Да пайдётъ Бохъ па всей зьмле 6 страница

Да иму службу служыли,

Да штобы нь разгневался,

Да штопъ, царь, нь рассердился,

Студёнай попилъ онъ вады,

Да такъ агонь свой пасмирилъ -

Нь будьтъ печъ ясно Солнцэ,

Нь будьтъ печъ разгневанна,

Разгневана, зжыгающэ,

Да нь высушытъ белъ Дунай,

Да нь павяньтъ пшэница.

Вьрнулися дьвчоначки,

Дьвчоначки, всё девушки,

Да горькимъ плачъмъ плачутца:

Никто изъ молатцэвъ нь бралъ,

Ньгодные, молъ, къ жънитьбе;

Сагласье имъ давали жэ,

Штобъ ымъ любить багатырей,

Для нихъ есть младъ ваиводы!

Да если, царь, ихъ нь найдёшъ,

Кагда жэ будьтъ красный - день,

Да красный - день, гадавщына,

То жэртву тьбе нь калоть:

Што нь калоть щыра ягня,

Щыра ягня свящонае,

Свящонае, пепьльнае.»

Сьдлаитъ царь барза каня,

Да едьтъ онъ чьрьсъ поле,

Да ажыдаитъ девачъкъ,

Дьвчоначъкъ, всё девушъкъ.

Въ дварцэ иво три ваиводы,

Три ваиводы, удальца,

Онъ имъ годитъ, онъ ихъ жэнитъ.

Да сядьте вы ва дварцэ,

Да будьте млатцовъ любить,

Царю паслушными хадить,

На трапьзе службу служыть.

НА МАЙСКИЙ - ДЕНЬ.

(Атъ другова пьвца)

Адно время вьсной, на 1-е Бьрьзазола калоли жэртву, атъ сьла три каровы, да каждый гатовилъ курицу, и угащались; кагда каровъ даставляли для гатовки, нь развадили агонь, но адна девачка, Въ страшнай тайне, штобъ никто нь зналъ, развадила агонь, а другие девушки, съ завязанными, штобъ нь падглядывать, глазами, играли окала казана хараводъ и пели следующую песню:

Песня 1.

Ой, Божэ ли, Агонь* Божэ,

Минула тяшкая зима,

Тьшкая зима снежная,

Да наступилъ жэ Магута*,

Да Магута, да всё Асветъ.

Павышли все жэ на гару

Девять девушъкъ, всё дьвчатъ,

Адна кажда у матьри,

Кажда дева - чърна птица,

Кажда дева - ясна книга,

Все залаты, злачоные,

Пазалатилъ ихъ Умнъ жэ царь,

И всё съ царёмъ онъ гаварилъ,

Да штобъ жэртву тьбе калоть,

Да чорныхъ птицъ пазлачоныхъ -

Жэртву, Божэ, тьбе кольмъ,

Да чорныхъ птицъ пазлачоныхъ,

Паёмъ тьбе ясную песнь,

Да на гаре жэ всё сидимъ

Мало время три ньдели;

Да нь идимъ всё, да нь пьёмъ,

Да кольмъ чорную птицу,

Гатовимъ и идимъ иё,

Да лишъ агня у насъ тутъ нетъ.

Мальбою тьбе молимся,

Да што сидишъ ты на ньбе,

Сидишъ ты въ огньнамъ дварцэ,

Да выкрьсишъ лютой агонь,

Штобъ патпалить ясно Солнцэ,

Да штобъ взашло жэ надъ зьмлёй,

Да надъ зьмлёй, да надъ гарой,

Сильный агонь ты высьчы,

Згатовимъ чорную птицу,

Да паидимъ, да всё папьёмъ;

Штобы прагнать тяшку зиму,

Тяшкую зиму снежную,

Штобъ ана правалилася.

Паёмъ тьбе, Божэ, славу!

Да ажыдаимъ на гаре,

Што выйдьтъ ясна Солнышка,

Да паоремъ мы на пале,

Паапкапаимъ жэ лозья,

Што есть жывова расцвьтётъ.

Да сайдёмъ внизъ, да на пале,

Ужъ нь сидимъ мы на гаре,

Да насъ паслалъ всё Умнъ царь,

Да сайдёмъ внизъ, да на поле,

На поле жэртву закольмъ,

Кольмъ тьбе щыра ягня,

Адно ано у матьри,

Паёмъ тьбе ясну книгу,

Да тьбя славаю славимъ!

А съ нею ли светлый Агонь

Яснае Солнцэ падажжотъ,

Да пусть сияетъ на землю,

Всё на землю, да на гару;

Ясну песню тьбе паёмъ,

Ясну песню, ясну книгу,

Што иё писалъ Умнъ жэ царь,

Да кагда былъ онъ на ньбе,

Да на ньбе, да три года,

У Бога въ послухе хадилъ -

Да Вышний Богъ давольнъ былъ,

Да иво дарамъ даравалъ

Ясну книгу злачоную,

А ва книге ясна песня;

Да какъ сльтелъ онъ на зьмлю,

Душою закручынился,

Для Бога жэртву онъ кольтъ,

Паётъ ему ясную песнь,

Да што ясну всё, какъ Солнцэ,

Ему мальбою молитца,

Таска иво аставила;

Вышний ему даръ даравалъ,

Умнъ царь жэ тутъ иму сказалъ:

«Ой, Божэ ли, ты Вышний Бохъ,

Даёшъ мне ясную книгу,

Мьня падаркамъ ты даришъ:

Да што делать съ ясной книгай?

Съ таво мьня таска бьрётъ,

Што нь спаю яснай песни,

Кручыну нь атганю прочъ.

Тутъ Вышний Бохъ иво учылъ,

Да какъ петь ясную книгу.

И иму зарокъ заручылъ,

Што какъ сльтитъ онъ на землю,

Нашолъ штобъ девять девушъкъ,

Идинствьнныхъ у матьри,

Да держалъ ихъ онъ ва дварцэ,

Дьржалъ ихъ въ паслушании:

Штобъ ихъ учылъ яснай пьсне,

И Богу ею малитца,

Съ таскою онъ расстаньтца.

Да сахадилъ царь са неба,

Въ рукахъ иво ясна книга,

Азарилась, засияла,

А прашолся па гораду,

Да сабралъ девять девушъкъ,

Кажда адна у матьри -

Да насъ ыскалъ онъ, атыскалъ,

Да насъ дьржалъ онъ ва дварцэ,

Да насъ учылъ яснай пьсне:

Мальбы, Божэ, иль нь слышышъ!

И ждали мы дьвчоначку,

Да на гаре три ньдели,

Да мы девачку - вестницу:

Азарилась звьзда - заря,

Павышла ясна Солнышка,

Минулася тяшка зима,

Тяшкая зима снежная,

Явилася тепло лета.

На другой день, рана утрамъ, ищо пьрьдъ васходамъ Солнца, да зари, девушки гурьбой паднимались на гару ажыдать вьсну, а девушка, каторая тайна развадила агонь, патомъ тайкомъ ухадила на гару и пела следующую песню:

Песня 2.

Вышла девачка изъ дварца,

Девачка Двергана Доля*,

Да сахадила въ низъ гары,

Падарки ньсётъ ва рукахъ,

Ньсётъ траву укропицу,

Траву брасала са гары,

Кричала гласамъ до неба:

«Слышыте ль, девять девушъкъ,

Да те, што жэртву калоли,

Да чорныхъ птицъ пазлачоныхъ?

Што Агню жэртву калоли,

Што пели иму ясну песнь,

Иво мальбою малили,

Штобъ вышла звьзда - зарница,

Штобъ вышла яснае Солнцэ,

Да на гаре вы сидите,

Да што ищо нь видьли.

Явилася Перва Доля,

Перва Доля, Первый мьсяцъ,

Убралась въ белые цвьты,

Бьлы цвьты, чървоные;

Златая палка ва рукахъ

Прагнала тяшкую зиму,

Тяшкую зиму снежную:

«Бьги, зима жэ, убьгай,

Ужо сьчасъ прийдётъ лета!»

Рькла, ищо нь изрькла,

И вышла звьзда - зарница,

И вышла яснае Солнцэ.

Первая Доля ва дварцэ,

Падала ей златой падносъ,

На падносе бьлы цвьты.

Бьлы цвьты, да чървоны,

Дала траву укропицу,

Въ падаракъ, девы, вамъ даритъ:

«Траву брасаю внизъ зъ гары,

Нарядитесь, надушытесь,

Да и гара надушытца,

Што ли лета ужэ пришло,

Пришолъ ужэ Первый мьсяцъ.»

Слыхали девять девушъкъ,

Да сахадили са гары,

Да встретили дьвчоначку,

Дьвчонку Двергану Долю -

Искали иё, да нашли,

Съ бьлымъ вьнкомъ на галаве,

А ва рукахъ златой падносъ,

На падносе бьлы цвьты,

Какъ сахадила внизъ зъ гары,

Брасала траву всё укропъ;

Девы иё мальбой малятъ,

Дала штобъ ымъ бьлыхъ цвьтовъ,

Бьлыхъ цвьтовъ, да чървоныхъ.

Девачка дарамъ ихъ даритъ,

Такое слова гаваритъ:

«Украсьтца, дьвчоначки,

Бьлы цвьты на голаву.

А на гаре вамъ нь сидеть,

Схадите на долъ, на пале,

Въ Гуляй горатъ*,

Да васъ тамъ ждётъ ужъ Умнъ царь.

Искалъ, нашолъ щыра ягня,

Щыра ягня, единствьна,

Васъ ждётъ онъ въ Гуляй гораде,

Богу жэртву иму калоть,

Да петь иму ясну песню,

Да яснае Солнцэ славить!

Да какъ васходитъ надъ зьмлёй,

И вместь съ нимъ жэ всё идётъ,

Белъ пшэница, бьлы гроздья,

Золата шлётъ онъ на землю,

Чисто злата, белъ серьбра:

Какъ славай иво нь славить!

Да жэртва ему кольтца.»

Девять девушъкъ убрались,

Бьлы цвьты на голаву,

Бьлы цвьты, да чървоны,

Въ рукахъ трава укропица,

Да вся зьмля - душыстая!

Сашли девушки на пале,

На поле, да въ Гуляй горатъ,

Где ажыдаитъ Умнъ жэ царь.

Вьдётъ ихъ въ тёмну пьщэру,

Да для Бога жэртву калоть,

Жэртву калоть щыра ягня,

Щыра ягня, идинствьна,

Да петь иму ясную песнь,

Царь угащэньемъ их гаститъ,

Мало время три ньдели.

Имъ делаитъ злато рало,

Да орютъ ани ва стьпи,

Да сеютъ белу пшэницу,

Белъ пшэницу, бьлы гроздья;

Три ньдели минуютца.

Пажнутъ бьлую пшэницу,

Да сабьрутъ бьлы гроздья -

Да намесятъ бьла хлеба.

Надавятъ зельна вина.

Съ таво абычай астался,

Да штобы пелась та песня,

И штобъ хадили девачки,

Да сахадили внизъ зъ гары,

Да штобъ кричали голасамъ:

«Иди, зима жэ, ухади,

Да вотъ приходитъ летьчка.»

VIII. КРАСНЫЙ - ДЕНЬ ГАВИТЪ - ДЕНЬ*.

Вьсной, падъ Ярилу, калоли жэртву; девять девушъкъ ухадили на гару къ стаду и адбирали девять авновъ или ягнятъ для жэртвы; те жэ девушки пели следующую песню:

Песня 1.

Пасёшся, стада, на гаре,

А нь саходишъ на пале,

Всё на пале, да на нивы;

Да васпархнулъ тутъ Щуръ Ламецъ,

Пабилъ, пагасилъ всё поле:

Пабилъ, пагасилъ пшэницу,

Да реки онъ павысушылъ!

Да стада онъ вызываетъ,

Да што стада, молъ, на гаре,

А нь выходитъ на пале:

«Ужо ты жди, стада, пажди,

Какъ забьрусь азъ на гару,

Да турну тьбя на пале,

Патоньшъ въ беламъ Дунае!»

Стада пьрьпалашылася,

Да ни выходитъ на пале.

Хвали, стада, Гразу* ваиводу,

Тутъ сахадилъ онъ са неба

Съ огненнай саблею въ руке,

Да онъ пажохъ Щура Лама,

Нь видна што й асталася.

Сварачивай, стада, гуртомъ,

Штобъ наметить девять авновъ,

Девять авновъ всё пятнистыхъ,

Да пятнистыхъ всё баранавъ,

Штобъ сашли ани на пале,

Всё на пале, да ва горатъ,

Ва горатъ всё, да ва дварецъ,

Да Будный ушъ тьперь вечъръ.

Да царь сидитъ у огнища,

Богу разводитъ онъ агонь,

Да самъ царь иво запалитъ,

Запалитъ для властна Бога,

Да иму жэртву закольтъ,

Девять авновъ, всё пятнистыхъ,

"Девушки, жэртву парубимъ,

Да пригатовимъ Будницу,

Лишъ толька агонь засиялъ,

Угащэнья папробуимъ,

Да Бога славай васславимъ!

Што слалъ Гразу ваиводу

Всё на пале, да на нивы,

Какъ Щуръ Ломъ на нихъ нахадилъ,

Пажэчъ ыхъ, да пагубить ыхъ:

Да три рьки тутъ вытькли,

Напилася жэ пшэница,

А пратькали реки всё

Въ гарахъ да свежымъ малакомъ,

Для Бога жэртву вамъ кольмъ.»

Да всё стада схадилася.

Схадилася, згрудилася.

Павышли всё девять авновъ,

Девять авновъ всё пятнистыхъ,

Всё пятнистыхъ, всё баранавъ,

Да девушки сагнали ихъ.

Ва дварецъ атагнали ихъ,

Всё ва дварецъ, да ка царю.

Да царь стаитъ ужъ у двьрей,

Убрался онъ, нарядился,

Да ажыдаетъ девачъкъ.

Рукой онъ златамъ абавьётъ,

Пазалатитъ девять авновъ,

Пазалатитъ ихъ, нарядитъ,

Рага пазалачоные,

Накиньтъ на нихъ златой платъ.

Припели девы, запели,

Выходитъ верная любовь,

Да имъ падарки всемъ даритъ,

Исъ сада белые цвьты,

Бьлы цвьты, златы ветки,

Да девушки нарядились,

Нарядились, убралися:

Па утру жэ Цветьнь месяцъ*,

А съ месьцэмъ Солнцэ взашло,

Да греитъ ано ва дварцэ,

Да царь тутъ пригатовился.

Да штобъ агонь жэ развьсти,

Да штобы жэртву закалоть,

Запели тутъ дьвчоначки.

Кагда адганяли авновъ, то шли ва дворъ къ старику сьлянину, каторый их ждалъ, адевшысь въ лучшые адежды, и пели следующую песню:

Песня 2.

Ой, да ты царь, ты баяринъ,

Апаяшы златой пакровъ,

Ка Богу са мальбой мались,

На огнище огнь запали,

Сильный агонь ажъ да Бога,

Злато древа на огнище;

Ищо агонь нь запалилъ,

Самъ Бохъ жэ да тутъ всё сходитъ

Самъ Бохъ же онъ на огнище.

Да иму жэртву закали,

Девять авновъ всё пятнистыхъ,

Всё пятнистыхъ, да баранавъ,

Падавай намъ залатой ножъ,

Да рассьчомъ их на куски,

На огнище ихъ згатовимъ,

Сильный агонь, сальна еда,

Кто съ нами естъ, кто съ нами пьётъ,

Даждался Цветня месяца:

Пшъницы иму въ амбары,

Да зельна вина въ бочки,

Свежъва малака въ вёдра.

Свежый тварохъ ва цэдила.

Старикъ сьлянинъ, называемый Паличъ*, пьрьпаясывался аднимъ наряднымъ палатном, и укладывалъ дерьва на огнище, после выхадили девушки, и тагда тотъ тайкомъ развадилъ агонь; какъ займутца драва, тагда звалъ девушъкъ и гаварилъ имъ, што самъ Бохъ павьлелъ Солнцу греть такъ, штобы зажохся агонь; онъ жэ на огнищэ калолъ жэртву, а девушки рубили иё на куски и гатовили, распьвая следующую песню:

Песня 3.

Божэ, Божэ, радной Божэ,

Царь тьбе, Божэ, молитца,

Да сайдёшъ ты на огнищэ,

Где залатое дерьва,

Да развьди сильный агонь,

Мальбу иво ли услыхалъ,

Да самъ жэ, Божэ, нь схадилъ,

Но лишъ паслалъ ясно Солнцэ,

Да пригреитъ на огнищэ,

Да разажжотъ сильный агонь,

Палитъ тьбя маладой царь;

Садился онъ ка огнищу,

Да тьбе жэртву онъ кольтъ

Девять авновъ всё пятнистыхъ,

Всё пятнистыхъ жэ баранавъ,

Ани жэ жэртву парубятъ,

Паськутъ иё на куски,

Згатовимъ сальную иду,

Сильный агонь, сальна ида;

А тьбе мальбой молимся,

Кто съ нами естъ, кто съ нами пьётъ,

Даждётца Цветня месяца:

Пшъницы ему въ амбары,

Да зельна вина въ бочки,

Свежъва малака въ вёдра,

Свежый тварохъ ва цэдила;

А кто нь естъ съ нами, нь пьётъ,

Таво заклятьемъ закляни:

Какъ есть царь, да на огнище,

Раскладываитъ онъ агонь,

Тотъ пусть жэ дома у сьбя,

Да штобъ ламалъ бьлы руки,

Да всё ламалъ, да всё плакалъ,

Да всё плакалъ, да всё кликалъ,

Да месьца што нь даждалъ,

Цветня месяца Гавита;

Што нету белай пшэницы,

Бьлой пшэницы въ амбарахъ,

Да нету зельна вина,

Да зельна вина въ бочкахъ;

Да стада маё на гаре,

Да задули всё ветры жэ,

Да Вьюги самародицы*,

А съ Вьюгами да Щуръ Ламецъ,

Да паглатилъ сиво стада,

Да нету свежа малака,

Свежъва малака въ вёдрахъ,

Свежа творага въ цэдилахъ.»

Пели девы, припевали,

Гатовили сальну иду,

Садилися ка трапьзе.

Прикрикньтъ царь, да закричитъ:

«Братцы малатцы, девушки,

Да кто прийдётъ жэ ва дварецъ,

Да ва дварецъ ка огнищу,

Угащеньемъ таво гастимъ.

Да кто естъ сальную иду:

Пшъницы ему въ амбары,

Да зельна вина въ бочки.

Свежъва малака въ вёдра,

Свежый тварохъ ва цэдила.

НА ГАВИТЪ - ДЕНЬ.

(Атъ другова пьвца).

Адно время, въ сьле песнапевца, адна старая бабка, кагда ужэ была вьсна, ухадила на гару съ девушками и пела следующую песню:

Песня 1.

Галя, Галя Бываница*!

Сайди, Галя да въ нашъ горатъ.

Цвьты всё рвёшъ, да вьнки вьёшъ,

Тьперь, Галя, ва садике,

Цвьты збьрёшъ, вьнки савьёшъ,

Да Гале ужэ нь бывать.

Да на гаре съ дьвчатами,

Съ дьвчатами, девушками,

Где тьбя ждутъ мало время,

Мало время три ньдели,

Сайди, Галя, ихъ наряди;

Штобъ бьды нь наделали:

Веть три ньдели сидели,

И будутъ ищо три сидеть,

Пака, Галя, нь нарядишъ,

Имъ нь атдашъ бьлы цвьты,

Бьлы цвьты исъ садичка,

Вьдь нь уйдутъ ани дамой,

Штобъ зима правалилася!

На пасиделкахъ не были,

Палотна вьдь нь белили,

Танко бьльё да нь ткали;

Што паслала ихъ старица,

Да на гару, на пригорки,

Хворасту для агня сабрать.

На гаре бабка наряжала девушъкъ цвьтами, а те пели следующую песню:

Песня 2.

Сашла Галя Бываница,

На галаве злато блюда,

На блюде белые цвьты,

Руками вьётъ ана вьнки.

Нарядила дьвчоначъкъ,

Дьвчоначъкъ, да девушъкъ -

Въ низу гары цвьты сеитъ,

Какъ крикнула, прикрикнула:

«Иди, зима жэ, ухади,

Лета, зима, ужэ идётъ,

Девамъ зима надаела,

Ужъ больна люта, да снежна!

На пасиделкахъ не были,

Да палатна нь белили,

Танка бьлья да нь ткали.»

"Да слышышъ ли песню, зима,

Вьдь я сама сашла съ ньбесъ,

Въ низу гары цвьты сею,

Дьвчоначъкъ нарядила,

Вьдь лета ужъ являитца:

Скройся, зима, да ва дварцэ,

Да ты запри сасульчки,

Сасульчки, сньжыначки,

Сньжыначки, да льдиначки,

Штобъ большэ ихъ нь сыпала.

IX. КРАСНЫЙ - ДЕНЬ СЫРНЫЙ - ДЕНЬ*.

Кагда нашы деды празднавали Сырный - день, семь девушъкъ атправлялись на гару, где паслись стада всьво сьла; для этава все сабьрались на гаре въ адномъ месть, а девушки пели следующую песню:

Песня 1.

Вотъ наступилъ да красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

А вместе съ днёмъ идётъ Сыръ - Бохъ*,

А съ Богамъ всё Гара Доля*,

Гара Доля вьть чабанка,

Сашлися мы да на гару,

Туда, где Нюня* удалецъ,

Онъ жэ пасётъ сиво стада.

Да Сыръ Богъ онъ ва пьщэре,

Гара Доля да на гаре,

Въ дьсной руке златой кувиклъ,

А въ шуйцэ залатой посахъ,

Маладцу слова гаваритъ:

«Слушай, Нюня, чабанъ Нюня,

Три года, Нюня, на гаре,

Три года стада ты пасёшъ,

А стада умьньшаитца!

Да съ таво Нюня заплакалъ,

Тяшка всё Нюня зарыдалъ,

Да што стада нь плодитца,

А толька умьньшаитца.

Да Нюня миласти проситъ.

Да Нюня всё нажалился,

Всё жалился пьчалился,

Богу мальбою молитца,

Да ка Богу ли, ка старцу,

Кагда будьтъ службу служыть

И пить студёную ваду,

Вадой съ рьки, штобъ прыснулъ онъ,

Штопъ прыснулъ онъ на то стада,

Штопъ стада распладилася.»

Да Богъ мальбы нь слушаитъ,

Да толька лишъ рассердился,

Рассердился, розгневался,

Едва слова прагаварилъ:

«Ой, ли дева, Гара Доля,

Што ты мальбою молишся?

Три года Нюня на гаре,

Да пасётъ сивае стада,

Какъ ныньчэ жэ мой красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Самародицы ва пьщэрье,

Павышли Доли на гару,

Нашли да чабана Нюню,

Прасили щырае ягня,

Щыра ягня онъ ымъ нь далъ,

Прасили свежа малака,

И свежа малака нь далъ!

Доли вьдь жэрву нь колютъ,

И свежэ малако нь пьютъ,

Да нетъ большэ краснава - дня,

Краснава - дня, Сырнава - дня:

Свежъ малако нь сырили,

Нь взяли въ гору зельну.»

Тутъ Доли сашли на пале,

На поле моладца нашли,

Да што пасётъ сивае стада,

Мало стада триста авецъ.

Да адно щырае ягня.

Доли ему и гаварятъ:

«Ой, ли удалъ младецъ чабанъ,

Знаишъ ли ты, иль нь знаишъ?

Па утру будьтъ красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Для Бога мы жэртву кольмъ,

Тьбя мальбою мы малимъ:

Штобъ далъ намъ щырае ягня,

Штобъ далъ намъ свежа малака,

Щыра ягня въ жэртву скольмъ,

Свежэе малако ссыримъ,

Сыру Богу памолимся,

Штобъ распладилъ сиво стада:

Триста авецъ тьперь пасёшъ,

Три тсячи будьшъ пасти.»

Младой чабанъ атветъ дьржытъ:

«Ой, Доли самародицы,

Да што пасу сиво стада,

А лишъ адно щыра ягня,

Иво для жэртвы аддаю,

Па утру будьтъ красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Да вамъ даю щыра ягня,

Да штобъ пашли вы на гару,

На гору да ва пьщэру,

Азъ астаюся на пале,

Для Бога жэртву нь калю,

Нь для мьня тотъ красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день.

Кагда старьцъ мьня паслалъ,

Штобъ пасъ иво сиво стада,

Клятваю мьня заклиналъ:

Кагда, сынъ, будьтъ красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Щыра ягня, што у тьбя есть,

Иво въ жэртву нь приньсёшъ,

Свежэ малако нь ссыришъ,

Уменьшытца сильно стада,

Нь быть тьбе младъ чабаномъ.»

На долу толька, у рьки.

Тамъ у рьки да пьщэра,

Какъ вы въ сагласье прийдёте,

Да сядите жэ на пале,

Лишъ выйдьтъ яснае Солнцэ,

А вместь съ Солнцэмъ красный - день;

Въ пьщэрь жэртву сколите,

Ссырите свежэ малако.

Да приганю щыра ягня,

Хатя адно ано въ стаде,

За аднаво Бохъ девять дастъ.»

Доли тутъ саглашалися,

Да ажыдали на пале,

Пака взайдётъ ясно Солнцэ,

А вместь съ Солнцэмъ красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день.

Чабанъ паймалъ щыра ягня,

Да падаилъ сиво стада,

Наполнились да все вёдра,

Да свежымъ ани малакомъ.

Тутъ чабанъ прасилъ миласти,

Стада въ поль нь плодитца,

За годъ адно щыра ягня!

Какъ, дева, службу саслужышъ,

На стада ты вады прысни -

Тагда азъ чабаномъ вьрнусь,

Са стадамъ ва три тысячи!

А Нюня да нь схажывалъ,

На гаре жэртву нь калолъ,

Разъ Нюня нь сахажывалъ,

Такъ азъ къ ньму жэ нь сайду:

Утрамъ стада сманилася,

Да убьжала са гары,

Нь быть Нюне вьть чабаномъ.»

Какъ гаваритъ Бохъ ли старьцъ:»

Ты, Нюня, миласти праси,

Да ты мальбою жэ мались,

Да ты павыйди на гару,

На гору, да ва пьщэру.

Где Доли самародицы,

Па утру будьтъ красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Да Богъ мьня къ тьбе паслалъ,

Да штобъ забрать щыра ягня -

Вьдь Доли самародицы

Ани сагласья не дали,

Да штобъ забрать щыра ягня -

Да Солнцэ на васходе ушъ,

Являитца и красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Да мьня ждётъ паждётъ Сыръ Бохъ;

Три года стада нь плодитца,

Всё стада лишъ уменьшылась;

А какъ мне дашъ щыра ягня,

Стада тваё расплодитца:

Стада была три тысячи,

А станьтъ жэ триста тысячъ!»

Атветъ дьржытъ чабанъ Нюня:

«Бьги, Доля, ты убьгай,

Павытащу люту стрьлу,

Да стрельну пряма во сьрдцэ,

Ушъ такъ стада уменьшылась,

Ещо бьрёшъ щыра ягня,

Да стада падманиваишъ!

Да Сыръ Бохъ давольнъ будьтъ,

Што закалю щыра ягня.

Расплодитъ мне сильно стада.»

Рассердилась Гара Доля,

Рассердилась, разгневалась,

Да нь пашла ва пьщэру,

А играла въ златой кувиклъ,

Да бросила златой посахъ,

Сиво стада рассыпалась.

Чабанъ Нюня заплакалъ тутъ.

Да ей въ атветъ ы гаваритъ:

«Згани, Доля, сиво стада,

Паймаю щырае ягня,

Надаю свежа малака.»

Доля въ атветъ ы гаваритъ:

«Даёшъ ты мне, иль нь даёшъ,

Стада ужэ рассыпалась,

Щастье чабану Кароне*,

Чабанъ Карона во пале.»

Сиво стада внизу, въ поле,

Пасётъ жэ чабанъ Карона.

Да падашла Гара Доля,

Да иму речь и гаваритъ:

«Богъ въ помащь, чабанъ Карона!

Па утру будьтъ красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Да Богу жэртву закалю,

Жартву закалю въ пьщэрь:

Дашъ ли ты мне щыра ягня,

Дашъ ли ты мне, или нь дашъ?

Атветилъ чабанъ Карона:

«Эй, Доля самародица,

Дамъ тьбе щырае ягня.

И дамъ жэ двьнатцать авновъ,

Рагатыхъ овнавъ, пятнистыхъ,

За мьня жэртву закали,

Штобъ пладилась сиво стада.»

Ищо и речи нь сказалъ.

Да какъ хваталъ щыра ягня,

Дабавилъ двьнатцать авновъ,

Рагатыхъ овнавъ, пятнистыхъ,

Надаилъ свежа малака,

Наполнилъ ей вьдёрачки.

Тутъ Доля слова гаваритъ:

«Эй, ты, Карона, млатъ чабанъ,

Нь Доля самародица,

Я, Карона, Гара Доля,

Гара Доля самародица;

Прийдётъ къ тьбе сиво стада,

Стада то пасъ чабанъ Нюня,

Прасила я щыра ягня,

Прасила я, нь далъ онъ мне!

Сыграла въ залатой кувиклъ*,

Да бросила златой посахъ,

Да стада убьжала жэ,

Да схади жэ ты на пале,

Да адгани съ таво стада,

То, што мне далъ, щыра ягня;

Адинъ ягнёнакъ ва стаде,

Я иво аддамъ жэ Доле,

Што Доле самародицэ,

Да иво въ жэртву закольтъ;

А какъ служыть будьтъ Сыръ Бохъ,

Всё Сыръ Богъ ли, всё старьцъ ли,

Вадой прысньтъ въ тваё стада,

Да стада ва три тысячи!

Адгани двьнатцать авновъ,

Да втправляйся на гару,

Да на гару, ва пьщэру,

Штобы увидьть Сыръ Бога,

Штобъ ссырить свежые сыры,

Да сахранить сильно стада.»

Чабанъ Карона нь гадалъ,

Аставилъ сильнае стада,

Адно тагда жэ на пале,

Да пагналъ двьнатцать авновъ,

А съ нимъ жэ пашла Гара Доля,

Да забралися на гару,

На гору, да ва пьщэру.

Какъ крикньтъ тутъ Гара Доля:

«Ой, тятя ли, ты, Сыръ Божэ,

Встрьчай чабана Карону,

Што гонитъ щырава ягня.

Ягня, да двьнатцать авновъ,

Ньсётъ и свежа малака,

Пьрьполнилъ онъ цэдила.

Убей Бохъ чабана Нюню,

Пасъ онъ сваё сиво стада,

Малымъ числомъ триста тысячъ,

И мне нь далъ щыра ягня!

Рассердилась, разгневалась,

Сыграла въ залатой кувиклъ,

Да бросила златой посахъ,

Стада иво рассеялась,

Стада всё разбьжалася,

Да сахадила на пале,

Стада пасётъ чабанъ Карона;

Прашу я щырава ягня,

Даётъ мне щырава ягня,

Ищо и двьнатцать авновъ,

Двьнатцать овнавъ пятнистыхъ:

Мальбою, тятя я малю,

Плади иво сиво стада,

Чабанъ Карона - вотъ чабанъ,

Кто увидитъ сиво стада,

Тотъ видитъ, да завидуитъ!»

Сыръ Бохъ въ атветъ ы гаваритъ:

«Ой, ты, дева, Гара Доля,

Што тутъ рядить, да гаварить!

Чабанъ Нюня ка мне нь шолъ,

Да и азъ къ ньму нь пайду,

Сиво стада азъ сакращу:

А расъ ушъ ты рассердилась,

Рассердилась, разгневалась,

Рассыпь иво сиво стада,

Пусть згиньтъ ано, патоньтъ.

А чабанъ Нюня на гаре,

Всё плачътъ, причитаитъ онъ,

Сертцэ иво скаменилась,

Ва белъ камьнь да на гаре!»

Речъ Бохъ, ищо нь вымалвилъ,

Какъ падашолъ и красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Чабанъ Карона жэртву бьётъ,

Жэртваю бьётъ щыра ягня,

Ещо и двьнатцать авновъ,

Двьнатцать овнавъ пятнистыхъ;

Семь Доль, да всё самародицъ

Да какъ взяли вьдёрачки,

Вьдёрки свежа малака,

Да сырятъ свежые сыры;

Да тутъ ужъ Богъ засмеялся,

Злату руку въ вьдёрачка -

Стварожылъ свежые сыры,

Што подали иму семь Доль,

Семь Доль да всё самародицъ.

Такое слова гаваритъ:

«Карона - эта вотъ чабанъ!

Ищо стада наплодитца:

Сколька дьревьевъ на гаре,

Столька будьтъ щырыхъ ягнятъ!»

Рьчотъ, да ещо нь сказалъ,

А ужъ вспархнулъ на ньбьса.

Чабанъ Карона на пале,

Да пасётъ сильнае стада,

Три ньдели стада пасётъ,

Стада иво расплодилась,

Стада поле усеяла,

Сколька дьревьевъ на гаре,

Столька у ньво щырыхъ ягнятъ.

Да сашолъ на долъ да ва гратъ,

Да нанялъ триста чабановъ,

Штобы пасли ево стада.

Слывётъ, Карона, славитца,

Да царёмъ сталъ онъ на зьмле.

Ой, Сыръ Божэ, радной Божэ!

Нь Доли самародицы,

А толька семь дьвчоначъкъ,

Да братьцъ нашъ главный чабанъ,

И кто пасётъ сиво стада,

Да насъ паслали на гару,

Што нынчэ ведь ушъ красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Дали намъ всё щыра ягня.

Мальбою, Божэ, молимся,

Какъ выпьешъ студёнай вады,

Какъ услужытъ Гара Доля,

Ты на гару вадой прысни,

Где нашы родные братья,

Штобъ ымъ стада пладилася,

Въ гадавщыну жэртву кольмъ

Щыра ягня девять авновъ,

Да девять овнавъ пятнистыхъ.

Да толька тутъ ва пьщэре.

Въ пьщэре да белъ кладьнецъ,

Днесь начался ушъ красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Да сядьшъ жэ ва пьщэре,

Да выпьешъ студёнай вады,

Студёнай вады съ кладьнца,

Гара Доля службу служытъ,

Падастъ тьбе злату чашу:

А какъ чашу ты атбросишъ,

Дата добавления: 2015-06-28