Право: предистория и история

1. Начальные фазы. Формирование права - длительный исторический процесс, который прошел ряд этапов, осложненных особенностями конкретно-исторических цивилизаций, спецификой развития народа, культуры, науки в той или иной стране.

Характеризуя общие черты возникновение правовых систем на начальных стадиях цивилизации, необходимо напомнить общую логику их становления и развития - сначала фаза аморфного состояния (предыстории права), затем в ходе исторического развития – права в обществах с традиционными цивилизациями и, наконец, уже в современную эпоху - права в гражданском обществе.

С этой точки зрения исходным звеном в сложном процессе формирования правовых систем явилось так или иначе идеологизированное выражение естественного права, т.е. социально оправданной свободы поведения участников общественных отношений, в том виде, в каком она непосредственно продиктована условиями жизнедеятельности и предстает в качестве своего рода интуитивно усваиваемого субъектами принципа, идеи “правового” и “неправового” и с этой точки зрения элемента первичного правосознания. Причем – так, что первоначально такого рода первобытное естественное право в виде обычаев прямо выступает в качестве критерия “правового” или “неправового” поведения.

Вот почему история развития правовых систем свидетельствует о том, что повсеместно с закономерной необходимостью еще в условиях перехода от позднеродового к раннеклассовому обществу поначалу утверждается кулачное право как своеобразная модификация права сильного и лишь затем наступает период господства казуального (прецедентного) права и обычного права, фиксируемых в письменных источниках^[39].

Важнейшим же этапом, реально выражающим формирование права в виде самостоятельного институционного нормативного образования, является весьма специфическая стадия его становления, которую условно можно назвать предысторией права.

Здесь, в отличие от предправового социального регулирования (когда только складывались и накапливались предпосылки юридической материи), право уже есть, оно уже состоялось, выступает по большей части в качестве писаного, существует в виде внешне объективированного социального института. И поэтому, помимо всего иного, сами по себе обычаи, не санкционированные государственной властью, уже не являются непосредственным критерием для определения “правого” и “неправового”: выраженное в них первобытное естественное право не выходит за рамки первичных форм правосознания

Вместе с тем здесь позитивное право существует и функционирует все же как некое аморфное образование.. Правовое развитие на данном этапе как бы остановилось, замерло где-то на полпути от казуистического (создаваемого конкретными индивидуальными решениями) и обычного права к писаному праву, создаваемому правотворческими решениями законодателя и судебными учреждениями. Потому-то оно по основным своим технико-юридическим чертам в принципе повсеместно одинаково, содержит в потенции, в зародыше, пусть и в аморфном виде, исходные элементы для развития права в различных специально-юридических направлениях и потому является своего рода его предысторией.

Предыстория права характеризуется по крайней мере двумя взаимосвязанными чертами:

во-первых, тем, что юридическое регулирование еще недостаточно отдифференцировано от социального регулирования в целом, от иных, неюридических его разновидностей (в виде норм-обычаев, морального, морально-корпоративного, религиозного и др.);

во-вторых, тем, что элементарными, примитивными являются положения законов или юридической практики, которые могут быть названы “нормативными обобщениями”,т.е. вырабатываемые в качестве общих правил общие положения о должном или дозволенном поведении, его признаках, последствиях и т.д.; они представляют собой по большей части всего лишь слега исправленные, без очевидных “персональных” или “местных” примет, государственно-нормативное выражение индивидуального решения или признанного и защищаемого государством обычая, действующего в данной местности.

В этом смысле первые письменные памятники права древнейших цивилизаций (законы Ману, Законы Хаммурапи, Законы Х11 таблиц, хеттские законы и др.) и средневековья (Салическая Правда, Русская Правда и т.д.) по своим технико-юридическим характеристикам удивительно схожи. Все они - компиляции, состоящие главным образом из трех основных элементов: 1) решений конкретных дел, которым в той или иной степени придано нормативное значение (т.е. прецедентов); 2) санкционированных властью господствующих обычаев, нередко также отражавших сложившиеся образцы индивидуальных решений; 3) некоторых прямых правотворческих постановлений. Нетрудно заметить, что эти элементы древних юридических компиляций в какой-то мере сообразуются с основными частями правовой системой (собственно правом, юридической практикой – 1.2.4.), в полной мере развившейся в современную эпоху.

Позднее, в ходе экономического, политического, культурного развития общества в условиях цивилизации, тот или иной элемент специально-юридического содержания права, относящегося главным образом к догме права, приобретает доминирующее значение, становится основой последующего прогресса.

И тогда начинается специфическая и с т о р и я права, которая выражается в формирование и развитие национальных правовых систем и их семей.

2. Семьи национальных правовых систем и история права. За долгую историю человеческого общества право развивалось главным образом в той или иной стране в виде национальной правовой системы. Вместе с тем особенности права, его свойства и черты раскрывались в семьях национальных систем, где элементы зародившиеся в эпоху, названной “предысторией права”, получили своеобразное развитие – воплощение в комплексе особых институтов и форм. При рассмотрении первичных правовых понятий основные из таких семей были уже названы [1.2.3.]. Это – семья права континен­тальной Европы, семьяанглосаксонского общего права, семья религиозно-традиционных систем, семья заидеологизированных систем.

Присмотримся к некоторым особенностям их развития, места в жизни общества, к их судьбе.

Романо-германское право (национальные правовые системы Франции, ФРГ, Италии, Испании и др.) - это семья правовых систем, характеризуемая таким высоким уровнем нормативных обобщений, который основан на древнеримской правовой культуре и который практически, уже в новое время достигается при помощи кодифицированных актов законодательных или иных правотворческих органов и выражен в абстрактно формулируемых нормах, в формировании логически завершенной, структурно замкнутой (“закрытой”) нормативной системы писаного права. В соответствии с этим правовые системы данной группы имеют облик нормативно-законодательных и в массовом правосознании воспринимаются в качестве таких, где право выступает преимущественно в виде “закона”.

Один из источников возникновения национальных правовых систем рассматриваемой семьи следует искать в экономических, социально-политических условиях развития общественной жизни. В континентальной Европе преодоление феодальной раздробленности, создание централизованных государств, политическое утверждение социально-экономического единого товарно-рыночного хозяйства, режима демократии осуществлялись преимущественно через центральные органы государственной власти, которые взяли на вооружение такие эффективные средства социального регулирования, как законы, кодексы, содержащиеся в них абстрактные нормы (нормативные обобщения высокого уровня).

Отмечая этот правообразующий источник, необходимо указать на то, что к ХУП - ХУШ векам, т. е. ко времени, когда реально в социальной жизни проявилась потребность в нормативно-регулятивном инструменте преимущественно дозволительного типа, который мог бы быть использован для решения указанных выше задач, у государственных органов “под рукой” оказались такие материалы, относящиеся к сфере правовой культуры, которые и предопределили особенности правовых систем континентальной Европы. Речь идет о правовой культуре, основанной на юридической системе Древнего Рима, давшего классическое, не превзойденное по утонченной разработке первое всемирное право общества товаропроизводителей.

Однако, вопреки довольно широко распространенному мнению, романо-германское право не опиралось непосредственно на нормы римского частного права - права казуистического характера, лишь в какой-то мере систематизированного (да и то после своего расцвета) в компиляциях Свода законов Юстиниана и, пожалуй, больше тяготеющего к общему прецедентному праву. Упомянутые достижения правовой культуры являются скорее элементом интеллектуально, духовной жизни эпохи Возрождения, созданным в западноевропейских университетах толкователями положений римском частного права - глоссаторами и в особенности постглоссаторами. Их историческая заслуга, недостаточно еще оцененная, состояла в том, что они на новом уровне духовной, интеллектуальной жизни эпохи Возрождения отработали логические принципы, конструкции, обобщенные юридические формулы, заложенные в римском частном праве. Эти логические принципы, конструкции и обобщенные формулы, а также терминология римского права и могут быть охарактеризованы в качестве материалов правовой культуры, которая была воспринята законодательством континентальной Европы, а затем через наиболее совершенные его достижения (Кодекс Наполеона, Германское гражданское уложение и др.) распространилась на многие страны мира.

Отмечая значение для рассматриваемой семьи правовых систем своеобразие процессов централизации в континентальной Европу, нужно одновременно учитывать уровень европейского духовного развития, характерный для эпохи Возрождения. Ведь высокий уровень нормативных обобщений и технико-юридического совершенства, свойственные правовым системам континентальной Европы той поры, ближайшим образом явились продуктом высокой интеллектуальной культуры, соединивший античные и возрожденческие ценности и воплотившей их в системах действующего европейского права.

Англосаксонское общее право (национальные правовые системы Англии, США, ряда других стран), если рассматривать его в чистом виде, - это самобытная семья правовых систем. Оно характеризуется тем, что юридическое регулирование строится, обобщенно говоря, на судебной практике, на “праве судей”, а точнее, на прецедентах - судебных решениях, юридическую суть, логико-юридические принципы которых суды обязаны применять при рассмотрении аналогичных жизненных проблем^[40]. При этом повышенное значение придается процедурно-процессуальным правилам; правовая система выражена не в абстрактно формулируемых нормах - обобщениях высокого уровня, не представляет собой структурно-сложное логически замкнутое построение. Она носит характер открытой системы методов решения юридически значимых проблем. В соответствии с этим правовые системы данной группы имеют облик нормативно-судебных и в массовом правосознании воспринимаются в качестве таких, где во многих случаях на первое место выступает субъективное право, защищаемое судом.

Знаменательно, что экономический, социально-политический источник национальных правовых систем англо-американской группы в принципе тот же, что и в странах континентальной Европы: это необходимость усиления центральной политической власти, государственно-правовое объединение страны. Но в Англии -- прародительнице общего права (общего в том смысле, что оно вырабатывалось для всей страны, в противовес местным обычаям) - назревшая потребность упрочения централизованной власти встретилась с развитой судебной практикой. Именно потому, что королевские Вестминстерские суды в силу особенностей социально-политического развития Англии того времени оказались наиболее мощным элементом государственной системы, отрабатываемые ими и закрепляемые в протоколах решения (их логическая суть, идеи) стали прецедентами - образцами для решения аналогичных юридических дел в будущем и тем самым приобрели значение материалов, из которых в основном и сформировалась правовая система Англии, а затем и некоторых других стран.

Религиозно-общинные (неотдифференцированные) юридические системы - это такие системы регулирования, в которых юридические элементы в полной мере еще неотдифференцировались от иных неюридических элементов социального регулирования. Они существуют в застойном виде, находятся в состоянии, которое характеризуется связанностью регулирующими формами традиционных обществ (религиозными, обычно-общинными и др.), задающих помимо юридических форм принципы решения жизненных ситуаций. В соответствии с этим правовые системы данной общности имеют облик догматизированных, традиционных и в массовом правосознании воспринимаются в качестве таких, где основная регулирующая сила - догма веры, религиозное учение, непогрешимая традиция.

Юридические системы рассматриваемой группы весьма разнообразны, подчас уникальны по своим чертам. Они свойственны в основном традиционным, застойным общественным структурам феодального или еще более архаичного типа. Их можно определить как застывшую во времени и перенесенную в сегодняшние дни предысторию права. Это системы социального регулирования, которые в силу особых экономических, политических, духовно-нравственных условий получают однобокое, негармоничное развитие с известным приоритетом таких регулирующих форм, как религиозные, традиционные, обычно-общинные и др.

Таковы, например, правовые системы, относящиеся к мусульманскому праву, господствующие в ряде государств Азии и Африки. Социальное явление, именуемое мусульманским правом, вообще представляет собой причудливое смешение юридических, религиозных, морально-философских элементов, и слово “право”, как считают специалисты по сравнительному правоведению, применяется к этому явлению за отсутствием другого^[41]. Мусульманское право, сложившееся еще в эпоху средневековья и выступающее по большей части в качестве идеологической силы, по своим главным особенностям представляет одну из сторон религии ислама^[42]. Анализ мусульманского права дает основание оттенить мысль об ограниченности распространенного в правовой литературе общего положения о том, что сила, создающая право, - государство. Необходимо учитывать вместе с тем, что коль скоро речь идет о национальных правовых системах, т. е. о праве в строго юридическом смысле, положения мусульманского права приобретают юридическое значение главным образом в результате деятельности государственных органов - законодательных и, в особенности, судебных, осуществляющих индивидуально-правовую, юридически конститутивную деятельность.

Заидеологизированные правовые системы при авторитарных режимах - группа правовых систем, со структурной стороны весьма близких к только что рассмотренной семье, также задающих решение жизненных ситуаций сообразно идеологическим догмам. В отличие от нее эти системы, пусть даже внешне, связаны с современным уровнем цивилизации, его институтами, в том числе юридическими, соответствующей лексикой (именно такой характер имели юридические системы в СССР, других социалистических странах). Они призваны юридически “освятить” доминирование в обществе идеологических, во многом – утопических догм, а в этой связи - методов насилия, прикрыть и “облагородить” авторитарные, диктаторские режимы.

Вот почему для данной группы правовых систем с внешней стороны характерно использование элементов современной юридической, правовой культуры, внешних институтов и атрибутов правосудия, законодательства. Однако все эти элементы служат ширмой, прикрывающей диктатуру заданных идей, а отсюда - авторитарный режим, построенный на внеправовом принуждении (насилии); и с этой стороны являются существенным компонентом идеологизированных фальсификаций. Определяющая особенность рассматриваемой семьи правовых систем - заидеологизированность, т. е. всепроникающее господство претендующей на передовой статус догматизированной теории, которая оправдывает доминирование насилия, используемого во имя “высшего блага” (нации, класса, “всеобщего благоденствия” и т. д.). При этом в качестве “права” выступает в качестве непререкаемого приоритета идеологический постулат, облагороженный привлекательными лозунгами.

Такие правовые системы, относящиеся к праву власти, можно, пожалуй, именовать, как и соответствующие государства, тоталитарными. Они, в сущности, отрицают приоритет позитивного права и в целом носят публичный характер (хотя нередко и сохраняют некоторые институты частного права).

Несколько слов об оценке только что кратко обрисованных семей правовых систем.

Разумеется, правовой прогресс, поступательное развитие юридической формы социального регулирования так или иначе в тех или иных темпах проявляются во всех семьях правовых систем. Даже в религиозно-общинных правовых и заидеологизированных системах, хотя по большей части крайне медленно, исподволь, сквозь столкновение противоречивых тенденций, но все же происходит известное обособление юридического инструментария, становление более или менее чистых юридических институтов, эволюция, напоминающая эволюцию близких институтов в других семьях. Процесс этот значительно усиливается, а подчас приобретает и доминирующее значение в развитии всей системы социального регулирования в тех странах, где устанавливаются прогрессивные политические режимы.

Особо – об оценке англосаксонского общего права. Конечно, формирование общего прецедентного права, обусловленное своеобразными историческими, социально-политическими условиями Англии, можно охарактеризовать в качестве “особого пути” в правовом развитии.

Хотелось бы еще раз обратить внимание на то, что самобытный характер прецедентного права (особенно – права США) имеет и свои плюсы и свои минусы. Плюсы – в том, что возможность “творить право” непосредственно судом, минуя сложные императивы и усложненные конструкции правовой культуры континентальной Европы, основанной на достижениях римского права, позволило напрямую использовать в таком “творчестве высокие духовные и нравственные критерии, требования “здравого смысла” и в силу этого быстрее продвинуться к требованиям либеральной цивилизации. Вместе с тем (и это уже минусы) есть основания усматривать в прецедентом праве известную историческую интеллектуальную незавершенность, в чем-то даже неполноценность, которую все равно, на мой взгляд, в условиях продолжающегося правового прогресса соответствующим национальным правовым системам придется наверстывать.

С этой точки зрения природа общего прецедентного права такова, что в нем не может в полной мере развернуться ряд свойств и особенностей права (в частности, его особенности, связанные с нормативными обобщениями, всеобщностью, строгой определенностью по содержанию), из-за чего в известной мере не получают развития некоторые другие его характеристики (например, системность).

И все же в качестве общего вывода необходимо сказать о том, что правовые системы англо-американской группы - это эффективно работающие нормативные регулятивные механизмы, отвечающие основным потребностям жизни общества и потому, кстати, воспринятые в том или ином виде немалым числом государств. Они имеют ряд позитивных специальных технико-юридических черт. Такие свойства юридического регулирования, как определенность применительно к конкретному делу и “конкретизированная” нормативность^[43], выражаясь в них несколько своеобразно, характеризуются все же достаточно высоким уровнем. Эти системы оказались весьма динамичными: сохраняя стабильность и незыблемость традиционных, подчас архаичных начал юридического регулирования, они в то же время могут приспосабливаться к новым технико-экономическим и социально-культурным условиям. Иными словами, юридический инструментарий, которым располагает англосаксонское общее прецедентное право, можно рассматривать в качестве значительной ценности, выражающей достоинства нормативно-судебной системы юридического регулирования, и имеющей уникальный характер.

Быть может, мы вообще еще недостаточно оценили феномен общего прецедентного права (судебно-нормативной системы^[44]). Не образуют ли его исторические разновидности ключевые вехи на пути мирового правового прогресса? Ведь строго говоря, римское частное право, являющееся исторической первоосновой мировой юридической культуры и правового прогресса, в своем первозданном виде представляло собой правовую систему, создаваемую в основном при рассмотрении конкретных юридических дел, т. е., в сущности, в прецедентном порядке. Жаль только, что право англо-американской группы не получило (как это случилось с римским правом) надлежащего интеллектуального освещения и не стало – как это случилось с европейской правовой культурой – объективированным выражением нормативных обобщений высокого уровня – одного из высокозначимых достижений разума.

Примечательно, что ныне путь прецедентного права характерен для единого (“общего”) европейского права в целом, в формировании которого значительную роль играет люксембургский Суд европейских сообществ, вырабатывающий в контексте решаемых дел – прецедентов, единые для сообщества правовые принципы.

Классическим может быть назван путь формирования и развития романо-германского права. Классическим потому, что здесь на основе многовековой развитой правовой культуры в результате прямого правотворчества компетентных органов, использования нормативных обобщений высокого уровня открывается простор для развертывания тех качеств права, которые образуют главное содержание развитого права, отвечающего требованиям цивилизации, и наиболее полно и всесторонне характеризуют правовой прогресс в обществе.

Прямое правотворчество компетентных государственных органов, свойственное романо-германскому праву (нормативно-законодательным системам), позволяет целенаправленно строить юридическую систему, внедрять в нее “мысль”, достоинства разума в его высоких проявлениях, - данные юридической науки и практики, достигать высокого уровня нормативных обобщений и в связи с этим обеспечивать все то социально ценное, что сопряжено с нормативностью права, с его определенностью, системностью, иными его регулятивными качествами.

Другой вопрос, что этот позитивный потенциал нередко скован исторически конкретными условиями развития тех или иных стран и в средневековый, и в буржуазный периоды их истории, и еще более – в обстановке социалистических обществ. В принципе же по самой логике нормативно-правового регулирования развитие правовой формы, выраженной в нормативно-законодательной системе, является естественным магистральным путем, способным обогатить правовую культуру наиболее значимыми специальными технико-юридическими ценностями высокой интеллектуальной значимости. Так, как мы видели, и произошло в истории права, когда на базе достижений римского частного права в эпоху Возрождения были разработаны обобщенные положения, оказавшие столь сильное влияние на развитие системного, кодифицированного законодательства в странах континентальной Европы, а ныне во все более возрастающих масштабах оказывающие воздействие и на правовые системы англо-американской группы.

В последующем в контексте утвердившихся политического режима и идеологии некоторые из этих достижений воспринимались и советским правом, а ныне российским правом. Этот процесс с географической и историко-социальной точек зрения был подготовлен тем, что отечественное право возникло именно на территории, охватывавшей в значительной степени континентальную Европу и уже в той или иной степени имевшей соответствующие правовые традиции.

Вполне понятно поэтому, что в настоящей части книге, целью которой является характеристика логики права, его ценности, его роли в жизни общества, общетеоретические положения формулируются на основе именно тех фактических данных (взятых главным образом из отечественного права), которые соответствуют магистральному пути правового прогресса в истории права и, следовательно, связаны в первую очередь с правовыми системами нормативно-законодательного характера, к которых по главным своим особенностям относится российское право. К тому же, по всем данным, указанные юридические ценности имеют значение и на перспективу: они несомненно войдут (и в передовых демократических странах уже входят) в право современного гражданского общества^[45].

3. Неразвитое и развитое право. При рассмотрении истории права представляется важным разграничивать, пусть и не предельно строго, такие его состояние, одно из которых может быть названо “неразвитым”, а другое “развитым” правом.

Неразвитое право - это те правовые системы, в которых не раскрылись, не развернулись свойства права как самостоятельного и “сильного” нормативного социального феномена, играющего свою особую роль в жизни общества. Такие неразвитые правовые системы остаются в основном инструментом, придатком государственной власти, всецело зависимым от ее усмотрения. Их функции – узко-регулятивные, к тому же огосударствленные, политизированные. Поэтому, в какой-то степени упорядочивая общественные отношения, они не в состоянии противостоять государственному произволу.

Развитое право - это правовые системы, в которых раскрылись, развернулись свойства писаного права, образования высокого интеллектуального порядка, и оно выступает в качестве самостоятельного и “сильного” нормативного социального феномена, способного противостоять любому произволу, в том числе и произволу государственной власти.

Рассматриваемая градация правовых систем, их деление на “развитые” и “неразвитые”, в большой мере связана с этапами развития общества, цивилизации. Во всяком случае на первых фазах развития человеческого общества (в азиатских теократических монархиях, в рабовладельческих и феодальных государствах) существовали, как правило, неразвитые правовые системы. Напротив, нынешняя фаза развития цивилизации - переход к цивилизациям либерального типа, формирование современного гражданского общества, как свидетельствует опыт развитых демократических стран, приводит к резкому возвышению права, к тому, что оно все более обретает “суверенный” статус и преобладающую социальную силу, способную противостоять силе государственного произвола.

Однако зависимость уровня развитости права от этапов истории общества не автоматическая, не абсолютная. Тем более если рассматривать эти фазы в самом общем виде (скажем, по неким “формациям”). Например, и в древнем мире, нередко относимом к “рабовладельческой формации”, существовала развитая правовая система - римское частное право. В современную же эпоху в странах, где господствуют авторитарные и тем более тоталитарные режимы, мы встречаемся с неразвитыми юридическими системами. Одной из таких систем, как мы подробнее увидим дальше, была юридическая система советского общества.

4. Публичное и частное право – сквозные линии правового развития. И еще - одни существенный момент в истории развития права. Эта история реализуется через публичноправовую и частноправовую культуру, проходит по двум самостоятельным (и одновременно тесно взаимодействующим) сферам - публичного права и частного права, по двум различным, в чем-то даже несопоставимые феноменам, особым “правовые континентам”.

Здесь требуется вот какое пояснение. С первых же страниц этой книги обращено внимание на то, что право (в целом, по основным своим особенностям) представляет собой явление официальное–общеобязательный социальный институт, отличающийся императивностью, строгой государственной обязательностью и в этом смысле “публичностью”.

В то же время уже ранее (в первой части книги) говорилось о том, что слово “публичность” (“публичное право”) имеет в юриспруденции и особый смысл. Оно обозначает также одно из двух основных сфер или частей права [1.2.3. ]. И публичное право в таком значении - это такая правовая сфера, в основе которой - государственные интересы, “государственные дела”, т. е. само устройство и деятельность государства как публичной власти, регламентация деятельности государственного аппарата, должностных лиц, государственной службы, уголовное преследование правонарушителей, уголовная и административная ответственность и т. д. - словом, институты, построенные в “вертикальной” плоскости, на началах власти и подчинения, на принципах соподчиненности, субординации. Сообразно этому для публичного права присущ один юридический “центр”, характерны императивные предписания и запреты, обращенные к подчиненным, подвластным лицам; дозволения же, имеющие императивный характер, - прерогатива властвующих субъектов.

Но, как это ни покажется неожиданным, для права исторически исходной, первичной и вместе. с тем перспективной является другая правовая сфера - частное право. То есть - правовая сфера, которая не является продуктом и инструментом государственной власти, рождается спонтанно, в силу требований самой жизни, под ее напором в условиях перехода общества в эпоху цивилизации. Весьма показательно, что те же факторы, связанные с разумом, разумной творческой деятельностью индивида, которые определили развитие общества при переходе к цивилизации (избыточный продукт и вытекающая из него частная собственность; обособление отдельной, автономной личности), обусловили необходимость существования “горизонтальных” юридических отношений, которые бы строились на наличии множества юридически суверенных “центров”, самостоятельности субъектов, на свободном определении ими условий своего поведения.

И вот тут важно отметить, что частное право - само по себе явление парадоксальное. Оно дает людям - отдельным гражданам, их объединениям - возможность в определенном круге отношений свободно поступать сообразно их интересам, их собственной воле, самостоятельно, самим определять условия своего поведения и т.д. При этом предполагается или прямо декларируется, что применительно к отношениям такого рода государственная власть как бы остается в стороне, она не вправе произвольно вмешиваться в частноправовые отношения. Здесь обитель и господство частных воль и частных интересов. В то же самое время сами-то действия субъектов как частных лиц - договоры, односторонние акты собственника и т. д., совершаемые в этой сфере, приобретают самое настоящее, “полнокровное” юридическое значение. Государство, которое изначально как бы “изгнано” из данного круга отношений, теперь обязано - не парадокс ли? - признавать частноправовые отношения, защищать их всеми законными способами, реализовать при помощи всей системы своих принудительных органов и средств.

В частном праве, в отличие от публичного, господствуют “горизонтальные” отношения, основанные на юридическом равенстве субъектов, координации их воли и интересов. Преимущественное положение в нем занимают не императивные предписания, не запреты, а юридические дозволения.

Так что деление права на публичное и частное - не просто классификационное подразделение, позволяющее распределить юридические нормы и правоотношения по наиболее крупным рубрикам. Тем более что в результате взаимодействия публичного и частного права границы между ними не всегда являются достаточно строгими (пример тому - трудовое право, семейное право). Публичное и частное право - качественно разные области правового регулирования, два разных – как уже отмечалось - “юридических континента”.

С первых стадий цивилизации право (разумеется, со многими различиями в разных странах) так и развивается в составе двух относительно самостоятельных сфер, по двум руслам - публичного и частного права. И поскольку в любом обществе (понятно, в различном соотношении, в разных пропорциях) существуют государственные и частные интересы, то более или менее развитое право только и может существовать и развиваться при наличии двух соответствующих сфер - публичного и частного нрава. Причем уровень “развитости” права в целом, его “качество” во многом обусловлено тем, насколько развита каждая из указанных сфер, что решающим образом влияет и на понимание права в целом, и на состояние практической юриспруденции^[46]. Недостатки в этом отношении и тем более умаление одной из сфер (например, частного права) приводят, помимо всего другого, к деформации всей правовой системы страны, к ее однобокости, ущербности.

+ +

+

Итак, в различных экономических и политических условиях, в пределах качественно различных культур, через институты публичного и частного права мало-помалу, накапливаются особенности права как институционного нормативного образования, и оно, приближаясь к идеалам развитого права, все более раскрывает присущие ему свойства и потенции.

Впрочем, здесь тоже вряд ли можно и исторически, и логически назвать какой-то момент, когда указанный процесс можно было бы признать законченным. История формирования и развития права - это история (идущая зигзагообразно, с перерывами, характеризующаяся противоречивыми тенденциями, а иногда и движением вспять) все большего насыщения рассматриваемого социального феномена специфическими свойствами, развертывания заложенных в нем интеллектуальных и гуманитарных потенций, всего того, что может быть отнесено к нормативно-регулятивной культуре, к правовому прогрессу. Центральной категорией, призванной концентрированно выразить весь комплекс всех этих процессов и ценностей, является категория позитивного права как институционного нормативного образования.

Дата добавления: 2015-06-28