Татары издали боевой клич, и острые клинки вспыхнули сухими молниями

Татарский полк, которое встретило войско Евпатия, был из отборного ханского войска, численностью до пяти тысяч сабель. Вел его старый военачальник, воевавший Русь еще с полчищами Чингис хана.

Освобожденные русские пленники ловили татарских коней, снимали с убитых татар и русских воинские одежды, опоясывались мечами и примыкали к хвосту рязанского войска.

Тем временем лыжники мещеряки замкнули татарский стан в кольцо и убивали всякого, кто пытался прорваться сквозь их цепь.

И, обойдя стороной все еще кишевшие людом, полное стонов и визга становище, рязанцы выехали навстречу татарскому полку.

На свободном от кибиток месте они встали в боевой порядок.

Воины рязанские подались вперед, оставив недобитых татар на долю лыжников мещеряков.

Кудаш, оказавшийся неподалеку, услышал крик мещерина, снял висевший через плечо рог и гулко затрубил в него, как трубил в лесах, настигая красного зверя.

Шум боя скоро привлек внимание другого татарского полка, что стоял в шатрах поблизости.

Последовал новый удар мечом — и второй татарин ткнулся разрубленной надвое головой в ноги Бессонова коня.

Евпатий все рвался вперед. Ему не по душе было воевать в обозе. Он искал с татарами поля, стремился пробиться к татарским полкам и вступить с ними в открытый бой.

Рядом с Бессоном, покрякивая, рубил татар Замятня. Нечай, по обычаю своему, действовал левой рукой, и около ног его коня уже лежало несколько убитых татар.

Евпатий бился наряду с другими. Он видел, как искусно орудовал своим длинным мечом Бессон, как ловко закрывался щитом и давил конем пеших противников.

Пока всадники рубили татарских воинов и озверелых женок, бросавшихся на коней с короткими ножами, мещеряки проникали под полога кибиток и молча резали спрятавшихся там татар.

Татары никак не могли сгрудиться, чтобы по излюбленной манере, ставши стенами друг к другу, отражать нападение. Они падали, подкошенные, как трава. Крики и стоны раненых сливались в сплошной гул.

Рязанцы рубили татар молча, сжав челюсти, рубили наверняка, надвое.

— Не оставляй сзади себя ни единого врага! — кричал ему Бессон, отбиваясь от двух татарских воинов, ловко работавших своими кривыми саблями. — Оставишь одного, — в эту минуту Бессон отхватил обе руки татарина, — вместо одного встанут десятеро!

Старик мещерин приблизился к Евпатию и крикнул ему:

— Вперед гляди! Там много много мечей идет!

Евпатий выехал вперед и сказал воинам кратко:

— Умрем за Русь, братие! Не посрамим Рязани!

В овчинном тулупе, в малахае и в войлочных сапогах, военачальник ехал впереди полка, подогнув к седельной луке кривые ноги. Всегда побеждая, он презирал бородатых русских воинов. Поэтому, далеко не доезжая до русских, которые развертывались на два крыла, он придержал своего буланого конька и показал нагайкой меж конских ушей:

— Привести ко мне старшего русского! Остальных отдаю вам!

Дата добавления: 2015-06-28