Ларри Бейнхарт Американский герой 20 страница

Это не пугает ее и не приводит в ярость. Она прижимается ко мне и засыпает в лунном свете, льющемся через окно.

Я начинаю искать человека, который помог бы мне выяснить, что находится на таинственном диске.
А читабельный материал мы группируем. Письма и записи Броуди свидетельствуют о том, что Бигл работает над каким-то военным фильмом или телесериалом. Это более или менее согласуется с тем, что говорят в городе. После двух дней непрерывного чтения нам не удается узнать ничего нового по сравнению с тем, что было написано Броуди в письме к матери, разве что мы еще натыкаемся на его статейку о роли пропаганды. Диск содержит несколько ее вариантов, каждый из которых короче предыдущего.
Естественно, Тедди не догадывался о том, что его скорее убьют, чем позволят поговорить со мной или с каким-нибудь другим посторонним лицом. «Юниверсал секьюрити» не раз занималась делами увольняющихся сотрудников, и мы всегда учитывали, что этот сотрудник может рассказать новому работодателю о своем последнем месте работы, даже если она была связана с производственными секретами или другими профессиональными тайнами.
И даже если бы Тедди увидел своего убийцу, это ничего бы ему не сказало. Зато это многое сказало мне. Во Перлине был участником программы «Феникс». А многих из них отравило испытанное тогда чувство власти. Не думаю, что я в виде исключения: ничем себя не замарал. Однако между людьми, которые любят войну – состязательность, опасность, риск, выбросы адреналина и чувство власти, – и теми, кому нравятся боль и смерть, большая разница. Работая в «Фениксе», можно было мучить и убивать людей ради удовольствия. Это было вполне возможно. И для многих это оказалось страшным искушением.
Это как Темная сторона планеты – Дарт Вейдер, один во Вселенной, давным-давно…
Но то был детский фильм, и он далее в малой степени не отражает того, насколько страшной может быть эта темная сторона.
Во перешел грань дозволенного и уже не смог вернуться обратно.
Далее, Тедди не мог знать о том, что «Юниверсал секьюрити» работает на правительство. Об этом мало кто знает. Я имею в виду секретную деятельность этой компании. То есть, если вы работаете на ЦРУ, вы должны ставить об этом в известность, например, Конгресс. И перед тем, как приступить к этой работе, вы знакомитесь с определенными инструкциями и распоряжениями. Кроме этого, существует целый ряд действий, например убийство, осуществлять которые в соответствии с законом запрещено. И я вполне допускаю – хотя не уверен, так как это находится в компетенции более высокого уровня, – что в свое время «Юниверсал секьюрити» находилась в собственности ЦРУ, а возможно, и продолжает находиться. [103 - Ни для кого не секрет, что у ЦРУ существуют дочерние организации. Как правило, они скрываются под личиной частного бизнеса, но принадлежат ЦРУ и им финансируются. Так что частный бизнес является для них не более чем прикрытием. Однако некоторые зарабатывают вполне достаточно, так что не нуждаются в субсидиях и даже выплачивают деньги ЦРУ, которое направляет их в особые секретные фонды. Одной из наиболее известных таких компаний является «Эйр Американ» – авиалиния в Юго-Восточной Азии, занимавшаяся перевозкой агентов, коммандос, опиума и денег. Когда Олли Норту потребовалось отправить в Иран вооружение, он обратился через подставное лицо к ЦРУ с просьбой разрешить ему использовать эту авиалинию, что ему и было гарантировано при условии соответствующей оплаты грузоперевозки, как и любому другому заказчику.]
Но из-за фильмов никого не убивают, говорит Мэгги.
И уж точно не посылают Бо Перкинса, если на это не выдано санкций самыми высокими инстанциями.
Но главное, что несколько простых мыслей можно уложить в уравнение. Они приобретают вид чисто арифметического действия:

Джон Линкольн Бигл снимает военный фильм – еще ни одного человека не убивали ради съемок фильма = значит, Джон Линкольн Бигл работает на войну.

Но в тот момент я еще не понимаю, что ответ настолько прост. Потому что сама мысль об этом кажется полным безумием. Бигл умеет снимать прекрасные фильмы, но это – невозможно. И тем не менее уравнение остается непоколебимым.
А теперь добавим к этому размах организованной операции. И количество денег, которое тратится на слежку; электронику, расшифровку и необходимый для этого персонал.
И в этот момент я понимаю, что Бигл работает над проблемой военной пропаганды. Просто на основании текста, который написал Броуди. Но почему это окружено такой тайной? Что за дела? В свое время во Вьетнаме мы создавали телевизионные станции, которые занимались пропагандой. А когда поняли, что у вьетнамцев нет телевизоров, начали раздавать их бесплатно. Во время войны пропаганда неизбежна и может принимать самые разнообразные формы. И в этом нет ничего порочного, если только пропаганда Бигла не приведет к следующей войне. А если приведет, значит, кому-то это выгодно и этот кто-то специально нанял: Бигла, чтобы ее организовать. Для того чтобы они ее не просрали, как они просрали Вьетнам.
Этот вывод не столько помогает нам, сколько создает новые проблемы. Уж наверняка Хартман и Банкер, которые гораздо умнее меня, в состоянии догадаться, что я это понял. И рано или поздно это положение для них станет неприемлемым. Дэвид Хартман с самого начала советовал Мэгги не ввязываться в эту историю. Но я не представляю, каким образом она могла остаться от нее в стороне.
– Мэгги, скажи мне, чего ты хочешь?
– Власти, – отвечает она. – Дэвид может положить конец моей карьере. Или попросту дождаться, когда я постарею, и начать торговать более молодыми актрисами. Это нормальная практика. И никто никогда не сможет меня от этого защитить. Кроме тебя. Но ты не Дэвид Хартман, не Рэй Старк и не Майк Овитц, Это не жалоба. Увы, это объективная реальность.
Мне повезло, я я понимаю то, о чем ты говоришь. Но в то же время я понимаю, что все это не имеет никакого значения. Если мне удастся узнать что-то такое, что даст мне власть над Хартманом. все изменится. И я хочу этого. Неужели ты из-за этого меня разлюбишь?
– Нет.
И мне остается надеяться только на этот таинственный диск. Черный пластиковый диск шириной в три с половиной дюйма. Он ничем не отличается от других макинтошевских дисков. Ни названия, ни наклейки.

Глава 48

К. Г. Банкер приходит приблизительно к тем же выводам, что и Джо Броз.
Он производит несколько иные арифметические действия, но приходит к тому же итогу:

Джон Линкольн Бигл работает без выходных по четырнадцать часов в день над военным фильмом – Гейтс предоставляет «Юниверсал секьюрити» неограничные права = значит, Джон Линкольн Бигл работает на войну, а поскольку это невозможно, то на нечто равноценное войне.

В течение довольно долгого времени он размышляет над тем. не уволить ли Мела Тейлора. Ему нравится логика Дэвида Хартмана. В этом мире, с точки зрения Банкера. существуют куда более таинственные вещи, нежели коэффициент интеллекта и уровень образования. То и дело одни выигрывали, а другие оказывались в проигрыше. И рано или поздно психологи, социологи и составители тестов должны были осознать, что они занимаются измерением совершенно не тех параметров. Им предстояло найти новые параметры для определения победителей и неудачников. А потом новые единицы для измерения этих параметров. И им никого уже не удастся убедить в том, что этими параметрами будут являться власть и деньги.
Но еще сложнее было догадаться о том, что с победителями и поигравшими произойдет завтра. Или, скорее, каким будет выглядеть это завтра, потому что мир постоянно менялся – и то, что делало тебя победителем сегодня, могло превратить тебя завтра в проигравшего.
Именно на это он и решает положиться в конечном счете.
Банкер знал, почему Тейлор ненавидит Броза. Ему рассказывал Грифф: это была одна из его любимых историй. Авторитет Джо сильно вырос в глазах К. Г. после того, как он вернул домой Гриффа. Кто бы мог подумать, что Престон Гриффит окажется таким слабаком и превратится в несчастного сопливого наркомана. Хотя это определение не совсем точно. Он превратился в очаровательного, циничного и умного наркомана. С большим багажом, полным отсутствием иллюзий и страстью к использованию опиума и его производных.
Чертов Вьетнам. Следующую войну надо будет организовывать как следует. Ни у кого из вернувшихся не осталось о ней приятных воспоминаний. Может быть, за исключением Джо Броза. Хотя и он не считал ее хорошей войной. Джо никогда в этом не признается, но после возвращения ему потребовалось несколько лет на то, чтобы прийти в себя.
Они вернулись героями с войны, организованной К. Г. Американскими героями, спасителями мира, готовыми управлять им во имя всеобщего блага. И они неплохо справились с этим. Если бы Грифф вернулся таким, каким его все ожидали увидеть, из него получился бы замечательный зять. Самый лучший. Он мог бы стать наследником Байкера. Подарить ему внуков. Банкер чувствовал, что в нем течет хорошая кровь. Уже не говоря о крепком семени. Еще до его отъезда во Вьетнам стало известно, что у него есть внебрачный сын, хотя все и старались это замять. Дочка К. П проплакала из-за этого чуть ли ни целый месяц. Детское баловство. Но потом они помирились и все уладили. Но то, каким он вернулся…
Так что в следующий раз лучше устраивать войну как следует.
И тем не менее он не уволил Тейлора, хотя знал, что тот никогда не изменится ни в лучшую, ни в худшую сторону. Но Банкер считал, что изменится сама маленькая вселенная, вращавшаяся вокруг данной конкретной тайны, и тогда то, что еще вчера было ошибочным, станет правильным и верным. Тейлор был упрям и настолько ненавидел Джо Броза, что тот не мог обвести его вокруг пальца.
К. Г. любил Джо и чувствовал себя обязанным ему. И тем не менее он подозревал, что Джо водит их за нос. Надо ж было так войти в кабинет к Хартману! Именно так и должен был поступить человек, не ощущающий за собой никакой вины. А если все это не было спектаклем, тем лучше для него и пусть ему повезет с этой роскошной бабой.
В конечном счете К. Г. назначает Шигана временным главой Лос-Анджелесского филиала, так что Тейлор оказывается у него в подчинении – пусть помучается.
– Оставь Броза в покое, – говорит он Тейлору. – Он отличный сыщик. А вот если он что-нибудь разнюхает, перехвати у него это и заткни ему глотку.

В паспорте Дэвида Хартмана значилось, что он принадлежит к епископальной церкви. Небольшая ложь, которая создавала ему в Ираке большие удобства. Судя по всему, ни в паспортной службе, ни среди приближенных главы государства никто не читал журнала «Премьер» или колонок Шери и Сыози, так как никто ему не сказал: «А я читал о бармицве, которую ты устроил своему сыну. А какая может быть бармицва, если ты не иудей?»
Если бы с Хусейном встречался Джеймс Бейкер или Джордж Буш, это наверняка не прошло бы незамеченным. Но на приезд в Багдад Дэвида Хартмана ни одно серьезное средство массовой информации внимания не обратило. У Хартмана было с собой рекомендательное письмо от президента, в котором в цветистых арабских выражениях сообщалось, что его предъявитель действует по поручению и от лица президента. Сразу после встречи с Хусейном это письмо было Хартманом уничтожено. В отличие от записки Этуотера, которая продолжала храниться в его сейфе.
Несмотря на то что Саддам по своей природе был очень осторожным и подозрительным человеком, предложение Хартмана не вызвало у него особого удивления. Естественно, он предъявил свои условия. Кроме этого, поскольку он находился в крайне затруднительных обстоятельствах, он потребовал, чтобы кое-что было предоставлено Соединенными Штатами немедленно в качестве подарка и жеста доброй воли, который скрепит их предстоящую сделку.
Хартман ответил, что это звучит вполне резонно.
Кроме этого, было бы нелюбезно отказываться от экскурсии по Багдаду, которую ему предложил хозяин. Поэтому Хартману пришлось остаться на ночь. На следующий день он вылетел в Рим, где встретился с некоторыми старыми знакомыми и коллегами по бизнесу, которые входили в запутанную сеть личных связей, управляющих Италией. По словам Хартмана, он искал банк, которому можно было бы доверить крупную сумму денег. Желательно какой-нибудь филиал американского банка, потому что, если финансирование – по крайней мере, на бумаге – будет осуществляться Штатами, Америка сможет предоставить определенные гарантии. И его друзья порекомендовали ему несколько таких банков.
Хартману очень не хотелось улетать. В Риме было что-то завораживающее. Будучи праотцем всех городов, он во многом определил развитие цивилизации. Из него родились империя, богатство, власть, коррупция и неисчерпаемые возможности. И здесь, как нигде в другом месте, вековые руины говорили Хартману о том, что в феномене Голливуда нет ничего нового. Этот город убеждал его в том, что и ранее совершались великие безумства и это не приводило к крушению, а, напротив, лишь прибавляло ему славы.
Из Рима он отправляется в Женеву на еще одну банковскую конференцию. Когда все дела закончены, банкир пожимает ему руку и со смешком произносит:
– Только не берите в секретарши Фон Холл, [104 - Олли Норт открыл секретный счет в швейцарском банке для финансирования контрсил. получив десять миллионов долларов от султана Брунея и поручив Фон отправить их на цифровой счет. Фон перепутала цифры и отправила деньги на чужой счет, так что их невозможно было обнаружить с августа по декабрь 1986 года («Лос-Анджелес таймс», 6/3/1987).] и все будет хорошо.
Швейцарские банкиры умеют сохранять свой имидж: сдавленный смешок уже означает безудержное веселье.

Глава 49

Целью любой войны является установление более совершенного мира. Поэтому в процессе военных действий надо постоянно помнить о том, к какому миру вы стремитесь.
Победа в ее истинном значении предполагает, что после войны мир оказывается лучше, чем до войны. Таким образом, победа возможна лишь тогда, когда достигается быстрый результат или длительность усилий соразмеряется с уровнем национальных ресурсов. Цель оправдывает средства.
Б. Г. Лиддел Харт. «Стратегия»

Оказывается, диск записан в системе «Юникс». Мне объясняют, что это очень сложная программа для одновременного монтажа на нескольких экранах. Скорее всего, десяти. Она напоминает «Эдит-дройд», которой пользуются на «Лукас-фильм», но гораздо мощнее. Собственно, диск содержит не саму программу, а руководство по ее использованию. Оно представляет интерес для киношников благодаря тому что дает название источников, коды и хронометраж. Трудно объяснить, зачем она была нужна Тедди. Единственное, что мне удается понять благодаря этому диску это что кто-то изощренно монтировал военные фильмы. Если собрать все фильмы, то можно будет составить представление о том, как выглядел этот монтаж.
Таким образом, нам это ничего не дает. И я вспоминаю о шутке сержанта Кима.
Ким открыл свой спортивный зал сразу после вьетнамской войны, когда все с ума посходили и только и мечтали о том, чтобы заняться боевыми искусствами. Всем хотелось бесконтрольного риска. А поскольку Ким был военным и у него была соответствующая репутация, все устремились к нему. Корейцы – трудолюбивые и деловые люди. Они знают, чего от них хочет клиент, и умеют ему это дать.
Большинство нормальных людей, желающих овладеть боевыми искусствами, не станет обращаться к какому-то сумасшедшему ветерану, которого может заклинить, так что он возомнит, что перед ним неприятель. Но в то же время Ким хотел занять свою нишу. Поэтому он занимался торговлей всевозможным оборудованием для занятий боевыми искусствами, постоянно повторял своим ученикам, что занятия их пойдут успешнее, если они будут питаться корейской пищей, отправлял их в к своему племяннику, торговавшему рыбой и корейской бакалеей, и при каждом удобном случае увеличивал количество занимающихся. А для того чтобы не растерять безумцев, считавших боевые искусства не столько будущей олимпийской дисциплиной, сколько средством убийства без оружия, но в то же время и разубедить их в этом, он открыл наверху специальное помещение под названием «РОК».
В этом заключалась своеобразная шутка. Трудно было предположить, что сержант Ким обладает чувством юмора, однако оно было ему свойственно в очень большой мере. «РОК» – это «Республика киллеров». И для того чтобы вступить в нее, надо было стать киллером. Надо было кого-то убить, и желательно голыми руками.
Однако все это было не так страшно, как кажется на первый взгляд. Убийство на войне тоже считалось. А большинство из нас убивало людей в сражениях. Поэтому это было клубом киллеров, а не убийц с большой дороги.
Именно это мне и объясняет Ким, когда заставляет меня выйти на татами с Ястребом. За пределами «Юниверсал секьюрити» и компании Хартмана существуют люди, готовые на все. И именно в «Республике киллеров» я могу найти себе союзников. Поэтому я отправляюсь именно туда и выбираю несколько хороших парней, которые способны мне помочь, и среди них Ястреба, о котором я уже рассказывал. Пол Дресслер – бухгалтер, бывший «зеленый берет», стоящий на пороге бракоразводного процесса, поэтому он кипит от гнева и готов любыми способами бороться за справедливость. Деннис О'Лири – одноглазый осветитель, которому редко предоставляют работу из-за того, что он как-то попытался сесть на места, оставленные для гостей Дэвида Геффена. Водопроводчик Бруно и бакалейщик Хорхе. Пока этого достаточно. Плюс Стив и его сын. Кроме этого, если нам придется сразиться с Сакуро Дзюдзо и его ниндзя, к нам на помощь придет Ким. Если не считать его страсти к выпивке, брюзжанию и зарабатыванию денег, он лучший солдат, которого я когда-либо видел. Включая вьетконговцев и северовьетнамцев.

Вместе с нами отправляются Стив и его сын. Ястреб и О'Лири, у которого только что закончились съемки, приезжают в Напа-вэлли самостоятельно.
Дом Мэгги расположен неподалеку от виноградников Джона Линкольна Бигла, где, как всем известно, он пытается примириться с Жаклин Конрой и продолжить семейную жизнь.
Земля Мэгги тянется на десятки акров. Ряды виноградников ползут вверх по склонам холмов и повторяют их контуры. Это заставляет меня осознать размер ее состояния и уровень богатства того мира, в котором я оказался. В огромное окно спальни, расположенной на втором этаже, льется лунный свет. И где-то посреди ночи я ее спрашиваю:
– А у тебя нет где-нибудь отца или брата?
– А что?
– Если мы будем продолжать заниматься тем, что делаем сейчас, ты довольно скоро округлишься и растолстеешь. И тогда кто-нибудь из них появится с ружьем и заставит меня на тебе жениться.
– Только это может тебя заставить жениться на мне?
– По крайней мере тогда никто не скажет, что я женился на твоих деньгах.
– Очень мило, – отвечает она и еще плотнее прижимается ко мне.
Через некоторое время я выбираюсь из ее объятий, выскальзываю из спальни и спускаюсь вниз, где расположены гостевые комнаты. Ястреб и О'Лири уже ждут меня. Они одеты в хаки и защитные тона. Мы наносим на лица защитную краску и выходим из дома.

Глава 50

На обочине дороги стоит фургон с двумя человеками. Один из них наливает из термоса кофе и разворачивает бутерброд с ветчиной, покрытый серой горчицей, потому что его жена верит всему тому, что показывают по телевизору. Другой выходит из машины и направляется в кусты помочиться.
Это люди из филиала «Юниверсал секьюрити», расположенного в Сакраменто. Они недовольны тем, что кто-то обезвредил все жучки в доме Магдалины Лазло, потому что теперь у них нет ни малейшего представления о том, что происходит внутри. Время от времени они делятся циничными предположениями относительно того, чем она может заниматься там с белым и негром, но даже сами в это не верят и произносят их лишь для того, чтобы убить время. Они на ночном дежурстве, которое длится с полуночи до восьми утра, и время тянется очень медленно.
Им видны подъезд к дому и дорога, так что никто не сможет ни войти, ни выйти незамеченным. Кроме этого, агенты снабжены приборами ночного видения. Впрочем, они им не нужны, так как на небе ярко светит луна.
На обочине дороги в машине сидят мужчина и женщина. Его жена и ее муж не сомневаются в том, что у них любовная связь. С кем бы она ни отправлялась на дежурство, жены ее напарников считали, что она с ними спит. Но они заблуждались.
Перед ними расположен дом Джона Линкольна Бигла. В машине лежат приборы ночного видения, но они ими не пользуются. Луна светит так ярко, что предметы отбрасывают тень и можно различить их цвета.

Третья машина непрерывно курсирует между двумя первыми, которые разделяет ровно девять миль. Отчасти она занимается проверкой, отчасти ее присутствие объясняется тем, что Мел Тейлор не сомневается в намерении Броза предпринять новые шаги. Он уже знает, что тот задействовал Ястреба, Стива Уэстона и его сына. И еще какого-то белого парня, имени которого он пока не знает. Но в ближайшем будущем обязательно узнает. Он еще не догадывается об их намерениях, но и это скоро станет ему известно. Что бы ни предпринял Броз, у Тейлора всегда на это найдутся контрмеры.

Глава 51

Краеугольный камень Белого дома был заложен 13 октября 1792 года. А строительство этого первого общественного здания в новой столице новой страны было завершено в 1800-м. Оно было создано как отражение великого эксперимента, который была намерена провести страна. Создатели этого творения во что бы то ни стало хотели избежать всех монархических ловушек, поэтому оно ничем не напоминает дворец. И тем не менее они хотели создать благородный и утонченный образ, в котором были бы воплощены их идеалы.
Поэтому, несмотря на время и непогоду, огонь и дым, пристройки и реконструкции, а также человеческие слабости его обитателей, Белый дом остается воплощением чаяний революционной и рационалистической эпохи.
В международном аэропорту Даллеса Хартман незаметно садится в такси, и, прежде чем машина оказывается у главных ворот Белого дома, он успевает увидеть здание во всевозможных ракурсах. Как и все мы, он уже много раз его видел – в фильмах и по телевизору в газетах, журналах, карикатурах и комиксах. И тем не менее это зрелище производит на него неизгладимое впечатление. Хартман даже не может определить, вызвано ли это эстетическими достоинствами декорации или тем, что ему предстоит войти в центр империи в качестве равноправного игрока.
Это один из тех дней, когда президент проводит множество встреч. Ничего принципиально важного, и тем не менее он очень занят. Дэвиду назначают аудиенцию на девять часов утра. В расписании президента записано: «Сек. ком. и Д. Хартман». В пресс-релизе будет сказано, что они обсуждали необходимость экспорта развлекательных программ, которые по важности уступают лишь авиации. Естественно, там не будет упомянуто, что секретарь по коммерции ушел практически сразу, а Хартман остался.
Оставшись наедине с президентом, Хартман рассказывает о том, чего хочет Саддам Хусейн. А хочет он доступа к западному оружию и военным технологиям. Он также хочет денег – еще до того, как они заключат сделку. Но Хартман предполагает, что это требование не станет препятствием для ее заключения. Денег нужно не очень много – несколько миллиардов долларов. И главное, чтобы это не было отражено в бюджете.
Буш испытывает явное облегчение. Выдуманный бюджет и так в десять раз превосходит по своим размерам надувной шарик для парада в день Благодарения.

Никто и не пытается увязать его с реальностью, но всякий раз, когда он раздувается еще больше, поднимается страшный шум.
Деньги будут выданы Саддаму в виде займа.
– Нам даже это не потребуется делать, – замечает Хартман. Он уже присмотрел несколько швейцарских и итальянских банкиров, которые будут счастливы выдать займ. – Мы только должны дать свои гарантии. – Дэвид твердо намерен получить доход с обеих сторон. Банковское дело стало для него новой увлекательной перспективой. – Я предлагаю, чтобы займ на сельскохозяйственные кредиты обеспечивал департамент сельского хозяйства, – произносит он, почти дословно цитируя сценарий Пандара. – Тогда все будет выглядеть так, словно деньги получат наши фермеры, что, вполне возможно, и произойдет, так как Ирак покупает не только оружие, но и масло. Это и полезно, и незаметно.
А затем он переходит к главным вопросам. Вне зависимости от победы или поражения Саддам хочет получить гарантии личной безопасности, а также неприкосновенности его страны по крайней мере в ее нынешних границах. Кроме этого, ему требуются военные силы для зашиты этих границ и противодействия любой попытке переворота, который может быть организован диссидентствующим меньшинством. На самом деле Саддам сравнил необходимость удержания в границах курдов с политикой Америки по отношению к чернокожему населению. (Это было произнесено дружеским панибратским тоном, в духе общения одного главы государства с другим.) Сравнение было неудачное, но вполне объяснимое: в отличие от американцев, иракцы воспринимали американскую армию, полицию и национальную гвардию как разные грани одной и той же силы – не как отдельные организации. И все же Хартман предпочел не делиться с президентом этой информацией.
И еще оставалось несколько незначительных вопросов. Один из них был связан с неизбежным повышением цен на нефть. Возможно, не резким, но неотвратимым. Кроме этого, Саддам настаивал на предоставлении доступа к американским средствам массовой информации на протяжении всей войны. Он требовал предоставления прайм-тайм на телевидении с тем, чтобы он мог обращаться к американцам, арабам и народам всего мира.
Хартман уже проконсультировался по этому поводу с Биглом, позвонив ему по защищенной линии связи из филиала «Юниверсал секьюрити» в Риме.
И Бигл одобрил эту идею.
– Это в духе Капры, – откликнулся он. Фрэнк Каира отвечал за создание пропагандистских фильмов в Америке во время Второй мировой войны. Он создавал образ чудовищ из японцев и немцев, пользуясь их собственными съемками. И те, и другие гордились своими быстрыми победами, блицкригом и расовой чистотой своих наций. И они успешно отражали эти чувства в своих фильмах, особенно немцы. А Капра был в восторге от мысли, что сможет использовать их собственное оружие против них. [105 - Одним из наиболее значительных проектов Капры был семисерийный фильм «За что мы сражаемся». Билл Мойер в своей «Прогулке по XX веку» снял интервью с Капрой, в котором тот рассказывает о приобретении кинохроники у гитлеровской Германии.]
– Предоставьте ему эту возможность, – советует Хартман президенту. – Саддам разбирается в телевидении еще хуже, чем Майкл Дукакис. Поверьте мне, он человек прошлого века. Чем чаще он будет появляться на телеэкране, тем больше он себе навредит. Биглу эта идея очень понравилась. Он уже представляет, как Саддам с напыщенным видом будет разгуливать со своими штурмовиками по горящим руинам порабощенной страны.

Магдалина Лазло просыпается на рассвете и чувствует, что рядом с ней никого нет. Она протягивает руку, уже зная, что он ушел, и кладет ее на подушку, на которой лежала его голова. Сентиментальный жест. Но ей приятно ощущать эту тоску по ушедшему мужчине.
Она буквально физически ощущает ее и не хочет расставаться с этим чувством. Поднявшись, она надевает халат и направляется на кухню. Снизу доносится какой-то шум. Она ощущает утреннюю прохладу, и ночные грезы о возлюбленном рассеиваются, как призраки при первых лучах солнца. Через мгновение она ощущает аромат свежего кофе. И другие запахи: бекона на сковородке и хлеба в тостере. А потом тихий голос и смех чернокожего.
Она движется практически бесшумно, чтобы подслушать, о чем говорят внизу. Сначала она даже не догадывается, чем вызвано это желание, а потом понимает, что ей хочется увидеть отца и сына. Она пользуется противозачаточными средствами, уже не говоря о том, что ей не так-то просто забеременеть. Если у нее это получится, то это будет второй раз за всю ее жизнь. Ей не удалось забеременеть, даже живя с мужем. Может быть, именно поэтому она так легко соглашалась на интимную связь? Она просто не опасалась беременности и ее последствий – прерванной карьеры, растяжек, обвисших груди и живота, располневших бедер и груза ответственности. И, естественно, появления нового существа, от которого невозможно будет избавиться на протяжении последующих двадцати лет. Как можно было этого не бояться? Она проводит пальцами по волосам. Или, когда она говорила: «Пусть кто-нибудь родится или кто-нибудь умрет», она просто имела в виду, что иначе и заниматься этим не нужно?
У нее было даже специальное название для этой своей ипостаси, точно так же как у некоторых мужчин существуют прозвища для своих пенисов. И объяснялось это одним и тем же: часть начинала руководить целым, и человек испытывал гордость за ситуации, в которых оказывался, невзирая даже на то, что они были чреваты опасностью. Вполне естественно, что эту сторону своей личности Мэгги называла Марией Магдалиной и любила выставлять перед камерой эту распутную, опасную и нежную святую шлюху. Опасную в основном для самой Мэгги. Но именно это ощущение работы без страховки придавало волшебство ее актерской игре. Не мастерство, не грудь и не общая миловидность лица. А ее бесстрашная готовность быть некрасивой, грубой, страстной, глупой, испуганной, властной, злобной, сукой и синим чулком, святой и фригидной. Готовность увидеть возможность там, где ее не существует.
Восемнадцатилетний Мартин Джозеф Уэстон поднимает голову и видит стоящую в дверях Мэгги – халат туго затянут на талии, волосы всклокочены после сна, ноги босые. Ему приходится приложить огромное усилие, чтобы не присвистнуть и не отпустить какое-нибудь замечание в ее адрес, которое прозвучало бы вполне уместно на улице и абсолютно не годится для этого совершенного мира. Она робко улыбается, словно это она вторглась в их дом, и нарушила их покой, и теперь ждет, как они на это отреагируют. И Мартин Джозеф чувствует, что она пронзила его сердце навсегда.
Стив с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться при виде выражения, появившегося на лице сына, но он знает, как ранимы мальчики в этом возрасте, особенно в присутствии отцов и богинь. Поэтому он просто произносит:
– Доброе утро, мисс Лазло. Как насчет яичницы?
Она здоровается с обоими и просит называть ее Мэгги. Она отказывается от яичницы с беконом, но говорит, что выпила бы кофе с ржаным тостом. Стив наливает ей кофе. Как и большинство женщин, зарабатывающих деньги своей фигурой, она пьет его без молока и сливок. Стив отрезает кусок хлеба и кладет его в тостер рядом со своим. Мэгги садится за стол рядом с Мартином. Перед ним уже стоит омлет и лежит толстый шмат ветчины. Но когда рядом оказывается Мэгги, он чувствует, что не знает, как их есть.
– Так вот, значит, как ты выглядел, когда служил в десанте, – замечает Мэгги, обращаясь к Стиву.
– Чистая копия.
– Ты был очень симпатичным.
– Еще бы. Все девчонки за мной бегали. Тогда все было иначе. Стоило девчонке забеременеть, и ты должен был на ней жениться. Это заставляло быть осторожным. И о СПИДе тогда еще никто не слышал.
– Да ладно, пап.
Стив кладет себе на тарелку яичницу, потом вынимает тосты и намазывает их маслом. Затем замечает в холодильнике красивую банку с имбирным мармеладом и тоже ставит ее на стол, после чего наконец усаживается.
– Ты был с Джо во Вьетнаме.
– Ага.
– Расскажи мне об этом.
– Что именно?
– Вот этот человек, Тейлор, ненавидит Джо. Ты знаешь из-за чего?
– А Джо вам не рассказывал?
– Я его не спрашивала.
– Ну, если он вам не рассказывал…
– Стив, я просто не спрашивала его. – И она смотрит на него с таким видом, словно просит о помощи. – Я люблю Джо. Пожалуйста.

Дата добавления: 2015-06-27