Глас тайный Того, чья Сущность — Бессмертие в Нирване». 4 страница

— Та начальство его «любимое», — ответил тот, не сводя глаз с Женькиной клоунады.

— А чего? — с серьёзным лицом стал оправдываться Женя, глядя на смеющихся парней. — Знаете, сколько она в воде находилась, а потом сколько в земле провалялась! Ого-го-го! Чем не раритет?

— Ну-ну, — кивнул Виктор, — тебя за такой «раритет» тогда точно с работы уволят.

— Та мне-то чего терять?! — не унимался Женька, безразлично пожав плечами. — У нас страна свободная! Уволит этот рабовладелец, пойду к другому. Подумаешь, делов-то?! Зато какая память мужику останется… на всю оставшуюся жизнь!

После этих слов уже весь наш коллектив покатился со смеху. И больше всех хохотали как раз те, кто работал. Стас, утирая слёзы от смеха, махнул рукой в сторону друга.

— Хорош байки травить, живот уже болит. Дай спокойно послушать.

— Так я уже давно молчу, — сказал Женя. — Это же из-за вашего шума тут тормозится весь процесс познания мира…

В общем, пока мы все успокоились, прошло минут пять. И первым, кто поинтересовался, как был воспринят супругой императора такой увесистый презент, естественно был Женька.

— Великолепно, — весело ответил Сэнсэй. — Но дело даже не в подарке, а в том, что эта история стала разрастаться, словно на дрожжах. Евдокия перевезла эти цепи в Константинополь. Одну веригу послала в Рим своей дочери Евдоксии. Та же построила целый храм «святого Петра», где поместила эту «реликвию» как ценность. Хотя в Риме к тому времени «случайно» обнаружились и другие вериги, в которых Пётр якобы находился перед своей кончиной в Риме. Ну, в общем, всё как всегда.

Николай Андреевич, грустно усмехнувшись, добавил:

— Действительно, всё как всегда: немного ажиотажа, немного мифа, плюс несколько знаменитых, желательно царственных имён и готов продукт под названием «знаменитая реликвия».

— Ну что поделаешь, таковы люди,— согласился с ним Сэнсэй. — Но вернёмся к нашей истории. Когда Кифа прибыл в Антиохию в распоряжение людей Гамалиила, ему практически сразу же поменяли имя, которое уж явно выдавало его сущность и прославилось среди учеников Иисуса как нарицательное. Так Кифа стал носить гордое греческое имя Пётр, что обозначало «скалу», «утёс». После чего его назначили первым епископом Антиохийской церкви. А «episkopos»в переводе с греческого — это «надзиратель», «блюститель».

— Получается, что Пётр фактически становится надзирателем тех обрядов, правил и порядков, которые утверждали среди христиан люди Гамалиила, — сделал для себя выводы Николай Андреевич.

— Да. Полное удовлетворение Эго Кифы. Он получил всё, о чём мечтал — славу, деньги, власть. И главное, работать в поте лица не надо… Но дело здесь даже не в нём и ему подобных, а в усложнении простого, в материализации и опустошении духовного. Ведь во времена проповедей Иисуса, чтобы быть Его учеником не нужно было ни обременять себя выполнением специальных обрядов, ни исповедовать какой-нибудь символ веры, ограничивать себя надуманными правилами и порядками. Нужно было просто быть Человеком с добрым, любящим сердцем, искренне стремящимся к Богу. Иисус учил человека чувствовать Бога внутри себя, ибо каждый человек есть Храм Божий, Он учил чувствовать свою душу и жить ради её спасения. А люди от Архонтов перевернули внутреннюю работу человека над собой на внешнее формальное поклонение. Причём Архонты сделали так, что их люди стали «посредниками» между Богом и человеком, и ввели утверждение, что без их участия человек якобы не спасётся.

— М-да-а, ребятки своё дело чётко знают, — прокомментировал Володя.

Сэнсэй кивнул:

— Ещё бы! Так вот, как только Пётр получил новое назначение, именно с того времени «миссионеры» Антиохийской церкви повсеместно провозглашают Петра первым апостолом Иисуса, избранным, «первоверховным апостолом». «Миссионеры» добросовестно работали по всей Римской империи и за её пределами в противовес духовной работе истинных апостолов и учеников Иисуса. Они не просто проповедовали. Их целями и задачами было создание в крупных и мелких городах христианских общин, которые бы исповедовали представленную им религию на основе Учения Иисуса. Эти «миссионеры» не только организовывали общины, но и ставили над ними своего человека — управляющего, или как они называли его — пресвитера, от греческого слова presbyteros — «старейшина». Причём последователям вменялось следовать только их вере, их учению и не слушать всяких «лжеучителей». А «лжеучителями» в те времена, помимо наставников прочих религий, эти «миссионеры» также называли иистинных последователей Иисуса, которые, как и Иисус, призывали к спасению души, а не тела, проповедовали Его Учение, освещая путь через призму души, «божественного», а не призму материи, то есть Животного начала, или как называл Иисус «человеческого». В общем «миссионерами» была создана достаточно разветвлённая сеть христианских общин, подчинённых единому центру управления. Затем «миссионеры» лишь разносили по этим общинам новые указы «сверху», как правильнее понимать и воспринимать их Учение.

— Ну да, — с едва заметной усмешкой отозвался Володя, — как же без указов «сверху», без них и сейчас не обойтись в этом мире.

— Чего вы?! — возразил его тону Женя, напустив на себя серьёзный, даже несколько напыщенный вид. — Люди, понимаешь, стараются, сочиняют без передыху «указивки» для народа. Вон, как наши политики, денно и нощно работают. Нагрузка-то какая, это ведь надо думать! Представляете, как люди устают!

— Ага, — усмехнулся Стас, подключаясь к Женькиному шутливому настроению, — весь день не спишь, всю ночь не ешь, как тут не устанешь!

Ребята засмеялись, а Женя снова подбавил масла в огонь:

— Что хи-хи-хи! Это вам не ха-ха-ха! Пойдите сами, подумайте на таком уровне, — при этом он многозначительно поднял палец вверх и потряс им, приговаривая, — мозги-то, чай, закипят как вода в чайнике, и будете потом парить весь народ.

Парни от этих слов только ещё больше рассмеялись. Женя безнадёжно махнул на них рукой и сообщил Сэнсэю:

— Нет, эти гуси не созданы для большого полёта. Им бы в луже сидеть да гоготать всё время!

Николай Андреевич уже не выдержал такого бесконечного молодёжного юмора, и пока ребята друг с другом перешучивались, попытался расспросить Сэнсэя об интересующих его моментах, возвращаясь к старой теме.

— А что там за апостольский собор такой был, по-моему, в 51 году?

— Был такой, — кивнул Сэнсэй, — в 51 году нашей эры в Иерусалиме. Естественно, настоящих апостолов там не было. Зато присутствовал сам Пётр, занимая почётное место.

— Интересно, и что же они там обсуждали? — спросил уже Виктор, присоединяясь к слушателям.

— О, очень важные вопросы, — не без доли иронии сказал Сэнсэй, при этом многозначительно подняв указательный палец вверх, шутливо копируя Женьку. Парни прекратили смех, заинтересованно глянув в сторону Сэнсэя. — Для паствы было объявлено, что «апостолы» собрались в Иерусалиме ради обсуждения одного из очень важных вопросов — должны ли новообращённые в их веру «язычники» исполнять все иудейские обряды, в первую очередь, подвергаться обрезанию или не должны?

И как Сэнсэй ни старался скрыть улыбку, обращаясь к Николаю Андреевичу и Виктору, старшие ребята вновь расхохотались.

— Да чего вы опять смеётесь! — вновь обрушился на них Женька, в своей излюбленной юморной манере. — Слышали, это очень важный вопрос! — И уже не обращая внимание на их безудержный смех, повернулся к Сэнсэю и, нахмурив лоб, озабоченно спросил: — И что решили?

Но продолжать разговор было просто невозможно из-за нового взрыва хохота. Сэнсэй подождал, пока ребята успокоятся, и ответил:

— А решили они, что новообращённые «язычники» могут не соблюдать всех иудейских законов…

— Фу-у-фф, — с облегчением выдохнул Женя, театрально вытерев пот со лба и даже встряхнув после этого рукой.

Несмотря на очередную волну смеха ребят, Сэнсэй продолжил:

— Кроме четырёх запрещений…

— Да?! — насторожился Женя. — А каких?

— Ну, во-первых, им приписывалось воздерживаться от идоложертвенного. Проще говоря, не есть мясо, которое оставалось после «языческих» жертвоприношений. А оно, как правило, после жертвоприношений поступало в продажу.

— А куда же его девать-то? — сымитировал Женя басистый голос попа. — Нужно, чтобы ничего в хозяйстве не пропадало.

— Во-вторых, воздерживаться от удавленины.

Тут Женька, скривившись, с брезгливостью покосился на Стаса.

— Я вообще-то каннибализмом не увлекаюсь.

Парни вновь расхохотались.

— Удавленина — это не каннибализм, — со смехом пояснил Сэнсэй. — Это воздержание предписывает не употреблять мясо животных, которых умертвили через удушение, без истечения крови. Поскольку кровь для иудеев считается седалищем души, и употребление пищи, в которой находится кровь, считается для них страшным грехом.

— А-а-а, — протянул Женя, но очевидно «на всякий случай» демонстративно отодвинулся подальше от Стаса.

— В третьих, воздерживаться от блуда. Этот пункт в их интерпретации имел особый смысл.

— Ещё бы! Особенно, если учесть, что Пётр с ревностью относился к первенству Марии Магдалины в общине Иисуса, — заметил Виктор.

— Безусловно, его враждебное отношение к Марии Магдалине наложило свой отпечаток на отношение к женщинам вообще. Кроме того, Пётр даже в своих «епископских» проповедях призывал женщин отвратиться от брака. Но дело в том, что в данном пункте под воздержанием от блуда подразумевалась так называемая «храмовая проституция», практиковавшаяся среди некоторых «языческих» народов. Хотя сами «язычники» свои обряды считали древними ритуалами гармонии между мужчиной и женщиной. Но суть этого вопроса кроется гораздо глубже, если учесть, что у Архонтов всегда была доминация мужской силы, что есть тьма и агрессия.

— Нераздельная власть патриархата, — уловил мысль Николай Андреевич.

— Совершенно верно, — подтвердил Сэнсэй.

Женя же сделал задумчивое лицо и стал рассуждать:

— Так, ну «блуд» мне не грозит, — и подумав, добавил, — по крайней мере в ближайшие двадцать четыре часа. — А потом спросил у Сэнсэя: — А какое было четвёртое правило?

— Четвёртое? Общеморальное: не делать другим того, чего они сами себе не хотят.

— Хорошее правило! — довольно кивнул Женя и, весело глянув на Стаса, стал потирать руки: — И чего же тебе сделать такого, чего ты сам себе не хочешь?!

Раскатистый смех нашей компании вновь потряс округу.

— Вот клоун! — посмеялся вместе со всеми Сэнсэй, неодобрительно покачав головой.

Когда же смех утих, Николай Андреевич промолвил, обращаясь к Сэнсэю:

— Ты сказал, что это было объявлено пастве. А что на самом деле решалось на том «соборе»?

— А на самом деле собор был созван в связи с переразделом власти и выработкой основной стратегии и тактики дальнейших действий. Естественно, что стоял вопрос о новых назначениях (обновлённой структуре управления) в верхах новой религии. Пётр стремился занять ключевой пост. Однако из-за своей малограмотности, чрезмерной амбициозности он значительно проигрывал Павлу с его блестящим умом, великолепным образованием и эрудицией. Между ними и раньше были крупные размолвки…

— В борьбе за власть? — спросил Володя.

— Не только. До наших дней, к примеру, дошла история, описанная самим же Павлом в послании к галатам, о том, как Павел обвинил Петра, что тот считая себя иудеем-христианином, тем не менее лицемерничал, выражая свою брезгливость к инородцам, припоминая его приход в Антиохию…

— А что там случилось в Антиохии? — поинтересовался уже Николай Андреевич.

— Да Пётр, когда приехал в Антиохию, то так увлёкся в своём новом амплуа общим подъёмом их религии среди тех, кого они называли «язычниками», что сам не заметил, как вновь соскочил с иудейских традиций, начал питаться вместе с «язычниками» за общим столом. А когда про это узнали иудеи, Пётр принялся оправдываться, мол, никогда этого не было, скрывать своё «застольное» общение с «язычниками», опасаясь того, что его осудят иудеи. Кифа же он и есть Кифа, — улыбнулся Сэнсэй. — Он всего лишь человек со своими слабостями и желаниями… Поэтому старался и иудеям угодить, и себя возвеличить в глазах «язычников».

— И чем закончилась эта борьба за власть? — задал вопрос Стас.

— Пётр стал публичным руководителем этой организации, а Павел — фактическим.

— Судя по структуре организаций Архонтов, другого и быть не могло, — заметил Володя.

* * *

— Павел, как фактический руководитель новой религии, систематизировал общую идеологию христианства, — продолжил свой рассказ Сэнсэй. — В своём учении он действительно опирался на слова Иисуса, очень грамотно и тонко делая подмены в ключевых моментах Учения, к примеру, вводя понятия именно телесного воскресения из мёртвых, греховности человека с рождения и так далее. Если, к примеру, Иисус вскользь говорил о том, что Сатана является истинным князем мира сего, в общем-то оставляя эти моменты неразъяснёнными для «свободных слушателей», то именно Павел «разъяснил» Его слова «пастве» и развил эту тему таким образом, что связал власть Сатаны над человечеством с первородным грехом, да и самого Сатану превратил в некое космически всесильное существо.

— Зачем? — в недоумении пожал плечами Стас.

— Как зачем?! Чтобы вызвать страх у паствы, ибо страх порабощает человека. Хотя, заметьте, в иудаизме Сатана означает в буквальном смысле слова как «противоречащий», «наушник», «подстрекатель». В традиционной передаче иудаизма образ Сатаны впервые более полно был расписан в библейской книге Иова, написанной в V веке до нашей эры. И там он представлен как зловредный ангел, который, однако, во всём зависел от Яхве (имя еврейского Бога) и творил зло только с Его позволения. Иудей Павел в своём Учении, предназначенном в основном для «язычников», возводит Сатану уже в ранг космического врага, противостоящего Богу. Кроме того, он заложил основы, по которым впоследствии Иоанн описал эсхатологическую всемирную битву между адским воинством Сатаны и воинством Бога. И что, по-вашему, за этим кроется? Элементарное порабощение паствы. Так как за счёт нагнетания страха люди Архонтов возвеличили Сатану, служащего Богу, до противостоящего Богу, присвоив ему чуть ли не равную силу и могущество.

Более того, именно Павел дал определение, на которое потом стало опираться христианство, кто такой Христос и что такое Его Церковь.Чтобы закрепить эти формулировки новой религии, которые впоследствии и стали христианскими догматами, Павлом были написаны многочисленные послания, где он поучал помимо этого и обязанностям, и способу жизни в христианских общинах, вплоть до того, какими должны быть отношения в семье, в быту. Он даёт свои наставления, чтобы поставить этих людей «на правильный путь» и дабы они строго следовали «правильному учению». Предупреждает, чтобы их никто не ввёл в обман, остерегаться «лжеучителей», которые якобы хотят захватить власть и руководство христианскими общинами.

Володя тихо промолвил:

— Да, серьёзные люди взялись за дело.

— А ты как думал. Всё это не просто так. Потрудились они, конечно, немало. Но всё это были лишь первые шаги к созданию мощной мировой религии. — Согласился с ним Сэнсэй и стал повествовать дальше: — В начале 60-х годов нашей эры в связи с подготовкой к определённым политическим событиям, которые по замыслу Архонтов должны были произойти в 66 году, задействуются люди Гамалиила. Хотя к тому времени сам Гамалиил уже умер ещё в 52 году, но созданная им организация продолжала активно действовать. На 66 год намечались серьёзные политические изменения. Архонты, следуя своим правилам игры, подготовили сразу несколько параллельных вариантов решения этого вопроса, один из которых включал в себя план людей Гамалиила, где Петра предполагалось возвести в рангверховного пастыря для новой религии «язычников», и естественно, удобной марионетки для них самих.

— А зачем им это было нужно? — не понял Виктор. — У них же были римские понтифики-жрецы, которые, как я понял, и так всем заправляли.

— Всем да не всем, — возразил Сэнсэй. —Дело в том, что Иисус уже своим приходом в этот мир как Бодхисатва поднял не просто духовный всплеск, а мощную волну, в результате которой в том же Риме в I веке нашей эры стало внезапно и стремительно расти число приверженцев различных древних культов, к примеру таких, как египетской богини Исиды, малоазийской Великой Матери и тому подобное. Храмы традиционных богов быстро пустели. И этот процесс был связан не столько с расширением Римской державы, вхождением в неё новых племён и народов (со своими богами и религиями), сколько на самом деле с приходом Иисуса, подлинными духовными целями Его миссии и направлением Учения. Ситуация в римском обществе тогда была точно такая же, как сейчас у нас (несмотря на то, что у нас идёт процесс развала, а у них тогда было укрепление империи): та же духовная напряжённость, неуверенность в завтрашнем дне из-за той же политической и социальной нестабильности. Более того, точно так же как и сейчас появлялось множество людей, утверждавших, что они новоявленные пророки и обладают сверхъестественными способностями, объявлявших себя сыновьями различных богов, ясновидящими и чудотворцами, обещавшими излечить людей, спасти мир и сделать поверивших в них людей счастливыми. Для многих власть имущих был непонятен этот так называемый ныне «массовый психоз» на религиозной почве. Но только не Архонтам. Уж они-то знали настоящую причину, вызвавшую подобное явление среди людей, почему практически сразу начали действовать против сторонников Иисуса и так поспешно стали организовывать централизованную структуру под новую религию.

Вот теперь и представьте, если только один приход Иисуса в этот мир поднял такую мощную духовную волну среди людей, по сути отнимая значительную часть электората у жрецов-понтификов Римской империи. Я уже не говорю о Его Учении, пробуждающем души людей, а также последующей деятельности Его истинных учеников! Ну, действительно, кто будет слушать сказки священников, понтификов, жрецов и смотреть на отъевшиеся лица власть имущих, обожествляя их, если Иисус и Его ученики фактически открывали людям глаза на суть вещей и говорили правду за этот мир, в том числе и за тех, кто его возглавляет. Кто пойдёт в рабство к жрецам, если Иисус через своё Учение давал подлинную Свободу людям! В политике же такой отток электората — это более чем серьёзная проблема, поскольку фактически ведёт к утрате власти.

После прокола с Имхотепом Архонты уже хорошо представляли себе возможные исторические последствия. Поэтому ими и была поспешно создана новая религия. Ведь их принцип, как я уже говорил, если какое-то движение нельзя запретить или подавить, то его нужно возглавить. Вот Архонты и включили на полную катушку поддержку среди людей новой идеи — Учения Иисуса, правда интерпретированного в аримановском стиле в учение их Павла со всей надлежащей шумихой: с секретностью распространения, с недовольством властей, даже гонениями — всё как положено по психологии убеждения масс. Ведь люди любят обиженных и страдающих, таких вот героев-борцов «за права и свободу трудового народа».Правда, те гонения на павловские общины христиан были больше показушными. А вот на истинных последователей Иисуса, его истинных учеников и апостолов велась настоящая охота, проводились целые карательные операции и безжалостное их истребление. Таким образом, они насильно навязывали людям свою неизменную старую власть в обновлённом ими формате, объявляя, что это совершенно новое.

— Ну, всё правильно, новое — это хорошо забытое старое, — прокомментировал с улыбкой Женя.

— Если бы забытое, — с какой-то печалью в голосе промолвил Сэнсэй. — На Петра и особенно Павла сторонники Архонтов возлагали не просто большие надежды. Предполагалось, что Пётр как публичный лидер новой религии должен был стать одним из их звеньев соединения религиозной и политической власти…

— Кифа в политике?! — усмехнулся Николай Андреевич. — Мда-а-а, это нонсенс!

— Да нет, — возразил Сэнсэй. — Это как раз и есть sensus! Причём благодаря стараниям Архонтов он актуален и по сей день.

Володя, усмехнувшись, подтвердил:

— Вечная правда.

— Смысл большой политики в чём? — продолжал объяснять Сэнсэй. — По правилам Архонтов, чтобы оказывать значительное политическое влияние на государство, нужно контролировать либо большую часть его финансов, либо большую часть электората. А самый лучший контроль электората, как известно, религия как идеология единой веры. При слиянии же контроля над финансами и над электоратом воедино получается абсолютная власть. А тот, кто владеет абсолютной властью над государством, делает с ним всё что ему захочется. Как говорил Великий понтифик всех времён и народов Ариман, только «разделяй и властвуй»… В те же времена жрецы-понтифики имели контроль над финансами, ибо их негласному влиянию был подчинён римский сенат…

— Высший государственный совет, — прокомментировал Виктор, глядя как Руслан предпринял попытки задать Сэнсэю наводящий вопрос.

— Сенат — это, кстати, тоже латинское слово — senatus, образованное от senex, что означает «старый», «старец», — дополнил его ответ Сэнсэй. — Сенат ещё в древней Римской республике означал высший государственный совет.

— Опять «республике»? — с усмешкой произнёс Стас.

— Безусловно… Она была установлена ещё в 510 — 509 годах до нашей эры. Когда накалились народные страсти по поводу недовольства царствования Тарквиния Гордого, жрецы-понтифики как всегда вовремя подсуетились. И под счастливое приветствие народа, опьянённого словом «свобода», выдали им новую форму государственного устройства с красивым, необычным для тех времён наименованием — res publicus. В переводе с латыни, как я вам уже говорил, это означает «дело публичное», «дело общественное». Царя изгнали, народу объявили, что люди в верховную власть отныне будут избираться самим народом, причём на определённый срок. Правда забыли сказать, что народ будет «выбирать» из тех кандидатур, которые ему будут представлены (и, естественно, заранее одобрены) жрецами-понтификами, под негласным влиянием которых и находилась вся та власть. Народ же, осчастливленный demos kratos, то есть демократией — «властью народа», разошёлся по домам. Называется, представление окончено!

И поскольку Сэнсэй замолчал, Костик нетерпеливо спросил:

— И дальше что?

— А дальше всё как всегда: богатые богатеют, бедные беднеют и история пишется под диктовку.

Виктор одобрительно кивнул.

— Сэнсэй, тебе надо было быть преподавателем на нашем юрфаке. А то мы вроде историю и слушали, а самое интересное мимо ушей пропустили.

— Такой курс истории тебе вряд ли кто прочтёт, тем более на юридическом, — намекнул ему Володя. — Я уже молчу за исторические, философские факультеты…

Он хотел ещё что-то сказать, но Сэнсэй поспешно его опередил:

— Просто у кого есть огромное желание познавать, тот познаёт, вне зависимости от тех условий и обстоятельств, в которые он попадает. А у кого нет желания, у того нет и соответствующего стремления, какие бы хорошие условия для учёбы ему не создавали.

Костик решил тоже высказаться.

— Нет, ну я за такую историю вообще впервые в жизни слышу. — А потом добавил: — Правда, раньше этой темой не сильно интересовался.

— Ну вот, теперь будешь знать, — добродушно промолвил Сэнсэй. — А если хочешь расширить свой кругозор по этой теме — поищи сведения в истории, самостоятельно сопоставь и проанализируй найденные факты. Только потрудись на совесть, поработай с разными источниками, тогда многое поймёшь из того, что я говорил тебе, из того, что было и что сейчас творится в мире.

Сказав это, Сэнсэй вновь обратился к коллективу:

— Но мы опять отвлеклись... В общем,«Вольные каменщики», преследуя свои цели, сделали ставку на религиозную организацию людей Гамалиила, которые в свою очередь, готовясь к предстоящим событиям, следовали плану, целью которого являлось выдвижение Петра в активные лидеры. Дабы подготовить идеологическую почву для прихода Петра в столицу, из Иерусалима в Рим прибывает сам Павел. Причём Павел прибывает с соответствующей легендой для «паствы», что якобы его, «народного страдальца», упекли за «святые идеи» в темницу в Иерусалиме, и целых два года он там томился, а потом как римский гражданин потребовал суда императора и, уступая его желанию, власти велели отвезти его в Италию. Когда Павел с такой легендой прибыл в Рим, ставленники «Вольных каменщиков» из людей Гамалиила, пребывающих там на влиятельных должностях, дополнительно устроили ему не только подтверждение этой легенды для народа, но и очень умный пиар, предназначенный для его «паствы». А именно, в Риме власти позволили жить Павлу на особых условиях. В том числе он мог встречаться с кем угодно, но под надзором приставленного к нему римского воина, к которому того приковали цепью. Правда, в такой наигранной театральности, «мученическом виде» Павел появлялся только перед своими последователями из «паствы», проповедуя им своё учение, а остальное время, скрытно от публики, жил не только без цепей, но и довольно-таки комфортно. В такой роли «страдальца, пребывающего в узах», Павел прожил практически два года, значительно увеличив за это время свой электорат. А затем, как и положено, «обрёл свободу».

— Действительно суперпиар! — промолвил Стас.

— Вот это я понимаю, умная реклама! — согласился с ним Виктор.

— Ну да, кто же такую правду даже ныне стал бы высвечивать в прессе! — не без доли юмора заметил Володя.

На что Сэнсэй процитировал:

— Бернард Шоу как-то сказал: «Читая биографию, помните, что правда никогда не годится к опубликованию». — Старшие ребята усмехнулись, одобрительно закивав головами. Сэнсэй же продолжил свой рассказ дальше. — Так вот, как только Павел «обрёл свободу», он начал активно подключать своих ближайших людей для письменного оформления идеологии новой религии. И для этих целей были задействованы многие, в том числе и Марк, и Лука, и Матфей.

— Это те самые, которые писали Евангелия, ставшие потом канонизированными? — уточнил Стас.

— Совершенно верно.

— Разве все они были людьми Павла? — с сомнением в голосе спросил Николай Андреевич.

— Конечно. Марк, которого позже причислят опять-таки к так называемым «апостолам от 70-ти», был племянником Варнавы, точнее сказать Иосифа, своего богатенького дядюшки с Кипра. Марком он стал позже, а с рождения его именовали Иоанном. Дом его матери, которую звали Марией, примыкал к Гефсиманскому саду.И когда людьми Архонтов началось организовываться новое движение, по инициативе Варнавы, этот дом часто служил местом пристанища и пунктом сбора для их людей. В начале 40-х годов Варнава и Павел, направляясь из Иерусалима в Антиохию, взяли с собой и Марка. Во-первых, он был достаточно грамотным юношей, умел хорошо писать и читать. Помимо своего родного языка, знал греческий, латинский, которые были самыми распространёнными языками Римской империи.

— Втроём — это не вдвоём, всё, чай, веселее, — живенько промолвил Женя.

— Просто их «миссионеры» ходили по два — три человека. Так для них было не только безопаснее, но и очень удобно. Удобно в плане психологической обработки людей. К примеру, один из них приписывал себе чудотворство, а сопровождавшие всё это подтверждали как «истину», выдавая себя за «свидетелей» творимых им «чудес».

— Вроде как авторитет себе зарабатывали, — заметил Володя.

— Совершенно верно. Даже более того, они приписали Иисусу, что якобы это Он велел своим апостолам ходить по два, три человека. Ничего подобного! Иисус советовал своим настоящим апостолам ходить самостоятельно, дабы те искали души открытые, готовые принять Его Учение по желанию, любви и духовной на то потребности. А в задачу павловских приспешников входило привлечение в свои ряды как можно большего количества людей, независимо от их уровня развития.Для этого и ходили по два-три человека, дабы реализовать эту задачу. А для таких, как Павел и Варнава сопровождающие их были ещё и источником силы. Марк как раз и был в числе таковых. Впоследствии он достаточно долго ходил и с Варнавой, и с Петром. Причём, следуя особым инструкциям людей Гамалиила, дабы снять всякие ненужные подозрения в недостойном поведении, Марк должен был называть Петра при «пастве», особенно «языческой», не иначе как «Papas», что в переводе с греческого означает «Отец», подчёркивая в лице Петра именно духовного наставника.

Впоследствии, уже в созданных ими общинах христиан, так стали именовать духовных руководителей. А уже на рубеже II и III веков восточные христиане назвали «папами» патриархов Александрийской церкви, той самой церкви христиан в Египте, к созданию которой приложил руку Марк. На Западе же этот титул после Петра носили епископы Рима и Карфагена. А уже в эпоху Средневековья данный титул закрепился за епископом Рима. Причём Пётр почитался как основатель местной епископии, «князем апостолов». И всё это делалось вопреки словам Иисуса, который предупреждал: «И отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах».

— Да, наверное люди просто воспринимают всё по-своему, приспосабливая даже духовные зёрна на материальные нужды, — проговорил психотерапевт.

— Интересно, отчего же это зависит? От степени духовного развития людей? — осведомился Стас у Сэнсэя, очевидно в связи с размышлениями Николая Андреевича.

— От их внутреннего выбора, в первую очередь.

Николай Андреевич, видно продолжая обдумывать свои мысли вслух, возразил:

Дата добавления: 2015-06-28