Даль Владимир Иванович

МОЛЬБА

То, что мы добрались до последних страниц этой книги, напоминает о мимолетности жизни. Как быстро протекает жизнь, и как скоро мы доживем до наших последних дней! Меньше чем через пятьдесят лет я, Тензин Гьяцо, буддийский монах, стану всего лишь воспоминанием. Вообще-то я сомневаюсь, что хотя бы один из читателей этой книги будет жив через столетие после настоящего момента. Ход времени не остановишь. Когда мы ошибаемся, мы не можем перевести часы назад и сделать новую попытку. Все, что нам доступно, – использовать должным образом настоящее. Поэтому, когда приходят наши последние дни и мы, оглядываясь назад, видим, что прожили полную, продуктивную и наполненную смыслом жизнь, то это нас хоть в какой-то мере утешает. Если мы видим в прошлом другое, – нам может стать очень грустно. Но только от нас самих зависит, каковы будут наши воспоминания в последний момент.

Лучший способ избежать сожалений перед смертью – постараться в настоящий момент помнить об ответственности и взращивать в себе сострадание к другим. На самом-то деле это в наших собственных интересах, и не только потому, что от этого мы получим пользу в будущем. Как мы уже видели, сострадание – это нечто принципиальное, что наполняет нашу жизнь смыслом. Это источник всякого постоянного счастья и радости. И это основа для добросердечия, для того, чтобы наше сердце руководствовалось желанием помочь другим. Благодаря доброте, благодаря любви, благодаря честности и искренности, благодаря справедливости по отношению ко всем другим мы сами получаем немалую пользу. Причем все это не имеет отношения к запутанным теоретическим рассуждениям. Это простой здравый смысл. Невозможно отрицать, что внимание к другим – стоящее дело. Невозможно отрицать, что наше счастье самым сложным образом связано со счастьем других людей. Невозможно отрицать, что, если тяжко обществу в целом, тяжко и нам самим. И невозможно отрицать, что, чем более наши сердца и умы подвержены враждебности, тем несчастнее мы становимся. Вот поэтому мы можем обойтись без всего остального – без религии, идеологии, приобретённых знаний. Но мы не можем обойтись без любви и сострадания.

Вот это и есть моя подлинная религия, моя простая вера. В этом смысле нет нужды в храмах или церквах, в мечетях или синагогах, нет нужды в сложной философии, доктринах или догмах. Наше собственное сердце, наш собственный ум и есть храм. А доктрина – это сострадание. Любовь к другим и уважение к их правам и достоинству, вне зависимости от того, кто они каковы, – вот на самом деле и все, в чем мы нуждаемся. Пока мы практикуем это в повседневной жизни, остается неважным, образованны мы или нет, верим в Будду или в Бога, исповедуем какую-то религию или нет; пока в нас есть сострадание и пока мы регулируем свои поступки, руководствуясь ответственностью, мы, без сомнения, будем счастливы.

Так почему же, если так просто стать счастливым, нам это кажется таким трудным? К несчастью, хотя большинство из нас считают себя сострадательными, мы, тем не менее, склонны игнорировать эти простые, здравые истины. Мы не удосуживаемся сдерживать свои отрицательные мысли и эмоции. В отличие от крестьянина, который подчиняется законам природы и, не колеблясь, приступает к обработке земли, когда для того приходит момент, мы тратим понапрасну огромное количество времени, занимаясь бессмысленными делами. Мы предаемся глубоким переживаниям из-за пустяков, вроде потерянных денег, и без малейшего сожаления отказываемся от того, что по-настоящему важно. Вместо того, чтобы с радостью ухватиться за возможность сделать что-то для благополучия других, мы лишь ищем удовольствий для себя, где только можем. Мы уклоняемся от того, чтобы проявить внимание и уважение к другим, – на том основании, что мы слишком заняты. Мы спешим то туда, то сюда, постоянно что-то подсчитываем и звоним по телефону, и думаем, что вот это, пожалуй, лучше того. Мы только и тревожимся о том, что, если что-то случится, то нам следует сделать то-то и то-то. Но таким образом мы остаемся на самом грубом и примитивном уровне человеческого духа. Более того, оставаясь невнимательными к нуждам другим, мы в итоге невольно причиняем им вред. Мы думаем, что мы очень умные, но как мы пользуемся своими способностями? Слишком часто мы используем их для того, чтобы обмануть ближних, любой ценой обойти их и за их счет добиться собственной выгоды. А когда нам это не удается, мы, преисполненные ощущением собственной правоты, проклинаем других за свои трудности.

Но приобретением материальных предметов не получить устойчивого удовлетворения. Неважно также, как много у нас друзей, – они не сделают нас счастливыми. И чувственные удовольствия – это всего лишь путь к новым страданиям. Они подобны слизыванию мёда с острого лезвия меча. Конечно, это не значит, что нам следует пренебрегать собственными телами. Наоборот, не будь у нас тела, мы бы и не смогли помогать другим. Но необходимо избегать крайностей, приводящих к злу.

Когда мы сосредоточены на мирском, главное остается скрытым от нас. Конечно, если бы мы могли быть счастливы, живя именно светской жизнью, то вполне резонно было бы так и жить. Но ведь мы не можем. В лучшем случае мы будем идти через жизнь без особых забот. Но когда, как тому и должно быть, нас настигнут разные трудности, мы окажемся не готовыми к ним. И обнаружим, что не в состоянии совладать с ними. Тогда нас охватят отчаяние и горе.

Поэтому я, сложив ладони, молю тебя, читатель, сделать все, чтобы остаток жизни прожить как можно более осмысленно. Если можешь, займись духовной практикой. Я надеюсь, что сумел разъяснить, – в такой практике нет ничего таинственного. Она состоит всего лишь в том, чтобы жить, заботясь о других. Если же ты возьмешься за такую практику искренне и с настойчивостью, то понемногу, шаг за шагом ты сумеешь изменить свои привычки и склонности таким образом, что начнешь меньше думать о собственных узких интересах и больше – о чужих. А затем обнаружишь, что и сам наслаждаешься миром и счастьем.

Откажись от зависти, оставь желание торжествовать над другими. Вместо того постарайся принести им пользу. Если ты станешь поступать так, будучи добрым, храбрым и уверенным, приветствуя других улыбкой, ты наверняка быстро встретишься с удачей. Будь прям. И старайся хранить непредвзятость. Обращайся с каждым так, словно он твой близкий друг. Я говорю это не как Далай-лама и не как некто, обладающий особой силой или даром. У меня ничего этого нет. Я говорю как простой человек, такой же, как и ты сам, – который желает быть счастливым и не хочет страдать.

Если ты по каким-то причинам не можешь помогать другим, то, по крайней мере, не вреди. Представь себе, что ты турист. Представь себе мир таким, каким он виден из космоса, – совсем маленький и незначительный, но такой красивый! Так что же можно выиграть от краткой остановки в нем, если мы начнем причинять другим вред? Разве не предпочтительнее и не разумнее расслабиться и наслаждаться покоем, как при поездке на отдых? Но все же, если в момент наслаждения миром ты улучишь момент, постарайся помочь, пусть совсем немного, тому, кто унижен, и тому, кто беспомощен. Постарайся не отворачиваться от тех, чья внешность неприятна, от одетых в лохмотья и от больных. Постарайся не думать о них как о тех, кто хуже тебя. Если сможешь, постарайся и о себе не думать как о том, кто лучше самого робкого из нищих. В могиле вы будете выглядеть одинаково.

Заканчивая книгу, я хотел бы поделиться с читателем короткой молитвой, которая постоянно вдохновляет меня в моих стараниях приносить пользу другим.

Пусть стану я на все времена, нынешние и будущие,

Защитником для беззащитных,

Проводником для заблудившихся,

Кораблем для пересекающих океан,

Мостом для переходящих реку,

Убежищем для находящихся в опасности,

Светильником для тех, у кого нет света,

Прибежищем для тех, у кого нет крова,

И слугой для всех, кто в нужде.

Перевод Т. Голубевой

[1][1] Его Святейшество имеет в виду англоязычный перевод этого термина: afflictive emotions. В русскоязычной буддийской и буддологической литературе этот термин часто переводится как «аффекты», «омрачения», «скверны» или оставляется в своём санскритском звучании: «клеши». – Прим. ред.

[2][2] Иначе – «единство метода и мудрости» – Прим. ред.

[3][3] Название одной из тибетских народностей. – Прим. ред.

[4][4] Игра слов английского языка: если читать MAD (mutually assured destruction) как слово, а не как сокращение, то по-английски оно значит «безумная». – Прим. ред.

Дата добавления: 2015-06-28