Сила против Силы 1 страница

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 19

Небо было полно звёзд.

Запрокинув голову, Люк чувствовал себя бесконечно маленьким рядом с гигантскими борасами под усыпанным звёздами небом. Ночь была холодной – и ещё холоднее делал её ветер, дувший с полюса, – но над головой не было туч. Рядом с Люком разразился длительной трелью Р2-Д2. Трель завершилась коротким и, как показалось Люку, облегчённым посвистом.

Люк взглянул на показания, выведенные на монитор на куполе дроида.

– Ты уверен в этом, малыш?

Серебристый купол астромеха повернулся, взгляд фоторецептора вновь устремился к звёздам и созвездиям над головой. Сравнивая результаты своего наблюдения с информацией, загруженной из банка данных "Оставляющего вдов", Р2 ещё какое-то время щебетал и издавал трели.

Улыбнувшись, Люк опустил ладонь на купол дроида:

– По крайней мере, сейчас мы гораздо ближе к изученному пространству. Полагаю, нам стоит немного подождать; посмотрим, куда приведёт следующий гиперпрыжок Зонамы-Секот.

Р2-Д2 засвистел, раскачиваясь на опорах.

Люк был одним из первых, кто вышел из убежища, вырубленного в скале и служившего домом для сотен семей ферроанцев. Подобно другим убежищам на Средней Дистанции, это был огромный сводчатый грот, заложенный ещё в те времена, когда Зонама-Секот сошла со своей изначальной орбиты в разломе Гардажи и отправилась в Неизведанные регионы, в систему Классе Эфемора, выбранную Секотом в качестве нового дома для Зонамы.

После разговора в пещере Секот сообщил, что хочет совершить несколько пробных гиперпрыжков, чтобы проверить, функционируют ли гиперпространственные двигатели после диверсии, устроенной Ном Анором. Его сильно тревожила возможность встречи с неизвестными источниками гравитационных сил на пути в изученное пространство. Любой путешественник в гиперпространстве, будь то корабль или планета, если он в полёте не пользовался одной из исследованных гиперлиний, сильно рисковал наткнуться на какой-либо космический объект – а в Неизведанных регионах не существовало аналога Перлемианского торгового пути или Хайдианского Пути. Хуже того, вся означенная территория, особенно вдоль границы, пестрела гиперпространственными аномалиями.

Люк и прочие джедаи надеялись, что Секот знает, что делает. И вместо того, чтобы напряжённо ждать, когда их выдернет из гиперпространства мощный источник гравитации, Люк проводил дни в убежище, размышляя над сделанным Секотом откровением – что йуужань-вонги в древности были лишены Силы. Секот отказывался комментировать свои выводы. С момента их разговора Секот – устами Джабиты – сообщил ему лишь одно: Зонама должна вернуться в изученное пространство, несмотря на все опасности, которые подстерегают планету в ходе перелёта в гиперпространстве и после прибытия на место.

Откровение – Люк не знал, как назвать это иначе – произвело глубочайшее впечатление на Харрара, – как, впрочем, и на самого Люка. Он задумался, могло ли быть так, что тот несостоявшийся джедай, поселившийся когда-то на Зонаме, не обучил Секота истинам Силы, а лишь пробудил дремавшую в нём мощь.

В нескольких шагах от Люка на поляне, укрытой борасами, стояла "Тень Джейд". Этот корабль, основными преимуществами которого были скорость и скрытность, имел сильно заострённый нос и был выкрашен однородной серой краской, не отражавшей свет. Скорость в гиперпространстве у него была сопоставимой со скоростью "Тысячелетнего Сокола", но "Тенью Джейд" помимо всего прочего можно было управлять дистанционно. Кормовой трюм был достаточно просторным, чтобы вместить "крестокрыл".

Даже Секот был впечатлён кораблем, и Люк подозревал, что именно Секот спас "Тень Джейд" от гибели, не позволив нескольким борасам, рухнувшим во время последнего шторма, раздавить её. Однако сейчас корабль был погребён под кучами песка, листьев и прочего лесного мусора почти по самую треугольную кабину.

– Она выдержит прыжок? – спросила Мара. С фонариком в руках она появилась из тени гигантского дерева и встала рядом с Люком, рассматривая "Тень Джейд".

– Видимых повреждений нет.

Смахнув волосы с плеча, Мара подняла взгляд на сверкающие звёзды над головой:

– Есть мысли, где мы находимся?

– Р2 предполагает, что мы где-то в Среднем Кольце.

Дроид пискнул, и Мара окинула его взглядом.

– Это хорошо?

– Это начало. – Люк посмотрел на Мару. – Где все?

– Джейсен, Корран и Данни пытаются убедить ферроанцев, что выходить из убежищ сейчас вполне безопасно. Текли, Сабу и Тахири я в последний раз видела вместе с Харраром, когда тот пытался найти сходство между биоформами йуужань-вонгов и тем, что он увидел здесь.

Она подошла поближе к "Тени Джейд", затем снова обернулась к нему:

– Думаешь, мы достаточно близко, чтобы связаться с Эсфандией?

– Есть только один способ это узнать.

У корабля был фальшивый замок входного люка; настоящий замок был спрятан за переборкой правого борта и приводился в действие Силой. Войдя первой, Мара зажгла внутреннее освещение. Несмотря на грязь на обшивке, внутри всё было тихо и чисто. Усевшись в пилотские кресла, Мара и Люк активировали корабельный узел ГолоСети и подпространственный приёмо-передатчик. Р2-Д2 подключил выдвижной манипулятор к порту доступа и ввёл необходимые настройки.

– Станция Эсфандия, говорит "Тень Джейд".

Мара повторила вызов несколько раз. В ответ доносились лишь статические помехи.

– У Классе Эфеморы мы были ещё дальше от Эсфандии, но всё же имели возможность связаться с ней, – заметила Мара, прекратив бесполезные попытки.

Р2-Д2 раздражённо загудел.

– Он говорит, что не может найти функционирующих передатчиков ГолоСети, – сказал Люк.

– Попробуй снова, – потребовала Мара.

Пока они с Люком обдумывали возможные объяснения происходящего, Р2 крутил настройку.

– Ничего, – молвил Люк, нарушив затянувшееся молчание.

Мара нахмурилась.

– Могли йуужань-вонги уничтожить Эсфандию?

Люк откинулся на спинку кресла:

– Корран говорил, что планировалась операция на Билбринджи. Но даже если Альянсу не удалось отвоевать верфи, это не объясняет молчание всех станций ГолоСети.

Мара покачала головой.

– Произошло что-то ужасное. – Она подняла взгляд на Люка. – Неужели Кэл Омас дал добро на применение "Красной Альфы"?

"Красная Альфа", биологическое оружие, поражающее исключительно йуужань-вонгов, являлось секретной разработкой разведки Альянса в сотрудничестве с учёными чиссов. Однако единственный образец – прототип "Красной Альфы" – был украден и обезврежен Вержер.

– Мы отсутствовали достаточно долго. Диф Скаур и его парни вполне могли приготовить новую партию этой отравы, – добавила Мара.

Люк покачал головой:

– Кэл обещал, что "Красная Альфа" будет использована только в экстренном случае.

– Возможно, экстренный случай уже наступил. И, возможно, йуужань-вонги в ответ выпустили свой яд.

– Кэл не рискнул бы. Зло просто так не уничтожишь. Это такая же неотъемлемая часть жизни, как и добро.

Мара с сомнением оглядела его:

– Ты рассуждаешь как джедай, а не как политический деятель. – Она вздохнула. – Ладно. Но как же тогда покончить с этой войной?

– Я ещё не знаю. Я знаю только, что "Красная Альфа" – это не решение.

Улыбнувшись, Мара взяла его за руку:

– Согласна. Но в твоих устах я слышу речи Вержер или Джейсена.

– Пойман с поличным. Но что в этом плохого?

– В принципе, ничего. Исключая лишь то, что ты более чувствителен к велениям Силы, чем к ним.

Люк сжал губы в тонкую линию:

– Я чувствую себя так, словно я ещё ученик и прохожу испытания. Каждую секунду каждого дня. Моё понимание Силы продолжает расти. Я сознаю, что я мастер-джедай, но я не буду чувствовать себя настоящим мастером до последнего вздоха. Кроме того, Джейсен, Джейна, Тахири, Бен… Они – будущее Ордена. Всё, что мы сейчас делаем, мы должны делать для них – чтобы быть уверенными, что они продолжат то, что началось тысячи поколений назад.

Отвернувшись, Люк окинул взглядом кабину.

– Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, – сказала Мара, – И я думаю, что сейчас самое время попытаться это осуществить.

Люк едва заметно улыбнулся:

– Если бы ты ещё ненадолго задержалась в моих мыслях, ты бы узнала, что мы не можем улететь.

Мара выглядела огорчённой.

– Только не говори, что ты волнуешься из-за вероятности нарваться на источник гравитации. Арту способен проложить безопасный курс – даже если нам придётся сделать двадцать микропрыжков, чтобы вернуться в изученное пространство.

– Нет, дело не в этом. – Взгляд Люка снова вернулся к жене. – Мара, я беспокоюсь за Бена не меньше тебя. Могло случиться что-то ужасное, но это преходяще. Нам нужно сосредоточить свои мысли на глобальной картине.

Поднявшись с кресла, Мара скрестила руки на груди.

– Будущее – именно о нём я и думаю. Будущее Бена. Ты сам сказал, что всё, что мы сейчас делаем – для него и для прочих молодых джедаев... – Она села на место и взяла Люка за руку. – Люк, Бен едва не погиб на Корусканте от рук этой ведьмы Вики Шеш. Если с нами что-то случится …

В сознании Люка всплыл образ сына.

– Если мы сейчас улетим, мы можем уничтожить всё, чего мы здесь добились. И тогда мы никому не сможем помочь – в том числе и Бену.

Мара не сводила с него глаз:

– Ты исходишь из личного опыта – из ошибок, которые ты когда-то совершил...

– Верно.

– Люк, сейчас такое время, когда действие – единственно возможный путь.

– Каждое действие имеет последствия.

– Ну, и какие здесь могут быть последствия? Здесь останутся Джейсен и Корран. Мы даже можем оставить им "Тень Джейд", если хочешь. Мы попросим Секот вырастить для нас корабль.

– Я как раз насчёт Секота и беспокоюсь.

Мара удивлённо оглядела его:

– Насчёт Секота?

– Секот может решить, что, раз мы улетаем, значит, мы боимся и не доверяем ему. Он может изменить своё решение в вопросе возвращения в изученное пространство.

– Тогда объясни ему причины нашего отлета.

– Сказать Секоту, что мы беспокоимся о нашем сыне, о друзьях, о том, что могло случиться с ГолоСетью? – Помолчав, Люк спросил: – А как насчёт беспокойства Секота о ферроанцах или о том, что может случиться с Зонамой, если она окажется в зоне боевых действий?

Какое-то время Мара молча обдумывала это. Люк нежно сжал её руку:

– С Беном всё будет в порядке. Я это видел.

Мара прищурилась; на губах заиграла слабая улыбка:

– Ты видел, что он летит на корабле необычной конструкции – вроде тех, что выращивают здесь.

Люк припомнил остаток своего видения: Бен чертит линии на песке; склоняется над рекой; рассматривает зажатые в ладони круглые гладкие камешки и улыбается; борется с молодым вуки… Люк видел себя, держащего Бена на руках; видел, как они вместе наблюдают за кораблями, парящими в небесах неизвестной планеты – похожей на Корускант, но не Корусканта. И, да: Бен за штурвалом корабля уникальной конструкции…

Мара не сводила с него глаз.

– Если предположить, что ты не смотришь на Бена некоей соседней грани существования, значит, всё это время ты находишься рядом с ним…

– И ты тоже.

– Я была частью видения?

В действительности как раз Мары Люк там не видел.

– Люк, пообещай мне кое-что, – проговорила Мара прежде, чем он нашёлся, что ответить. – Если со мной что-то случится…

Он попытался зажать ей рот, но она оттолкнула его:

– Нет, я должна это сказать. Обещай, что если что-то случится, ты будешь любить Бена всем сердцем и сделаешь его центром своего мира, каким он является для меня.

Люк обнял её:

– Не говори об этом, любовь моя…

– Пообещай мне, Люк.

– Я обещаю – если и ты дашь мне такое же обещание.

Прижавшись к его груди, она кивнула.

– Тогда с нашим будущим всё в порядке.

Глава 20

Нас Чока прошёл сквозь защитную мембрану, прятавшую командный грот от чересчур любопытных глаз. Вслед за ним прошли трое наместных командующих и их субалтерны.

– Наш курс проложен, – объявил Нас Чока собственным субалтернам и тактикам. – Верховный владыка Шимрра не потерпит дальнейших промедлений. Нам приказано начать операцию через три стандартных дня, когда знамения будут благоприятны для победы.

– Через три дня, о Ужасный, – кивнул тактик, когда Нас Чока уселся в йорик-коралловое кресло.

– Это моё бремя, – выпалил Нас Чока. – Не увеличивай своё, повторяя за мной слова. Представляй свой доклад.

Тактик поклонился:

– Слухи распространяются, как мешочные черви. Из всех секторов приходят донесения об усиливающейся активности врага. Корабли, замаскированные под перевозчиков спайса, покидают пространство хаттов, и они явно не пустые. То же самое происходит в пространстве ботанов. Участились передвижения кораблей противника в Хейпанском звёздном скоплении; многие корабли прибывают с Кашиика и из отдалённого Имперского Остатка. Наши агенты доставляют аналогичные донесения о Кореллии и Биммисаари. Курьерские корабли Союза контрабандистов регулярно заходят на Контруум; некоторые даже отваживаются подлететь близко к Йуужань'тару и Корулагу.

– Неприкрытая наглость, – отрезал Нас Чока. – Но это сильно напоминает диверсионные рейды к Джиндайну и Дуро перед сражением при Эбак 9. – Помолчав, он добавил: – Продолжай.

– Как и было приказано, наши агенты не предпринимали никаких попыток помешать противнику – ничего, что могло бы вызвать хоть малейшее подозрение.

– А что происходит у Мон Каламари?

– Почти половина флота отбыла. Многие корабли вернулись в сектора, к которым они приписаны. Другие патрулируют тёмное пространство. Некоторые используются как подвижные передающие устройства вместо тех, которые были уничтожены нашими довинами.

Нас Чока поднялся с кресла, чтобы более внимательно оглядеть картину, демонстрируемую жуками-индикаторами. Мгновение спустя он произнёс:

– Я извлёк немалый опыт во время службы в пространстве хаттов. Я ознакомился со всевозможными тонкостями обмана. Жители этой галактики творят обман с той же лёгкостью, с какой наши формовщики создают новые биоформы. Поэтому я с подозрением отношусь к подобным донесениям шпионов. – Он повернулся к своим офицерам. – Совв и Кре’фей понимают, что у нас не хватает патрульных и разведывательных кораблей для наблюдения за каждым сектором. Этой активностью они пытаются ввести нас в заблуждение, используя её как прикрытие для каких-то иных замыслов. – На его лице застыло суровое выражение. – Саботаж узлов ГолоСети мжет сослужить нам дурную службу. У нас больше нет возможности перехватывать вражеские передачи. Да, использование курьерских кораблей отнимает гораздо больше времени, чем при работающих системах связи, но послания, которые они перевозят, попадают непосредственно к своим адресатам. И оттого война начинает принимать не всегда предсказуемый оборот. – Его взгляд вернулся к тактику. – Что там насчёт йаммосков у Тунг’ла и Кэлуулы?

– Они не обнаруживают никаких признаков беспокойства, о Ужасный. Однако…

Нас Чока скомандовал:

– Выскажи свои опасения!

– Сдача Кэлуулы, мастер войны. Перед штурмом орбитальной станции командующий нашими силами связался с губернатором планеты. Губернатор пообещала, что Кэлуула сдастся без сопротивления, и нет необходимости в излишнем кровопролитии.

– В этом нет ничего необычного, – заметила провидица. – Правительства многих планет приняли решение – мудрое, насколько я могу судить – избежать полного истребления в обмен на то, что мы не будем проявлять излишнего рвения, захватывая пленных, занимаясь формовкой планет, разрушая здания и уничтожая машины. Этот обычай берёт своё начало ещё со времени захвата нашими войсками планеты Оброа-скай.

– Всё так и есть, провидица, но на Кэлууле губернатор выдвинула особое условие. Она потребовала допустить на планету учёных, чтобы те смогли пронаблюдать за каким-то необычным природным явлением, характерным для этой планеты. Это потребовало временного разрешения на функционирование местного космопорта, чтобы корабль с учёными мог совершить посадку.

Нас Чока скрестил мощные руки на груди.

– И наш командующий согласился на это?

Тактик кивнул.

– В интересах скорейшего усмирения жителей планеты и чтобы как можно быстрее разместить там йаммоска, он дал временное разрешение. Чтобы не марать руки наших воинов нечестивой технологией, он поручил охрану космопорта "Бригаде мира". Сейчас, однако, прошение разрешить учёным посещение Кэлуулы находится в руках верховного префекта Дратула. Он, в свою очередь, полагается на мудрость верховного жреца Джакана.

Несколько мгновений Нас Чока в молчании мерил шагами помещение.

– Всё это очень любопытно... – промолвил он, наконец. – Большая часть вражеского флота находится у Мон Каламари. Вражеские корабли снуют туда-сюда, специально привлекая к себе наше внимание. После нескольких недель боёв, в ходе которых защитники орбитальной станции доблестно сопротивлялись нашим силам, планета Кэлуула сдаётся без боя. – Он повернулся к тактику. – Сообщи его преосвященству Джакану, что я желаю лично переговорить с ним, прежде чем он вынесет какое-либо решение по данному вопросу.

Тактик поклонился.

– Что-нибудь ещё, мастер войны?

– Кто командует базой с йаммоском на Кэлууле?

– Сию секунду узнаю, мастер войны.

Нас Чока подошёл к своему креслу.

– Возвращайся не только с именем, но и с виллипом. Я хочу переговорить с этим воином лично.

***

Йуужань-вонгский воин в космопорту Кэлуулы недвусмысленно дал понять, что готов пустить в ход амфижезл при малейшей провокации. Вид татуированного, покрытого шрамами йуужань-вонга на фоне механических челноков, совершающих посадку на планете, был достаточно нелепым, чтобы глаза Хана округлились от удивления, но он счёл за лучшее не улыбаться. Орбиту Кэлуулы, как бы то ни было, патрулировали несколько йуужань-вонгских военных кораблей – хотя и не так много, как ожидал увидеть Хан.

– Ты биолог Мелокью? – осведомился йуужань-вонг на общегалактическом у женщины расы хо’дин, на участии которой базировалась вся диверсионная миссия. Будучи более двух метров в высоту и обладая четырёхпалыми руками с присосками, венцом теплочувствительных рецепторов на голове и рептилоидным безгубым лицом, она очень сильно напоминала йуужань-вонгскую формовщицу. И действительно, среди всех жителей этой галактики хо’дины пользовались наиболее либеральным отношением со стороны йуужань-вонгов – благодаря не только их любви к растительной жизни, но и антипатии к технологии.

– Да, я Мелокью, – ответила она.

Воин протянул мускулистую руку:

– Твоё удостоверение.

Мелокью протянула комок плоти и шерсти размером с кулак, полученный ею на Оброа-скай. Стиснув тварь в руках, воин принялся разглядывать едкие выделения, которые она оставила на клочке пергаментной кожи. Кивнув, он подошёл к Хану, Лее, Кипу, Джаддеру Пейджу и ботанскому офицеру-разведчику Врау.

– Это члены моей исследовательской группы, – пояснила Мелокью. – Их имена также внесены в комок.

Почти четыре года прожив на оккупированной йуужань-вонгами Оброа-скай, она свободно говорила на их языке и прекрасно знала их манеру разговора. Воин сжал комик так, что тварь взвизгнула, и на пергамент упали новые капли выделений. Ещё какое-то время заняла проверка имён и досье, занесённых в комик, на соответствие с тем, что он видел перед собой, но в конце концов йуужань-вонг вновь кивнул:

– Комок останется здесь до вашего отбытия. Если кто-то из вас не вернётся через три дня, он будет арестован и казнён за неповиновение. Это ясно?

– Да, – ответила за всех Мелокью.

– Проходите.

К удивлению и даже некоторому подозрению командования Альянса, Йуужань'тар дал добро на посещение Кэлуулы группой учёных с целью пронаблюдать за природным явлением, известным как Ночь звездокрылок – невероятно редким феноменом, случающимся раз в триста стандартных лет. Насколько Хану удалось узнать, местный губернатор провернула эту сделку в секрете, причём ещё в тот момент, когда орбитальная станция держала осаду.

За два дня до выступления во время брифинга на Мон Каламари Хан озвучил свои опасения, заявив Дифу Скауру, что йуужань-вонги не склонны вступать в переговоры.

Тощий, как мертвец, директор разведуправления, который в числе прочих принимал участие в разработке плана проникновения на Кэлуулу, возразил, что в последнее время йуужань-вонги стремятся завоевать сердца и умы покорённых народов – вопреки своей обычной тактике жесточайших репрессий при малейших признаках сопротивления. В отношении Кэлуулы Скаур считал, что цель сделки – разрешение наблюдать за редким природным явлением – могла прийтись по сердцу жрецам, отвечавшим за переговоры. Не то что бы это было так важно. Если бы йуужань-вонги отклонили предложение, диверсионная группа всё равно тем или иным способом проникла бы на планету.

Включение в состав группы Кипа Дюррона перед самым стартом миссии стало для Хана и остальных дополнительным поводом для беспокойства, поскольку йаммоски были способны чувствовать джедаев, как это произошло с Вуртом Скиддером. Кип возразил, что йаммоски чувствуют не только джедаев, но и Силу в целом, а в Лее Сила столь же велика, сколь и в нём.

Хану от такого объяснения отнюдь не стало легче.

– Ботан и джедаи, – проворчал он тогда. – С тем же успехом мы можем нацепить на себя знаки отличия Альянса.

С другой стороны, участие Кипа в миссии делало её практически семейным делом, поскольку Кип уже почти двадцать лет играл важную роль в жизни Хана – с самых тех пор, как Хан и Чубакка спасли шестнадцатилетнего юношу из заключения в рудниках Кесселя. Доверие Хана к Кипу не раз испытывалось на прочность: на Явине Кип противостоял духу давно умершего повелителя ситов, затем вершил собственное правосудие над Империей и адмиралом Даалой, уничтожил при помощи "Сокрушителя солнц" планету Карида и едва не погубил самого Хана на "Соколе". Потом, уже во время войны с йуужань-вонгами, Кип обманом заставил Джейну участвовать в рейде на безоружный йуужань-вонгский "летающий мир" у Сернпидала. После событий на Миркре Кип удержал Джейну от перехода на Тёмную сторону – очевидно, вняв предупреждениям Леи, что если Кип снова когда-нибудь причинит вред кому-то из её семьи, то ему лучше немедленно сдаться йуужань-вонгам.

– Если и дальше вместо идентчипа придётся использовать этот комок, то с путешествиями я завязываю, – заявил Врау Хану, когда они входили в терминал космопорта.

– Сделаем всё возможное, чтобы этого не случилось, – бросил Хан. – У нас и без тебя достаточно длинный список недовольных жизнью ботанов.

Врау хрипло рассмеялся:

– Про тебя верно говорят, что остришь ты так же метко, как и стреляешь.

– Я точно целюсь, если ты об этом.

Хан хотел продолжить пикировку, но Лея коснулась его руки, призывая к сдержанности. С самого начала миссии он то и дело препирался с ботанским разведчиком, но был вынужден принять к сведению напоминание Леи о важности миссии.

Посадочную площадку патрулировали йуужань-вонгские воины и биссопы, в то время как проверку багажа и охрану терминала осуществляли члены "Бригады мира" – никто, викваи, пара гаммореанцев, прочие предатели. Сборное модульное помещение было освобождено от всех возможных технологических элементов, однако ещё не успело подвергнуться йуужань-вонгской трансформации. Три группы учёных ожидали, когда проверят их оборудование, параллельно терпя приставания бригадников, требовавших взятку. На выходе из здания среди прочих выделялись двое необычно высоких людей – вероятно, йуужань-вонги, переодетые в углиты-маскуны.

Оборудование группы Мелокью проверяли клатуинец и кодру-джи; последний по локоть погрузил все свои четыре руки в рюкзак Хана. Йуужань-вонги запретили провозить на планету какие-либо записывающие устройства – только письменные и рисовальные принадлежности. Но они разрешили взять с собой палатки и оборудование для установки лагеря, жизненно необходимое, поскольку все экспедиции направлялись в горы, окружавшие с трёх сторон столицу Кэлуулы. Живые сканеры бригадников, какими бы примитивными они ни были, всё же были способны обнаружить большинство разновидностей оружия, поэтому бластеры было решено оставить дома. В отличие от световых мечей Кипа и Леи, которые были замаскированы под рукоятки для сковородок.

Клатуинец выложил для проверки на стол мешок с кухонным оборудованием.

– Нужно это проверить, – сообщил он, когда к нему подошла Мелокью, в облегающей юбке казавшаяся даже выше, чем была на самом деле. Придвинувшийся к столу Кип сделал незаметный пасс рукой.

– Вам не нужно проверять этот мешок.

Псоглавый гуманоид уставился на джедая и заморгал:

– Нам не нужно проверять этот мешок.

Растерявшись на мгновение, кодру-джи кивнул:

– Забирайте ваши пожитки и проходите.

– Забирайте ваши пожитки и проходите, – повторили бригадники.

Забирая свой рюкзак, Кип обнаружил, что на него внимательно смотрит Хан.

– Какие-то проблемы?

– Я думал, джедаям это запрещено, или что-то вроде...

Кип пожал плечами:

– Давай обсудим джедайскую философию как-нибудь в другой раз.

Хан усмехнулся:

– Не пойми меня неправильно, малыш. Будь у меня такие способности, я бы использовал их при любой возможности.

– Это сейчас ты так думаешь, – бросила Лея, закидывая на плечи рюкзак. – Например, стал бы ты использовать их при игре в сабакк?

Хан немного поразмыслил.

– Да, это уменьшит удовольствие от игры.

– А тебе это точно не понравится, – проронила Лея.

Когда они покинули терминал, их тут же окружили тучи мошек. Местные мошки не кусались, что, впрочем, не делало их менее противными.

– Дорогая, надеюсь, ты не забыла взять с собой репеллент, – обратился к жене Хан.

– Не поможет, – прошипел Врау. – Каждый турист, приезжающий на Кэлуулу, получает в нагрузку сотню мошек, и эта сотня сопровождает его в течение всего пребывания на планете.

Хан рассмеялся:

– Да, у каждого свои представления о том, как проводить отпуск.

Хан не стал добавлять, что эти крошечные паразиты приклеивались к косметике, покрывавшей его лицо, и цеплялись за клей, на котором держались искусственная борода, усы и густые брови. Он чувствовал себя ещё более неуютно, чем два года тому назад на Афране 4, где ему приходилось носить похожую маскировку. Кроме него в группе изменять внешность пришлось только Лее: её волосы были скрыты серебристым кудрявым париком, а кожа приобрела лёгкий зеленоватый оттенок из-за какой-то таблетки, которую перед самым вылетом ей дали проглотить специалисты из разведуправления. Кип Дюррон, хоть и был джедаем, не обладал широко разрекламированной внешностью. Пейдж же имел настолько неопределённую внешность, что его лицо быстро забывалось.

Тем не менее, несмотря на весь дискомфорт, Хан был рад тому, что не пришлось надевать один из углитов-маскунов, разработанных Балджосом Арнжаком. Бойцы диверсионной группы, направленной ликвидировать йаммоска на Тунг’ле, все как один были обряжены в подобные углиты, потому как там гарнизон состоял из одних только йуужань-вонгов.

Если не считать разгромленного космопорта, Кэлуула выглядела по-прежнему – мир, где стены большинства зданий сделаны из камней, обработанных теми же камнями, и где люди и другие жители имеют гораздо больше общего с йуужань-вонгами, чем, вероятно, представляют. Хан не сразу смог свыкнуться с тем простым фактом, что на Кэлууле и сотнях подобных ей примитивных планет жизнь просто идет своим чередом. Даже лишённые технологических удобств, даже вынужденные жить в тени новых храмов, жители этих планет по-прежнему влюблялись, заключали браки, рожали детей, ссорились с соседями… Они привыкали к новой пище, учились пользоваться живыми инструментами йуужань-вонгов, приносили присягу новым властителям – хотя тайно продолжали поклоняться прежним богам.

– Вот наши проводники, – указал Пейдж.

Проводниками оказались родианец и рин, оба были одеты в грубо сотканные брюки и рубашки, поношенную обувь, матерчатые пояса и вязаные шапочки. И оба определённо чувствовали себя вполне уютно, сидя верхом на ездовых животных – при этом нескольких они ещё и вели на поводках. Длиннорылые четвероногие звери размером с небольшого рососпинника были мохнатыми, как банты, но, в отличие от бант, не имели ни рогов, ни клыков.

– Меня зовут Сассо, – сообщил родианец, когда они подъехали ближе.

– Ферфер, – представился рин, и добавил: – Сборщик 164, с Балморры.

Хан подошёл, чтобы пожать рину руку.

– Как твой босс?

– В бегах.

Хан вспомнил Дрому – рина, с которым он подружился вскоре после гибели Чубакки, и который, по слухам, возглавлял сборщиков.

– Понятно.

Когда все перезнакомились, Хан вдруг понял, что Сассо и Ферфер сильно напоминают ему многих из тех парней, с которыми ему приходилось иметь дело в молодости, когда он работал в Корпоративном Секторе – на Дюрооне, Дельтуине и других планетах. Людей и инородцев, закалённых в суровых условиях жизни, но всегда верных своему слову.

В последнее время, когда его мысли не возвращались к войне, к смерти Энакина и Чубакки, он обнаружил, что часто предаётся воспоминаниям о молодых годах, размышляет о том, что будет, если вновь решится посетить планеты своей юности – без мохнатого компаньона, зато с Леей и детьми. В душе он по-прежнему оставался бродягой и прохвостом, исколесившим половину Внешних территорий, и, несмотря на все торжественные банкеты на Корусканте, дипломатические приёмы и королевские свадьбы, на которых ему довелось побывать за эти двадцать с лишним лет, он ощущал себя по-настоящему вольготно именно в компании таких существ, как Сассо и Ферфер, а не среди богатых и влиятельных сенаторов и дворян. Обветренные лица и мозолистые от тяжёлой работы руки; необъятные просторы вместо тесной дворцовой коморки; пища, сорванная с деревьев, вместо полуфабрикатов с завода...

Дата добавления: 2015-06-27