ощущения, как мы уже говорили, не является необходимым. При отсутствии чего-либо лучшего этот признак может использоваться на небольших расстояниях. Однако тот факт, что перевод глаз с одного близкого объекта на другой обычно не вызывает у нас никаких "сопутствующих" ощущений, указывает скорее на то, что главную роль здесь играют другие признаки, а кинестетический признак оказывается избыточным. Существен ли он вообще? Это можно установить лишь в экспериментах, где будут исключены все другие признаки удаленности.

Триангуляция

В основе второго возможного признака удаленности лежит свойство треугольника. Землемер может измерить ширину реки, проведя вдоль берега базовую линию и наблюдая из концов этой линии некоторую точку на противоположном берегу реки. Зная размеры одной стороны и двух прилежащих к ней углов треугольника, с помощью тригонометрии он может вычислить искомую ширину. Человек при бинокулярном зрении имеет в своем распоряжении подобные данные. Он направляет взгляд на объект и конвергирует глаза так, чтобы спроецировать его в фовеа каждого глаза, получив тем самым слитное изображение. В этом случае он имеет дело с треугольником, основанием которого является расстояние между глазами, а прилежащие углы задаются степенью конвергенции каждого глаза или их суммой, которая равна углу конвергенции. Человек, конечно, не может оценить в миллиметрах расстояние между своими глазами, однако он привык к этому расстоянию. Он также не воспринимает угол конвергенции в радианах или градусах, но вполне может регистрировать его по степени сокращения мышц. Слитное видение удаленного объекта (находящегося, например, в 45 м от наблюдателя) происходит при параллельном положении глаз, но по мере приближения объекта степень сокращения внутренних прямых мышц постепенно увеличивается, кинестетическая импульсация от этих мышц в качестве сигнала обратной связи поступает в мозг и служит одним из возможных признаков удаленности. Если этот признак недостаточно точен для оценки абсолютного значения удаленности, он все-таки позволяет наблюдателю сказать, какой из двух объектов дальше.

Двоящиеся изображения

Кинестетический признак конвергенции (как и аккомодации) действует только после того, как на

основе некоторых предварительных признаков или путем проб и ошибок получено слитное изображение. В бинокулярном зрении всегда присутствует хороший исходный признак, оптический по своей природе.

Простой эксперимент обнаруживает следующий фундаментальный факт. Возьмем прямоугольную полоску плотной бумаги или просто линейку и поместим ее перед глазами, направив от себя так, чтобы она смотрела одной гранью вправо, другой —влево. Правый глаз тогда будет видеть правую сторону, а левый — левую. Если смотреть одним правым глазом, дальний конец будет виден справа от ближнего; поэтому глаз смещается вправо при переводе взгляда с ближнего конца на дальний и влево при переводе с дальнего на ближний. Если смотреть одним левым глазом, дальний конец виден слева от ближнего, что соответственно при переводе взора заставляет левый глаз смещаться в направлении, противоположном движению правого. Теперь посмотрим двумя глазами и увидим сразу обе стороны. Если фиксировать ближний конец, дальний начнет раздваиваться, образуя букву V, направленную открытой частью от наблюдателя, причем то, что видно правым глазом, лежит, справа. Если же фиксировать дальний конец, та же К-образная фигура будет направлена открытой частью к наблюдателю, и видимое правым глазом окажется слева. При бинокулярной смене фиксации каждый глаз будет следовать вдоль своего изображения, как если бы он был открыт только один. В общем случае, если ближний и дальний объекты расположены прямо перед нами и мы фиксируем ближний объект, изображение дальнего объекта двоится, причем видимое правым глазом лежит справа от того, что видно левым. Когда же фиксируется дальний объект, двоится изображение ближнего, и видимое правым глазом лежит слева от того, что видно левым. Таким образом, если мы получаем перекрещивающиеся двойные изображения предмета, этот предмет лежит ближе к точке фиксации, и мы должны увеличить конвергенцию, чтобы увидеть его четко; если же мы получаем непе-рекрещивающиеся двойные изображения предмета, он лежит за точкой фиксации и нужно ослабить конвергенцию (посмотреть вдаль), чтобы увидеть его четко.

Когда ближняя и дальняя точки не лежат на одной линии взора, перевод глаз с одной точки фиксации на другую состоит из скачка и конвергенции. Скачок определяется направлением объекта и может считаться равным для обоих глаз, тогда как движения конвергенции зависят от удаленности объекта и по существу проходят так же, как в рассмотренном простом случае.

На значение двойных изображений как признаков глубины указывал еще Геринг (1861 — 1864), но эта точка зрения пересматривалась более поздними исследователями. То, что некоторые люди не видят двойных изображений по причине сильного доминирования одного глаза, не может служить доводом против их функционального значения. Однако прямо проверить это очень трудно; дело в том, что невозможно отделить двойные изображения от бинокулярного зрения, чтобы посмотреть, сколь много потеряет от этого восприятие глубины.

Бинокулярная диспаратность

Изображение двоится, когда проекция объекта попадает на некорреспондирующие области двух сетчаток. Когда глаза сконвергированы на объекте, его изображения на обеих сетчатках попадают в фовеа, т.е. в корреспондирующие области. Другие объекты могут восприниматься слитно, если они находятся на том же расстоянии, что и точка фиксации, поскольку их изображение также проецируется на корреспондирующие области. Но объекты, находящиеся ближе и дальше точки фиксации, проецируются на некорреспондирующие, или "диспаратные", области сетчатки, и как говорят, обнаруживают диспаратность. Степень диспаратности можно оценить количественно. Если держать два указательных пальца прямо перед собой и, фиксируя ближний палец, все более удалять другой, или же, наоборот, фиксируя дальний, приближать ближний, то в обоих случаях диспаратность растет с увеличением расстояния между пальцами. Диспаратность в угловых единицах измеряется разностью углов конвергенции на ближней и дальней точках, т.е. равна изменению конвергенции при переходе от одной точки к другой.

Более наглядно диспаратность можно представить, проецируя сетчаточные изображения на фронтальную плоскость, проходящую через точку конвергенции (см. рис. 2). Здесь мы имеем дело с тангенсами углов конвергенции, а не с углами, измеренными в градусах.

Гороптер

Для полноты изложения мы должны упомянуть о гороптере: Это геометрическое место всех точек пространства, которые дают недиспаратные изображения при данной степени конвергенции. Допустим, фиксируется объект на расстоянии 3 л от головы. Фиксируемый объект будет казаться слитным, так как глаза сконвергированы на нем, обеспечивая попадание его изображения на корреспондирующие фовеальные точки обоих глаз. Объекты, находящиеся ближе и дальше точки фиксации, но на той же линии взора, будут давать двоящиеся изображения, так как они стимулируют некорреспондируюшие точки сетчаток.

Рассмотрим теперь объекты, лежащие в стороне от точки фиксации на периферии поля зрения. Насколько они должны быть удалены, чтобы стимулировать корреспондирующие точки и восприниматься слитно? На первый взгляд может показаться, что все точки, лежащие на одинаковом расстоянии от глаз, в нашем примере на расстоянии 3 м, должны видеться слитно, т. е. что гороптер будет сферической поверхностью с радиусом Зли центром у переносицы. Однако это оказывается совершенно неверным. Геометрически можно показать, что теоретической формой гороптера является окружность, проходящая через точку фиксации и центры вращения обоих глаз. Однако при экспериментальной проверке и это оказывается неверным из-за определенных усложняющих факторов в самих глазах. Экспериментальное определение действительного, или эмпирического гороптера просто в теории, но утомительно на практике. Испытуемый должен удерживать фиксацию на одном стержне и подбирать положение другого в разных точках периферии до тех пор, пока они не будут видеться слитно (рис. 3). Как оказывается, действительная форма гороптера меняется вместе с удалением точки фиксации.

Знание гороптера важно для полного математического анализа определенных аспектов восприятия глубины (Гельмгольц, 1925; Огл., 1950), но для большинства из нас, к счастью, достаточно поверхностного знакомства с этим сложным вопросом.

Двигательный параллакс

В общем случае параллакс — это изменение положения объекта, вызванное изменением положения наблюдателя. Бинокулярный параллакс обусловлен небольшим различием в положении обоих глаз. При смещении головы на 15 ел в сторону имеет место значительно больший параллакс. Такое смещение дает очень разные картины объекта, но поскольку они не одновременны, отчетливого стереоскопического бинокулярного эффекта при этом получить невозможно. Однако во время движения мы, действительно, получаем ясные впечатления об относительной скорости объектов. Когда мы смещаемся вправо, все объекты движутся влево, однако угловое смещение отдаленных объектов значительно меньше, чем ближних (чисто геометрический эффект).

Глаза наблюдателя не остаются пассивными при движении головы или тела. Они фиксируют некоторый объект и удерживают фиксацию на нем с помощью компенсаторных прослеживающих движений. Если фиксировать объект, находящийся на среднем расстоянии и при этом двигать голову вправо, то изображения всех более близких объектов будут перемещаться по сетчатке в одном направлении, а всех более далеких — в противоположном. Все далекие объекты как бы следуют за вами, тогда как ближние перемещаются вам навстречу. При этом чем ближе объект, тем "больше скорость его относительного встречного движения. Наоборот, чем объект дальше, тем больше скорость его относительного сопровождающего движения. Мы не знаем, насколько используется этот великолепный признак глубины. В лесу или в другом подобном месте расстояния как бы оживают, как только мы начинаем двигаться. При быстрой езде на автомобиле оживают даже дали.

Размер как признак глубины

Знакомый размер объекта является хорошим признаком его удаленности. Этот признак, как и рассмотренные нами выше, базируется па свойствах треугольника. На рис. 4 действительный размер объекта —A, D — его удаленность, а — величина сетчаточ-ного изображения, d — расстояние от точки пересечения всех лучей (центра линзы) до сетчатки. Таким образом, мы имеем два подобных треугольника, в которых ajd =A/D. Когда человек смотрит на объект, размеры and заданы, даже если он этого неосознает. Размер его глазного яблока можно принять за единицу; тогда из уравнения следует, что а = A/D. Величина сетчаточного изображения, по-видимому, как-то регистрируется нервной системой. Если человек знает реальный размер (А) объекта, он может, решив уравнение, получить расстояние до него (D). Поскольку мы, действительно, знаем размеры многих объектов, вполне возможно, что мы пользуемся этим при оценке расстояний. Сюда же относятся многие

признаки, используемые художниками для изображения глубины. Относительный размер, линейная перспектива, положение в поле зрения — все это может быть сведено к той же самой основной формуле. Например, железнодорожные шпалы представляют собой серию объектов известного (и одинакового) размера, дающих постепенно уменьшающиеся ретинальные изображения. Поскольку А остается постоянным, а а уменьшается, из уравнения следует увеличение D. Таким образом, полотно воспринимается уходящим вдаль. Есть, правда, один сугубо зрительный признак, которым не могут пользоваться художники: скорость перемещения сетчаточного изображения объекта, движущегося с известной нам скоростью, характеризует его удаленность. Это не что иное, как соответственно а и А в единицу времени. То же уравнение позволяет определить А при заданных Она, как это происходит в экспериментах на константность величины и во многих жизненных ситуациях.

Наложение или перекрытие

Невозможность увидеть что-либо за углом — одна из самых простых истин зрительного опыта, истина, которую очень рано понимает ребенок. Он обучается тому, что один объект может быть скрыт за другим, что закрытый объект находится дальше и что часто можно увидеть скрытый объект, сдвинувшись вправо или влево. Таким образом, сочетая принципы наложения и двигательного параллакса, он может познакомиться с другими признаками глубины. Когда дальний объект лишь частично закрыт ближним, их общий контур может указать, какой из них ближе, без всякого перемещения наблюдателя и без предварительного знакомства с ними (Ратуш, 1949). Более законченная фигура также кажется находящейся ближе (Чапанис и Мак-Клери, 1953). В определенных ситуациях наложение является единственно надежным признаком относительного расстояния; например, при полевой стрельбе, если взрыв снаряда закрывает цель, прицел дал "недолет", если же цель выступает на фоне взрыва, то произошел "перелет". Когда Шривер (1925) "сталкивал" между собой признаки глубины, перекрытие оказалось самым сильным из них. Солнечное затмение означает, что Луна находится между Солнцем и Землей.

Тени

Еще одним признаком глубины и рельефа, широко используемым художниками, является тень,

падающая на сферическую или ребристую поверхность. Тень, отбрасываемая одним объектом на другой, показывает, какой из них дальше, обнаруживая при этом положение источника или направление света. Ложные тени или ложные источники света могут вызывать очень интересные эффекты, например, превращение выпуклого рельефа в вогнутый и обратно. Воронки от снарядов, снятые с воздуха, выглядят как горы, если перевернуть фотографию вверх ногами. Известно также множество других примеров. Простой рис. 5, если его показать многим испытуемым, обнаружит ряд характерных фактов:

1) обычно кажется, что свет на картину падает сверху;

2) выпуклое видится чаще, чем вогнутое;

3) есть тенденция видеть рельеф всех фигур одинаковым.

Предположение, что свет падает сверху, у детей выражено столь же сильно, что и у взрослых (Фай-энд, 1938). Является ли эта тенденция результатом почти универсального опыта или врожденной реакцией на такое свойство среды? Гесс (1950) держал экспериментальную группу цыплят с самого рождения в клетке, свет в которую проходил только снизу через проволочную сетку днища; потолок и стены в ней были покрыты черной тканью, и даже кормушка была стеклянной. Контрольная группа росла при обычном верхнем освещении. Затем в тестовой пробе цыплятам предъявлялась вертикально закрепленная фотография рассыпанных зерен пшеницы, на одной половине которой зерна отбрасывали тень вниз, как от источника, расположенного сверху, на другой — вверх. В возрасте семи недель многие цыплята начинали клевать нарисованные зерна; практически они выбирали именно те зерна, которые соответствовали знакомому освещению: те, что выращивались в условиях света снизу, выбирали зерна с тенью, отбрасываемой вверх. Второй эксперимент, проведенный 1—6 недель спустя, был менее удачным и показал, что приспособление к свету, идущему снизу, по-видимому, более трудно, так как верхний свет больше соответствует природе цыплят. Вопрос о соотношении природы и воспитания можно поставить в отношении каждого признака глубины. Однако экспериментальные факты здесь получить чрезвычайно трудно, так как обучение пространственному зрению происходит даже у ребенка преимущественно в самые первые месяцы жизни.

Воздушная перспектива

Далекие горы кажутся голубыми в ясную погоду, городские же постройки всего в нескольких кварталах от нас кажутся серыми в дымном городе. В воздухе всегда есть достаточное количество воды и пыли, чтобы вызвать этот эффект. Воздушная перспектива начинает играть важную роль, когда из-за очень большого расстояния другие признаки теряют силу.

Градиенты

В своей, чрезвычайно известной книге, посвященной восприятию пространства, Гибсон (1950) обратил внимание на роль поверхностей, таких, как пол или земля, по которым мы ползаем, ходим, ездим, над которыми мы летаем. Когда психологи говорят о признаках глубины, они обычно имеют в виду расстояние до изолированного объекта или относительное расстояние между двумя объектами и в своих экспериментах стараются скрыть пол, потолок, стены, так как они, находясь в поле зрения испытуемого, снимают все трудности в оценке расстояния. Гибсон утверждает, что наблюдатель имеет непосредственное зрительное доказательство того, что пол — плоская поверхность, простирающаяся перед ним. Если на полу имеются регулярные метки или видимая текстура, то по мере роста удаленности эта текстура становится для глаз все более плотной. Подобные градиенты текстуры можно видеть на дороге, в поле или на водной поверхности, посмотрев прямо перед собой (рис. 6).

Текстурный градиент является таким же реальным свойством сетчаточной стимуляции, как цвет или яркость. Линейная перспектива и двигательный параллакс создают дополнительные градиенты, обеспечивающие пространственное восприятие. Эти гра-

диенты сетчаточных изображений непосредственно связаны, с одной стороны, с объективными расстояниями, с другой стороны, с субъективными впечатлениями об удаленности. Таким образом, целостное восприятие окружающего пространства происходит скорее всего до, а не после восприятия удаленности отдельных объектов. Такова в самых общих чертах теория Гибсона.

Взаимодействие признаков

В любом реальном случае восприятие глубины может опираться на несколько описанных выше признаков. Результат при этом не обязательно должен быть простой суммой действия каждого из них. Один сильный признак, такой, как перекрытие, может полностью определить перцептивный эффект, сведя на нет действие других. С другой стороны, восприятие может оказаться нестабильным и изменчивым. Как правило, известные нам объекты поразительно устойчивы и часто сопротивляются искажениям, вносимым неправильными аккомодацией, конвергенцией или сетчаточной диспаратностыо. Поэтому попытки изолировать какой-либо фактор должны делаться с крайней осторожностью. Как мы увидим далее, многие разногласия в литературе обусловлены недостаточным вниманием к этому обстоятельству. Трудности такого рода привели некоторых психологов к отказу от аналитического подхода (Вер-нон, 1937). Но давайте вернемся к экспериментальным попыткам оценить роль рассмотренных ранее возможных признаков глубины.

Первым крупным экспериментатором в этой области был замечательный художник и инженер Леонардо да Винчи (1452-1519). Имея в виду большие трудности художников в передаче эффектов глубины, Леонардо да Винчи предложил следующий эксперимент:

"Выйдите в поле, выберите объекты на расстояниях 100, 200 и т. д. ярдов... закрепите перед собой кусок стекла и, удерживая глаза в одном положении, прочертите контур дерева на стекле. Теперь сдвиньте стекло в сторону настолько, чтобы видеть дерево рядом с его изображением и раскрасьте свой рисунок в соответствии с цветом и рельефом объекта... Проделайте такую же процедуру при срисовывании второго и третьего деревьев, находящихся на все больших расстояниях. Используйте эти рисунки на стекле как вспомогательные средства в своей работе".

Отметив практически все признаки глубины, какими только может пользоваться художник, Леонардо да Винчи положил также начало изучению бинокулярных эффектов. Философ Джордж Беркли в 1709 г. впервые указал на незрительные кинестетические признаки глубины, поставляемые глазными мышцами при аккомодации и конвергенции. Однако он не ставил экспериментов для проверки действительного значения этих возможных признаков расстояния. Следующий важный шаг связан с именем физика Чарльза Уитстона, чьи открытия в области стереоскопического зрения и изобретение стереоскопа (1838) начали новую эру в изучении пространственного восприятия. <...>

Отношение между величиной и расстроянием

Дата добавления: 2015-06-27