Височные КОЛЬЦА 7 страница

Осина в народных представлениях — проклятое дерево; вместе с тем широко используемое в качестве оберега. Рассказывают, что осина виновна в том, что позволила мучителям Иисуса Христа сделать из своей древесины крест, на котором его распяли, гвозди, которыми он был прибит к кресту; Богородица либо сам Христос прокляли осину и наказали ее вечным страхом, от которого та трясется по сей день. Согласно другим источникам, осина не проявила почтения: в момент рождения Христа и при его кончине не затихла и не склонилась, а продолжала шелестеть листвой и трепетать. Потому она дрожит без причины, не дает плодов и не может укрыть человека своей тенью. Наконец, говорят, что мучимый страхом и раскаянием Иуда долго не мог найти дерево, которое согласилось бы «принять» его, и лишь осина сжалилась и позволила ему повеситься на ней, за что тут же и была проклята Богом.

Осину запрещалось сажать около домов (во избежание несчастья, в том числе — болезней); осину не использовали при строительстве, не топили ею печь, избегали сидеть в тени дерева, не вносили в дом осиновых веток и т. п. Кое-где у восточных славян осину считали также «чертовым» деревом (ср. характерное гуцульское название черта «осинавец»). В местах, где растет осина, по поверьям, «вьются» черти. Ходить там небезопасно: черти могут так запутать человека, что он заблудится и не найдет дороги назад. Черти, заводящие человека в заросли осины, принимают облик его родственников и знакомых, а затем внезапно исчезают; изображают свадьбу, на которой человек веселится, а наутро он обнаруживает себя спящим не в избе, а под осиной; колдун, мстящий ребенку, угощает его сладостями, которые оказываются на деле осиновыми листьями, и т. п. О пребывании черта на осине (или вблизи нее) свидетельствует запрет прятаться под осиной во время грозы, потому что «осину гром ищет» (гром «бьет» черта в славянских поверьях). Связью осины с нечистой силой можно объяснить широкое использование ее в магических целях. Согласно белорусским поверьям, на огне из осиновых веток ведьмы готовили вредоносное зелье; чтобы превратиться в волка или стать невидимым, колдун должен был перекувырнуться через пять осиновых колышков, вбитых в землю, или через осиновый пень; бросив ветку осины перед путником, колдун сбивал его с дороги. Желая завести дружбу с лешим, человек призывал его, стоя в лесу на поваленных осинках. Вместе с тем в некоторых ситуациях осину использовали в магических целях и при гаданиях. Чтобы обнаружить вора, поляки вкладывали в расщепленную осину вещь, до которой дотрагивался вор; считалось, от этого его начнет трясти лихорадка и злодей поспешит вернуть украденное. Белорусы, чтобы вернуть себе подменыша, били его, положив на осиновые ветки. Осину использовали и в магических способах распознавания ведьмы: ее можно было увидеть, если в ночь накануне Ивана Купалы спрятаться в хлеву под бороной, специально изготовленной из осины. Чтобы узнать, кто из женщин в селе ведьма, белорусы вбивали в землю осиновый кол, состругивали с него щепки, поджигали их и на огне кипятили цедилку (тряпочку, через которую процеживают молоко): считалось, что ведьма непременно придет просить не жечь ее огнем. Известным магическим приемом было и «заламывание» осины. Человек, поссорившийся с соседом, работник, стремящийся расстаться с хозяином, юноша, желающий навсегда покинуть родные места, — заламывали вблизи дороги ветку осины со словами «Пойду и осиною заломлю дорогу», полагая, что никогда уже не вернутся в опостылевшие им места. Мотив заламывания осины как оберега от русалок встречается в песнях, исполнявшихся в Полесье весной при «проводах русалки», ср.: «Проведу русалку, проведу, / Да и осинкою заломлю, / Штоб русалочка не ходила, / Мого житечка не ломила». В фольклоре, поверьях и обрядах осина выступает действенным средством в борьбе с нечистой силой, ведьмами, колдунами и хтоническими существами. На огне из осиновых дров сжигали после смерти колдунов, чтобы они не вредили людям, а также утопленников, похороненных на общем кладбище, что вызывало сильную засуху (ср. в проклятиях: «Чтоб ты сгорел на осиновом дереве»). В русской сказке богатыри побеждают Бабу-Ягу, придавливая ее корнями осины; Добрыня Никитич вешает побежденного им Змея-Горыныча на «осину кляплую» (былина «Добрыня и Змей»). По русским и белорусским поверьям, убитую змею надо повесить на осину, иначе она оживет и укусит человека. Заговоры от укуса змей обычно читают над осиновой корой, а затем трут ею укушенное место. У восточных славян, а также в Польше осиновый кол втыкали в могилу «ходячего» покойника или вампира. Нередко это делали еще при похоронах, чтобы умерший не превратился в «ходячего» покойника. Это обыкновенно касалось, прежде всего, за-ложных покойников, т. е. тех, кто умер неестественной или преждевременной смертью. Более эффективным считалось вбивание осинового кола прямо в труп умершего (ср. соответствующие проклятия («Кол осиновый тебе на том свете») и пожелания-угрозы, адресуемые хозяевам, если они плохо одаривали колядников («На Новый год осиновый гроб, / Кол и могилу, / Ободрану кобылу»). Облегченная форма этого обычая — установление на могиле осинового креста или помещение в гроб на грудь покойного маленьких осиновых крестиков. В обрядах восточных славян осина использовалась в качестве оберега. В Юрьевскую (см. Юрьев день) и купальскую ночь с помощью осиновых веток, воткнутых в стены хлева, в ворота, сараи, оберегали скот от ведьм, отбирающих у коров молоко. С той же целью при отеле коров на рог ей укрепляли кусочек осины; первое молозиво процеживали через осиновую дудочку и отдавали корове. Если у коровы кисло молоко, ее прогоняли через положенные вдоль порога осиновые ветки; через осиновое полено, помещенное в воротах двора, заставляли перешагнуть только что купленную лошадь и т. п. Оберегая поля от ведьм, могущих отобрать «спор», в посевы втыкали ветки осины (чаще всего в купальскую ночь); тем же способом охраняли огороды от кротов, гусениц и др. Знахарь, уничтожающий на поле залом (скрученные в узел колосья, вид порчи), вырывал его из земли осиновыми палками и сжигал на осиновом огне. При строительстве дома в углу фундамента втыкали осиновые колышки, оберегая дом от всякой беды. Защищаясь от лешего, человек, застигнутый ночью в лесу, ложился спать в круге, очерченном на земле осиновой палкой. В народной медицине на осину «переносили» различные болезни: при лихорадке срезанные волосы и ногти больного вкладывали в дыру, просверленную в осиновом дереве, и забивали дыру осиновым колышком, полагая, что от этого лихорадка не сможет выйти наружу. Иногда вещи больного закапывали в яме под осину или сажали больного на свежий осиновый пень, полагая, что болезнь уйдет из человека в него. «Передавая» болезнь дереву, просили осину: «Осина, осина, возьми мою трясину, дай мне леготу!» В некоторых случаях в обмен на здоровье человек давал обещание не наносить осине вреда — не ломать ее ветвей, не рубить, не жечь (ср. сходные поверья о бузине). При детской эпилепсии срезанные волосы и ногти забивали в косяк двери осиновым колышком на высоте роста ребенка: считалось, что когда ребенок перерастет это место, он выздоровеет. При детской бессоннице из осины делали купель для ребенка или клали осину ему в колыбель. С помощью осины лечили также зубную боль, грыжу, детский испуг и другие болезни. При приближении эпидемии холеры в четырех концах села втыкали в землю срубленные деревца осины, ограждая тем самым село от проникновения болезни. Применялась осина и в народной ветеринарии. При эпидемии чумы (так называемой «коровьей немочи») размахивали в воздухе осиновыми палками; на осиновом огне готовили лекарственные травы для скота и др. Бузина

Воплощение и вместилище черта и т. п. (преимущественно в западно-славянском, отчасти западно-украинском ареале). Характерно отношение к бузине как к проклятому, нечистому и опасному растению; отсюда ограниченное использование бузины в семейных и календарных обрядах и широкое ее применение в магии, оберегах, гаданиях, народной медицине. У южных славян «негативный» комплекс поверий о бузине несколько ослаблен. У русских и белорусов соответствующие представления и обрядовые функции связаны с осиной, вербой и некоторыми другими деревьями. Бузина наделяется функцией медиатора: она, по поверьям, существует от начала мира и потому причастна к мифическим протособытиям (грехопадение Адама и Евы, убийство Авеля) и христианской истории (предательство Иуды).

Считалось, что под бузиной и в ее корнях живет дух, демоническое существо (черт, бес и др.). В польском предании говорится о том, что первый бес поселился в огромной яме и посадил сверху бузину, чтобы она охраняла его. На Украине верили, что бузину «насадил черт» и теперь постоянно живет под ней, поэтому ее нельзя выкапывать с корнем, чтобы не раздражать его. На Западной Украине известны мифологические рассказы о лесных духах, обитающих в зарослях бузины, о превращении упыря в куст бузины. Сербы считали куст бузины местом обитания вил. Вместе с тем бузина — обиталище домашних духов, приносящих хозяевам добро, опекунов хозяйства (спонсоров) и др. В польских и украинских заговорах бузина отождествляется с Адамом; к ней обращаются со словами: «Бузыновый Адаме», «Человек Божий, святой Адам», поясняя это тем, что и бузина, и Адам существуют со времени основания света. Отношение к бузине как к неприкасаемому и опасному растению отразилось в запрете выкапывать (выкорчевывать) бузину, нарушение которого могло привести к смерти человека, несчастьям и различным болезням, а также к падежу скота. В случае необходимости для выкорчевывания бузины специально нанимали (в Польше, например) калек или душевнобольных. Считалось, что там, где был выкопан куст бузины, никогда ничего не вырастет. На Украине из бузины запрещали делать детские игрушки, иначе у детей болела бы голова; у украинцев и поляков — сжигать бузину во избежание зубной боли; у поляков, гуцулов, лужицких сербов — спать под бузиной, мочиться под нее, влезать на бузину. Бузину не использовали в качестве топлива, чтобы не навлечь в дома клопов и блох. На Украине и в Польше бузину считали проклятым деревом. Здесь известна легенда о том, что на бузине якобы повесили Иуду (или дьявола), отчего ее листья и ягоды издают трупный запах, ее нельзя использовать в бытовых целях и т. п. Бузина упоминается в проклятиях (ср. сербское: «Пусть у тебя на очаге вырастет бузина»). Известны мифологические рассказы о том, как человек не мог найти дорогу, блуждая вокруг куста бузины. Аналогичные легенды и поверья часто относятся у славян к осине. На Украине широко известны обращенные к бузине заговоры, содержащие мотивы «чуда» и произносимые под бузиной с определенной магической целью: «от напасти», «чтобы суд не засудил», «для приобретения силы и отваги», «для избавления от всякой беды» и др. (ср.: «Добры вечір тобі, бузю, ты мій вірний друзю! Скажи мени, бузю, як тому було, як сын батька вбыв, а з Матір'ю гріх творыв? — Там так було: терлось та м'ялось, та більш того, що и так миналось»). Сюжет заговора как бы воспроизводит некое мифическое протособытие, свидетелем которого была в свое время бузина. Это событие резко нарушало нравственные нормы, но тем не менее, имело благоприятный исход («терлось, та мялось, ни на ком не сыскалось»). В народной медицине западных славян и украинцев при лечении чахотки, лихорадки, зубной боли и других болезней символически «переносили» эти болезни на бузину. Под бузиной закапывали колтун, выливали под нее воду, в которой купали больного ребенка, — в надежде на то, что болезнь заберет дух, живущий под бузиной, обвязывали бузину нитками из одежды больного и т. д. Чтобы уберечь ребенка от головной боли, словенцы закапывали под бузиной его остриженные волосы, а словаки купали маленьких детей в отваре цветов бузины, чтобы обеспечить им здоровье. К бузине были обращены заговоры, которые читали под бузиной при лечении зубной боли (у украинцев и поляков) и лихорадки (у чехов и мораван). Эти заговоры содержат мотивы «отсылки» болезни на бузину или договора человека с бузиной, ср. польский заговор: «Святая бузина, я тебя храню от сожжения огнем, а ты меня храни от зубной боли». У южных славян бузина широко применялась при укусах змей, скорпионов и ос, а также использовалась в народной ветеринарии. У чехов и словенцев девушки обращались к бузине во время гаданий о замужестве. На святки девушка шла к кусту бузины, трясла его и говорила: «Трясу, трясу бузину, отзовись, пес, с той стороны, где живет мой милый», и слушала, где залают собаки. Считалось, что во время гадания можно увидеть суженого в кусте бузины. Ветки бузины использовались в качестве универсального оберега. Ими украшали дома, хозяйственные постройки, заборы, ворота и другие объекты для защиты людей и хозяйства от ведьм в канун Юрьева дня и дня Ивана Куп алы. На Балканах ветки бузины (наряду с другими растениями) применялись в обрядах вызывания дождя. Ими украшали с ног до головы додолу, пеперуду, куклу Германа, а по завершении обряда сбрасывали ветки в воду.
Растения

Колючие растения

Колючие растения чаще использовались в защитной, лечебной, отгонной магии, реже — в любовной. Колючий является синонимом острого: в народной культуре предметы и растения с такими признаками имеют общую семантику и сходным образом используются в магической практике. Сюда: относятся: боярышник, терновник, шиповник, крыжовник, ежевика, можжевельник, репейник, реже — хвойные деревья, а также другие растения, обладающие шипами и колючими листьями.

Из предметов — гребень, грабли, вилы, вертел, игла, нож и т. п. Использование колючих и острых предметов и растений определяется их способностью ранить, калечить, впиваться в тело, причинять боль, вред. С другой стороны, охранительная функция колючих растений основана на их способности цепляться за одежду, удерживать, не отпускать кого-либо, ср. сербское название терновника «вукодржица» (волкодержица). С этим свойством связано их использование в приворотной магии. Чаще всего колючие предметы и растения применяются в качестве оберегов людей и скота от нечистой силы и болезней. Чтобы защитить дом от нечистой силы, ворота, двери, окна дома и хлева обвязывали ветками колючих растений; у южных славян — преимущественно боярышником и терновником, у западных — шиповником и диким крыжовником, у восточных — репейником и можжевельником. У южных славян дверь запирали колышком из боярышника, а в замочную скважину втыкали шипы колючих растений, чтобы нечистая сила не проникла в дом. Вампиру в гроб клали ветки колючих кустарников, чтобы они цеплялись за его одежду и не выпускали его из могилы. Чтобы уберечь скотину от ведьм, на Украине, у южных и западных славян в четверг перед Троицей и в Юрьев день затыкали колючие растения в хлеву. Сербы при первом доении над воротами хлева вешали венок из шиповника, а чехи перед началом мая, накануне дня св. Филиппа и св. Якуба в порог хлева и в навоз втыкали ветки крыжовника или шиповника. Наряду с колючими растениями в этой же роли использовались острые предметы, которые затыкали в порог, крышу, двери и окна дома или хлева, обносили их вокруг охраняемого пространства, а иглы и булавки втыкали в одежду, чтобы обезопасить человека от порчи. Охранительные свойства имел также костер из веток колючих растений: в Сербии и на Западной Украине вампиров и ведьм сжигали на огне из терновника или боярышника. В Чехии в костры, разводимые в Юрьев день, клали ветки крыжовника и терновника, чтобы к дому не приближалась нечистая сила. Русские после выноса покойника топили печь можжевельником, чтобы покойник не мог вернуться. Оберегом служили не только сами колючие и острые предметы и растения, но и упоминание о них в магических формулах. В Сербии в день св. Иеремии девушки, чтобы отогнать змей, обходили село с песней, в которой сообщалось, что все змеи убежали, а единственная оставшаяся «оба глаза выколола о две колючки терновника, о четыре шиповника». В ряде случаев применялось символическое укалывание, закалывание, прокалывание возможной опасности. В день св. Димитрия деревянными копьями колют во все дыры в доме, амбаре, других хозяйственных постройках или затыкают эти копья в землю, что должно уничтожить всех мышей в доме. В Сербии в Тодорову субботу женщины колют иглой камень, чтобы проколоть глаза змее. Колючие растения и острые предметы использовались для лечения болезней: на Русском Севере считают, что все болезни боятся чертополоха. Белорусы отваром колючих трав лечили колющие боли, в частности колики и колотье в боку. У западных славян колючие растения использовались для лечения коров, испорченных ведьмой, и для возвращения отобранного молока. Для этих целей в Словакии хозяйки делали венок из шиповника и сквозь него процеживали молоко, кипятили его на огне из веток шиповника, выливали в навоз молоко от испорченной коровы и били по этому месту прутом шиповника, надеясь тем самым исколоть ведьме лицо. В приворотной магии использовалась способность колючих растений задерживать кого-либо, цепляться за одежду, чтобы «зацепить» суженого. В календарных обрядах, направленных на увеличение плодородия, укалывание символизирует коитус. В Словакии в день св. Андрея и во время адвента ряженые парни натягивали на лицо или на руку кожу ежа и старались уколоть девушек. На Русском Севере во время святок ряженые парни, так называемые веретельники, вставляли себе между ног веретена и кололи ими девушек. Колючие растения, в частности терновник и шиповник, считались «дьявольским» творением. Например, на Украине полагали, что репейник и вообще колючие растения посадил дьявол, чтобы люди, цепляясь за них, ругались и таким образом грешили. Крапива

Иначе — колоть (ср. названия: рус. — «жигучка», укр. — «жалива», бел. — «жигливка» и т. п.) (собственно, слово «крапива» и означает «то, что оставляет мелкие пятна, крап»). В народной культуре играет роль оберега и отгонного средства; причисляется к «дьявольским» растениям, соотносимым с «чужим» миром; вместе с тем наделяется символикой плодородия. Согласно легендам, крапива произошла из проклятых или грешных людей либо выросла на месте их гибели. О крапиве в народе говорили, что ее посеял дьявол и она проклята Богом (украинцы). У южных славян первую крапиву ели для сохранения здоровья на весь год. В Боснии на Пасху причащались вином и хлебом (по-христиански), а потом крапивой. У болгар и сербов, когда в Юрьев день первый раз ели крапиву, произносили формулы отгона болезней и пожелания здоровья. В Страстную субботу болгары варили крапиву и мазали крапивой крупный рогатый скот, чтобы он не бесновался. Апотропейные свойства крапивы широко использовались для защиты от болезней, порчи, нечистой силы, стихийных бедствий, несчастий. У южных славян в Юрьев день крапиву клали на ночь под голову, украшали ею голову, опоясывались ею, хлестали себя и друг друга крапивой; затыкали крапиву в цепь очага, чтобы никогда не угас огонь и не опустел дом и т. п. В день Ивана долгого (1/14 июня) у русских водили хороводы, участники которых жгли друг друга крапивой, желая избавиться от болезней. Накануне Иванова или Духова дня в качестве оберега от ведьм, колдунов и другой нечистой силы раскладывали крапиву на окнах, на порогах, вешали крапиву на дверях домов; перед купанием в реке в воду бросали крапиву для защиты от русалок (восточные славяне), держали в руках крапиву как оберег от водяного (чехи); на Русальной неделе для охраны от русалок крапиву зашивали в пояс (болгары); в окна домов бросали крапиву с приговором: «Крапива в дом, а клоп вон» (Русский Север). При первом выгоне стада на пастбище в день св. Георгия южные славяне перед ритуальным доением украшали зеленью и крапивой загоны для овец, всю молочную посуду; белорусы процеживали молоко через пучок крапивы, доили скот через венок из крапивы; украинцы Закарпатья бросали крапиву в подойник, «чтобы овцы не болели», «чтобы скотине, как и крапиве, ничто не вредило». Для обилия молока, сметаны, масла крапивой кормили скот, натирали вымя коровам и овцам (сербы); горшки для молока, маслобойку мыли мочалкой, сделанной из крапивы, после чего ее сжигали, чтобы злой человек не похитил «спор» (удачу) (чехи, словаки). Для защиты скота от ведьм накануне дня Ивана Купалы крапиву затыкали в щели скотных дворов; вешали коровам на лоб венки из крапивы (поляки); переводили скот через кучу крапивы (восточные славяне). Охранные и продуцирующие свойства крапивы использовались в аграрных обрядах: в посевное зерно клали корень крапивы, который после сева закапывали посреди поля (сербы). На гряды капусты сажали выкопанную с корнем крапиву, приговаривая: «Крапива червям, а капуста нам» (Забайкалье). Чтобы никто не мог отобрать плодородие, чехи Моравии клали крапиву в первую телегу навоза, вывозимого в поле. Крапивой украшали дежу, в которой замешивали обрядовые хлебы (Болгария). Крапиву использовали в колдовстве и магии: ее сжигали для отгона градовых туч; втыкали в одежду, в цепь очага, чтобы молния не ударила в дом. У сербов старая ведьма «посвящала» новую, ударяя ее веником из крапивы. На Юрьев день во время качания на качелях девочки ударяли взрослых девушек по ногам крапивой, чтобы их «распалить» и чтобы они вышли замуж (македонцы). В целом видно, что крапива — растительный эквивалент огня. Негативная символика крапивы отражена в поверьях: обильно разросшаяся крапива осмыслялась как предвестие смерти, запустения, разрухи. В народных песнях запустелые дворы поросли крапивой, вдова сравнивается с сухой крапивой. Представления о крапиве как о растении «чужого», «дикого», «аномального» мира отразились в выражениях: «найти в крапиве» — родить внебрачного ребенка; «крапивница» — мать внебрачного ребенка; крапива, «крапивник» — внебрачный ребенок, подкидыш; «прыгать в крапиву», «скакать в крапиву» — о прелюбодеянии, внебрачных связях. Папоротник

Особо известен такой символ, как цветок папоротника, с которым связана легенда: папоротник в ночь на Купалу выпускает красивейший цветок-огнецвет. И цветет он только одну ночь, а потом бесследно пропадает. Тот, кто найдет этот цветок, станет мудрым и сильным. И найдет клад.

ДОМАШНЯЯ ВСЕЛЕННАЯ

Наружные охранные узоры

Наши языческие предки вовсе не были «темными» людьми, какими они часто предстают в литературе, — они задумывались не только о своем маленьком окружающем мирке, строение мира уже тогда занимало их. И древние славяне имели четко разработанную концепцию такого строения, причем она была достоянием не только отдельных людей, скажем, жрецов племени, но и активно использовалась каждым человеком в повседневной жизни. Деревянная резьба создавала на фасаде и на крыше дома сложную, глубоко продуманную, создававшуюся тысячелетиями систему защиты от вездесущих и всепроникающих упырей-навий. Это были не просто беспорядочно нанесенные охранные знаки — основная идея древней славянской охранной магии заключалась в защите микрокосма семьи при помощи макрокосма — Вселенной, строение которой тщательно воспроизводилось во всех своих основных элементах на фасаде жилища и становилось микрокосмом семьи. Это создание человеческих рук отражало картину мира, возникшую в представлениях предков древних славян еще в глубинах бронзового века (IV–I тыс. до н. э.). Внизу располагалась священная земля предков. Наземный ярус мира, в котором жили люди, был в большом количестве снабжен магическими охранительными знаками. Выше этого человеческого, жилого яруса, воспроизводились два неба: среднее небо — небо светил и воздуха — облекает землю и отделяется куполом «тверди» от верхнего неба, обиталища Рода, верховного повелителя Вселенной, распорядителя «хлябей небесных» и создателя непрерывного жизненного начала.

Тщательной резьбой изображались и «хляби небесные» верхнего неба, и солнце, восходящее над землей, и знаки земного плодородия, и символ Рода — солнечное колесо с шестью спицами. Но самым главным охранительным элементом для славян было противопоставление темным силам хода солнца от восхода до заката; верхнюю точку дома с ее широким обзором окружающего пространства обороняло сияющее полуденное солнце и символ движения светила — солнечный конь, венчающий кровлю. В грозу и бурю, когда навьи летают «на злых ветрах», а небесные боги гневаются, «громовые знаки» спасали от удара молнии, от пожара, так как выражали идею ясного, безоблачного неба. Ночью, когда «солнце спускается под землю» и враждебные силы имеют больше власти, наших предков защищало заклинательное изображение на всем фасаде дома спасительного светоносного начала — возврата света, каждое утро постоянно торжествующего над тьмой. В этом, возможно, и есть причина такой долговечности древних форм орнамента, в которых их первичное предназначение (забота о безопасности и благе) постепенно перешло в чисто эстетическую категорию. Языческие моления в древности часто проводились у священных деревьев, увешанных убрусами — полотенцами («набожниками»), а именно на полотенцах и встречается чаще всего изображение женских божеств: Макоши, Лады, Лели. Фасад славянской избы

На фасаде славянского жилища изображались небеса и ход солнца. Небо представлялось двуслойным, состоявшим из «тверди» и «хлябей», т. е. неиссякаемых запасов воды. Хляби изображались волнистыми линиями. На тверди, располагавшейся ниже хлябей, было показано положение солнца в трех позициях — утром, в полдень и вечером; чтобы подчеркнуть, что оно движется ниже хлябей, изображение светила помещали ниже хлябей, изображения светила помещали на деревянных «полотенцах», спускавшихся с крыши. Особенно богато украшалось узором центральное «полотенце», символизировавшее полдень, — там ярко светящее солнце иногда изображалось несколько раз, либо знак солнца (круг, разделенный на восемь секторов) дублировался коньком крыши, означавшим Солнце-коня. Также славяне приписывали особую силу оберегам-талисманам в виде уточки с головой коня (потому что, по поверьям, бог солнечного света Дажьбог дважды в сутки — утром и вечером — пересекает океан-море на ладье, которую тянут гуси, утки и лебеди). На центральном «полотенце» часто помещали и громовой знак (круг, разделенный на секторы) — символ Рода или Перуна, оберегавший дом от попадания в него молнии. Изба

Изба уподоблялась коню. Собственно дом представлялся «телом», четыре угла — четырьмя «ногами». Ученые пишут, что вместо деревянного «конька» на крыше некогда укрепляли настоящий лошадиный череп — отсюда же, кстати, и обычай укреплять на «фронтоне» дома оленьи рога (как нередко делали древние скандинавы). Закопанные же черепа находят и под избами X в., и под выстроенными через пять столетий после крещения Руси — в XIV–XV вв. За полтысячелетия их разве что стали класть в менее глубокую ямку. Как правило, эта ямка располагалась под святым (красным) углом — как раз под иконами — либо под порогом, чтобы зл<э не сумело проникнуть в дом. Такая «строительная жертва» обычно носила характер чисто символический — так как кони стоили очень дорого. При обычном строительстве нового дома использовали череп давно умершего коня, конские черепа вешали и на забор — считалось, что они отгонят от деревни «скотьи хворобы». Вместе с черепом в основание будущего дома укладывали ковшик меда, а также воск; мед (медовый напиток) и воск издревле считались любимой пищей богов. Кроме того, клали шерсть, зерно, куски хлеба. Смысл этих приношений понятен; они должны обеспечить новому дому богатую и сытную жизнь, умножение рода. В христианские времена с той же целью стали добавлять ладан и деньги. Красный угол (большой, передний, сутки)

Представление о том, что красный угол — это дальний угол по правую руку от входа, не всегда верно. В различных типах русских изб его расположение варьировалось. Достоверно известно, что красный угол располагался всегда по диагонали от печи. Мы уже видели, что в глазах наших предков изба была самой настоящей Вселенной — с небом, землей, «нижним миром» и сторонами света. При этом со сторонами света связывались вполне определенные понятия. Восток и юг для наших предков символизировали солнечный восход, «красную» весну, полдень, «красное» лето, жизнь, тепло. На юге располагалось Мировое Древо, близ вершины которого помещался ирий — обитель богов, света и добра. Напротив, запад и север прочно ассоциировались с «гибелью» солнца, холодом, мраком, зимой. Понятно, всякий разумный человек стремился расположить и обустроить свое жилище таким образом, чтобы силам зла, смерти и холоду было как можно труднее проникнуть вовнутрь. И наоборот, чтобы двери были настежь распахнуты навстречу добру, жизни, свету. Причем в буквальном смысле этого слова. До появления окон единственным отверстием, посредством которого древнее славянское жилище сообщалось с окружающим миром, была дверь. А мы уже говорили о том, что древнейшие (VI–IX вв.) избы и полуземлянки славян, изученные археологами, были непременно обращены дверью на юг. Понятно теперь, что причина за этим крылась более глубокая, нежели простое желание осветить жилище. Начиная с X в., после появления окон, южная ориентировка двери перестала быть обязательной. Впрочем, окна еще в XIX в., как правило, выходили на юг или восток, но никак не на север и не на запад. Красный угол, известный нам по этнографическим данным, располагался в южной или юго-восточной части помещения. Это было непреложное правило. На большей территории Европейской России, на Урале, в Сибири красный угол представлял собой пространство между боковой и фасадной стеной в глубине избы, ограниченное углом, что расположен по диагонали от печи. В южнорусских районах Европейской России красный угол — пространство, заключенное между стеной с дверью в сени и боковой стеной. Печь находилась в глубине избы, по диагонали от красного утла. В традиционном жилище почти на всей территории России, за исключением южнорусских губерний, красный угол хорошо освещен, поскольку обе составляющие его стены имели окна. Как правило, повсеместно в России в красном углу кроме божницы находится стол. В красном углу подле стола соединяются две лавки, а сверху, над божницей, — две полки-полавочника; отсюда западно-южнорусское название угла «сутки» (место, где соединяются элементы убранства жилища). Некоторые авторы связывают религиозное осмысление красного утла исключительно с христианством. По их мнению, единственным священным центром дома в языческие времена была печь. Божий угол и печь даже трактуются ими как христианский и языческий центры. Эти ученые видят в их взаимном расположении своеобразную иллюстрацию к русскому двоеверию первых веков после официального принятия христианства и чуть ли не оппозицию «свет — тьма», где в роли «тьмы» выступает не север с его мифологическим злом, а языческая вера. Вряд ли можно с этим согласиться! Мистическое осмысление сторон света, как мы видели, было выработано нашими предками задолго до крещения Руси в конце X века. Кроме того, множество примеров свидетельствует, что смена официальной религии очень мало что изменила в традиционной культуре народа. Так что, скорее всего, христианские священные изображения просто сменили в Божьем углу более древние — языческие, а на первых порах несомненно соседствовали там с ними. В каждом доме был священный «красный угол», где впоследствии ставили иконы. Киот (божница) «красного угла» украшался ритуальными полотенцами — «набожниками». Православные иконы соседствовали с «набожниками», на которых нередко вышивали богов древних славян Ладу, Леля, Макошь и других, и все это несмотря на новый культ христианских богов, истреблявший языческую архаику, в частности культ солнца и «белого света». Киот украшали резьбой, в которой тоже присутствовали солнце, пиктограмма вспаханной земли (перекрещенные прямоугольники), волнистый орнамент, присущий «хлябям небесным». Все значимые события семейной жизни отмечались в красном углу. Здесь за столом проходили как будничные трапезы, так и праздничные застолья, происходило действие многих календарных обрядов. В свадебном обряде сватание невесты, выкуп ее у подружек и брата совершались в красном углу; из красного угла отчего дома ее увозили на венчание в церковь, привозили в дом жениха и вели тоже в красный угол. Во время уборки урожая первый и последний сжатый сноп торжественно несли с поля в дом и устанавливали в красном углу. Сохранение первых и последних колосьев урожая, наделенных, по народным представлениям, магической силой, сулило благополучие семье, дому, всему хозяйству. В красном углу совершались ежедневные моления, с которых начиналось любое важное дело. Красный угол — самое почетное место в доме. Согласно традиционному этикету, человек, пришедший в избу, мог пройти туда только по особому приглашению хозяев. Красный угол старались держать в чистоте и нарядно украшали. Его убирали вышитыми полотенцами, лубочными картинками, открытками. Со времени появления обоев (середина XIX в.) красный угол нередко оклеивали или выделяли из остального пространства избы. Украшение обоями лишь одного угла практиковалось по причине их дороговизны. На полки возле красного утла ставили самую красивую домашнюю утварь, хранили наиболее ценные бумаги, предметы. Повсеместно у русских был распространен обычай при закладке дома класть деньги под нижний венец во все углы, причем под красный угол клали более крупную монету. Под красным углом закладывали ладан, в жерновом углу, что напротив печного устья, — деньги, в заднем углу у входа — шерсть (символ богатства и плодородия), а там, где ставилась печь, не клали ничего, поскольку этот угол, по народным представлениям, предназначался для домового. Ворота

Дата добавления: 2015-06-28