Клеймо Зоны 9 страница

Кабель опять шевельнулся, стрельнув целым ворохом искр. Опять заломило в висках. Ксанта потерла их пальцами, поморщилась и спросила:

— И так теперь все время будет?

— Нет, конечно. Скоро пройдет. А как отойдем от этой гигантской розетки, встанем на привал. Отдохнете. Мозги, чай, не казенные. После выброса здесь любую электронику жжет напрочь, не то что голову. Но сейчас вполне можно пройти.

— Почему именно здесь? — вдруг спросил Кузнец. — Нельзя было обойти?

— Нельзя, — процедил проводник сквозь зубы. — Объясняю в последний раз: вы — туристы, самостоятельно ходить по Зоне не умеете в принципе. Вести вас можно только вдвоем: один бродяга за ведущего, второй — за отмычку. Мой напарник, если ты помнишь, погиб.

— Я… — начал Кузнец.

— Цыц! Слушай, раз спросил. Пифа погиб, а вести двух новичков напролом в одиночку — значит стопроцентно положить вас на маршруте. Ясно? Поэтому мы специально идем такой дорогой, где шанс напороться минимальный. Может быть, здесь не очень приятно находиться, но от некоторых невидимых ловушек — скажем, от электрических — мы гарантированы. У меня не сто глаз, и за всем уследить я не могу. А мне отчего-то очень хочется довести вас живыми. Смекаешь, умник?

К удивлению Ксанты, отповедь Москита на Дениса подействовала. Вряд ли он устыдился своей назойливости, но выволочка на глазах у подруги — причем выволочка по делу — немного сбила с него спесь. Всю дорогу от бывшей ЛЭП до места привала он молчал, а когда ведущий объявил, что можно немного отдохнуть, сел, прислонившись спиной к дереву, обнял автомат и угрюмо опустил голову.

Лезть к нему с расспросами и сочувствием она, конечно, не стала. У расстроенных мужчин очень хрупкая психика — решит, что во всем виновата именно она, наорет. Скажет что-нибудь совершенно ненужное, вроде «Зачем я только с тобой поперся?», и что потом с этим делать? Ксанта и так постоянно ругала себя: чем она думала, когда подписала безнадежно влюбленного парня на эту смертельную авантюру? Почему не отговорила? Зачем вообще рассказала?..

Голова быстро прошла, только немного шумело в ушах, и перед глазами, если их закрыть, начинали плясать сиреневые искорки. Чтобы отвлечься и от них, и от невеселых дум, Ксанта решила погадать. Денис занят собой, ему сейчас не до смеха, а проводник своих подопечных и так ни в грош не ставит. Уронить его мнение о себе еще больше ей не удастся в любом случае.

В спешке побега Ксанта не раздумывая сунула коробку с рунами в боковой карман. Вот и хорошо, долго искать не придется. Толкователь пока подождет, посмотрим сначала, какая выпадет комбинация.

Она расстелила на коленях куртку, перевернула костяшки обратной стороной вверх и размешала. Москит с интересом наблюдал за ней.

— Это что за шаманство?

Девушка едва заметно улыбнулась:

— Да так, баловство. Гадание на привале.

Проводник поднял бровь и хмыкнул. Ксанта уже знала, что подобным смешком он выражает практически все свои эмоции — от одобрения до презрения. Да и черт с ним, пусть презирает, если охота.

Она рассыпала руны и принялась изучать полученный результат. На этот раз перевернутых костяшек оказалось куда больше: привычные уже Автомат, Противогаз и Башня, что неудивительно, целых две Шестеренки, Восклицательный знак, Факел, Гаечный ключ, еще какая-то мишура…

Запутанная комбинация. Слишком много вариантов. Ну-ка…

Москит подсел ближе, закурил сигарету. Спросил:

— Получается что-нибудь?

— Кое-что есть, — сказала Ксанта. — Вот, видишь: Автомат и Противогаз? Это ты, наш проводник. И ведешь нас в какой-то дом, похожий на башню.

От удивления Москит затянулся вдвое сильнее, чем было нужно, перебрал сигаретного дыма и закашлялся.

— Кх… кх-х-х… да. Веду.

Гадалка, занятая своими мыслями, его не слышала. Книга толкований лежала где-то в глубине сумки, и копаться в собственном барахле под насмешливым взглядом проводника Ксанте совсем не хотелось. Поэтому она решила положиться на память.

— Две Шестеренки — это плохо, а тут еще Восклицательный знак и Факел…

— И что они означают?

— Ну… — Она мысленно пролистала страницы книги. — Шестеренки — это жизненные обстоятельства, если их две, значит, нас зажмет между ними. Неприятности с двух сторон.

— Неприятности?

— Да. Восклицательный знак означает опасность вообще, а Факел — пожар, поджог… в общем, любой вред от огня.

— Выходит, мы сгорим на пожаре?

— Сгореть не сгорим, конечно, но огня стоит опасаться. Будешь в следующий раз прикуривать, смотри не обожгись.

— Тьфу! — Москит сплюнул. — Зачем, спрашивается, я тебя слушаю? Давай-ка поднимайся, девочка. Если все уже настолько отдохнули, что появились силы на всякую чушь, лучше пойдем дальше. Поищем твою башню, раз так выпало.

Кузнец, так и не сказавший ни слова за все время привала, поднялся и закинул за плечо автомат. Ксанта решила не спорить и стала собирать костяшки с рунами.

После отдыха идти было значительно легче — голова перестала болеть, пришли в норму и натруженные долгим переходом ноги. Москиту даже приходилось покрикивать на ведомых, чтобы не обгоняли, не лезли вперед и шли за ним след в след. Слишком беспечно они себя вели, на его взгляд. Хотя что им? Вряд ли они понимают всю серьезность положения, в котором оказались. Особенно эта биологическая девчонка. Хотя она здесь уже и бывала, но, судя по некоторым повадкам, она как раз из той научной братии, что наплюют на любую опасность, лишь бы изловить в баночку новую, неизвестную науке гниду: мокрицу или дождевого червяка. А уж в Зоне подобного добра сколько хочешь, успевай только башкой вертеть.

Один из таких сюрпризов поджидал их у ворот бывшей воинской части, как раз на территорию которой и вел своих туристов Москит. Еще на повороте он приметил движение, перехватил висевший на шее АКМК и сказал:

— Стоп!

Кузнец тоже разглядел цель и потащил автомат с плеча.

— Спокойно, — сказал вдруг проводник. — Не стрелять. Это зомби.

Действительно, человек впереди двигался неуверенно, то и дело спотыкался, его шатало из стороны в сторону. Под лохмотьями камуфляжа просвечивала бледная и чудовищно грязная кожа. На плечах зомби болтались обрывки ремней и какая-то мятая железная мишура вроде скрученной проволоки. Наверное, несчастный бродяга, попавший под удар пси-излучения, сохранил какие-то прежние навыки и потому вешал на себя все, что напоминало ему оружие, бинокль, детекторы. Иногда бывший сталкер оступался, его разворачивало боком, и можно было увидеть бесформенную кипу тряпья, висевшую у него на спине. Про походный рюкзак бедняга тоже еще помнил. Он что-то бормотал на ходу, но губы подчинялись ему с трудом, и невозможно было разобрать ни слова.

Зомби подошел к правой створке ворот, ржавой, шелушащейся облупленной краской, остановился и забормотал с утроенной силой. Потом медленно поднял руку и потрогал когда-то красную, а ныне чешуйчато-рыжую звезду.

Дальше случилось удивительное. На глазах потрясенных людей рюкзак на спине зомби зашевелился, неторопливо переполз через плечо на руку и так же медленно перетек с нее на металлические пластины ворот.

— Гриб-невидимка! — выдохнул Москит.

Облупленная зеленая поверхность с красной звездой посередине исчезли под грибом, словно кто-то прилепил поверх нее огромный кусок серого пластилина. Потом цвет уродливого нароста начал плавно меняться, а сам гриб растекся по поверхности ворот, как тающее мороженое, воспроизводя все попадающиеся по пути трещинки и проржавевшие дыры. На шкуре гриба появилась звезда, сначала немного кривая и растянутая по диагонали, потом по ней пробежала быстрая рябь, и спустя несколько мгновений никто уже не смог бы отличить нормальную створку от притаившегося хищника. Единственное, что могло насторожить опытного сталкера, — это то, что краска на воротах выглядела положенной слишком толстым слоем.

Зомби снял с плеч моток проволоки, бросил себе под ноги и поковылял прочь.

Несколько минут все пораженно молчали. Наконец Ксанта сказала:

— Удивительный симбиоз. Как рак-отшельник с актинией…

— Никогда раньше такого не видел, — обескураженно отозвался Москит. — Как такое может быть? У гриба мозгов нет, он сразу атакует и жрет любую органику, до которой способен дотянуться…

— Уникальный случай, — поддакнула Ксанта. Глаза у нее горели. — Черт, и камеры с собой нет…

— Надеюсь, нам не туда? — спросил Денис. — У меня от этой мерзости мурашки величиной с яблоко.

— Туда, туда, — вкрадчиво заверил Москит, вспомнив наконец о том, что он бывалый проводник, который все в Зоне знает, и демонстрировать свое ошеломление ведомым ему ни к чему. — Но ворота лучше не трогайте, ни к чему такие развлечения. Вон пролом в заборе, влезем через него.

— А там что?

— Потерпи, все увидишь.

Обещанный Москитом схрон и в самом деле оказался башней — Ксанта даже удивилась точности своего предсказания. Серое, испятнанное какими-то осклизлыми потеками двухэтажное строение больше всего походило на водокачку, но наверху не имелось резервуара. Оконные проемы на первом этаже были завалены каким-то мусором, наверх вела шаткая лесенка, приваренная с наружной стороны к железобетонной арматуре. Москит подергал ее, даже пнул, проверяя на прочность.

Ничего, крепкая.

— Кузнец, ствол держи наготове. Я первый, Ксанта за мной, ты замыкающим. — Он ловко полез наверх.

Забравшись по лестнице следом, девушка заглянула через выбитое окно в маленькое темное помещение, куда уже забрался Москит. Он подал ей руку, помог преодолеть подоконник.

— Говорят, воинская часть, которая тут стояла, патрулировала Зону после Первого взрыва, — сообщил проводник. — На лошадях. А в башне вроде бы сено сушили.

За окном зашуршало. Пыхтя и ругаясь, в пустом проеме появился Кузнец, спрыгнул на изгаженный пол.

— Лошади в Зоне? — недоверчиво спросила Ксанта.

— Может, и врут. Диких лошадей здесь до Второго взрыва точно много было, расплодились без людей. Но в любом случае это отличный схрон, если надо отсидеться. Оборону держать удобно. На случай выброса есть подвал.

Кузнец выглянул в противоположное окно, выставив перед собой автомат. Спросил:

— А почему здесь до сих пор народ не толчется, как в супермаркете на распродаже?

— Бесплатный сыр сам знаешь где бывает. Башня считается опасной из-за блуждающих аномалий, и мало кто рискует ею пользоваться. Сейчас, — добавил Москит, заметив, как изменилась в лице Ксанта, — тут почти безопасно. Во всяком случае, в нашем положении. А вот после выброса…

Девушка кивнула, развернулась на каблуках и стала рассматривать заплывшие дождевыми сталактитами надписи на стенах. Потеки сливались в прихотливый узор, один из них, похожий на фигурную лепнину, Ксанта даже решила потрогать.

Стена оказалась неожиданно горячей.

— Ой!

— Вот про них я и говорил. Про аномалии. Там внизу — жарка, — спокойно поведал Москит. — Не боись, она совсем молодая, хорошо если утром народилась. Вчера еще не было. Пока раскочегарится, мы сто раз успеем отсюда уйти. Времени уйма. И отдохнуть хватит, и покурить, и обсудить то дерьмо, в которое мы все вляпались.

Глава 9

По рассказам Костика жарка представлялась Ксанте чем-то вроде передвижной печки с неограниченным запасом дров. Поэтому она на всякий случай отодвинулась подальше и присела у противоположной стены. С наслаждением расстегнула выданный Москитом жесткий и неудобный бронежилет, вытянула ноги, расслабилась, прикрыла глаза. Усталость навалилась внезапно и сразу, как летняя гроза. Не только физическая, хотя ноги и в самом деле гудели после богатого на приключения утра. На переживания и сильные эмоции ушли последние резервы душевных сил. Организм получил долгожданную передышку и отключился, словно из него вытащили батарейки.

Верный Денис присел рядом, хотел было что-то спросить — наверное, в очередной раз поинтересоваться, в порядке ли она, — но ничего говорить не стал. Понял, что у Ксанты нет сил отвечать, провел рукой по ее волосам и сказал:

— Отдыхай, Осень…

— Крепкая девушка, — тихо, но уважительно сказал Москит. — Сколько я водил в Зону туристов, а такие характеры не всегда встречаются даже среди мужиков. Любая другая после всего, что сегодня случилось, уже билась бы в истерике и требовала экстренной эвакуации. А она ничего, держится. Не без нервов, конечно, но никаких срывов и катания по полу.

— Она не новичок в Зоне, — напомнил Кузнец. — На биостанции…

— Их там охраняли, как президента, — оборвал сталкер. — Вряд ли они там веселились так же, как мы сегодня. Хотя, говорят, однажды после выброса им крупно не повезло. Народу полегло уйма. Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Ну да, Ксанта рассказывала. Как раз после того происшествия станцию и решили эвакуировать. Общественное мнение в Европе всегда напрягается, когда немецкие граждане гибнут не пойми за что в медвежьем углу среди малоцивилизованных варваров…

В полудреме Ксанта перевернулась на другой бок.

— …получается очень скверный расклад. Кланы хотят… а тут еще Мортенсен со своей комиссией… могут попытаться…

Доносящиеся до нее обрывки беседы становились все глуше, некоторые фразы Ксанта не слышала вовсе. Да и не важно — пусть ребята ведут свои сверхважные мужские разговоры, обсуждают и строят планы. Уже хорошо, что не ругаются: впервые вспыльчивый проводник и ревнивый к чужой крутизне Кузнец беседуют если не как друзья, то по крайней мере как союзники.

Голоса отдалились, превратившись в невнятное бормотание, и в конце концов Ксанта незаметно для себя задремала.

Ей приснился замечательный сон. Как будто нет никакой Зоны, погонь и перестрелок, все давно позади — а может, и вовсе никогда не случалось. Они втроем с Денисом и Костиком (жив! жив!) посреди недели, когда народу поменьше, выбрались на пляж. Накупавшись до изнеможения, парни затеяли играть в волейбол, звали и Ксанту, но она отказалась наотрез, расстелила полотенце прямо на песке и легла загорать. Пусть солнце позаботится о ее красоте.

Сначала было терпимо, теплые лучи приятно ласкали кожу. Потом стало понемногу припекать, но Ксанта мужественно терпела: красота, как известно, требует жертв. Костик с Денисом не замечали жара, перебрасывались мячом, сопровождая каждый удар азартными выкриками. Она даже позавидовала — ишь, какие выносливые, все им нипочем! Хорошо бы самой не сгореть, а то начнешь потом шелушиться, как старая штукатурка. И в тот момент, когда Ксанта все-таки решила сбежать в тень, мужчины закричали особенно громко, а прямо у нее над ухом прогремел гром.

Подождите, разве сейчас гроза?!

Мощная волна нестерпимого жара раз за разом прокатывалась по телу асфальтовым катком. По лицу градом стекал пот, в сухом горле першило и саднило. Перед глазами плясали цветные пятна.

Громыхнуло снова. И только теперь Ксанта поняла, что проснулась, но дикая пляжная жара из сна никуда не делась, она словно вынырнула в явь вместе с девушкой и окружила со всех сторон, яростно пытаясь удушить, сжечь, испепелить. Как будто кто-то посадил Ксанту на адскую сковороду и развел под ней огонь.

Она еще не успела окончательно прийти в себя, как загрохотал новый громовой удар, продолжительный и нестерпимо громкий. В закрытой комнатке он прогремел так сильно, что Ксанта на мгновение оглохла.

— Бей! Вот она, тварь!

Снова гром, потише и не такой продолжительный, зато сопровождаемый новым каскадом мата. Дениска ругался, как рыночный грузчик, трехэтажные тирады время от времени прерывались короткими грозовыми раскатами.

Ксанта с трудом приподнялась на локтях — в затылке тут же заломило, цветные круги в глазах погасли, сменившись темными пятнами. Жара взяла за горло, высасывая из него последние капли влаги.

Москит и Денис, оба голые по пояс, толкаясь потными плечами у оконного проема, яростно поливали из автоматов подножье башни. Спины у обоих были совершенно мокрые.

— Что случилось?

Сухой и разом потяжелевший язык с трудом ворочался во рту, и Ксанта в первый момент даже не узнала собственного голоса.

Проводник обернулся, отстегнул и бросил на пол пустой магазин. Нашарил на полу разгрузку, пристроил ее на плечо и зло сказал:

— Сбылось гадание, твою мать! Точно как ты говорила — зажало нас. С одной стороны жарка проснулась и шпарит, как пионерский костер. Чувствуешь, да? Тут тебе и пожар, и вред от огня! А свалить отсюда мы не можем!

— Почему?

Оглушительно грохнул выстрел, заставив Ксанту болезненно поморщиться.

— Есть! — вдруг закричал Кузнец. — Снял одного!

— Кабанов в голову бей! А эту, с ногами как у краба, оставь! Она в азарте боли не чувствует, а жиру у нее много. На нее вагон патронов истратить можно, а они у нас не казенные. Может, наестся падали и слиняет! — Москит резким движением вставил новый магазин в АКМК, передернул затвор. Покосился на Ксанту: — Там, снаружи, до хрена тварей. Кабаны, пара псевдоплотей.

Короткая очередь заглушила его последние слова. Вспышки выстрелов озаряли стрелков, и Ксанта видела их напряженные, мокрые от пота, багровые лица. Резкий запах мужского пота мешался с кислой пороховой гарью.

«Неужели и я такая же краснорожая? Фу!»

Она вытерла лоб тыльной стороной ладони. Футболка промокла насквозь, даже плетеные фенечки на запястьях стали влажными и скользкими.

— Очухалась? — через плечо спросил Кузнец.

— Немного, — сказала Ксанта и попробовала подняться. Тяжелый молот раскаленного воздуха толкнул ее назад, густая и вязкая от жары кровь совсем не хотела разгоняться по жилам. Все-таки она пересилила себя и встала. Футболка натянулась и прилипла к разгоряченному телу.

Москит несколько раз выстрелил одиночным и явно попал, потому что снаружи донесся хриплый и протяжный вой.

— Минус один, — с удовлетворением сказал ведущий. И добавил: — Бери ствол и помогай, принцесса. Не попадешь, так хоть напугаешь кого.

Денис подхватил «узи», что-то с ним сделал и протянул Ксанте:

— На спуск долго не жми, его сильно водит при длинных очередях. Бей короткими, по два-три патрона. И держи крепче, чтобы от неожиданности не выронить. Знаешь, как отсчитать ровно три патрона? Дави на спуск столько времени, сколько будешь мысленно произносить: «Двадцать два!»

— Справлюсь, — сказала она, принимая оружие.

Пистолет-пулемет удобно лежал в руке, и Ксанта, поднырнув под локоть Кузнеца, выглянула на улицу. Пока она спала, сгустились пасмурные сумерки, да и стекающий на глаза пот мешал смотреть, но неистовое мельтешение у подножия башни рычащих, басовито всхрюкивающих тел, разбрасывающих землю копытами, не разглядеть было невозможно.

Подсвинки — самые нетерпеливые или, может, самые голодные — захлебываясь визгом и слюной, яростно бросались на нижние ступени лестницы, однако им нечем было зацепиться за скользкие перекладины. Несколько бурых туш валялись неподвижно чуть поодаль, некоторые еще шевелились, истекая мутной кровью. Здоровенная псевдоплоть, представитель вездесущего местного племени падальщиков, урча и булькая от наслаждения, обгладывала в стороне заднюю ляжку одного из убитых секачей. Цепочка рваных ран на спине твари не уменьшила ее аппетита. В другое время кабаны легко отогнали бы уродливую тварь и сами закусили трупом собрата, но сейчас они были слишком разъярены огрызающейся с вершины башни добычей. Сначала следовало добраться до наглых двуногих, умеющих смертельно жалить издали, а потом уже можно заниматься пустяками.

Позади всех топтались матки припять-кабанов, могучие, тупые, слабоуязвимые звери, уверенные в своей силе. Пары случайных попаданий оказалось недостаточно, чтобы разжечь их слепую ярость, но и уходить они не собирались.

— Стреляй! — тяжело дыша, сказал Москит. — Если мы их через полчаса не разгоним, сваримся здесь на хрен. Жарка нас быстро доконает.

Вспышки и грохот коротких очередей со второго этажа Подлой башни заставили Ская прибавить ходу. Во что это они там ухитрились вляпаться без него?

Выследить группу оказалось на удивление просто. Даже странно, до чего ухитрился наследить бывалый бродяга Москит, особенно в Тихом лесу у Периметра и на Свалке, где сейчас рядом с упавшим вертолетом роились военные. Патрули редко забирались в Зону без прямого приказа, так что у комендатуры явно были и еще какие-то резоны, кроме обычной спасательной операции. Пострадавших в аварии летчиков уже давно вывезли, а солдаты все не уходили — вполне возможно, искали беглецов.

Или наоборот, своим мельтешением прикрывали тылы группы Оксаны Леженды, мешая возможной погоне выйти на след. Тоже ничего версия. Тогда выходит, что Мортенсена в самом деле тормошат намеренно, чтобы он, ворочаясь в городке, как слон в посудной лавке, перекрыл и Чернобыль-4, и Периметр, лишив каких-то очень серьезных парней возможности действовать по наработанным схемам прорыва в Зону.

И все же группа Москита двигалась по территории слишком громко. Понятно, что ему трудно, что он совершенно неожиданно остался без второго номера — некролог на Пифу немного подзадержался, однако все же упал на ПДА Ская еще до того, как он отправился к Бубне. Но вот зачем, спрашивается, он потащил своих ребят ночевать прямиком в Подлую башню, куда сам Скай даже с опытной командой сталкеров полез бы только в самом крайнем случае? Рядом — поле новорожденных аномалий, какая-нибудь одна оторвется, перекроет вход, и все: вторая серия голливудского триллера «Замурованные заживо».

В итоге они таки влипли в какую-то переделку. Издали всех подробностей было не разглядеть, но по какофонии звуков — надсадному вою, хрюканью, бормотанию, грохоту очередей и жалобному визгу — Скай быстро восстановил картину происходящего. Целая стая мутантов осадила башню. Не исключено, что группу выследил контролер, привел свое стадо и запер гостей внутри, как немцев в Сталинграде. С голоду не помрут, конечно, и даже, вполне возможно, отобьются. Но удовольствия определенно не получат. Кабаны — твари упрямые, контролеры тоже.

Огонь со второго этажа башни изрядно проредил мутантов, подсвинки уже не так азартно лезли вперед, трупы сородичей теперь привлекали их куда больше недоступной и огрызающейся двуногой добычи. Но снимать осаду твари не собирались, самки припять-кабанов плотно держали внешний фронт окружения, не давая молодняку разбежаться.

Скай долго разглядывал окрестные кусты и плац военной части в бинокль, но контролера так и не увидел. Может, мозголом хорошо спрятался, а может, уже давно сбежал, бросив свое стадо на произвол судьбы. Почуяв нешуточную опасность, трусливые контролеры обычно убегают без оглядки. А может, его и вовсе не было: нынче по Зоне бродит много голодных кабанов. Зато сталкер заметил, как дрожит раскаленный воздух над задней стеной башни — не иначе жарка проснулась. Если так, то тем, кто внутри, не позавидуешь. Там сейчас температура как в хорошей сауне, а если они оперативно не выберутся на свежий воздух, скоро по округе поползет аромат жареного мяса.

Он дослал в подствольник осколочную гранату, дал длинную очередь по задним кабанам и дернул спуск гранатомета.

Огненный всполох вонзился в самую гущу тварей, глухо бухнул взрыв, разметав изуродованные тела. В очередной раз раненная осколками псевдоплоть обиженно завизжала, закрутилась вокруг своей оси, забормотала что-то невнятное. Потом, переступив острыми костяными копытцами, вдруг отчетливо произнесла: «Пищевахя чепчочка…» — ухватила за окорок труп кабана и, продолжая нести невразумительную чушь, потащила добычу прочь. Озверевшие от боли секачи немедленно бросились следом, пылая жаждой мести. Недоразвитые мозги мутантов слабо разбирались в причинах и следствиях, поэтому, увидев, как дальняя родственница волочет куда-то погибшего собрата, кабаны решили, что именно она его и уделала.

Твари сшиблись в полусотне метров от башни. Припять-кабаны рвали тело псевдоплоти клыками, бодали уродливыми лобастыми мордами, пытаясь сбить с ног и затоптать. Та не осталась в долгу и с невероятной скоростью заработала острыми копытами, в считаные секунды исполосовав нападавшим морды и бока. Нестерпимый визг и хриплый яростный вой, лишь отдаленно похожий на хрюканье, на время заглушили грохот автоматных очередей.

Скай несколькими точными выстрелами завалил одного секача, потом тяжело ранил второго. Наверху его поддержали огнем, положив еще парочку нападающих. Один повалился на бок и замер неподвижно, второй с визгом покатился по земле, суча ногами в предсмертной агонии. Еще одна очередь достала последнего матерого кабана, повздорившего с псевдоплотью. Он ткнулся мордой в землю и затих. Несколько секунд псевдоплоть в кровавом угаре еще терзала его, таская по земле, потом, сообразив, что драться больше не с кем, удовлетворенно забормотала: «Тапарасамма! Мурлинап!» Впившись острыми зубками в труп первого кабана, которого она считала своей законный добычей, тварь мощным ударом насадила на правое переднее копыто еще одного, поменьше, и, волоча добычу за собой, задом покинула поле боя.

Скай проводил ее стволом, но, зная, насколько живучи псевдоплоти, стрелять не стал, чтобы не переводить зря боеприпасы. Ушла — и Черный Сталкер с ней. Пусть живет, заслужила: как-никак, отвлекла на себя часть зверья.

Понеся недопустимые потери, остаток кабаньего стада счел за лучшее раствориться в лесу. Скай даже не стал стрелять им вслед — опять же неразумный расход патронов. В Зоне все надо делать разумно и максимально прагматично.

— Эй, бродяги! — гаркнул он, задрав голову. — Спускайтесь, уже можно. Я прикрою, если что.

— Кто говорит? — В глухом голосе Москита, донесшемся сверху, звучала смертельная усталость.

«А хреново там небось, — подумал Скай. — Не парилка даже, а целая промышленная коптильня».

— Скай. Ты меня знаешь, Москит.

Эта информация, похоже, озадачила проводника, потому что он на некоторое время замолчал.

— Чего это ты вдруг решил нам помочь? — наконец крикнул он. — А, Скай? На милосердие пробило? Ты вроде просто так ничего не делаешь. В Зоне все надо делать разумно и прагматично — твои слова?

— Дело есть, — откликнулся Скай. — Да не парься ты там! Если бы я хотел вас тут положить, просто не стал бы вмешиваться. Вы бы и сами скоро загнулись. Жара, пот, тепловой удар, обморок, смерть. — Он прочистил горло. — Вылезай уже, поговорим, устал я тут орать.

Москит спустился первым. Скай бесстрастно наблюдал, как он шипит и ругается, обжигая ладони о раскаленную арматуру лестницы. Наконец проводник ступил на землю, АКМК тут же прыгнул ему в руку и уставился дулом на неожиданного спасителя, несмотря на то что у того автомат мирно висел за плечом.

— Опусти дуру-то, — сказал Скай. — Озверел, радиоактивное мясо? Я вам не враг.

Москит недоверчиво хмыкнул:

— А кто? Только не свисти, что типа случайно шел мимо и заглянул на огонек.

— Вообще-то вольным бродягам следует помогать друг другу, Черный Сталкер велел, — Скай пожал плечами. — Впрочем, насчет «случайно» врать не стану. У меня тут кое для кого весточка припасена.

— Для кого же? Если имеешь что-нибудь сказать Пифе, то ему уже совсем не интересно.

— Знаю, читал некролог. Пусть ему хорошо лежится, бродяге. А сообщение мое для Оксаны Георгиевны Леженды. Слышал что-нибудь про такую?

Москит опустил ствол, но палец со спускового крючка не снял.

Валяющиеся возле башни трупы тварей невыносимо воняли паленой псиной. Мутанты Зоны и так пахнут отвратительно, а тут еще и жарка добавила неприятных ощущений. Лишайная шерсть старого кабана, лежавшего ближе всех к аномалии, уже начала понемногу скручиваться и потрескивать. Неподготовленного человека могло вывернуть наизнанку от одного только зрелища его омерзительных радиационных язв.

Скай был уверен, что Ксанту начнет тошнить, едва она спустится вниз и увидит изуродованные трупы. А стоит ей пару раз вдохнуть… Однако, к его удивлению, девушка вела себя довольно спокойно. Сглотнула пару раз вставший в горле комок, поморщилась, прикрыла рот рукой. Но и все. Ничего больше. И только тогда он вспомнил, что на биостанции Ксанта числилась в старших препараторах. А раз так, то ей, наверное, не раз приходилось если и не резать мутантов самостоятельно, то, по крайней мере, присутствовать при биопсии. А уж сама природа изнасиловала тварей Зоны и внутри и снаружи куда сильнее, чем способен сделать человек с его пулями и гранатами.

Следом за Ксантой слез Кузнец. Закинул за спину автомат и, вытирая пот скрученной в жгут футболкой, первым делом спросил:

— Ну, что у нас тут?

Москит повернулся к Ксанте, которая все же не собиралась наслаждаться зрелищем живописной горы омерзительных трупов и смотрела себе под ноги:

— Это к тебе. Бродяга по имени Скай. Говорит, что у него для тебя весточка.

Ксанта встрепенулась и даже непроизвольно сделала шаг навстречу Скаю. Денису это не понравилось, и он тоже шагнул вперед, прикрыв ее плечом.

— Только сначала я хочу кое-что выяснить у тебя, Москит, — сказал Скай. — Ты ведь знаешь, кого подрядился вести в Зону?

Девушка вздрогнула и чуть не схватила его за руку. Хорошо, рот не стала зажимать.

— Конечно, знаю, — хладнокровно подтвердил Москит. — Что я, салага зеленый, по-твоему?

— И чья она сестра, тоже знаешь?

Москит фыркнул:

— Спрашиваешь! Только мне глубоко до одного места, кто чей родственник, если правильно уплочено. К тому же Циклоп поручился.

Ксанта отодвинула Дениса в сторону и сказала — чуть смущенно, но решительно:

— Москит, мы хотели потом с тобой поговорить. Уже здесь, в Зоне. Предложить гонорар повыше, какой сам назначишь. А про биостанцию врали потому, что никто не согласился бы вести нас, если бы с самого начала знал куда. Ты бы первый и послал…

Дата добавления: 2015-06-28