Глас тайный Того, чья Сущность — Бессмертие в Нирване». 3 страница

Повисла небольшая пауза, после которой весь коллектив взорвался в хохоте. Один Сэнсэй, лишь грустно улыбнувшись, продолжил:

— А теперь представьте, какой шок был у иудейских ортодоксов, составлявших синедрион, которые удерживали и религиозную, и политическую власть. Появился Некто, за которым пошёл простой народ, то есть фактически Иисус подрывал авторитет и власть над людьми этих управленцев, «священных», «неприкасаемых» особ; показал сущность тех, кто называл себя «посредниками» между Богом и людьми, что они всего лишь такие же смертные, которые вместо служению Богу спекулировали Его именем, фактически заставляя людей служить себе. Иисус учил людей Истине, как можно прийти в Царство Божее любому человеку, причём без этих «посредников». Ибо каждый человек есть Храм Божий. Нужно лишь заглянуть внутрь себя, чтобы узреть божественную искру. Поэтому Иисус своей проповеднической деятельностью пугал власть имущих иудеев больше, чем Рим, оккупировавший их территории, поскольку та оккупация была больше для народа, платившего налоги, чем для них самих, то есть богатые и при этой власти сохраняли свои богатства. Естественно, что иудейские ортодоксы перешли к решительным действиям, предали Иисуса суду синедриона, обвиняя его во всём в чём только можно: и что он опасный вождь, и что якобы призывал к восстанию против Рима, и даже в том, что он выходец из презираемой Галилеи. Единственное, чего они не могли, так это сразу его казнить, поскольку римлянами было урезано право синедриону выносить смертельный приговор человеку. Это должны были решать римские власти. Хотя опять-таки, кто стоял за решением властей в «столице мира» касательно серьёзных вопросов? Архонты.

Единственное, что Архонты не смогли предусмотреть — это пресловутый человеческий фактор, недооценили они духовное влияние Иссы на души человеческие. Не ожидали они, что тот же Понтий Пилат, сам римский прокуратор Иудеи, так рьяно займёт сторону Иисуса. Ведь Пилата считали человеком корыстным, жестоким, властолюбивым, который редко когда отступал от своих решений. За время его службы он не раз жестко пресекал беспорядки в вверенной ему Иудее. И тем не менее, встреча с Иисусом настолько глубоко затронула душу даже такого человека, что впоследствии, когда люди от Архонтов вынудили Пилата публично огласить Иисуса виновным, Пилат втайне от них всё равно спас Иисуса, сделав всё по-своему. Хотя при этом прекрасно понимал, что сильные мира сего подобного ему никогда не простят.

— В смысле «всё по-своему»? — переспросил Андрей.

— Ну, я уже вам как-то рассказывал. Во-первых, преданный Пилату римский сотник Лонгин мастерски инсценировал «смерть» Иисуса перед публикой, ударив копьём между пятым и шестым рёбрами под определённым углом, на самом деле не задев ни один жизненно важный орган. Тело Иисуса находилось лишь в бессознательном состоянии. Хочу напомнить, что двум другим приговорённым к распятию перебили голени, как это делалось обычно при таких казнях, чтобы человек умирал мучительной смертью от удушья. Во-вторых, по приказу того же Понтия Пилата в качестве исключения Иссу, после оглашения народу о его «смерти», сняли с креста и отнесли в пещеру, хотя распятых запрещалось хоронить в отдельных могилах или отдавать для погребения родственникам. Их просто бросали в общую могилу. Кроме того, возле этой пещеры, пока в ней находилось тело Иисуса, круглосуточно дежурила римская охрана, состоящая из преданных Пилату воинов. А в самой пещере телу Иисуса практически два дня оказывали медицинскую помощь один из лучших врачей того времени, прозванный «арабским Гиппократом», и его пять помощников-сирийцев, доставленных сюда по тайному приказу того же Пилата. И только после этого Иссу переместили в более безопасное место, дабы Он полностью восстановил свои силы. И опять-таки, когда Иисус выздоровел, именно Пилат снабдил Его немалыми средствами, дабы Исса тайно от людей Архонтов покинул эту страну и ушёл на Восток. И лишь в 36 году, когда до Архонтов дошла информация, что Исса остался жив, они не просто отозвали Понтия Пилата с занимаемой должности, но и устроили целое судебное разбирательство по поводу его деятельности на бывшем посту. И тем не менее, Пилат до конца своей жизни никогда не сожалел о содеянном. Более того, он считал спасение Иссы самым важным и самым значимым поступком в своей жизни.

— Да уж, судьба, — проговорил Володя.

* * *

— Так вот, возвращаясь к нашему рассказу, — продолжил Сэнсэй. — Ещё более самой личности Иисуса Архонтов раздражали те духовные зёрна, которые Он посеял среди людей. Как они ни пытались это искоренить, учиняя жёсткие репрессии для последователей Учения Иисуса, однако от таких мер самих последователей не становилось меньше. Не в силах уничтожить их физически, Архонты применили свою старую проверенную схему: если нельзя какое-то движение уничтожить, то нужно его возглавить. Таким способом захвата власти над «неугодными», как я уже говорил, они пользовались достаточно часто в истории и пользуются до сих пор. Так решается сразу несколько важных вопросов: притеснение или уничтожение активистов, установление влияния и контроля над данным движением и зарабатывание на нём достаточно солидных сумм.

Так вот, эту «операцию» Архонты поручают внуку Гиллеля — знаменитому в то время рабби Иерусалима авторитетному фарисею Гамалиилу. Тем более что ещё в период проповедей Иисуса на территории Палестины именно Гамалиилу был поручен тайный контроль и отслеживание деятельностиИисуса. Ещё тогда он внедрил своих людей в группу последователей, которые ходили за Иисусом.

Николай Андреевич, слегка кашлянул, прочистив голос, и поинтересовался:

— Последователи Иисуса… Это те самые, которых в Библии называют «семьюдесятью апостолами, избранными Иисусом»?

— Как тебе сказать… На самом деле Иисус не избирал последователей своего Учения. Просто, кому хотелось послушать Его Учение, тот и слушал. И таких вольных слушателей было далеко не семьдесят и, как понимаешь, далеко не все из них были даже просто слушателями.

— А почему именно семьдесят? Не шестьдесят, не восемьдесят, — попытался разобраться в этом Виктор.

— Ну это элементарно. Когда люди Гамалиила письменно оформляли новую религию, то приписали Иисусу этих семьдесят учеников, названных уже ими «апостолами», взяв эту цифру с количества членов синедриона, которых было семьдесят плюс один главный первосвященник, который всё это и возглавлял. То есть просто переписали с той структуры, которая им была достаточно хорошо известна. И, кстати говоря, с помощью такой приписки можно было уже достаточно легко объяснить их читателям, откуда, к примеру, среди «святых апостолов» Иисуса взялась такая личность, как Варнава. Да и не только он.

— Ты хочешь сказать, что Варнава на самом деле не был апостолом?! — изумлённо проговорил Николай Андреевич.

Но если «Здравый смысл нашей компании» спрашивал это со знанием дела, очевидно, располагая сведениями за того Варнаву, то наш молодой коллектив сидел, даже не понимая о ком, собственно говоря, идёт речь, и почему Николай Андреевич так удивился, когда Сэнсэй ответил ему: «Он был внедрённым. Более того, преданным фарисеем».

— Варнава был фарисеем? — ещё больше удивился Николай Андреевич.

Тут уже Костик не выдержал, и подстёгиваемый не то любопытством, не то желанием быть в курсе разговора, выпалил на одном духу.

— Кто был этот Варнава?

Сэнсэй несколько помедлил с ответом, а затем стал пояснять. Но, как мне показалось, он больше разъяснял это Николаю Андреевичу, чем нашему Философу.

— В общем-то, имя Варнава — это даже не подлинное имя этого человека. Так он переименовал себя, когда затесался в последователи Иисуса. А настоящее его имя — Иосиф. Родился он на острове Кипр в семье богатых евреев, которые к тому же владели ещё и землёй близ Иерусалима. Получил специальное образование в Иерусалиме у Гамалиила. И между прочим, — Сэнсэй сделал на этом акцент, как бы обращая внимание Николая Андреевича на этот факт, — его сверстником и другом по обучению в Иерусалиме был не кто иной, как Савл. Тот самый Савл, который позже, благодаря стараниям Архонтов, превратился в апостола Павла, на догматах которого и было построено христианство.

Николай Андреевич заинтригованно промолвил:

— Даже так?! Павла же вроде как считают апостолом Христа среди язычников!

— Самое интересное, что подобный миф активно поддерживается до сих пор, поскольку Павел был и остаётся особой фигурой в игре Архонтов. Ибо он есть их ставленник и выдвиженец, который фактически переделал Учение Иисуса, очень тонко провёл подмены и вывел основные положения новой религии, которые впоследствии и были приняты церковью за основу вероучения.

— А Павел тоже жил на Кипре вместе с Варнавой? — вновь попытался задать «умный вопрос» Костик, явно ещё не совсем понимая, в чём же тут изюминка ажиотажа.

— Отнюдь, — ответил Сэнсэй, с улыбкой глядя на такие старания Костика вникнуть в суть происходящего. — Он родился в 11 году нашей эры в малоазийском городе Тарсе (провинции Киликия). Ныне это город Тарсус в Турции.

— Он что, турок? — не без иронии спросил Руслан.

— Нет конечно, — усмехнулся Сэнсэй. — Турция как государство возникло в Малой Азии лишь в конце XIII начале XIV веков. А в те времена эти места, как практически и остальные земли, окружающие Средиземное море, принадлежали оккупировавшему их тогда Риму.

Николай Андреевич вновь вернул Сэнсэя к интересующей его теме:

— Значит, Савл был иудеем.

— Да. Он имел чисто иудейское происхождение. Считалось, что их род принадлежал к потомкам колена Вениамина… Точнее его звали Саул, что в традиционной передаче звучало как Савл. Это имя было ему дано в честь первого царя израильско-иудейского государства, правившего в конце XI века до нашей эры, который, как вы помните, согласно ветхозаветному тексту, был поставлен на царство «по воле Бога», но впоследствии стал ему «неугодным».

Сэнсэй говорил с расстановкой, точно пытался подчеркнуть некую двойственность, таящуюся в смысле этих сведений.

— А-а-а, — припомнил Стас утреннюю беседу, — это тот, «испрошенный».

— Совершено верно.

— А имя Павел откуда взялось?

— Отец его хоть и был иудеем, но имел римское гражданство, которое, естественно, унаследовал Савл, с чем и было связано его латинское имя Павел.

— Так получается, его с детства Павлом звали?

— Вне семьи — да. — И тут же Сэнсэй пояснил: — Дело в том, что Тарс был процветающим городом, который, кстати, славился своей греческой академией, образованностью своих жителей. Его основным населением были греки и арамеи.

— А греки-то откуда взялись в Тур,.. вернее в Малой Азии? — никак не мог уразуметь Руслан.

— Греков в Малой Азии в те времена было очень много. Массово они начали туда переселяться после завоеваний Александра Македонского, то есть ещё до образования Римской империи.

— Понятно, — протянул парень.

— Павла воспитывали по строгим правилам фарисейских традиций, — продолжал объяснять Николаю Андреевичу Сэнсэй. — Отец мечтал, чтобы сын имел блестящее, разностороннее образование. Поэтому помимо своего родного языка Павел практически с детства был обучен греческому, латинскому и не просто хорошо писал и говорил на этих языках, но знал культуру этих народов, читал труды их знаменитых писателей. Кроме того, надо отметить, что сам город Тарс был центром особого культа «спасения», который возник из почитания древнего бога Тарку. Это наложило некоторый отпечаток и на мировоззрение самого Павла. Впоследствии, когда уже трансформировали Учение Иссы в религию, Павел уделял большее внимание именно вопросу «спасения» (естественно в своей интерпретации), чем жизни самого Иисуса… Так вот, дальнейшее образование Павел получил в Иерусалиме, в раввинской академии, обучаясь у «ног самого Гамалиила», который, кстати говоря, тоже очень хорошо был знаком с греческой культурой.

Савл всячески высказывал свою преданность консервативному иудаизму и рьяно готовил себя к должности раввина, то есть религиозного наставника. Во времена проповедей Иисуса в Палестине он не был даже Его слушателем не то что учеником. Более того, после окончания Иерусалимской академии он проявил себя яростным ревнителем фарисейства и активно участвовал в гонениях, арестах и уничтожении неугодных власти людей, в том числе и истинных последователей Иисуса. В общем, он делал всё возможное для того, чтобы выслужиться перед синедрионом и иметь надежду быть принятым в этот иерусалимский «конклав».

— Конклав? А что это за слово такое? — смешно округлил глаза Костик.

— Это латинское слово, буквально означающее «закрытая комната». Гораздо позже так стали именовать совет кардиналов, который собирался в одном помещении для тайного избрания Папы Римского, — растолковал ему Сэнсэй и возвратился к прерванному рассказу. — В общем Савл мечтал о большой власти. Когда Архонты отдали приказ возглавить это новое, непокорное движение, вот тут-то Гамалиил и вспомнил про таланты своего ученика Савла. Он, как никто другой, подходил на роль «наставника» для новой религии. Тем более что тот очень хорошо знал греческую и латинскую культуру. А ведь именно среди греков Учение Иисуса нашло самый горячий отклик и распространялось, как говорится, словно огонь при порывистом ветре.Между прочим, — что-то вспомнив, проговорил Сэнсэй, переведя взгляд на Володю, — когда Гамалиил со своими людьми разрабатывал данную операцию, то между собой они присвоили Иисусу кодовое имя «Хирон», взятое ими из греческой мифологии. Так звали родившегося полуконём-получеловеком кентавра, обладавшего бессмертием. По легенде считалось, что свой род Хирон ведёт не по отцу Кроносу, а по матери Филире с её явно вегетативным происхождением, поскольку греческая Филира была представлена как «липа». Кроме того, среди других кентавров Хирон выделялся особой мудростью, благожелательностью и являлся воспитателем знаменитых героев. Это прозвище было дано Иисусу людьми Гамалиила отнюдь не случайно, поскольку Он в их глазах выглядел таковым и по своему происхождению, и по роду своей деятельности. Более того, мифический герой Хирон был прекрасным лекарем, который обучил врачебному искусству самого Асклепия. Его имя как раз и указывало на искусные руки, так как по-гречески «cheir» — это рука. А Исса, как известно, лечил людей также наложением рук.

— Да уж, весёлые ребятки взялись за дело, — пробасил Володя.

— А зачем они ему кодовое имя присвоили? — не совсем понял Андрей.

Виктор по-дружески хлопнул парня по плечу и, подмигнув, промолвил:

— Вот подрастёшь, станешь оперативником, тогда поймёшь.

— Да ну, — даже несколько расстроенно проговорил парень, — какие в те времена могли быть оперативники? Это же первый век нашей эры! Древность несусветная!

Мужчины от этих слов только ещё больше рассмеялись, а Володя со смехом пояснил:

— А знаешь, какая самая древняя профессия в мире?

Женька тут же, как первоклассник, вскинул руку, потрясая ею с явным нетерпением:

— Я, я знаю!

— Разведка, — довольно произнёс Володя, не давая ему высказаться.

Женя, сотворив на лице непомерное удивление и опустив было руку, затем вновь ею затряс:

— Тогда я знаю, какая была вторая профессия в мире. Ну спросите меня, ну пожалуйста!

— Да знаем мы твой ответ, — усмехнулся Стас, пытаясь опустить его руку.

— А вот и не знаете, потому что это…

Стас со смехом еле успел закрыть ему рот своей ладонью:

— Молчи, тебе говорят!

Женька, вырвавшись из его цепких рук, выкрикнул:

— Контрразведка! — И весело добавил, протянув слова под смех коллектива: — Дре-е-вность несусветная!

Дружно похохотав над Женькиной выходкой, мы снова перевели взгляды на Сэнсэя, приготовившись слушать дальше его захватывающий рассказ.

— Так вот,— продолжил он, — Гамалиил встречается с Савлом в Дамаске и поручает ему тайную миссию во славу иудейской веры. С этого момента Савл и становится тем самым Павлом — «ревностным» почитателем Иисуса (которого, правда, он никогда в жизни не видел) и «проповедником» Его Учения. А позже была сочинена история о том, как с Павлом на пути в Дамаск случилось чудесное явление, якобы голос с небес его укорил за прошлые деяния и велел слушаться тех в Дамаске, которые скажут, что ему нужно делать.

— Анекдот! — покачал головой Стас.

— Причём появляются и «свидетели» этого «чудесного явления». Всё как положено. После встречи с Гамалиилом, буквально через три дня, Павел, согласно «утверждённому плану», принимает крещение от Анании — их человека, внедрённого в своё время Гамалиилом в среду последователей Иисуса. Причём всё делают так, чтобы крещение Павла увидело как можно больше последователей Иисуса, инсценировав также исцеление Ананием Павла от слепоты (которой у него, естественно, никогда не было), случившееся якобы на пути в Дамаск.

Затем Павла удаляют в Аравию, где он тщательно изучает предоставленные ему Гамалиилом материалы по Учению Иисуса и тренируется в своём новом амплуа. Его посылают туда ещё и для того, чтобы последователями Иисуса были подзабыты те зверства, которые Павел творил против них. Когда Павел вернулся в Дамаск уже подкованный в аргументациях новой интерпретации Учения Иисуса, он попытался развернуть активную деятельность среди последователей Иисуса. Но не тут то было. Более того, получилась и вовсе палка о двух концах. С одной стороны, память у людей по поводу его бывшей деятельности оказалась прекрасной и в общем-то в связи с этим Павлу никак не удавалось заработать себе соответствующий авторитет, дабы повести за собой «стадо» Иисуса в его понимании. А с другой стороны, своим перевёртышеским поступком Павел вызвал на себя ярость правоверных иудеев, которые стали считать его не иначе, как предателем. Ну не будет же он бегать и каждому иудею объяснять, что он «свой». В общем люди на него до того взбеленились, что ему пришлось тайком бежать из Дамаска в Иерусалим.

— Ну да, — усмехнулся Женя. — На авось полагаться — без головы, чай, можно остаться.

— В Иерусалиме первым делом Савл встречается с Гамалиилом. Его вопрос решается достаточно оперативно. Павла временно пристраивают к Иерусалимской общине, которая по своему мировоззрению как раз занимала срединную позицию между иудаизмом и Учением Иисуса. Возглавляли её уже известные вам иудей Иаков и Кифа. Люди Гамалиила связались с этой общиной через Варнаву. Ведь Кифа состоял в родственных связях с Варнавой. Он был женат на дочери Аристовула — брата Варнавы и имел от этого брака двух детей — мальчика и девочку.

— Кифа и Варнава были родственниками?! — даже переспросил Николай Андреевич. — Надо же, не знал, не знал.

Сэнсэй кивнул и продолжил:

— Более того, Гамалиил присылает в помощь Павлу самого Варнаву, более-менее утвердившегося среди последователей Иисуса. Именно Варнава впоследствии и подтверждает «чистую правду» перед верующими о «чудесном исцелении» в Дамаске, произошедшем с Павлом, о «искреннем раскаянии Павла и обращении в новую веру». С этого и начинается «прославленная» совместная деятельность Павла и Варнавы. Надо сказать, в Иерусалиме они поработали достаточно плодотворно, так что впоследствии, когда их направили в город Антиохия на Оронте, местные власти Иерусалима достаточно жёстко расправились с истинными последователями Иисуса, располагая уже их точными именами и адресами в Иерусалиме, а также зная места их тайных собраний.

— Вот так, пусти червяка в огород, он не только его потопчет, но и всю капусту сожрёт, — с сожалением, но не без доли юмора заявил Женька.

— Червяка? — усмехнулся Стас и хотел было его поправить, но Володя опередил его со своей короткой репликой.

— Если бы червяка…

— А что это за город такой Антиохия на Оронте? — поинтересовался Николай Андреевич, видимо не желая отклоняться от темы разговора. — Первый раз за такой слышу.

— О, это значимый город в истории христианства, — сказал Сэнсэй. — Антиохия на Оронте в то время был крупным городом и считался чуть ли не столицей Востока. Он находился в Северной Сирии на реке Оронт, в двадцати пяти километрах от Средиземного моря. Можно сказать, интернациональный был город. В нём проживали представители разных народов, среди которых выделялись сирийцы, евреи. Но большинство, конечно, составляли греки — потомки тех, кто переселился сюда с Афин, Аргоса, Этолии и других греческих городов.

— И чем же он был значимый для христиан?

— Сейчас поймёшь, — проговорил Сэнсэй, интригуя уже своей интонацией, обещавшей любопытное продолжение. — Именно благодаря деятельности истинных апостолов Иисуса, в Антиохии на Оронте среди греков и сирийцев зародилось мощное движение последователей Учения Иисуса. Греки именовали Учение Иисуса не иначе как «хорошее, полезное Учение», что звучало на их языке как «chrēstos logos». Они называли себя хр е стианами, — Сэнсэй сделал ударение на «е», — Иисуса, то есть теми, кто изучает хорошее, полезное Учение Иисуса.

— Ты хочешь сказать, что слово Христос возникло оттуда?! — ошарашенно проговорил Николай Андреевич. — А почему же тогда Хр и стос, а не Хр е стос?

Сэнсэй довольно улыбнулся и сказал:

— Потому что Архонты не спят. В самый разгар этого движения туда направили Павла и Варнаву, а также других подобных «проповедников-наставников». Гамалиилу стоило больших усилий, чтобы подчинить общины «хр е стиан» Антиохии. Но когда его людям всё-таки удалось установить там свои порядки, создать единую Антиохийскую церковь, то результат превзошёл ожидания, ибо количество «язычников» (как они называли всех, кто не был иудеем), принявших на веру Учение Иисуса, которое им преподнесли в несколько изменённом виде, гораздо превалировало над количеством иудеев, заинтересовавшихся этим Учением. Так как в переработанном учении сохранились зёрна Иисуса, которые духовно пробуждали людей, независимо от их национальности и расовой принадлежности, то это движение, даже под покровительством людей Архонтов, становилось всё более массовым и интернациональным. А значит, по выводам Архонтов, в этом течении присутствовали все необходимые качества претендента на мировую религию, естественно под их контролем. С этого момента Архонты вносят в свою программу корректировку, делая ставку на Антиохийскую церковь и превращают убыточное предприятие в доходное.

Именно в Антиохии всех последователей интерпретированного Учения Иисуса, находящихся под контролем людей Гамалиила, называют уже не иначе как «хр и стианами», привязывая к близкому по звучанию греческому слову «сhristos» («помазанник»), что является отглагольным прилагательным от слова, означающего «умащивать», «помазывать». Благодаря смекалке иудейских «наставников», таких как Павел, хорошо эрудированных, прекрасно знающих несколько языков, смысл этого слова подвели к арамейскому «mĕšihā» и соответственно еврейскому «māšiăh», означающего «мессия», «помазанник», дабы придать ему религиозно-обрядовое значение.

Своим же «подопечным», состоящим в основном из греков и не сведущих в иудейских обрядах, они объясняли, что «хр и стиане» — это те, кого «умащивают», «помазывают», а это ещё круче, чем «хр е стиане» — те, кто просто изучают хорошее учение. Ведь по их раскладу для паствы «помазанный» — это тот, кто формально облечён, в результате священнодействия в виде помазания маслом, самым высоким священным царственным достоинством. Хотя на самом деле людьми Гамалиила было использовано это слово «помазанные», «напомаженные» для «разношерстной паствы» в ироничном, уничижительном смысле, дабы подчеркнуть ту пропасть, которая отделяет презренных новообращённых «язычников» от их покровителей из фарисеев, то есть ортодоксальных иудеев… Более того, именно с того момента самого Иисуса они начинают привязывать к иудейским корням, благодаря чему впоследствии на христианские общины распространяется идея этнической исключительности иудеев. Христиане, как последователи религии иудеев, согласно учению Павла, сравнивались с ветвями дикой маслины, привитой к стволу маслины хорошей, домашней, ради того, чтобы заставить зацвести старое дерево.

Николай Андреевич повторил с понимаем сути дела:

— Заставить зацвести старое дерево?! Очень умный, дальновидный ход, причём и в политическом и религиозном смысле.

— Ещё бы, — усмехнулся Сэнсэй и не без доли юмора заметил: — Архонты же строят на века, а не на земные мгновения. — И продолжил повествование дальше: — Именно в Антиохии основным языком «хр и стиан» становится греческий. И именно Антиохийская церковь, которую Архонты сделали временным центром христианства, как раз и начала посылать так называемых «миссионеров» по всей Римской империи, первыми из которых как раз и были такие люди, как Павел и Варнава.

— А миссионеры, это слово, образованное от слова «миссия»? — деловито осведомился Костик.

— Совершенно верно. Латинское слово «missio» означает «посылка», «поручение». А в религиозном контексте оно означает распространение определённой религии среди людей, придерживающихся иного вероисповедания.

— Неужели название христиан произошло от этих… — расстроенно проговорила Татьяна. — А как же теперь быть с верой… верой в Христа?

— А причём здесь вера? — спросил её Сэнсэй. — То, что я вам рассказываю — это всего лишь история — прах прошлого. Для истинного же верующего, к какой бы он религии ни принадлежал, нет такой силы и препятствия, которые могли бы удержать его душу, искренне стремящуюся к Богу. Истинная вера внутри человека. И если она подлинная, ничто внешнее не является для неё препятствием.

* * *

Николай Андреевич, внимательно выслушав Сэнсэя, поспешил задать свой вопрос:

— А Пётр так и остался в Иерусалимской общине? Его же, вроде бы в отличие от Павла, называли апостолом для иудеев. Он же там всё ратовал за то, чтобы христианство не порывало с иудаизмом.

Сэнсэй улыбнулся:

— Ну да. В науке по данному поводу даже термин такой придумали — «петринизм» называется…

— Как, как?! — переспросил Женя и тут же заливисто захохотал вместе с ребятами.

— Ты не ослышался, — ответил Сэнсэй парню и принялся отвечать на вопрос Николая Андреевича: — «Апостолом для иудеев» — это его так Павел «обозвал». Кифа, он же и есть Кифа — и вашим и нашим. Его же просто эксплуатировали, а не посвящали в дела тайные. И нужен-то он был «Вольным каменщикам», по большому счёту, лишь затем, что многие знали, что Кифа долгое время находился рядом с Иисусом. Кифа очень удобен был и в качестве марионетки-руководителя для веры «язычников». Поэтому Гамалиил и использовал его, как говорится, не прилагая больших усилий к его «переориентации». Когда снова возобновились гонения на истинных последователей Иисуса в Иерусалиме, Кифа (в это время тихо и мирно пребывающий в Иерусалимской общине) был внезапно схвачен и посажен в темницу, вроде как «под горячую руку». На самом деле это была провокация со стороны Гамалиила. Кифу не просто посадили в темницу, а припугнули, что наутро казнят. А когда пришли люди Гамалиила, пообещав Кифе освобождение в обмен на сотрудничество, Кифа просто не поверил своему счастью. В эту же ночь его освободили из темницы. После соответствующих инструкций он спешно покинул Иерусалим, направившись в Антиохию, где ему предстояло возглавить Антиохийскую церковь.

Сэнсэй замолчал, о чём-то на секунду задумавшись, а потом горьковато усмехнулся.

— А позже, благодаря Луке, появляется в «Деяниях апостолов» (глава 12) запись, что сам Ангел Господень ночью якобы сошёл к Петру в темницу и вывел его оттуда, освободив от тяжёлых железных цепей, называемых веригами.

— Это тот Лука, что одно из канонизированных Евангелий написал? — уточнил Николай Андреевич.

— Да.

— А что, он тоже был заодно с людьми Архонтов? — спросил Виктор.

— Он был человеком Павла. Но о нём я расскажу чуть позже. — Сэнсэй сделал паузу, а затем продолжил: — Самое интересное, что так называемые «вериги Петра» почитают до сих пор, их раз в год выносят на поклонение верующим. А значимость им как «священной» реликвии придал иерусалимский патриарх Ювеналий (V век). Ему надо было что-то подарить Евдокии — супруге византийского императора Феодосия II, так сказать сделать значимый презент. А в то время (после того как мать императора Константина Елена обнаружила деревянный крест, на котором якобы распяли Иисуса) была мода на всякие подобные «вещи святых». Вот патриарх Ювеналий и подарил жене императора вериги, назвав их веригами «самого Петра».

— Ну да, — усмехнулся Стас. — На тебе боже, что мене не гоже.

— И не просто подарил, а свой подарок сопроводил историей, что якобы христиане, услышав о чуде, произошедшем с Петром, хранили эти железные цепи как драгоценность, и мол, те, кто был одержим разными болезнями и приходил с верой, тот получал исцеление.

— Хм, платиновая формула психотерапии «кто приходит с верою», — задумчиво подметил Николай Андреевич.

— Не просто психотерапии, — подчеркнул Сэнсэй, — а сути человеческой. Ибо кто во что верит, тот то и получает…

Женька же с наигранным восхищением принялся «завидовать»:

— Глянь, мужик какой подарок сделал! Молодцом! Как говорится, дёшево и сердито, и волки сыты и овцы целы. А я тут голову ломаю, какой презент Петровичу сделать на день рождения. У меня же в сарае такая ржавая колодезная цепь лежит…

При этих словах Женька попытался изобразить нереальную толщину той цепи и её размеры, вызвав хохот ребят.

— А кто этот Петрович? — смеясь со всеми, осведомился Андрей у Стаса.

Дата добавления: 2015-06-28