КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Скрипка снова зазвучала
На мой стук открыла дверь Полина Александровна. Из-за двери своей комнаты выглядывала соседка. — Вот мы и пришли! — произнес я так просто и естественно, точно по поручению Полины Александровны сбегал в скверик позвать Думчева пить чай. Полина Александровна вдруг схватилась руками за край шкафа. Она вглядывалась в лицо Думчева и шептала: — Нет, нет! Не может быть! Все молчали. Растерянность, смятение и тревога словно вошли с нами в дом и овладели всеми. Я тут же вспомнил, что у меня весьма странный вид… Я хотел было непринужденно засмеяться, шутливо сказать что-то, но чувствовал себя связанным, и все слова казались мне фальшивыми. Всех выручила соседка: — Самоварчик! Теперь надо самоварчик поставить! Я поставлю свой… Пожалуйста, гости дорогие! Я был ей благодарен. А на наше странное одеяние никто не обратил внимания. Я успел сказать Полине Александровне: — Главное — не спрашивайте ни о чем Сергея Сергеевича! Берегите его. Придет время — и он сам расскажет, где был. Не спрашивайте его сейчас. Соседка проводила Думчева и меня до дверей лаборатории и при этом приговаривала очень тепло и гостеприимно: — Самоварчик у меня быстрый! Уголечки лихие, лучинушки сухие! Вмиг закипит! Сейчас подам!.. Полина Александровна, что же вы?! То всё ждали, ждали, а теперь чайком угостить не хотите! — слышался уже внизу ее хлопотливый голос. Дверь в лабораторию за нами закрылась. Очень осторожно Думчев открыл шкаф, долго смотрел, потом достал свой старый костюм. Я помогал ему одеваться. За все время он не проронил ни слова. Только присматривался ко всему. В дверь лаборатории тихо постучала Булай. Вошла и молча стала накрывать на стол.
Соседка подала самовар. Стали пить чай. В сахарнице лежали щипцы. Думчев взял их в руки: — Жук-рогач! Полина Александровна и соседка с недоумением посмотрели на меня. Но я молчал. Откуда-то донесся гудок. — Чай, пароходом прибыли? — спросила соседка. — Пароходом? — переспросил Думчев. — Пароходом… Значит, все еще пар? А личинка стрекозы — ракетный двигатель… Булай и соседка опять посмотрели на него с удивлением. Тут мне вспомнилась первая микрозаписка Думчева с упоминанием личинки стрекозы, запись на одной из карточек в его лаборатории: «Циолковский… личинка стрекозы». Вспомнил и утро на берегу речки Запоздалых Попреков, где эта личинка с необыкновенной откидной маской на голове передвигалась в воде толчками. Конечно, способ передвижения личинки стрекозы упрощенно напоминает принцип работы реактивного двигателя. Но ракета перемещается в пространстве не простым вбиранием и выталкиванием воды (газа, воздуха). В камере ракеты сгорает топливо, и образующиеся при этом массы газа давят на верхние стенки ракеты, толкают ее вперед. Поэтому ракета может двигаться в безвоздушной среде — в «пустоте». Самовар заглох. Соседка унесла его подогревать. Как видно, она перестала бояться Полины Александровны. Больше того, она все время беспокоилась и заботилась о ней, а теперь изо всех сил старалась ради гостя. Думчев оглядел всех и сказал: — Спасибо за тишину! Они ко мне придут… Не сразу, но они придут… нормальные масштабы! — Какие масштабы? — спросила Булай. — Не надо, не спрашивайте меня ни о чем! Я привыкну… Мне так трудно… Не задавайте вопросов. — Думчев опустил голову. Наконец он встал и начал ходить по лаборатории. Подошел к висячему шкафчику, открыл его, взял шприц, долго рассматривал его и сказал: — Шершень… Я понял: игла шприца полая, совсем как жало шершня. Я слушал Думчева и думал: «Вот Думчев уже дома, среди людей, но он все еще видит пред собой обитателей Страны Дремучих Трав с их инстинктивной работой». Возражать ли ему? Нет! Сам он скоро возьмет в свои руки инструменты, созданные человеком. Какие чудеса творит, какие великолепные вещи создает человек, владея инструментами! Думчев сам это поймет. И, когда вспомнит скарабея, шершня, жука-рогача, он улыбнется и скажет: «Как я был смешон в своих рассуждениях!»
Я внимательно следил за ним и видел, что шаги его становятся все тверже, увереннее и соразмернее с обычным шагом человека. Он тронул рукой футляр скрипки. Вынул скрипку, прижал к плечу. Но не играл. О чем он думал?
Самовар заглох. Соседка унесла его подогревать.
Послышался тихий-тихий поющий голос. Я не сразу догадался, кто это поет. В дальнем углу, сидя на табуреточке, прижавшись спиной к стене, Полина Александровна чуть слышно напевала:
Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя…
Она пела, точно разговаривала сама с собой. Не пение, а воспоминание… Кажется, это было совсем недавно: большая русая коса, соломенная шляпа, широкие поля, синяя лента. Тихий весенний вечер. Цветет сирень. Она идет и оглядывается. А из окна глядит ей вслед молодой Думчев, и льется, льется этот мотив…
То как путник запоздалый К нам в окошко застучит…
И, по мере того как она пела, лицо Думчева прояснялось. Точно в нарушенный строй его переживаний входили какие-то живые поправки, входили и ставили все на место. Нервным жестом он протянул руку и повел смычком по струнам. Эту песню, этот давно знакомый мотив он теперь заново постигал. Вот-вот — и любимая песня поможет ему вернуться к жизни. Песня раздавалась все яснее и громче. Скрипка Думчева вторила ей все увереннее. Глаза Булай смотрели куда-то вдаль, а по щекам текли слезы. Я отошел к дверям — мне было трудно, очень трудно. Прижавшись к косяку, соседка неслышно плакала.
Дата добавления: 2015-06-28; Просмотров: 256; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |