Гроза с востока

Людям XIII в. монгольское нашествие казалось мировой катастрофой — мирные земледельческие поселения и цветущие города сметались с лица земли. Уже в 1207 г. монголы захватили древнехакасское государство на верхнем Енисее. В 1211 г. захватчики, пройдя через Великую китайскую стену, наводнили Северный Китай (государство Цзинь). Завоеватели усвоили многие достижения высокой китайской культуры. Монгольские власти вывезли из Китая осадные машины и людей, умевших ими пользоваться, что позволило впоследствии успешно штурмовать казавшиеся неприступными города. {231}

Движение полчищ Чингисхана стало поступательным: «зло простерлось на всех; оно шло по всем весям, как туча, которую гонит ветер». Разгром государства хорезмшахов в 1219 г., которое простиралось от Аральского моря до Персидского залива, стал начальным этапом завоевания стран Западной Азии и Восточной Европы, привел к захвату Багдада и падению Аббасидского халифата. Во время покорения Средней Азии в полной мере проявилась система массового организованного террора для создания атмосферы страха в завоеванных или готовящихся к отпору странах. Если сдавшийся город упорно сопротивлялся, уцелевших жителей выгоняли в поле и, пока длился грабеж, они оставались под надзором монгольских стражников. Закончив дележ добычи — боевых коней, скота, оружия, золота, серебра и шелковых тканей, принимались за горожан: боеспособных мужчин убивали, их семьи обращали в рабство, девушек и молодых женщин распределяли между знатью и воинами. Искусных ремесленников угоняли в Монголию. Если город удавалось взять только приступом или позднее в нем вспыхивало восстание, то учиняли всеобщую резню, городские кварталы сжигали. В Мерве пленные писцы 13 дней подсчитывали число убитых жителей. Беглец из Бухары на вопрос о судьбе его города ответил кратко: «Пришли, разрыли (дворы и подвалы сожженных зданий в поисках ценностей.— В. Д.), сожгли, перебили, увели в неволю и ушли». Беспримерное мужество проявили защитники столицы Хорезма — многолюдного Ургенча. «Жители города, — рассказывает персидский историк Джувейни, — укрепились в улицах и кварталах; на каждой улице они начинали бои, и около каждого прохода устраивали заграждения. Войско монгольское сосудами с нефтью сжигало их дома и кварталы и стрелами и ядрами сшивало людей друг с другом». После захвата Ургенча молодых женщин, детей и более 100 тысяч ремесленников увели в рабство, а остальных горожан перебили топорами, кирками, саблями и булавами: на долю каждого воина-палача пришлось по 24 человека. Вслед за тем монголы открыли плотины: воды Амударьи затопили город, так что из его обитателей не спасся никто.

Молодых мужчин завоеватели брали в «толпу» для тяжелых осадных работ и обозной службы. Во время штурма крепостей «людей толпы» принуждали идти впереди войска, превращая их в мишени для своих же соотечественников. Руками пленных устанавливали осадные машины, рыли окопы, засыпали рвы и каналы вокруг город-{232}ских стен и вели под них подкопы. По численности эти вспомогательные отряды часто превышали монгольское войско: в осаде Ходжента участвовали 20 тыс. монголов и 50 тыс. пленников. Когда Чингисхан после взятия Бухары двинулся к Самарканду, он вел с собой несметную осадную «толпу» из бухарских пленных, всякого, кто изнемогал в пути, убивали.

Уже история завоевания государства хорезмшахов со слабой центральной властью показала гибельность внутренних распрей местной знати, не сумевшей создать коалицию против чингисидов. Самыми стойкими борцами против «неверных» выступили ополчения горожан.

Летом 1220 г. Чингисхан организовал разведочный рейд 30-тысячного корпуса под командованием полководцев Чжэбэ-нойона и Субэдэй-бахадура — воспитанных в степных войнах опытных военачальников. Монголы опустошили Северный Иран и Азербайджан, нанесли поражение грузинской армии, обошли горными ущельями укрепленный Дербентский проход, разгромили на Северном Кавказе половцев и аланов (осетин), дошли до Крыма, где взяли Судак. Вскоре произошла злосчастная битва на Калке, когда каждый князь сражался сам по себе и мог покинуть поле боя по своей прихоти. Междоусобные распри привели к разгрому русских дружин в «злой и лютой сече», но осталось ощущение, что татары как бы навсегда растворились в степи, и летописцы того времени не проявили особых признаков обеспокоенности: «Татари же возвратившася от реки Днепря; и не сведаем, откуду суть пришли и кде ся деша опять».

Дата добавления: 2015-06-27