Фактические данные

ЮРИДИЧЕСКОЕ ТОЛКОВАНИЕ

Иногда считают, что необходимость толкования закона возникает лишь тогда, когда в его тексте есть неясности огрехи или же когда возникла потребность как-то по-осо­бому применить закон и для этого тоже по-особому "истол­ковать" его. Это — ошибочное мнение.

Толкование – необходимый, обязательный элемент при реализации права. Более того толкование занимает важнейшее место в сложных процессах воздействия права на жизнь, взаимо­действия закона с реальными отношениями, с поступками людей, с пониманием и усвоением ими юридических норм. И что особо существенно — именно здесь, в толковании права, следует видеть фокус юридических знаний в их соот­несении с жизнью и юридической практикой.

И вот в понимании такого высокого значения толкования, в уяснении ряда связанных с толкованием специальных юридических вопросов нам помогут фактические данные, относящиеся к юридическому делу Зотова.

Отмечу, что несмотря на кажущуюся простоту ситуации, связанной с возвратом Зотовым ссуды банку, это дело с юридической стороны довольно сложно.

В достаточно пространном решении суда по данному делу тоже имеются спорные положения (они отражены в жалобах сторон и рас­сматривались в кассационном порядке областным судом). Но главное – в решении суда нашло отражение то, что сейчас находится в центре нашего внимания — толкование, его способы, приемы, пределы, другие связанные с толкованием вопросы.

Вот заключительная, итоговая часть судебного решения:

После подробного изложения обстоятельств дела, их юридического анализа в решении говориться, в частности: “Правовая квалификация обстоятельств дела, установленных в.судеб­ном заседании, даст основания для отказа в удовлетворении требований истца и частичного удовлетворения встречных требований ответчика.(Напомню истцом по делу выступил – коммерческий банк “Кредит”; ответчиком, предъявившим встречные требования, Зотов). И дальше:

Заключенный между сторонами договор включает условия о залоге дачи с земельным участком и предоставлении их на летне-осенний период в возмездное пользование истцу. Дача с земельным участком, согласно условиям договора, была фактически передана ответчиком истцу. Отношения между истцом и ответчиком по пользованию этим имуществом представляют собой особые гражданские отношения, прямо не урегулированные законодательст­вом. К ним должны применяться общие нормы ГК РФ о договорах и по аналогии нормы об аренде, в соответствии с которыми арендатор (нанима­тель) обязан поддерживать арендованное имущество в исправном состоянии, вернуть имущество в том состоянии, в каком он его получил, с учетом нор­мального износа, а в случае допущенного ухудшения имущества — возмес­тить арендодателю (наймодателю) убытки.

Ссылка истца на то, что он должен быть освобожден от ответственности, поскольку убытки возникли в результате случайной гибели дачи, необоснован­на. В соответствии с п.3 ст. 401 ГК РФ лицо, не исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет имущественную от­ветственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невоз­можным вследствие непреодолимой силы. Коммерческий банк "Кредит" взял дачу ответчика в аренду как предприниматель и мог быть освобожден от ответственности за несохранность арендованного имущества, лишь доказав, что гибель дачи вызвана непреодолимой силой. Истец наличие указанных оснований освобождения от ответственности не доказал. Его указание на то, что удар молнии, вызвавший пожар на даче, следует рассматривать как непре­одолимую силу, не соответствует тому, что непреодолимой силой, согласно п. З ст. 401 ГК РФ. считаются чрезвычайные и непредотвратимым при данных условиях обстоятельства. Пожар от молнии в современных условиях к таким непредотвратимым обстоятельствам не относится.

Кроме того, истец не доказал и отсутствие своей вины в гибели дачи. По смыслу п.1 ст. 401 ГК РФ. Вина должника в неисполнении обязательства презюмируется. Истец не доказал, что принял все зависящие от него меры для сохранности арендованного имущества и, в частности, принял необхо­димые меры пожарной безопасности на период с 25 сентября по 30 сентября, когда арендованная дача была оставлена им без надзора. Ответчик, как установлено заключенным между ним и истцом договором, имел право на получение от последнего платы за пользование дачей. Поскольку размер этой платы в договоре установлен не был, он подлежит определению путем применения правил, установленных для определения цены в договоре (п. 3 ст. 424 ГК РФ). Применительно к сложившимся в осенне-летний период 1995 года средним ставкам платы за аренду дач в Пригородном районе размер такой платы составляет за период с 16 июня по 5 октября 1995 г. 750 тыс. руб. Эта сумма была возмещена ответчику 30 сентября 1995 г. путем уменьшения его задолженности по ссуде. Утверждение ответчика о том, что при заключении договора стороны исходили из возможности получения доходов в сумме не менее 2 млн. руб., не соответствует результатам судеб­ного толкования договора и точному смыслу п. 2 ст. 15 ГК РФ. Поэтому требование ответчика о возмещении доходов в размере, превышающем средние ставки арендной платы, не подлежит удовлетворению.

Учитывая, что в связи с гибелью дачи ответчик получил страховое возмещение, обоснованными следует признать требования ответчика о возмещении ему истцом 11 млн. 250 тыс. руб.

Ответчик на основании ст. 410 ГК РФ имеет право зачесть своим тре­бованием его обязательства перед истцом. Заявление о зачете было сделано ответчиком 20 октября 1995 г. Обязательства Зотова перед банком по воз­врату кредита с процентами на общую сумму 11 млн. руб. прекращаются зачетом встречного однородного требования ответчика на сумму 11 млн. 250 тыс. руб. Зотов имеет основания для взыскания с истца оставшейся после зачета суммы в размере 250 тыс. руб.”.

И вот завершающий вывод, содержащийся в решении суда:

“1. В иске коммерческого банка "Кредит" к Зотову о взыскании задолженности и процентов по ссуде в сумме одиннадцать миллионов рублей (11 млн. руб.) отказать.

2. Признать обязательство Зотова по погаше­нию коммерческому банку "Кредит" одиннадцати миллионов рублей (II млн. руб.), составляющих задолженность по ссуде, полученной 16 июня 1995 г., и проценты по этой ссуде, прекращенным с 1 ноября 1995 г. зачетом встречного требования Зотова А.П. к банку на сумму одиннадцать милли­онов двести пятьдесят тысяч рублей (11 млн. 250 тыс. руб.), подлежащих возмещению банком в связи с гибелью переданной ему в аренду пригород­ной дачи Зотова.

3. Взыскать с расчетного счета коммерческого банка "Кре­дит" в Горнозаводском отделении Сбербанка России в пользу Зотова пятьдесят тысяч рублей (250 тыс. руб.), составляющих не погашенную зачетом встречных требований сторон сумму убытков, подлежащих возмещению банком в связи с гибелью пере­данной ему о аренду пригородной дачи. и один миллион пятьсот девяносто тысяч рублей (1 млн. 590 тыс. руб.) в частичное возмеще­ние расходов Зотова по уплате государственной пошлины”.

1. Юридическое толкование: уяснение и разъяснение.

Юридическое толкование — это раскрытие содержания закона, юридических норм.

Юридическое толкование (толкование закона, права) включает два элемента:

уяснение — раскрытие содержания (интерпретация) юридических норм "для себя";

разъяснение — раскрытие содержания (интерпретация) юридических норм "для других"..Разъяснение может со­держаться в специальных актах (они именуются интерпре­тационными), но оно может быть заключено в самом содержании акта при­менения права, в таких, как решение суда по юридическо­му делу.

Например, в приведенных выдержках из решения суда содержится то понимание им юридических норм, которое легло в основу этого решения. И областной суд, рассматривая жалобу на решение, может указать на то, что суд "неправильно тол­кует" такую-то норму ГК РФ.

Надо еще раз сказать, что юридическое толкование — обязательный момент или этап в процессе действия юридических норм. Во всех слу­чаях субъекты при реализации права так или иначе усваи­вают содержание юридических предписаний, запретов, до­зволений. В ряде же случаев существенное значение имеет и разъяснение законов..

Юридическое толкование необходимо в связи с тем, что законы, другие нормативные юридические акты со­держат общие, нередко довольно абстрактные норматив­ные положения (“нормативные обобщения”), притом изложенные не только в знаковой системе, в языково-логическом виде, но и на "юридичес­ком языке".

И все это требует непростой, довольно напряженной мыслительной деятельности с использованием юридичес­ких и иных специальных знаний, когда достигается, условно говоря, "обратный перевод" юридических текстов в систему слов и понятий, позволяющих правильно и точно применить закон. Тем более что в отдельных законах, дру­гих юридических документах встречаются неточности и ошибки.

Юридическое толкование — это, выражаясь на языке философии, один из видов позна­ния, т.е. сложного процесса мыслительной деятельности, в результате которой происходит переход от незнания к знанию, воспроизводится действительная, истинная кар­тина объективного мира.

Однако в отличие от других видов познания (теорети­ческого, обыденного, бытового) юридическое толкование представляет собой специальное познание, которое осу­ществляется в целях практической реализации права. К специальному познанию в области права относится также деятельность суда, других правоприменительных органов по установлению фактических обстоятельств дела.

Юридическое толкование приобретает еще более суще­ственное значение при применении права, когда оно ста­новится элементом властно-государственной деятельнос­ти правоохранительных учреждений, определяющей обязательные юридические последствия при решении юридического дела. Здесь и само толкование приобретает юридически обязательное значение, в нем не­редко существен элемент разъяснения (интерпретации), и оно прямо влияет на юридическое регулирование общест­венных отношений.

Роль и место толкования права в жизни общества свя­заны с политическим режимом и с состоянием законности. При тоталитарном режиме, в условиях беззакония, толко­вание часто используется для придания закону произвольного смысла, в соответствии с теми или иными политическими целями, а отсюда и для произвольного применения закона.

2. Толкование (юридическая герменевтика) как кульминационный пункт, вершина юридической деятельности. Юридическое толкование является деятельностью, ко­торая с практической стороны связана с завершением ре­гулирования жизненных отношений законом. Юридичес­кие нормы в результате толкования становятся готовыми к реализации, к практическому осуществлению.

Не менее важно и другое. В толковании соединяются вместе, сходятся в едином фокусе и утонченные юридичес­кие знания, и опыт, и правовая культура, и юридическое искусст­во. С этой точки зрения, юридическая герменевтика, т.е. наука и искусство толкования юридических терминов и понятий, есть своего рода вершина юридического мастер­ства, кульминационный пункт юридической деятельности. Именно поэтому одним из самых надежных показате­лей высококачественной работы юриста-профессионала является такой уровень его профессиональной подготовки, который позволяет ему "с ходу", полно и точно толко­вать какие угодно законы, иные правовые акты.

Та деятельность, которую нередко называют юридичес­ким анализом, по сути дела, и состоит в юридическом тол­ковании. Причем толкование охватывает все уровни или ступени юридического анализа, в том числе:

анализ буквального текста, т.е. "буквы" закона, иного правового акта, внешнего, словесно-документального из­ложения его содержания;

догматический анализ, т.е. анализ юридических особен­ностей норм, правовых предписаний, их технико-юридического своеобразия, особенностей источников права (такого.рода особенности условно, как уже отмечалось ранее, называют догмой права – подробнее об этом дальше, в следующей, заключительной главе);

социально-исторический (метаюридический) анализ нравственных, экономических и иных предпосылок зако­нов, других правовых актов.

Юридическое толкование (а также установление факти­ческих обстоятельств дела при применении права), — это настоящая исследова­тельская работа. Толкование права представляет собой в известном смысле процесс, обратный тому, который осу­ществляется законодателем при принятии законов. Своего рода, если использовать аналогию по земляным, археологическим разработками, – вскрышные работы, когда слой за слоем вскрываются слои земли, нередко пустой породы для того, чтобы в конце концов добраться до желанного, искомого объекта. Мысль лица, осуществляющего толкование (интерпретатора), и здесь идет от слоя к слою юридической материи - от анализа буквального, языкового текста к анализу догмы права, юридических особенностей правовых норм, а в связи с этим и к нравственным, социальным и иным основам, предпосылкам правовых предписаний. И все это – с тем, чтобы установить действительное содержание правовых установлений.

Толкование права раскрывает свое высокое юридичес­кое предназначение и в то же время в условиях демократии, правового государст­ва, развитой правовой культуры не выходит за рамки законности. В обстановке же тотали­тарного государства, режима самовластия оно подчас является выражением юридической казуистики, манипулирования правом и пра­вовыми категориями, а подчас и прямым под предлогом якобы “толкования” попранием действующего закона, в итоге - произволом и безза­конием.

3. Способы толкования. Способы толкования — это приемы, которые основыва­ются на данных определенной отрасли знаний и использу­ются при раскрытии содержания юридических норм в целях их практической реализации.

Основными способами, концентрирующими однотипные приемы толкования, являются следующие пять: грамматический, логический, специально-юридический, системати­ческий, исторический.

Грамматическое толкование. Это — тол­кование, которое основывается на данных грамматики, лексики, наук филологического цикла. Его суть заключа­ется в тщательной грамматико-синтаксической, "букваль­ной" в языковом отношении проработке текста закона, в анализе слов, предложе­ний, словесных формулировок юридических норм, изложенных в тексте нормативного документа.

Грамматическое толкование является среди всех спосо­бов толкования первичным и исходным. Ибо юридичес­кие нормы существуют только в языковой форме, всегда выражены в тексте нормативного документа, конструиру­ются в виде грамматических предложений.

Поэтому при рассмотрении закона и способов его тол­кования всегда строго различаются, условно говоря, "буква" и "дух" закона, т.е. с позиций юридической науки, буквальный текст и действительное содержание юридических норм. Это действительное содержание рас­крывается с помощью и грамматического анализа бук­вального текста, и всех других способов толкования. Од­нако во всех случаях " буква" закона остается исходной, непогрешимой, ненарушаемой основой его понимания.

При текстуальном, грамматическом анализе сущест­венно важно "все" — и общеупотребляемое значение слов, и их морфологические характеристики, и синтаксическое построение, и грамматические связи слов, и т.д.

Вот перед нами один из абзацев п. 2 ст. 344 ГК РФ: "договором может быть предусмотрена обязанность зало­годержателя возместить залогодателю и иные убытки, причиненные утратой или повреждением предмета зало­га". Казалось бы, союз "и" в середине фразы излишен: и так ясно — договором устанавливается возмещение "иных убытков". Между тем союз "и" вносит в данном случае необходимую определенность. "Иные убытки" взыскива­ются наряду с основными, сверх них ("... и иные...").

Другой пример, опять-таки из нормативных положений ГК РФ о залоге. С точки Зрения общеупотребимых правил союзы "или" и "либо" тождественны, могут использоваться в качестве взаимозаменяемых, произвольно. В п. 2 ст. 354 ГК РФ говорится о прекращении залога при изъятии иму­щества"... на том основании, что в действительности собст­венником этого имущества является другое лицо.., либо в виде санкции за совершение преступления или иного правонарушения..." Ясно, что в данном случае союзы "либо" и "или" имеют свое особое смысловое значение: через союз "либо" указывается на два разных основания прекращения залога, а союз "или" помогает расшифровать одно из таких оснований: имеет значение изъятие имущества в качестве санкции за совершение преступления или иного правонару­шения.

Придавая существенное значение грамматическому тол­кованию, нужно вместе с тем видеть и то, что при уяснении содержания закона недостаточно ограничиваться одним только этим способом. Тем более что в законодательном тексте могут быть грамматические погрешности, допущен­ные при его выработке. Например, при формулировании положений закона в ряде случаев оказывается необходи­мым указать не только на диспозитивность нормы (норма действует, если иное не предусмотрено договором), но и на возможность установления иного порядка другим законом; и тогда, как это обычно и делается, предложение с исполь­зованием союза "или" строится так: если иное не предус­мотрено договором или законом.

Но вот в ст. 37 Закона "О залоге", принятого в 1992 году, дана другая формулировка: "если иное не предусмотрено договором и законом". Вместо союза "или" использован союз "и". А это имеет здесь принципиальное значение: стро­го грамматически союз "и" означает, что "иной порядок" должен быть предусмотрен одновременно и законом, и до­говором. И только используя другие способы толкования (в частности, специально-юридическое), следует прийти к вы­воду, что здесь тоже "иной порядок" может быть установ­лен независимо друг от друга как договором, так и зако­ном.

Логическое толкование. Это— толкование, которое основывается на законах и правилах формальной логики. Здесь в полном соответствии с логической природой права в целом используются формально-логические спосо­бы — аналогия, преобразование предложения, доведение до абсурда, аргументы от противного и т.д., причем, как и при грамматическом толковании, — на материале самой юридической нормы (т.е. не выходя за пределы текста за­кона).

Законы и правила формальной логики вслед за грам­матическим анализом (а точнее, в единстве с ним) позво­ляют сделать еще один шаг к раскрытию содержания юри­дических норм. Ведь мысль и воля законодателя выража­ются не только в виде грамматических предложений, но и в логической организации, логическом построении содер­жания норм.

И это тем более важно, что право по самой своей при­роде — формально-логический феномен, где определяю­щими его особенностями как нормативного образования являются логическая стройность и законченность, непротиворечивость и последователь­ность.

Значит, для понимания норм права должны быть в полной мере использованы логические законы и правила.

Вот, например, какой вопрос возник в деле Зотова.

Договор между коммерческим банком и Зотовым каса­ется залога дачи, т.е. объекта, связанного с землей (ипоте­ки), и эти вопросы в соответствии с ГК РФ должны быть урегулированы в особом законе об ипотеке.

Между тем во время данного происшествия и рассмотрения дела такого закона не было А по действовавшим на тот момент законоположениям пред­мет залога по ипотеке не передается залогодержателю. По договору же между Зотовым и банком такого рода передача произошла, и возникающие в связи с этим во­просы, в том числе в случае гибели предмета залога, долж­ны решаться с учетом этого факта. Добавим сюда и то обстоятельство, что отношения по использованию пред­мета залога залогодержателем (использованию дачи ком­мерческим банком) и ранее, и теперь законом не урегули­рованы.

Сама суть сложившихся здесь отношений приводит к тому, что в данном случае решающую роль должна сыг­рать юридическая логика, выраженная в аналогии закона.

Вот почему следует признать оправданным, что суд применил по рассматриваемому делу по аналогии нормы об аренде.

Наиболее часто при истолковании юридических текс­тов, как правило, лаконичных, с уплотненным юридичес­ким изложением, используется формально-логический прием "преобразования предложения". Именно таким путем из кратких формул можно образовать развернутую юридическую норму со всеми элементами (гипотезой, дис­позицией, санкцией) или мысленно сформулировать чет­кие нормативные предложения.

Например, в ГК РФ далеко не всегда прямо говорится о распределении бремени доказывания. Но формулировку скажем, п. З ст. 401 о том, что предприниматель "...несет ответственность, если не докажет, что надлежащее испол­нение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы...", можно логически преобразовать в другое пред­ложение — "если установлен факт неисполнения или не­надлежащего исполнения обязательства, то нарушитель-предприниматель для того, чтобы освободиться от ответ­ственности, обязан доказать, что..." И это предложение уже прямо раскрывает суть предписаний закона о распре­делении бремени доказывания между сторонами.

Такое логическое "преобразование предложения" при анализе юридических норм происходит непрерывно, во многих случаях само собой, незаметно для интерпретато­ра (в особенности если он основательно овладел законами и правилами формальной логики).

Специально-юридическое толкование. Это — толкование, которое основывается на специ­альных юридических знаниях, на данных юридических наук.

Такие данные могут содержаться и в самом тексте за­кона (когда, например, в тексте имеются дефинитивные положения, особо определяются понятия, в нашем случае — понятия залога, непреодолимой силы). Нередко они включаются в процесс толкования посредством разъясне­ний кассационных и надзорных судебных инстанций, на­учных комментариев. Особенно существен "багаж" юри­дических знаний лиц, участвующих в применении права. Во время прений сторон в суде, обсуждения дела судьями в совещательной комнате большую весомость, наряду с логическими аргументами, приобретают доводы, бази­рующиеся на данных юридических наук.

Важное место среди специальных юридических дан­ных, используемых при толковании закона, занимают зна­ния о юридических конструкциях, видах юридических прав и обязанностей, юридических фактах, юридической ответственности и защите прав, типах презумпций и т.д. Во многих случаях только с их помощью возможно рас­крыть в необходимом объеме содержание юридических норм и тем самым обеспечить правильное, точное приме­нение закона.

Так, по делу Зотова существен­ное значение приобрело знание своеобразия такой катего­рии, как "вещные права". Ведь банк по договору с Зото­вым стал не только носителем договорных прав и обязанностей, но и субъектом вещных прав на предмет залога — дачу. А своеобразие вещных прав (эта категория до пос­леднего времени не использовалась в законодательстве и недостаточно осваивалась наукой и только новый ГК РФ ввел ее в оборот) и предопределяет особенности обязан­ностей и ответственности сторон, в том числе, например, при невиновной, случайной гибели вещи. Весьма слож­ный, юридически тонкий характер имеет институт зачета, который использовал по рассматриваемому делу суд.

Иногда важны и более общие знания. По тому же делу Зотова смысл соответствующих норм раскрывается с учетом того, что нормы о залоге — это нормы гражданского права со всеми их особенностя­ми (равенством сторон, автономией и пр.).

Толкование права юристом-профессионалом является компетентным по той причине, что юрист при надлежа­щей профессиональной подготовке может использовать в процессе толкования специальные юридические знания.

С этой точки зрения, специально-юридическое толко­вание занимает центральное, ключевое положение среди способов толкования. И именно оно позволяет рассматри­вать толкование в качестве своего рода вершины юриди­ческой науки и юридического искусства, где смыкаются теоретическое и специальное познания и где они раскры­вают свою силу и возможности при решении конкретных юридических дел.

Систематическое толкование. Это — тол­кование, которое основывается на знаниях связей каждой юридической нормы с другими нормами, с общими нор­мативными положениями, с принципами права. Система­тическое толкование является продолжением логического и специально-юридического. Его суть заключается в том, что норма сопоставляется с другими нормами, устанавли­ваются ее место и значение в данном нормативном акте, в отрасли права, во всей правовой системе.

Поскольку каждая юридическая норма связана со мно­гими другими, действует не изолированно, а в единстве с ними, причем в составе целостных институтов, отраслей права, всей правовой системы, то достаточно полно рас­крыть содержание данной нормы, правильно понять ее в принципе невозможно без учета многообразных связей со многими другими нормами, иными нормативными поло­жениями и принципами.

Существуют юридические нормы (статьи) — отсылоч­ные, бланкетные, — которые построены так, что вообще могут рассматриваться только в единстве с нормами, к ко­торым сделана отсылка. Необходимо обратить внимание и на нормы, которые содержатся в общих положениях (общей части) кодифицированного акта: они должны учи­тываться при толковании любой нормы этого акта.

При толковании той или иной юридической нормы перед глазами интерпретатора (и в мыслях, и "на столе") должен быть кодекс, а также другие нормативные акты, относящиеся к данному делу. Например, по делу Зотова для понимания любой нормы, связанной с залогом имущества, нужно, чтобы вместе с данной нормой в поле зрения находились все иные нормы Гражданского кодекса, всего гражданского законодательства.

Вот, например, положения о том, что залогодержатель обязан в полном объеме возместить залогодателю убытки, причиненные утратой, недостачей или повреждением предмета залога.

Однако что значит в "полном объеме"? Для ответа на этот вопрос и требуется систематическое толкование. Главное здесь — обращение к общим нормам гражданско­го законодательства, устанавливающим правила об объе­ме возмещения убытков по гражданским обязательствам. (В настоящее время эти правила закреплены в ст. 15 ГК РФ.)

Историческое толкование. Это — толкова­ние, основанное на данных, относящихся к исторической обстановке издания закона, к связанным с этим истори­ческим событиям, ходу и характеру подготовки, обсужде­ния и принятия закона, его отдельных положений.

Существенное значение в. историческом толковании имеют альтернативные проекты, публикации в печати при обсуждении проекта, в особенности дебаты в законода­тельном органе, вносимые поправки, основания их приня­тия или отклонения и т.д. Важнейший источник сведений по всем этим вопросам — протоколы заседаний законода­тельного органа, свидетельства разработчиков проекта, участников дискуссий.

Например, использованный в законе о собственности термин "достояние" на первый взгляд означает то же самое, что и термин "собственность". К такому же выводу можно прийти, если провести грамматическое, логическое, систе­матическое, специально-юридическое толкование. Тем более что в российских законах советского периода подоб­ное отождествление действительно встречалось. И только содержание острых дебатов по вопросам собственности, происходивших при принятии закона, дает основание сде­лать вывод о том, что понятие "достояние" (обозначавшее обладание природными объектами народом, нациями) ис­пользовано как раз для того, чтобы оттенить своеобразие данных отношений, лежащих в иной плоскости, чем отно­шения собственности в строгом смысле этого слова,

Рассматриваемый способ толкования может затраги­вать и более основательные исторические, в том числе историко-правовые, данные. Например, в 1993 году при реше­нии вопросов приватизации одним из ведомств был подго­товлен законопроект, в котором в российское право вводи­лась конструкция "доверительная собственность" (эта конструкция была даже "продвинута" через президентский указ с волюнтаристской формулировкой — "ввести в гражданское законодательство институт доверительной собственности..."). Между тем, как показывает историко-правовой анализ, эта конструкция выработана в особых исторических условиях Великобритании, и ее введение раз­рушило бы сложившуюся систему правовых отношений в России.

Исторические данные, однако, используются только как один из способов толкования. Как бы ни было велико значение таких данных (например, прямые свидетельства разработ­чиков проекта закона), они сами по себе не могут быть источником для понимания закона и как таковые не могут быть положены в основу принимаемых юридических ре­шений. После того как закон, иной нормативный юриди­ческий акт принят, обрел юридическую силу, единствен­ной основой для решения юридического дела является за­конодательный текст, прежде всего сама "буква" зако­на — та мысль и та. воля законодателя, которые выражены в формулировках, в словесно-документальных положениях нормативного юридического акта.

В заключении краткое характеристики способов юридического толкования необходимо обратить внимание на то, что все они используются в совокупности, в комплексе.

При этом комплексном использовании способов толкования не сле­дует понимать упрощенно, например, таким образом, будто бы интерпретатор, толкуя каждую норму, нацеленo "перебирает" один способ за другим. У хорошо подго­товленного юриста-профессионала использование всех этих способов срабатывает незаметно, происходит как бы само собой, разом, и внимание останавливается на труд­ных местах, не преодоленных "с ходу"; и лишь в отноше­нии таких трудных мест действительно приходится пред­принимать особый, например логический или специально-юридический, анализ.

В итоге умело использованные способы толкования приводят к установлению действительного содержания юридических норм, когда “срабатывают” все уровни юридического анализа - прежде всего анализ буквально­го текста, затем догматический анализ, и наконец, соци­ально-исторический анализ, с каждым из которых связаны "свои" способы юридического толкования.

4. Результаты юридического толкования. Виды толкования по объему. Результатом юридического толкования должна быть ясность, определенность в представлениях интерпретатора о содержании юридических норм. Здесь действует закон формальной логики "исключенного третьего". Результа­том толкования не должны быть выводы типа "и да, и нет", "и то, и другое", а должно быть "только это", "только да", "только нет (Оставшиеся же неясности и неопределенности, являясь в необходимых случаях основание для применения аналогии, должны служить поводом для постановки вопроса о необходимости официальной интерпретации со стороны вышестоящих инстанций или для внесения корректив в законы в порядке правотворчества).

Результаты толкования не могут выходить за преде­лы толкуемой нормы. Толкование дает новое знание о норме, которое, однако, представляет собой только кон­кретизирующее суждение о ней, но не новое норматив­ное положение. Так, в свое время Конституционный Суд Российской Федерации признал неконституционным по­становление Верховного Совета о толковании одной из статей Конституции 1977 года, в частности, потому, что в этом постановлении "по существу устанавливаются две новые нормы, касающиеся компетенции, порядка организации и деятельности органов власти и управле­ния Москвы".

Результаты толкования могут быть различными в зави­симости от соотношения буквального текста и действи­тельного содержания юридических норм. Исходя из этого соотношения, различаются три вида толкования по объе­му:

буквальное (адекватное) толкование — такое толкова­ние, в соответствии с которым действительное содержание юридических норм, раскрытое в результате толкования, соответствует буквальному тексту, "букве" закона. В ка­честве примера обратимся к нормативному положению ст. 339 ГК РФ: "Договор о залоге должен быть заключен в письменной форме". Как ни "крути" это положение, какие способы толкования ни применяй, его действительное со­держание имеет строго определенный характер, оно точно соответствует его текстуальному, языковому выражению. По общему правилу, толкование хорошо отработанных законов является буквальным: оно не уже и не шире, чем его буквальный текст;

распространительное толкование — такое толкование, в соответствии с которым действительное содержание юридических норм, раскрытое в результате толкования. шире, чем буквальный смысл. Так, "утрату" в выраже­нии ст. 344 ГК РФ об ответственности залогодателя за "полную или частичную утрату" переданного ему пред­мета залога нужно понимать более широко, чем бук­вальное значение этого слова. "Утрата" означает и ги­бель, и саморазрушение, и все другие случаи прекраще­ния существования данного предмета;

ограничительное толкование — такое толкование, в со­ответствии с которым действительное содержание юриди­ческих норм, раскрытое в результате толкования, уже, чем буквальный текст, "буква" 'закона. Например, в ст. 401 ГК РФ в качестве основания освобождения от от­ветственности лица, занимающегося предприниматель­ской деятельностью, за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства указывается на "непреодоли­мую силу". Это выражение понимается в суженном смысле: имеется в виду "непреодолимое" не в психологичес­ком, нравственном или даже в социальном значении, а только в значении непредотвратимости, стихийно-природ­ной неотвратимости наступления вредоносных последст­вий, которые в условиях нормальной жизне­деятельности современного общества невозможно предот­вратить (весьма примечательно, что такого рода дефини­тивные характеристики даны теперь непосредственно в тексте п. 3 ст. 401). И надо заметить, что такое "суженное" понимание "непреодолимой силы" сыграло существенную роль по делу Зотов, когда решал­ся вопрос об ответственности банка за гибель дачи, сго­ревшей от удара молнии.

Распространительное и ограничительное толкование осуществляется строго в пределах толкуемой нормы, ни то, ни другое не "расширяет" и не "сужает" содержание нормы и даже не колеблет непогрешимость "буквы" зако­на, а только выявляет действительный смысл юридичес­кой нормы, смысл "буквы".

Именно этим распространительное толкование отличается от внешне похожего на него института аналогии за­кона (применение к определенным фактам сходных юри­дических норм). При распространительном толковании данные обстоятельства охватываются содержанием зако­на: законодатель их "имел в виду". При аналогии же зако­на определенные факты не охватываются ни буквальным текстом, ни смыслом закона: законодатель их "не имел в виду". Например, при формулировании положений об имущественном найме законодатель вовсе не имел в виду, что они могут быть применены к некоторым отношениям при залоге имущества. Здесь суд распространяет опреде­ленные нормативные положения на новый круг отноше­ний по признаку сходства.

  5. Разъяснение. Обязательность и компетентность толкования. Разъяснение — это внешнее, словесно-документальное выражение юридического толкования. В условиях закон­ности оно не должно отклоняться от действительного со­держания правового акта, юридических норм; в принципе, оно не может дать ничего иного, что содержится в "букве" закона, в изложенных в тексте закона нормах и раскрывает­ся в результате их уяснения

Разъяснять нормативные акты могут все лица. Но значе­ние такого разъяснения, его юридическая обязательность и компетентность неодинаковы. В зависимости от этого раз­личается толкование официальное и неофициальное с пос­ледующими, более дробными подразделениями по юриди­ческой силе и компетентности

Официальное толкование. Это — разъясне­ние, которое дают в официальном порядке государствен­ные органы и должностные лица в рамках их компетенции. Такое официальное, властно-обязательное разъяснение может быть: а) нормативным; б) казуальным (индивидуаль­ным).

Н о р м а т и в н о е официальное толкование — официальное разъяснение, которое, как и норма права, обладает общим действием, т.е. распространяется на неопределенный круг лиц и на неогра­ниченное количество случаев ("неисчерпаемость" разъясне­ния). Такое разъяснение неотделимо от самой нормы, не может применяться независимо от нее и разделяет ее судьбу, т.е. в случае отмены нормы прекращает действие и ее разъ­яснение (хотя специальным актом действие разъяснения может быть распространено на новые нормативные поло­жения).

К нормативному официальному толкованию относятся:

1) аутентическое толкование, т.е. разъяснение, исходя­щее от того же самого органа, который издал толкуемую норму;

2) легальное толкование, т.е. разъяснение, исходящее от компетентного органа в отношении акта, изданного другим органом, например толкование положений закона, приня­того Федеральным Собранием, в акте Правительства;

3) правоприменительное нормативное толкование, т.е. нормативное разъяснение, содержащееся в актах централь­ных юрисдикционных органов — органов правосудия (актах Верховного Суда, Высшего Арбитражного Суда).

Особо значимы здесь акты Конституционного Суда, да­ющего нормативные разъяснения по конституционным во­просам. В соответствии с п. 5 ст. 125 Конституции Консти­туционный Суд дает толкование Конституции Российской Федерации, причем по запросам высших государственных инстанций (Президента, Совета Федерации, Государствен­ной Думы, Правительства, органов законодательной влас­ти субъектов РФ).

Верховный Суд и Высший Арбитражный Суд на основа­нии обобщения юридической практики в ряде случаев вы­рабатывают правоположения, имеющие значение общих правил, призванных обеспечить надлежащее применение закона.

К а з у а л ь н о е (ненормативное, индивидуальное) официальное толкование — разъяснение, обязательное только для конкретного слу­чая, для данного юридического дела.

Такое индивидуальное толкование может быть выраже­но в специальных указаниях разъясняющего характера, ко­торые в ряде случаев по тому или иному вопросу содержат­ся в актах кассационной и надзорной судебных инстанций.

Вместе с тем казуальное толкование может быть дано и в "скрытом виде" — в самом решении суда, иного правоприменительного органа по данному делу. Поэтому для юри­дического толкования существенны не только прямые разъ­яснения высших юрисдикционных инстанций, но и все юрисдикционные решения.

Решения высших судебных инстанций по конкретным делам в ряде случаев имеют значение судебного прецедента (прецедента применения закона), т.е. образца, типизиро­ванного примера понимания юридических норм и их при­менения к данным конкретным жизненным обстоятельст­вам.

Неофициальное толкование. Это — разъ­яснения, не имеющие формального, юридически обязатель­ного значения, т.е. лишенные юридической силы. Влияние неофициального толкования зависит от уровня его компе­тентности, от его правильности и убедительности. Здесь нет авторитета власти, но есть власть авторитета.

По уровню компетентности, авторитета неофициальное толкование подразделяется на три разновидности:

Доктринальное толкование, т.е. разъяснения, коммента­рии, даваемые научными работниками, преподавателями, квалифицированными практиками в результате непосред­ственного теоретического анализа права, правовых концеп­ций (доктрин). Глубокие, оправдавшие себя на практике и основанные на познании закономерностей права, его юри­дических особенностей обобщения юридической практики, доктринальные выводы науки служат важным ориентиром при толковании законов;

специальное компетентное толкование, т.е. разъяснения, которые основаны на профессиональных знаниях в области политики и права, в том числе толкование, осуществляемое юристами-практиками — прокурорами и судьями, на при­емах граждан, консультантами в судах, работниками юри­дических служб и адвокатами, редакциями юридических журналов в специальных консультациях и обзорах;

обыденное толкование, т.е. пояснения и мнения в отноше­нии законов, юридической практики, которые дают люди на основе житейского опыта, данных повседневной жизни, массового правосознания. Хотя в таком толковании неред­ко имеются заблуждения, опрометчивые, поверхностные суждения, надо видеть и то, что обыденное толкование порой не лишено здравого смысла, житейской мудрости, и оно существенно в случаях, когда представители населения, общественности ("улицы") принимают то или иное участие в решении юридических дел (например, в качестве присяж­ных заседателей).

Глава шестая

Дата добавления: 2015-06-28