Часть третья: истоки славянской мифологии 3 страница

верований. Примером может служить вышивка на подзоре из Олонецкой

губ., давно опубликованная, но ни разу не бывшая предметом

специального рассмотрения 47.

47 L'art rustique en Russie, fig. 81.

Широкое пространство подзора давало возможность развернуть

композицию с полной свободой, без тех ограничений, которые ставила

перед вышивальщицами узкая полоса холщового полотенца.

Центром композиции является уже известный нам огромный идол

Макоши со стоящими рядом с ним маленькими всадниками. И всадники и

идол даны как бы на фоне звездного неба с обозначенным по сторонам

небесным сводом. По сторонам Макоши вышиты постройки церковного

типа, подобные только что рассмотренным, с небольшими главками и

крестиками. В центре храма, во весь квадрат внутреннего

пространства, вышит двуглавый орел с рогатой человеческой головой

между орлиными, в чем проявилась память о языческом прототипе "орла"

-- рожанице. Головы орлов воспринимаются как руки рожаницы.

Особый интерес представляет декоративное обрамление "храма

рожаницы"; перпендикулярно вертикальным стенам постройки, как бы

вырастающими из стен, изображены (снизу вверх): оленья голова с

рогами, выше -- сложная фигура, напоминающая рожаницу, а на самом

верху -- распластанная рожаница с раскинутыми ногами, двумя грудями

и неясно показанными руками. На углах постройки (там, где в других

случаях ставились фигуры женщин) стоят неясные фигуры с двумя парами

рогов-елочек. На самом верху, над постройкой, вышиты две сильно

стилизованные рожаницы-"лягушки".

Третьим по счету от Макоши элементом композиции является

огромное, во всю высоту подзора, изображение рожаницы, испытавшее на

себе некоторое воздействие образа двуглавого орла. Все здесь

стилизовано и гипертрофировано, но видны наверху небольшая голова,

квадратный живот, руки, в которых находятся оленьцы, и замысловато

выполненные ноги, широко раскинутые в стороны. Около головы и рук,

как и во всей верхней части подзора, помещены звезды-солнца,

обозначающие принадлежность к небесному ярусу.

На земле, ниже гигантской небесной рожаницы, стоят две

небольшие женские фигурки, в три раза меньшие, чем рожаница; одна из

них с птицей в руке.

Мы рассмотрели порознь отдельные элементы большой композиции

подзора: 1. Идол Макоши со всадниками. 2. Капище рожаницы. 3.

Изображение небесной рожаницы. Первенство среди них несомненно

принадлежит идолу Макоши. Он велик, монументален; его значение

подчеркнуто наличием всадников и небесного свода. Он -- центр такой

композиции, которая очень важна для нас. По сторонам --

полуцерковные постройки (может быть, вроде придорожных часовенок

Параскевы Пятницы), декорированные изображениями рожаниц, а на краях

этой широкой картины -- образ небесной рожаницы.

Олонецкий подзор очень определенно ставит культ Макоши на

главное место; это выражено всем построением композиции, четкостью

и единичностью идола Богини Хорошей Судьбы.

Рожаниц много; они и в двух храмах, и на стенах храмов, и на

двух краях композиции. Макошь одна 48. Это соответствует и всем

упоминаниям одной Макоши и рожаниц в письменных источниках, и

включению Макоши в киевский пантеон 980 г., и наличию Макоши с рогом

изобилия на главной грани Збручского Святовита-Рода.

Соподчинение рожаниц Макоши документируется не только этим

олонецким подзором, но и целым рядом других вышивок, теремки

которых, вне общего вида всей композиции, мы уже рассмотрели выше.

Во всех случаях рядом с теремком-капищем находятся изображения

распластанных рожаниц то в виде "лягушки"-дерева, то двуглавого орла

с птичкой между шеями орлов, то над крышей капища в виде сильно

видоизмененной длиннорукой рожаницы 49.

Если исходить из того, что вышивки в какой-то мере отражали

как религиозные представления языческой поры, так и их реальное

воплощение, то следует сказать, что культ Макоши знал идолов в

храмах (без признаков христианской часовни или церкви), а также

огромных идолов, стоявших под открытым небом.

Рожаницы соподчинены Макоши, они изображались вне ее храмов,

обрамляя храм с боков и сверху. Двойственное количество рожаниц

соблюдалось почти во всех вышивках. Даже там, где рожаниц было

много, они всегда изображались парами; одна пара от другой

отличалась своим рисунком. Схематичные рисунки (почти идеограммы)

рожаниц нередко изображались в верхнем, небесном ярусе вышивок

вместе с птицами, что подчеркивало их небесную сущность. Наличие

подобных архаизмов отчасти объясняется тем, что вышивки нередко

сохранялись в крестьянском быту значительное время, переходя по

наследству к внучкам и правнучкам. Олонецкий подзор с идолом Макошн

исследователи датируют концом XVIII в. 50

48 Всего в композиции 12 изображений рожаниц, но это

нисколько не противоречит установленной выше парности этих богинь.

Здесь пара больших рожаниц вне построек, пара рожаниц-"орлов" внутри

двух храмов и по паре каждого вида мелких рожаниц на стенах храмов.

49 Маслова Г. С. Орнамент..., рис. 43, а, 57, в; Богуславская

И. Я. Русская вышивка, рис. 13.

50 Г. С. Маслова пишет: "Не исключено, что изображения в

русской вышивке XVIII -- XIX вв., стилистически далекие от

наскальных рисунков (родящих женщин), являются все же отзвуками

древних представлений, сущность которых была забыта, но, возможно,

сохранялось еще их значение благопожеланий" (Маслова Г. С.

Орнамент..., с. 160; см. также с. 120). Исследовательница написала

эти строки только по поводу "лягушек", но мы теперь можем добавить

сюда и все другие виды рожаниц ("дерево-женщина", "женщина-вазон" и

т. п.).

Стремительное исчезновение древних языческих представлений

началось с середины.XIX в. Этнографы второй половины столетия

фиксировали остатки старины, сохранявшейся уже не во всей своей

полноте. Вышивки же XVIII -- начала XIX в. смыкаются с самыми

поздними письменными свидетельствами о рожаницах ("худые

номоканунцы"), являясь синхронными им. Поэтому к сюжетам вышивок мы

можем отнестись с доверием. Намечаются (умозрительно, к сожалению)

два этапа в их эволюции. На более раннем этапе еще существуют капища

и идолы Макоши, что соответствует вопросу "номоканунцев": "не ходила

ли еси к Мокоши?", и хорошо представлены рожаницы. На следующем,

более позднем этапе, приблизительно соответствующем пореформенной

России, храмы и идолы Макоши исчезают (как почти исчезает имя Макоши

в фольклоре), но рожаницы остаются. Однако в отображении в вышивке

представлений о рожаницах происходят изменения: нередко

распластанная непристойная рожаница заменяется орлом, сохраняя свое

традиционное место в композиции; появляются теремки-церквушки с

главами и крестами, внутри которых изображается одна рожаница (или

орел), что свидетельствует о слиянии культа рожаниц с культом

богородицы, слиянии, начавшемся еще в XIV в. Изображения рожаниц в

уменьшенном и упрощенном виде стали элементом заклинательного

орнамента, рожаницы утратили свой натуралистический характер и,

может быть, даже самими вышивальщицами расценивались как неясный, но

благожелательный символ.

6. ДАЖЬБОГ (?). Мужские фигуры всевернорусской вышивке обычно

являются второстепенными, не занимающими центрального положения. Тем

интереснее для нас редкостное изображение всадника во всю высоту

орнаментируемой части полотенца из бывш. Пудожского у. Олонецкой

губ. 51 Полотенце попало в коллекцию В. Н. Харузиной уже в 1887 г.,

а по манере изображения "небесного свода" оно близко к тем подзорам

XVIII -- начала XIX в., на которых вышивался идол Макоши. Ранняя

дата вышивки существенна для нас, так как увеличивает вероятность

сохранности древних языческих сюжетов.

Вышивка состоит из двух ярусов. В нижнем, узком, даны

небольшие женские фигурки с рогами-елочками за спиной и птицы. Это

-- "подузор". Основу вышивки составляет верхний ярус, очень близкий

по своему построению к подзорам с идолом Макоши. Как там идол

достигал в высоту предела всей вышивки, так и здесь огромный всадник

занимает все пространство небесного свода, достигая головой края

вышивки. Всадник необычен: голова его дана в виде косо поставленного

квадрата, заполненного крестами и солнцеобразной фигурой с восемью

лучами. Руки его воздеты к небу. Совершенно необычным является

окружение всадника. На земле, под брюхом коня и впереди и позади

всадника, как бы на воздухе, изображены три женщины с воздетыми

руками; по бокам каждой женской фигуры вплотную к ее талии вышиты по

два круга-солнца с крестами внутри. Из-за брюха коня, сверху вниз,

по сторонам средней из женских фигур, стоящей на земле, спускаются

два "малых оленьца", которых Г. С. Маслова ошибочно посчитала

шпорами 52.

рис. 129 Дажьбог (?).

51 Маслова Г. С. Орнамент..., рис. 64, в. Описание см. на с.

120.

52 Маслова Г. С. Орнамент..., с. 120.

Попытаемся истолковать замечательное уникальное изображение.

Прежде всего следует сказать, что перед нами не обычный всадник, а

всадник божественный, небесный, как бы возвышающийся над небесным

сводом. Второе, что следует отметить, -- это солнечность всадника.

Бога окружают женщины с солнечными дисками. Два диска, как бы

проходящие сквозь женщину, должны подчеркивать движение солнца. Эти

солнечные женщины могут символизировать утро, полдень и вечер

(утреннюю зарю, полдень и вечернюю зарю), но может быть предложено

и иное толкование, основанное, во-первых, на идее движения, а

во-вторых, на том, что полдень никогда не ассоциировался в русском

фольклоре с женским персонажем. Возможно, что полдень, апогей

солнца, олицетворен здесь самим солнечным богом -- Дажьбогом, две

женские фигуры впереди и позади коня тогда будут соответствовать

Утренней Заре и Вечерней Заре, восходу и заходу солнца, а нижняя

фигура у конских копыт, быть может, выражает идею "подземного

солнца", ночного, подземного хода светила, идущего, по

представлениям древних, где-то в северных полуночных пространствах.

Тогда и падающие сверху оленьцы окажутся вполне осознанно

помещенными здесь: ведь выпадение их из тучи происходило, по мнению

ладожан XII в., именно в "полуночных странах". В пользу этой

гипотезы говорит и различие головных уборов женских фигур: обе

"воздушные" женщины, вышитые над конем, украшены большим квадратом

над головой, точно таким же, как голова самого Дажьбога; женщина же,

стоящая внизу, лишена такого дополнительного квадрата. Получается

так, что косо поставленный квадрат как символ солнечности объединяет

три верхние фигуры и противопоставляет им нижнюю, с ее полунощными

оленьцами, фигуру, лишенную этого символа.

Все высказанные предположения, взаимно подкрепляющие друг

друга, позволяют говорить о том, что на этом особом, очень узком

убрусце (ширина его 25 см), может быть предназначенном для

увешивания древес в праздничные дни, вышит во весь размах небесного

свода языческий бог солнца, сын Сварога -- Дажьбог. Его воздетые к

небу руки, быть может, и говорят о его вторичности: младший

обращается к старшему, к божеству неба и всего белого света.

Вторичность солнца подчеркнута и "Словом о твари": "Вещь бо есть

солнце свету". Дажьбог исчезает из русских источников в средние века

и неизвестен русскому фольклору XIX в. Но в сербских сказках он

известен достаточно хорошо. Это -- соперник христианского бога,

"сильный, как господь бог на небесах", и вместе с тем "царь на

земле". Как и античному Аполлону, сербскому Дабогу служат волки;

иногда Дабог выступает в качестве божества золота и серебра, и

божества плодородия 53.

53 Кулишh Н Ш, Српски митолошки речник. Београд, 1970, с.

101.

Вышивка своей манерой изображения уравняла Дажьбога с

Макошью. Так же были уравнены они и авторами летописей и поучений,

одинаково упоминавшими и бога солнца, и богиню плодородия и

счастливой судьбы.

7. "НАПИСАВШЕ ЖЕНУ В ЧЕЛОВЕЧЕСК ОБРАЗ". Одним из центральных

сюжетов русской вышивки, всегда привлекавшим внимание

исследователей, является так называемая трехчастная композиция: в

центре -- крупная женская фигура, украшенная символами плодородия и

солярными знаками, а по бокам ее -- два всадника, как бы

подъезжающие к ней. В руках женщины или по сторонам ее часто

изображались две птицы. Руки женской фигуры могут быть опущены вниз

или воздеты к небу; всадники тоже опускают руки или поднимают их

вверх, но положение рук всадников не всегда совпадает с жестами

центральной фигуры: всадники могут быть изображены с воздетыми

руками при опущенных руках женщины. Я умышленно подчеркиваю различие

в положении рук, так как в дальнейшем рассмотрение этой детали

позволит нам высказать некоторые предположения.

Вся композиция, занимающая почти полностью ширину полотенца,

бывает окружена многообразными знаками плодородия, ростками,

птичками и т. п. Нередко ниже трехчастной композиции помещали

несколько рядов однообразного орнамента: ряд птиц, ряд стилизованных

конских голов, ряд рожаниц, ряды с растительным узором. Трехчастная

композиция может состоять не только из упомянутых выше элементов.

Основные типы могут быть сведены к следующим:

1. Женщина и два всадника.

А. С поднятыми к небу руками. Б. С опущенными руками.

2. Женщина и две птицы по сторонам.

3. Сросшиеся туловищами кони или птицы, образующие

фантастическую двухголовую фигуру ("ладью"), на которой сидит или

стоит человек.

В большинстве случаев центром вышитой композиции является

женщина, или обращающаяся к небу, или поднимающая вверх птиц, как бы

выпуская их на волю, или же окруженная четкими знаками солнца. Все

это воскрешает в нашей памяти поучение XII -- XIII вв., направленное

против язычников, придававших особое значение почитанию "света" и

дня солнца -- "недели" -- воскресенья. В поучении порицались попытки

изобразить "свет" скульптурно, в виде какого-то идола, или же

плоскостно: "кланяются написавше жену в человеческ образ" 54. Автор

не противопоставлял языческие изображения христианским иконам, что

косвенно может говорить в пользу такой исконной формы, как вышивки,

-- "писать" означало не только выписывать буквы или писать картину,

но и создавать вышитое изображение ("писать шелком").

Идея "света" (в средневековом понимании -- Вселенной)

выражена в вышивках как жестами обращения к небу, к "белому свету",

так и многочисленными солярными знаками, окружающими в некоторых

типах вышивок центральную женскую фигуру.

Думаю, что и двухголовые кони, и птицы, остроумно названные

исследователями "ладьями", являются не столько позднейшим

орнаментальным приемом слияния воедино двух коней или двух птиц,

сколько выражением идеи движения, и именно движения солнца.

Этнографические примеры резных ковшей с четким солнечным знаком и

фигурой коня или водоплавающей птицы общеизвестны и давно

истолкованы как стремление показать дневной и ночной путь солнца:

днем солнечную колесницу влекут по небу кони, а ночью свой подземный

путь по потустороннему морю светило совершает с помощью уток, гусей

или лебедей. Хорошо известны русские амулеты XI -- XII вв.,

гениально выражающие эти представления в лаконичных костяных

фигурках уток с конской головой и гривой 55. Двухголовый ящер на

шаманских "сульде", заглатывающий и изрыгающий солнце, является

выражением той же самой непрерывной динамики солнца.

На вышитых "ладьях" часто изображались не мужчины, а женщины

в широких юбках или даже в виде "лягушки"-рожаницы.

рис. 130 "Кони-ладьи".

Все это увязывается в единый солнечный комплекс, где идея

"света" выражена преимущественно при посредстве женского

"человеческого образа". В русском фольклоре очень часто солнце

фигурирует в женском образе: солнце в сказках надевает сарафан и

кокошник; "красным солнышком" называют невесту (а жениха --

месяцем)66. Это расходится с определением Дажьбога как бога солнца,

сына, а не дочери Сварога, но следует учитывать большую широту

мифологического образа Дажьбога, его связь с благоденствием вообще

и предельную конкретность взгляда на солнце только лишь как на

светило, отмеченную источником XII в. Женскую фигуру в центре

композиции обычно считают богиней земли, Великой Матерью и т. д.

Ритуальный характер самих полотенец, а следовательно, и изображений

на них не подлежит сомнению. Попытку иронизировать над взглядами В.

А. Городцова, писавшего об образе богини, следует признать крайне

неудачной и легковесной 87.

54 Гальковский Н. М. Борьба христианства... М., 1913, т. II.

55 Рыбаков В. А. Прикладное искусство и скульптура. -- В кн.:

История культуры древней Руси, т. II, рис. 194, 4.

56 Колпакова Н. П. Лирика русской свадьбы. Л., 1973, № 298.

57 Ильин М. Художественная "речь" народного искусства. --

Декоративное искусство, 1973, № 7, с. 36.

Весь имеющийся в нашем распоряжении материал опровергает эту

нигилистическую точку зрения, что частично доказано предшествующим

изложением и в известной мере будет подкреплено в дальнейшем. Далеко

не все звенья построений В. А. Городцова могут быть приняты в

настоящее время, но с этим исследователем, объединившим этнографию

с археологией, следует согласиться в основном, что русская вышивка

сохранила много архаичного, языческого. Однако, для того чтобы

полнее сопоставить вышивку с обрядовым фольклором и глубже заглянуть

в сущность бегло упомянутой мною трехчастной композиции, нам

необходимо предпринять попытку календарного распределения сюжетов

севернорусской вышивки.

Календарное приурочение сюжетов севернорусской вышивки может

быть произведено лишь условно. Во-первых, трудно приурочить вышивки

на подзорах и свадебных полотенцах; они могут относиться как к

зимним святкам и мясоеду, когда преимущественно заключались браки,

так и к весеннему свадебному циклу 68. Во-вторых, мы далеко не

всегда располагаем точными данными о функциональной

предназначенности полотенец и не можем ни классифицировать их по

этому признаку, ни определять различие сюжетов в зависимости от

функций. Третьим и самым главным затруднением является полное

забвение первичной семантики сюжетов самими вышивальщицами. Многое

перепуталось, целостные устойчивые композиции распались на части,

появились сочетания элементов, первоначально принадлежавших разным

сюжетам, возросло количество комбинаций. Только длительное хранение

ритуальных вышивок в семейных сундуках, сила традиции и красочная

декоративность старинных композиций позволили сохраниться древним

сюжетам настолько, что они могут все же служить источником

пополнения сведений о язычестве.

58 Полотенца настолько были связаны со свадебной обрядностью,

что даже самый налог на новобрачных назывался "убрусным",

"повоженным убрусом" (Срезневский И. И. Материалы для словаря

древнерусского языка. М., 1958. Т. III). Подзоры кроватей входили в

состав приданого и изготавливались применительно к свадьбе. Поэтому

они должны рассматриваться вместе со свадебными убрусами.

Календарную приуроченность сюжетов вышивок на полотенцах

удобнее всего рассмотреть по трем группам: осень, новогодние святки,

весенне-летний комплекс. Следует оговориться, что существующие

этнографические записи не дают достаточных материалов для подобного

распределения сюжетов в современном или недавнем быту, и

предпринятая мною попытка календарного приурочения является лишь

реконструкцией некоей более ранней стадии.

ОСЕННИЕ ОБРЯДЫ. Легче всего сопоставить определенные типы

вышивок с осенним обрядовым комплексом, стержнем которого являлся

праздник рожаниц, приуроченный к церковному дню рождества богородицы

8 сентября.

К торжественной рожаничной трапезе, так яростно бичуемой

средневековым духовенством, следует, по всей вероятности, отнести

вышитые фартуки с птицами и целым набором стилизованных рожаниц

разных видов. Па одном вологодском фартуке вышиты 25 рожаниц восьми

различных видов, чередуемых с птицами и конями 59.

Сюда мы должны отнести ряд вышивок с оленями и рожаницами. К

хозяйственному плодородию осени добавлялось и "плодородие"

человеческое: из двух основных сроков заключения браков -- зимнего

и весеннего -- зимние браки должны были давать результаты примерно

в сентябре -- октябре. Обращение к рожаницам было двояким. С одной

стороны, это благодарность за урожай, а с другой -- просьба о помощи

при родах. Выше уже приводились материалы о жертвоприношении оленей,

пополненные в работе Г. Г. Шаповаловой 60.

59 Собрание русской старины..., табл. VII, рис. 4.

60 Шаповалова Г. Г. Севернорусская легенда об олене. -- В

кн.: Фольклор и этнография русского Севера.

Олений праздник, кульминацией которого было жертвоприношение

священного оленя, известен широко у всех народов Севера, во всех тех

местах, где собирались коллекции вышивок 61. Календарно оленьи

жертвоприношения приурочивались к трем христианским церковным

праздникам: к петрову дню 29 июня, к ильину дню 20 июля и к

рождеству богородицы 8 сентября. Как видим, с женским церковным

праздником оленьи жертвоприношения совпадали только в одном случае

-- в день рождения Марии-богородицы. Большинство записей о приходе

из леса двух оленей в прошлые времена связано именно с этим

праздником 8 сентября. Аграрный характер праздника рождества

богородицы был, как уже выяснено выше, обусловлен завершением всех

работ по уборке урожая (жатва, своз снопов, сушка, обмолот), но к

земледельческому празднеству присоединялось и охотничье: лов птиц

сетями и начало осенней охоты на оленей, с чем, очевидно, и связаны

легенды о принесении их в жертву.

61 Пименов В. В. Вепсы. М.; Л., 1965, с. 243.

Вышивки отразили не только представления, связанные с

небесными оленями и рожаницами, но и отмеченное исследователями

отмирание оленьих праздников, когда вместо оленей стали приносить в

жертву быков. Вышивка, отмеченная еще В. А. Городцовым, изображает

двух оленей и жертвенник, на котором лежит голова быка (!).

Вышивки русского Севера сохранили еще одну полную параллель

фольклорным рассказам о смене жертвенного ритуала -- во многих

записях наряду с оленями или лосями фигурируют птицы: лебеди, гуси,

утки, глухари. Известны предания, согласно которым "выпускалась на

волю пара лебедей, а вместо них закалывалась пара домашних животных"

62. В ряде случаев появление жертвенных птиц, как и оленей,

приурочено к празднику рождества богородицы 8 сентября. Это, по всей

вероятности, объясняется тем, что именно в сентябре, перед дальним

перелетом птиц, наши предки ловили подросший молодняк тенетами и

перевесами. Отпуск на волю двух пойманных лебедей (семейной пары)

был своего рода магической жертвой охотников божествам неба,

совпадавшей по времени с осенним праздником урожая, древним

праздником рожаниц.

62 Шаповалова Г. Г. Севернорусская легенда..., с. 216;

Шустиков А. А. По деревням Олонецкого края: (Поездка в Каргопольский

уезд). -- Изв. Вологодского о-ва изучения Северного края. Вологда,

1915, вып. II, с. 101 -- 102.

Пара птиц является почти обязательным дополнением к

центральной женской фигуре трехчастной композиции, и, кроме того,

существует много вышивок, изображающих только женщину с большими

птицами в руках или по сторонам ее. Вот этот последний тип вышивок

(женщина без всадников, но с птицами) наиболее достоверно

связывается с осенним обрядом выпуска на волю двух птиц.

Вышивальщицы почти всегда изображали одно крыло птицы приподнятым,

что говорило о готовности взлететь, иллюстрируя обряд отпуска птиц.

рис. 131 Женщина с птицами. Рожаница с птицами.

Еще одним разделом вышивок, который естественнее всего

отнести к осенним празднествам, является раздел "идол в капище",

сопоставленный мною с Макошью. Кончилось лето, девушки уже не

увешивают березки убрусцами, начинаются посиделки в избах, и на

полотенцах, предназначенных для празднеств в честь богини-пряхи

(вроде кузьминок) или для украшения стен во время посиделок,

вышивается "богиня в теремке" -- Макошь.

ЗИМНИЕ СВЯТКИ. Труднее всего приурочить те или иные сюжеты

вышивок к насыщенной обрядами и играми поре зимних святок.

Во-первых, на святки снова всплывает тема рожаниц, помогающих при

родах, так как девушки, вступившие в брак весною, должны были родить

своих первенцев примерно около рождества. Народный, языческий

календарь переплетается с христианским, что и отразилось в

своеобразных вышивках, где внутри христианского храма (с главами и

крестами) происходит процесс рождения, где церковное рождество

христово превращено в показ рожаницы-роженицы. Как мы помним, вторым

праздником рожаниц (кроме рождества богородицы 8 сентября) было

рождество христово, точнее, следующий день, 26 декабря.

Возможно, что к дням зимнего солнцестояния, с которых

начинались святки, можно приурочить вышивки с двуголовой

птицей-"ладьей". символизирующей наиболее долгое пребывание солнца

в подземном мире, в "море мрака". Условно к зимним святкам можно

отнести вышивку с Дажьбогом, обоснование чего будет дано после

ознакомления с типичными трехчастными композициями.

Г. П. Дурасов ввел в науку интереснейший сюжет севернорусской

вышивки -- "месяцесловы", или "месяцы". Это -- круги, затейливо

вышитые на полотенцах и передниках по кумачу. "Полотенца с кругами

висели прежде вместо календарей. Их берегли, передавали из поколения

в поколение"63. Потребность в календаре ощущалась, разумеется, целый

год, но новогодняя обрядность обычно требовала расчисления на все 12

месяцев наступающего года. Поэтому условно круги-"месяцы" можно

приурочить к новогодним гаданиям. "Месяц" зрительно представляет

собой нечто вроде свернувшейся в кольцо гусеницы, расчлененной на

несколько десятков поперечных секций. Внутри "гусеницы" розетка из

12 лепестков, соответствующих месяцам; счет идет посолонь ("по

Дата добавления: 2015-06-28