Иллюстрации в тексте 25 страница

Рис. 14. Близнецы или Двойной пеликан алхимиков

Вращательное движение или циркуляция подчеркивается не только алхимиками. Она так же занимает видное место в упражнениях тибетских, китайских и индусских йогов, для которых

М.Э. Хардинг

циркуляция света является необходимым фактором процесса трансформации¹⁷. Как учит символизм мандалы, когда огонь желания сдерживается или сводится на нет, индивид уходит в себя, и его мысли начинают вращаться по кругу. До тех пор, пока эта циркулирующая активность связана только с поиском выхода из положения, подобно бегу белки в колесе, никакой трансформации произойти не может. Но когда мысли сознательным усилием направляются на изучение значения переживания, круговое движение превращается в спиральное, ведущее вниз к скрытым бессознательным корням явления. Медитация с ее внутренним сосредоточением, подобно ротации света в символизме мандалы, не дает энергии вырваться наружу и направляет ее все глубже в бессознательное, где она активирует латентный креативный источник у центра.

Заряженный таким образом энергией центральный символ испускает лучи света, устремляющиеся во вне, но они снова натыкаются на стену огня, воздвигнутую фрустрацией или, в случае йогов, жизнью в интенсивной интроверсии и отшельничестве, которое выступает добровольной фрустрацией всех естественных желаний. Таким образом энергия непрерывным потоком отражается обратно к центру, что сильно напоминает действие кондесо-ров обратного потока у алхимиков. В результате этой циркуляции центр снова и снова подзаряжается энергией, поэтому испускаемые лучи постепенно становятся все более мощными. Они, в свою очередь, отражаются опять и таким образом запускается интенсифицирующий процесс; в «Секрете Золотого Цветка» он называется «циркуляцией света».

Сосуд алхимиков должен быть очень тщательно запечатан, точно так же, как мандалу должна огораживать сплошная стена. В переводе на язык психологии это означает, что прежде чем сможет произойти психическая трансформация, должен быть создан водонепроницаемый и даже газонепроницаемый сосуд. Ибо если что-нибудь будет утеряно, процесс сведется к нулю, а конечный продукт окажется незаконченным и несовершенным. Например, если индивид продолжает проецировать свои недостатки или достоинства на то или иное обстоятельство, значит сосуд проницаем.

Более того, сосуд-контейнер должен быть сделан из прочного материала; в противном случае как только у индивида возникнут затруднения, а окружающая обстановка начнет накаляться и ста-

Трансформация психической энергии

нет тревожной, в сосуде образуется течь или, если использовать сленговое выражение с алхимическим оттенком, индивид «выйдет из себя». (Просто удивительно, насколько часто алхимические воззрения окрашивают современный язык, особенно его разговорную форму.) И тогда через край обжигающими реакциями хлынет кипящая жидкость, и наружу вырвутся горячий пар и дух. (Каждое из этих выражений имеет двойное значение; в алхимическом употреблении физическое и психологическое значения сливаются, а, возможно, еще даже не разделились.) Алхимики постоянно предупреждают об этом. Ибо целью является трансформация духа: если он испарится, все предприятие окажется проваленным. В «Turba philosophorum» говорится:

«Отделившийся от тела дух прячется в другом духе, оба становятся летучими. Поэтому Мудрые советуют держать выходные ворота запертыми для того, что может бежать и чье бегство может причинить смерть»¹⁸.

В алхимических экспериментах это испарение часто исходило от ртути и как spiritus mercurius считалось духовным существом и иногда приравнивалось к Святому Духу. Ртуть, металл, благодаря своим аномальным свойствам не переставала удивлять алхимиков. Капельки именно этого живого серебра, argentum vivum, так проворно сливались вместе — даже сегодня мы говорим «быстрый как ртуть». Это была «наша тяжелая вода» — водой называли все жидкости — или «сухая вода», не смачивающая ладонь. Прежде всего это был дух, олицетворяемый Меркурием, металл, который, в отличие от остальньгх, испарялся при нагревании, а затем чудесным образом восстанавливался в более холодных частях конденсатора; он опускался или, как говорили алхимики, «проецировался» на стекло или цветной металл, окрашивая их в свой серебристый цвет.

Так и в психологическом эксперименте, очень напоминающем алхимический, именно «горячий пар», бесплотный дух, должен быть трансформирован или по меньшей мере необходим для трансформации. Алхимики с наибольшим психологическим ин-сайтом чувствовали, что именно это было целью их исканий. Например, в «Turba philosophorum» один из ораторов, Зимон, говорит: «Этот дух, что вы ищете, дабы немедля изменить, сокрыт от взора, точно как душа в человеческом теле»¹⁹. Это, несомненно, представляет очень важную сторону проблемы трансформации инстинктивных сил. Ибо если страстная реакция подавляет-

М.Э. Хардинг

ся или просто гасится абреакцией — когда мы, как говорится, «выпускаем пар» или «даем выход» нашим чувствам — теряется нечто существенно важное для трансформации. Поэтому в процессе индивидуации наступает момент, когда индивид должен «поглотить свой собственный дым» — когда для него уже больше непозволительно срывать свой гнев или раздражение на ком-нибудь другом просто ради собственного облегчения. Это далеко не означает вытеснение аффекта. Ибо если эмоция вытесняется, присущий ей дух снова теряется в бессознательном, а затем неминуемо опять проецируется и весь процесс придется повторить.

Здесь необходимо следовать совершенно иным путем. Когда индивид, достигший определенной стадии в своих психологических исканиях, сталкивается со спорным вопросом — одним из тех моментов, когда бессознательные реакции вмешиваются в рациональное поведение — он должен разделить элементы ситуации согласно линии непредвзятой истины или справедливости и вернуть субъективный компонент в сосуд, каковым выступает он сам. Ибо то количество активированного духа или эмоции — будь то гнев, враждебность, стремление к власти, страх, симпатия, презрение, любовь или ненависть, — которое превышает требования внешней ситуации, является существенно необходимой частью для его materia и без него трансформация не может прийти к ожидаемому завершению.

Таким образом представляется, что содержание, по существу вовлеченное в трансформацию, включает иррациональные, инстинктивные, еще не человеческие факторы психики, не-эго. Человеческие, цивилизованные факторы, подчиняющиеся силе воли, образуют стенку сосуда. Эта стенка личности построена из качеств личного характера — честности, справедливости, любви к истине, чести, бескорыстия. Алхимики настаивали на том, что эти качества в значительной мере должны наличествовать у начинающего, прежде чем он сможет приступить к великой работе; ибо только тогда созданный им сосуд сможет удержать очень динамичные материалы эксперимента. В этой части аналитической процедуры, которая касается процесса индивидуации, данные качества тоже должны присутствовать как уже обретенные; т.е. до того как можно будет без риска браться за более глубокие проблемы коллективного бессознательного и безличных аспектов психики, проблемы личной жизни и собственного бессознательного должны быть в основном разрешены. Так как если контей-

Трансформация психической энергии

нер не будет сделан из хорошего, порядочного материала, то будет существовать опасность, что он не выдержит нагрузки в критический момент.

На предварительных стадиях анализа многие темные и неприглядные вещи, которые подобно теням скрываются на задворках жизни и характера индивида, необходимо вынести в поле сознания и разобраться с ними. Как отмечает Юнг:

«Человек понимает, что, во-первых, никто не может проецировать свою тень на других людей, а во-вторых, упрямое сваливание вины на других не дает никаких преимуществ, поскольку гораздо важнее признать наличие собственной вины, ибо она является частью собственной самости и необходимым фактором, без которого ничто в нашем подлунном мире не может быть осуществлено»²⁰.

Зта часть работы завершается созданием психического контейнера, который должен строиться индивидом в силу всех его возможностей, чтобы он не рассыпался на части, когда возникнут напряжения и стрессы процесса трансформации. Ибо всегда остаются вещи, обычно самые неприглядные, которые открываются при исследовании бессознательного; это вещи, по мнению индивида, самые низкие и презренные в нем, они не поддаются ассимиляции или удалению даже с приложением всех его сознательных усилий.

Скорее всего окажется, что эти чернейшие тени, называемые алхимиками состоянием нигредо, связаны с неадаптированными эмоциями, представляющими безличную часть психики. Крайне болезненно осознавать, что они действительно присутствуют в тебе. Юнг говорит, что эта тьма и чернота связаны с ощущением смятения и потерянности, которое возникает у человека, когда он понимает, что неспособен примирить свою темную теневую сторону с собственной сознательной личностью. По мнению Юнга это состояние сегодня опосредованно обуславливает развитие психоанализа.

Но остается фактом, что наиболее неприемлемые и неприг-ляднейшие внутренние тайны безличны, несмотря на то, что они всегда кажутся самой личной частью всех жизненных переживаний. Они говорят о специфической слабости индивида, которая, как он считает, несравнима по своей порочности с недостатками других людей. Чувство собственной вины вызывает у него ощущение отчужденности.

М.Э. Хардинг

Но всякий, кто когда-либо искренне занимался подлинной интроверсией, будь то с помощью аналитика или без оной, чувствовал именно это. Каждый из нас обременен этой сокровенной темной тайной. Она уходит своими корнями в ту первозданную земную грязь, из которой вырос человек и которая до сих пор остается в нем незатронутая цивилизованным духом, как Дыхание, которое вдохнули в Адама при его сотворении. Именно такого рода осознание часто приводит индивида к анализу. И тогда во тьме, подобно искрам света, о которых говорили алхимики, начинают загораться другие элементы бессознательного, и в сознании индивида появляются проблески рассвета. Ибо как пишет Юнг:

«Анализ и толкование сновидений сталкивает осознанную точку зрения с проявлениями бессознательного, расширяя, тем самым, ее узкие границы. Это раскрепощение застывших и узких установок соответствует растворению и разделению элементов с помощью aqua permanens, которая уже находится в "теле" и выманивается оттуда с помощью алхимического искусства.... Теперь в ситуации появляется все больше светлых моментов, подобно тому, как тьму ночи рассеивает свет восходящей луны. В определенной степени свет исходит из бессознательного, поскольку, в основном, это сновидения выводят нас на путь просветления. Этот усиливающийся свет соответствует albedo, лунному свету, который, по мнению некоторых алхимиков, возвещает о восходе солнца. Следующее за этим усиление красного света (rubedo) указывает на усиление исходящих от солнца (сознания) света и тепла. Это соответствует увеличению участия сознания, которое сейчас начинает эмоционально реагировать на содержимое бессознательного.... Постепенно это приводит к образованию '"сплава" или к синтезу противоположностей. '"Rubedo" — так назвали алхимики этот процесс, в ходе которого сочетаются браком красный мужчина и белая женщина, Солнце и Луна»²¹.

Ибо этот темный земной материал, образующий человека, составляет и тень, но в действительности представляет собой нечто большее, чем личная тень индивида, которая является всего лишь его поверхностным аспектом. Его источник залегает намного глубже. Фактически это — архетип, архетип дьявола, всецело отрицательного и порочного. Например, Мефистотель был одновременно и тенью Фауста, и воплощением дьявола. Алхимики говорили об этом элементе как об Эфиопе или Черном Человеке, которого необходимо вызволить из морских глубин, т.е. из бессознательного. На вкладной иллюстрации XIII, взятой

Трансформация психической энергии

из алхимического текста шестнадцатого столетия, представлено спасение этого Черного Человека из моря Белой Королевой", которая предлагает ему новую одежду, точно так же, как ангел на вкладной иллюстрации XII принес одеяние возродившемуся Ионе. Чернота этого теневого элемента уже начала изменяться, ибо одна рука спасенного побелела, указывая на то, что когда темная тень освобождается из бессознательного, ее чернота ослабевает. И действительно, когда перестает отрицаться и вытесняться обременяющая всех нас темная тайна, в ней начинает проявляться присущая ей ценность.

Ибо именно из этого первичного материала должно формироваться новое творение. Совершенное золото алхимиков нельзя получить очисткой земного золота; аналогичным образом и высшую ценность, называемую нами Самостью, нельзя создать совершенствованием или дальнейшим окультуриванием высокомерных аспектов эго. Алхимики утверждали, что совершенное золото можно добыть только созидательной трансформацией встречающихся в природе первичных элементов, посредством процесса, аналогичного лишь тому, с помощью которого природа миллиарды лет тому назад создала металлическое золото в земных недрах — т.е. сплавлением элементов под воздействием тепла и давления. Так и Самость должна быть обретена сознательным объединением элементов психики под воздействием психологического тепла и давления. Если эго сформировалось естественным образом в ходе тысячелетней эволюции, то Самость, подобно золоту философов, должна быть получена сознательным человеческим искусством, значительно сокращающим требующееся время. Согласно алхимикам, «то, на что Природе требуется тысяча лет, может свершиться с помощью нашего ремесла в течение одного часа».

Когда алхимики отыскали первичную материю, которая, как они постоянно твердят нам, разбросана в жизни повсюду: на рынке, на полях, в домах и даже в навозной куче, — они размельчили ее и извлекли черную субстанцию. В психологическом смысле первичная материя встречается абсолютно в каждой ситуации, в которую индивид оказывется эмоционально вовлеченным. Из таких ситуаций можно отделить черную субстанцию, этого внутреннего, не обновленного духовно Адама, и поместить в сосуд, где она нагревается огнем — эмоцией, — генерируемым процессом отделения.

М.Э. Хардинг

Эта эмоция связана с инстинктами, присущими плотскому человеку, земному или животному остатку, сохраняющемуся в природной сердцевине человеческого существа. Они выполняют исключительно важные функции в биологическом отношении и в повседневной деятельности человека во внешнем мире. Без них не могла бы существовать на земле сама жизнь, живые существа.

Говорится, что при сотворении мира Бог вдохнул свой дух в земное тело созданного им человека, и этот дух был в человеке. Но будучи искушенным змеем, представляющим чуждый, хтони-ческий дух, человек совершил первородный грех и тем самым отдалился от Господа. Земная сущность цеплялась за него и угрожала полностью поглотить и умертвить божественный дух. Поэтому для трансформации земной сущности требовалось дополнительное вливание божественного духа. Много лет спустя Бог снова послал свой дух на землю для воплощения в человека; и когда родился Христос, во тьме возгорелся свет, и тьма не понимала его — это должно быть указывает на тот факт, что никто не ожидает обнаружить свет во тьме. Тем не менее, именно так гласит учение. Философы-алхимики также утверждали, что самый драгоценный камень сокрыт, правда в незаконченной форме, но все же присутствует, в обычных камнях земли, которые игнорируются и отбрасываются, подобно другому камню, о котором сказано: «Камень, отвергнутый строителями, стал главою угла... и чуден он нашему взору».

Индивидам, претерпевающими трансформацию, нередко снится обнаружение света, сокрытого во тьме. Это может быть видение горящего огня, краснеющего в центре куска черного угля; или же в сновидении является солнце, упрятанное в центре земли; или в обычном глиняном или каменном кувшине неожиданно оказывается зажженная свеча. Форм выражения множество, но их значение, очевидно, одно и то же, а именно: свет, горящий во тьме. Юнг в «Mysterium Coniunctionis» цитирует Кунрата: «Они являются... огненными искрами Мировой Души, то есть света природы, по велению Бога рассеянными и разбросанными по всей ткани большого мира и присутствующими во всех элементах»²³. Эти искры часто называют глазами рыб, виднеющимися в глубине моря. Иногда они встречаются в сновидениях современных людей. Юнг говорит о них: «Рыбьи глаза являются маленькими душами-искрами, из которых складывается сияющая фигура filius [сына философов]. Они соответствуют частицам света, заключенным в черной

Трансформация психической энергии

Физис, воссоздание которой было одной из основных задач гностиков и манихейцев»²⁴. И далее продолжает: «Дорн использует концепцию scintillae [искр] в нравственном аспекте... [Он пишет] "Что за безумие ввело вас в заблуждение? Ибо в вас, а не вне вас, он хочет чтобы отыскали вы все то, что ищете вне себя, а не в самих себе. Порок обычного человека в том, что он ни во что не ставит все, что имеет, и вечно жаждет чужого.... Жизнь, свет людей, горит в нас, хоть и неярко и как-будто впотьмах"»²⁵.

Впечатления алхимиков, очевидно, были аналогичными, ибо они часто упоминают огни в недрах земли и заявляют, что их золото образуется в центре земли вращением солнца, которое медленно прядет там свое собственное подобие.

Юнг представил огромную массу свидетельств, демонстрирующих, что алхимики христианских времен отождествляли свой камень с Христом²⁶, выступавшим краеугольным камнем, в котором нашел свою обитель свет духа. Но даже в дохристианский период камень служил символом того, что вмещает дух. Как отмечает Юнг, Останес²⁷, который, возможно, был лекарем Александра Македонского и, несомненно, относится к дохристианской эре, советует начинающему алхимику поискать камень у Нила, т.е. в Египте. Для греческих философов синкретического периода Египет служил источником тайной мудрости и, по общему мнению, истоком алхимии, само название которой, согласно очень древнему преданию, происходит от названия Египта — al-Khem или Кет1а,означающего «Черная Земля». Но для христианской церкви Египет имел иное значение, уходящее своими корнями во времена еврейского рабства в этой стране, поэтому он символизирует место рабской зависимости, т.е. несвободное состояние. Кроме того, для израильтян, во время их блужданий по пустыне, Египет представлял страну изобилия. Они страстно жаждали египетского благополучия. Таким образом, Египет представляет собой комплексный символ: место мудрости, рабства и плотского удовлетворения. А начинающему алхимику советуют искать там камень, в котором заточен дух. Отыскав этот камень, он должен расколоть его и, добравшись до сердцевины, вынуть ее; ибо эта сердцевина содержит материал, необходимый для его работы.

Зто наставление согласуется со сказанным в отношении спорного вопроса. Человек занимается своими повседневными делами в обыденной жизни до тех пор, пока случайно не спотыкается о

М.Э. Хардинг

какой-то камень («Это будет камень преткновения и раздора»). Затем он обнаруживает, что этот камень не мертв и инертен, а жив и приходит в сознание по собственной воле, невзирая на чьи-либо желания. Когда это происходит, камень следует расколоть и вынуть из него дух — т.е. бессознательный психический фактор, одушевляющий его в результате проекции. Этот дух служит материалом для великого дела.

Но это высказывание Останеса можно интерпретировать и немного иначе. Он говорит, что мы должны извлечь дух из материи. Но дух материи холоден, инертен и тяжел; как гласит алхимическое изречение — дух пробуждается в животном, грезит в растении и спит в камне. Именно этот спящий дух необходимо разбудить и согреть, дабы он обрел легкость и ожил. В твердом состоянии материя плотна и тяжела; для того чтобы она стала жидкой, ее необходимо нагреть, наделить энергией; еще больше энергии требуется для того, чтобы сделать ее газообразной или подобной духу. Точно так же обстоят дела и в психологической сфере.

Камень, скрывающий в себе дух, встречается в реальной жизни в различных формах. Когда человек сталкивается с чем-то, захватывающим его, даже если другим оно кажется пустым и неинтересным, простым камнем, он должен предположить, что для него этот камень вмещает дух. И если этот дух взовет к нему, ему следует освободить его из каменной темницы и найти для него более достойную обитель, драгоценный камень, или же высвободить дух из того камня преткновения — спорного вопроса, — который тоже вмещает дух, не дающий ему покоя до тех пор, пока он не вызволит его из унизительного положения. На вкладной иллюстрации XIII мы видим черного человека, Эфиопа, которого спасает из воды Белая Королева. Эта картина аналогична освобождению духа из грубой материи или, выражаясь психологическим языком, высвобождению духа или энергии из бессознательного.

Дух, появляющийся из камня преткновения, это — дух тяжести, гнева, эготизма, стремления к власти. Если его изьять из спорного вопроса и направить внутрь, он пронзит круг психики и может достичь змеи Кундалини, которая спит в инстинктах, свернувшись кольцом вокруг центра. А если эта змея пробудится и ее удастся заточить в герметический сосуд и слегка подогреть до температуры высижывающей цыплят наседки, как при алхимической инкубации, — посредством тапас медитации йоги, или

Трансформация психической энергии

креативной интроверсии, как сказали бы психологи — она начнет изменяться, пока в конце концов не трансформируется в символ центральной ценности и мудрости. Это — заключительное таинство великой работы. Иллюстрации в алхимических текстах часто изображают его в виде крылатого змея или огненного дракона в герметическом сосуде. На вкладной иллюстрации ХГХ — одном из рисунков, изображающих Великую Работу — содержимое алхимического сосуда представлено трехглавым драконом²⁸. Центральную часть картины обрамляют различные сцены коллективной человеческой деятельности. На переднем плане король принимает почетных гостей, с левой стороны — фехтуют юноши, а справа можно видеть проведение какого-то рода спортивного состязания. Все это говорит о том, что при заточении дракона вожделения и воинственного гнева в алхимический сосуд, деструктивные в своем грубом состоянии человеческие инстинкты трансформируются в социальные формы, ведущие к объединению усилий и дружбе.

Связь между материей и духом или телом и духом была для алхимиков вопросом повышенного интереса. Они считали, что она как и все остальные психологические проблемы, обусловлена свойствами и реакциями материи — химической загадкой, которую можно разгадать только в их ретортах. Но для них наблюдавшиеся перемены представляли собой нечто большее, чем просто реакции веществ; согласно их собственным описаниям, им казалось, что реакция протекает одновременно в реторте и в самом экспериментаторе.

Нам очень сложно понять их точку зрения. Но, вероятно, некоторое представление о том, как эксперименты алхимиков влияли на них самих мы можем получить, если вспомним свое необычное отношение к вещам в детском возрасте. Например, дети часто, играя, избегают наступать на трещины в тротуаре, опасаясь, что в противном случае их постигнет какое-нибудь абсолютно неопределенное несчастье. Некоторые из них совершенно ясно представляют, что это будет за несчастье. Я помню одну девочку, которая, играя в эту игру, верила, что если она наступит на трещину, то из нее вырвется вверх пламя; другие считали, что после этого весь остаток дня пойдет наперекосяк — они не смогут правильно ответить выученный урок, или «Мама будет сердиться», либо целый день их будет преследовать неудача. Как правило, по-настоящему в эти вещи дети не верят и не всегда об-

М.Э. Хардинг

ращают на них внимание. Трещины лишь временами приобретают этот многозначительный или мистический характер, который, как хорошо известно нам, взрослым, а отчасти и самим детям, обусловлен проекцией. В том, что касается отношения к своей работе с материей, психологическое состояние алхимиков во многом аналогично таковому этих детей; и кроме того мы не должны забывать их заповедь: Tarn ethice quam physice.

Но вернемся к проблеме взаимоотношения тела и духа: алхимики знали, что дух, газообразная субстанция, находится в материи, но они не хотели просто лишь извлечь его оттуда нагреванием или какой-нибудь химической реакцией, ибо это оставило бы материю инертной и безжизненной.

«Нагревайте сильно... Ибо такой режим делает дух материальным и превращает тело в дух. Тщательно следите за сосудом, дабы избежать утечки содержимого в виде паров»²'.

Они стремились освободить дух из материи, а затем, очистив его и «тело», объединить их снова в священном союзе или coniun-ctio, «позволяющем духу обрести тело и сделать его духовным»³⁰. В Средние века не существовало методов сбора газов в емкости. Роберт Бойль, первый алхимик, изучавший свойства газов, жил именно в тот переходный период, когда химия, как современная наука, отделялась от алхимии, как средневекового ремесла, оставляя ее философский или спекулятивный элемент натурфилософам, таким как Якоб Беме. Алхимики знали, что если газы или духи попадают в воздух, они просто рассеиваются, исчезают. Поэтому они пытались создать новый вид емкости или тела, в котором можно было бы зафиксировать дух и не дать ему улетучиться. Иногда для изображения фиксации летучего элемента использовали символ змеи, пригвожденной к кресту³¹. Алхимическая проблема газа или духа в материи соответствует проблеме духа и тела в человеческом существе: «этот дух, что ты ищешь... сокрыт в теле и упрятан от взора, так же, как душа в человеческом теле»³². Для средневекового человека дух был божественной и бессмертной частью человека, материала, тленной части. Казалось, что эти две части пребывают в вечном противоположении. Отделить дух от человека, оставив материальную часть без духа, было подобно выделению летучих элементов из вещества в реторте. Даже если впоследствии высвобожденный для самостоятельной жизни дух можно было бы очистить, это не давло бы удовлетво-

Трансформация психической энергии 439

рительного решения проблемы. Общепринятая теологическая концепция заключалась в том, что на протяжении жизни душа являлась лишь латентной потенциальной возможностью, скрытой в материи, но после смерти, когда тело возвращалось в землю, из которой оно было создано, дух освобождался и поднимался в иной, эфирный мир. Поэтому, согласно данному представлению, душа являлась дематериализованной сущностью человека, которая в действительности не функционировала до завершения земной жизни.

Когда алхимики нагревали окись или землю, как они ее называли, выделяющийся газ улетучивался в воздух. Они считали, что в соответствии с вышеизложенной теологической доктриной, таким же образом ускользнет и душа, и невозможно будет узнать, что с ней стало. Будучи реалистами, они не удовлетворялись этой формулировкой и стремились решить намного более трудную проблему создания совершенного существа в этом мире — как они говорили, «получить из некачественного материала благородный», — существа, которое будет состоять из тела и духа, объединенных в гармонии, а не пребывающих в вечном противостоянии, как в обычном человеке.

Едва ли есть необходимость отмечать, что эта задача очень близка к проблеме достижения целостности или индивидуации, разрешение которой столь единообразно раскрывается символами бессознательного в качестве цели стремлений человека к психологическому здоровью. Это предприятие, естественно, представляет собой намного более трудную проблему, чем очищение души для ее проявления только лишь на небе, ибо испытание его эффективности будет проходить на земле. Те, кто пытался создать человека существом, которому после смерти предстоит жить в потустороннем мире духовной жизнью, опирались в качестве доказательства своего успеха лишь на внутреннее ощущение трансформации или спасения, либо на утверждения церкви; они не должны были выдерживать проверки реальностью, а только лишь испытание верой. Однако для алхимиков место испытания было здесь и сейчас. Они верили, что благодаря своему ремеслу могут заставить дух обрести собственное «тонкое» тело. Таким образом преображение человека станет живой реальностью в этом мире.

Филалет в «Кратком Путеводителе к Небесному Рубину» говорит:

М.Э. Хардинг

«Слушайте же, что я вам поведаю о Великом Чудесном Эликсире этого чудотворного Камня, который одновременно не является камнем, существует в каждом человеке и может быть найден на своем месте в любое время.... Он называется камнем не потому, что подобен камню, а в силу своей неизменной сущности; Он так же не поддается действию огня, как и всякий другой камень.... Если мы скажем, что его сущность духовна, то это будет не более чем истина; если мы назовем его материальным, то это утверждение в равной мере будет справедливым; ибо он представляет собой утонченное, всепроникающее, прославленное духовное золото. Он — самое благородное творение из всего сущего.... он — дух или квинтэссенция»³³.

Таким образом, lapis philosophorum — это таинственный rebis, «двойная вещь», образованная соединением или coniunctio противоположностей. Его называют «андрогином» или «гермафродитом» и часто представляют в виде «бессмертного ребенка». Неизменный характер того, что образуется в результате этого объединения противоположностей (духа и материи), подчеркивается также и в буддистских текстах, где Бриллиантовое Тело часто выступает символом высшего достижения. Алхимики также пытались получить из этих двух противостоящих элементов или принципов дитя, или маленького человечка, гомункулюса — живое существо, которое одновременно было бы и lapis philosophorum. Иногда его называют rotundum, «круглой вещью» (что соответствует центральному кругу ламаистской мандалы). Это — камень, самоцвет и вместе с тем не камень, ибо он состоит из тела и души, образующих дух при своем объединении.

Дата добавления: 2015-06-27