ДИКАЯ ПЕСНЯ 3 страница

Но это было раньше, и... народ от таких вот оргий и кровавых ужасов уже совсем отвык... Их уже довольно долго вовсе не было. И вот... И вот, и снова дождались...

- Это Вам за кабана!.. - так злобно зашипели и заворчали в эту зиму те, у кого никогда не было листков для сдачи на пророков Двор и кто остался без благословения в делах. Идти в развалины и искать листочки иные дикари ведь попросту ленились. Потому и охотились, и сеяли, и убирали урожай они в прошлом году без всякой твердой и надежной гарантии на немедленный успех. А неуверенность в делах, как известно, портит людям нервы. И хотя и эти ворчуны, благодаря плодам рук своих тоже не сидели голодом, но все - же почему - то эти люди завидовали тем, другим, своим соседям, имевшим при себе крепкое, надежное пророково благословение...

* * *

C диким криком и воем провожали в ту зиму несчастных в страшную, последнюю дорогу на пророков Двор. Вот белый снег. Белые холмы вдали. Деревенская, заснеженной улица. Почерневшие срубы низеньких избушек вдоль нее с пустыми глазницами зловещих лошадиных черепов, приколоченных прямо над воротами - въездам на деревенские дворы. Низкий, едкий, печной дымок, стелющийся низко над землей. И понурая и скорбная толпа людей на деревенской улице.

Вот неожиданно и с яростью с серых, низких, свинцовых небес налетает на толпу эту холодный, злобный, зимний ветер. Бьет людям в лица колючей поземкой. Крутит и мечется по низу, заметая санный путь и наметая у заборов, стен, ворот огромнейшие сугробы.

Посредине улицы стоят деревенские сани - розвальни, запряженные тощей, гнедой лошаденкой. На подводе под горой из шкур и примитивнейших тулупов сидит мальчонка лет четырнадцати. На голове мальчишки - меховая, мохнатая шапка, сползающая пацаненку прямо на большие и любопытные глаза. Смуглая, как у цыганенка кожа. Щечки впалые, широкий, детский рот. Тонкие, озябшие ручонки с грязными ногтями пацаненок тянет к упавшей на колени вот тут - же у саней простоволосой, круглолицей бабе в сереньком платке. Баба плачет и целует смуглое личико мальца и целует маленькие ручки. Подле бабы стоит здоровенный, боксерского вида чернявый мужик. Он без шапки и снег большими хлопьями летит тому огромнейшему мужику прямо на кудлатую башку. На простое и открытое лицо и на огромнейшую бороду, что простирается огромнейшей лопатой у него чуть - ли не до пояса. Чуть поодаль от отца и матери перепуганной и робкой горсточкой - толпенкой сгрудились мальчишки и девчонки - это братья и сестры того несчастного в санях. А за ними черной грудой молчаливая, недобро молчаливая толпа из здоровенных, зло насупленных, бородатых мужиков и из скорбных, крепких женщин. Клочковатые, мужские бороды, домотканные рубахи и домашние тулупы, а то и просто - шкуры каких - то огромнейших, черных зверей, длинные космы волос - и на все это налетает снег и злобный ветер. И разрывающий душу где - то позади истошный женский плач. И скорбный вой собачий, обращенный к низким, серым небесам, из которой на первобытную, убогую деревню валит белый снег.

Бессильно сжатые, мужские кулаки. И разорвавший на мгновение ватную, безмолвно - белую, молчащую и ледяную тишину истошный, одинокий возглас.

- Колдун проклятый! Да не много - ли он себе позволяет! - вдруг закричал какой - то мужичонка из толпы. Прокричал и сразу смолк, словно не на шутку испугавшись своей нелепой смелости.

- Молчи, молчи, дурак!.. - зашипели на того мужика боязливые бабы и принялись колотить его в бока. - Узнает про твои слова Пророк - не миновать беде и в нашем доме...

Вот так и провожали в ту зиму смышленых молодых людей на Двор Пророка. Хоть все общины и рыдали в голос, но ослушаться повеления, исходящих от чародея и волшебника, имевшего неведомый в их диком мире смертоносный жезл, не посмел никто.

* * *

Вереница запряженных саней миновала отпертые слугою страшенные и высоченные дубовые ворота пророкова Двора, украшенные на верху заснеженною мертвой, лошадиной головой с темневшими недобро и смотрящими неласкова из под белоснежной шапки провалами черных глазниц. Въехали и встали посреди Двора. Из дома навстречу невольным гостям вышел крепкий, седой старичок с недлинной, аккуратной бородой, одетый в ладную, канадскую дубленку и меховую шапку из ондатры. В руках тот человек держал охотничье ружье.

Незнакомец подошел к саням и подал руку каждому приехавшему. Потом он улыбнулся юношам приветливо и повелел пройти за ним в огромную, добротную избу. Да не в избу, а в настоящий терем.

С великим страхом и трепетом юноши вошли в тот терем грозного Пророка, ожидая, что сейчас на них из всех углов наскочат пророковы безжалостные слуги и станут их прикалывать ножами... Переступили за порог, и... тот час - свершилось чудо! Их никто не стал колоть ножами, ни бить, ни убивать. Вместо этого Пророк велел своим слугам отвести для тех Двенадцати лучшую горницу в тереме, а возвращающимся по домам возницам из Двенадцати Племен велел передать племенам благодарность за такое скорое и точное исполнение указа и велел передать просьбу - присылать для Двенадцати различный провиант. С тем он и отпустил возничих разъезжаться к себе по домам...

- А что было потом? Убил Пророк юношей потом, или все - же нет?

- Нет он их не тронул даже пальцем. У него на этот счет были планы много интересней и умней.

Изо дня в день и из месяца в месяц за месяцем учил Пророк Двенадцать новоявленных Учеников уже забытой на планете грамоте. А когда наконец - то справился с такой нелегкою задачей, повелел заняться всем Двенадцати Ученикам очень странным, и казалось, абсолютно бесполезным делом. Принялись Пророк и юноши разбирать старые листочки и полуистлевшие тетрадки. Стали очищать листы от копоти и грязи и просушивать их на горячей печи, проглаживать их плоскими, нагретыми камнями...

Потом они принялись сшивать поплотнее подходившие друг - к - другу тетрадки и листочки воловьими, крепкими жилами, так, чтобы в результате из листочков и тетрадок получились книжки.

Потом Пророк приказал своим слугам выстругать длинные доски и наслать из них узкие, длиннющие полати в несколько рядов вдоль стен избы. После этого Пророк и Двенадцать юношей взяли книжки и поставили их на полати стоймя... Так в лесу у дикарей и варваров появилось то, что сам Пророк наименовал странным и неведомым в том краю словом - "библиотека"...

- Отныне каждый грамотный - сказал Пророк - имеет право прочитать вот эти книги, не выходя из терема... Ну, в крайнем случае - с Двора Пророка.

Так оперативный сотрудник Шестого Отдела Сафронов Михаил Юсуфович (капитан ФСБ РФ) резко поменял отныне и направил вектор развивающейся вновь Мировой Истории...

* * *

Вскоре после этого, по весне того - же года Пророк велел построить у себя в пророковом Дворе новое, большое капище и еще одну огромную избу. Новую избу, вернее - терем, но еще огромнее и много красивее той, где жил и сам Пророк, и юноши, он назвал довольно странно - "Храм Бога Единого"... Не смотря на эту странность, приказание Пророка было радостно исполнено посланными для выполнения работ мастерами от всех Двенадцати Племен мастерами - плотниками и каменотесами, которые безмерно были рады увидеть соплеменников своих живыми и здоровыми и передать потом от них привет в их села всем родным и близким... И сами юноши, и мастера, и даже сам Пророк трудились над постройкой капища и Храма, и вскоре, к двадцатым числам месяца июня работа над грандиозною (по тем, дикарским временам) постройкою была закончена.

А потом... А потом на очередном празднике в День Солнцестояния Пророк заявил собравшемуся на торжество народу, что само Великое Небо открыло ему ночью в вещем, страшном сне ночном огромнейшую истину. А истина та заключалась в том, что, якобы, все боги и богини, которые только есть и есть на Земле - в лесу, и в поле, в доме, в воздухе и под землей - соединены самой своей сутью в Единого Бога и являются его руками и ногами, глазами и ушами, головой и пальцами. Короче, все эти божественные сути не автономны друг от друга, а только соподчинены друг - другу также сложно, как части тел людей или животных, а потому они в конце концов и есть Одно - Единое Всемирное, Всеобщее, Всечеловеческое Божество. А поэтому и впредь поклоняться Ка, Перуну, Лешему и матери - земле Астрате отдельно друг от друга просто - напросто и очень глупо и... вообще недопустимо! Это очень - очень мерзко и все равно, что отрезать у живого человека руки или ноги и при этом поклоняться им! - так сказал Пророк изумленному народу. При этом он в очередной раз напомнил для ослушников про озеро огня и вечный скрежет там зубовный...

После этих слов все Двенадцать юношей во главе с Пророком набросили на головы Ваалу и Дагону веревочные петли и... в тот - же миг те грохнули на землю... Народ застыл в испуге от такого богохульства, ожидая, что вот прямо в этот час вдруг отвезнется земля и сам Ка потащит и Пророка, и его Двенадцать Учеников вниз под землю, чтобы бросить в пламя ужасного озера. Или сам Перун стрельнет молнией в ослушников с небес... Но Змей Ка не появился на Пророковом Дворе, и Перун не стрелял в него своими стрелами... Белесый, гипсовый туман рассеялся в июньском воздухе, а народ все еще испуганно молчал и удивленно пялился, как Пророк с его Двенадцатью Учениками потащили идолы к реке.

- Что стоите, мужики и бабы?! Жарко ведь! Ай - да купаться! - закричал Пророк народу и в тот - же миг и он сам, и пророковы Ученики посрывали с себя потные рубахи и портки и волоча за собою изваяния богов полезли в воду. - Не бойтесь, дурачки! Ничего Вам за это ни от Водяного, ни от Дагона - Ильича уже не будет! Крикнул он уже народу, зайдя по по грудь в теплую речную воду!.. И все ученики Пророка кричали дикому народу то же самое, который все еще в испуге в ужасе огромною толпой стоял на берегу... Толпа недоуменно и испуганно молчала. Но вдруг какой - то бодрый мужиченка из толпы негромко крикнул: - А что!? И верно? Прав Пророк! Ведь это... жарко! - и в тот - же миг принялся стягивать с себя рубаху... И в тот - же миг толпа зашевелилась. Словно по мановению волшебной палочки люди стали... раздеваться! Мужики и бабы, молодые девки и подростки, старые старухи и седые старики раздевались до нога, не стесняясь срама перед ближним и толпой полезли в воду...

- Молодцы! Отречемся от старого мира! Отряхнем его прах с наших ног! А ну, кто там еще на берегу? Быстро в воду! Окунитесь с головой, очиститесь, племена - народы, принимая веру в Бога Истинного и Единого! А ну, кто там боится веру в Бога принимать - того после смерти точно Ка прищучит! Вот тогда уж не взыщите!..

Вразумление Пророка враз имело действие. Люди залезали в воду аж до горла и стали скоро окунаться с головой! Так капитан ФСБ РФ Сафронов Михаил Юсуфович окрестил на Днепре современную Древнюю Русь Двадцать Второго века.

И хотя поклонение старым богам еще, порой, и продолжалось даже на самом Днепре, а уж в дальних от Двора Пророка племенах и случались еще и более значительные, но месяц к месяцу уже все более и более редкие случаи ослушания Великого Пророка по части поклонения старым, племенным богам, новая вера в Единого Бога - Бога Милосердного и Мудрого пробивала себе дорогу. Медленно, но верно после введения нового, главенствующего Бога стала изменяться жизнь тех дикарей и смягчаться их прежне жестокие и необузданные нравы. Так, прежде, за приверженность кого - либо ложному божеству или за другую ересь у дикарей тех полагалась медленная и мучительная смерть через сожженье на костре. А нынче такие дикости Великий Пророк очень строго запретил. Отныне для ослушников и воровство, и небольшая драка без увечий, и необузданное пьянство, и другие мелкие грехи, в которые по словам Великого Пророка входило даже поклонение вчерашним идолам, заканчивались для виновных в них довольно мягко - всего - то воспитательной беседой в доме местного вождя и публичной поркой всей семьи виновного в субботу перед баней, и всего - до первой крови. Куда как мягко - то для тех времен и нравов! Только за умышленное увечие и убийство полагалась для виновных смерть, производимая через прорубание головы виновного небольшим топориком, найденным однажды дикарями теми в руинах большущего разрушенного города, недалече от тех мест. - "Наш ледоруб"! - вот как странно называл Пророк тот ставший сразу всем известным тот палаческий топорик. И еще. Приводить приговор в исполнение над виновным имел право только один единый человек на все Двенадцать варварских Племен. Да и тот, хоть и был палач тот сильным парнем, но был слегка умом отсталым. Поэтому никогда не понимал тот дурень до конца, что он все - же делает по просьбе общества. - Он дурень. Ему Бог простит! - говорил про него сам Пророк: - А нам, нормальным, убивать нельзя! Никакому нормальному никого и никогда из человеков убивать нельзя! - так учил людей Пророк. Кстати, и все те смертные решения про проломлению голов преступников, да и вообще любые приговоры и по более мелким грехам и ослушаниям выносили впредь не самочинно и не только те Двенадцать Королей, как прежде, а были введены Народные Суды и для Судов тех заведен Судебник. И каждый взрослый мог присутствовать в Суде том и в заседании суда свободно выступать, говоря без страха то и это, но по делу разбираемому, а не произнося пустого и напраслины и не болтая просто так. За тем в Суде следила Стража, которая гнала в зашей из Судебной Избы всех болтунов и краснобаев и вообще отныне наблюдала за порядком в Племенах.

Вот так, та новая вера народная утверждалась не по дням, а по часам. То есть возрастала вера та в народе варварском довольно быстро. Потому как была гуманная и даже очень справедливая. И потому почти всему тому народу, за редким исключением разве что крошечной горсточки совсем уж конченных подлецов и негодяев, быстро пришлась ко двору. К тому - же, народ тот не боялся своего Пророка. Всем и каждому в народе этом было хорошо известно, как прекрасно он обходится с Двенадцатью Учениками у себя в Дворе. И что Пророк никого не ест и жертв кровавых не приносит. И что за белые листы со странными картинками и знаками он шлет благословение с Небес на все дела. И даже свой волшебный жезл со смертоносным зубом он не пускает в ход уже как целый год. А, может - быть и два?. Короче, он Пророк - не вредный. И от народа он требует совсем немного. Поклоняться Единому Богу. Жить мирно. Не воевать. Не враждовать. Не делать людям гадостей и хорошо работать. А что еще такого Пророк тот требовал? Да ровным счетом - ничего! Ну, кормить Регулярно его надо было. Его самого и его Учеников, да совсем - то редко иногда еще что - нибудь и выстроить на его Пророкоом Дворе. Новую избу там, сортир или сарай какой. Конюшню, скотник... Подремонтировать там новый Храм Единого, или укрепить ограду - стену у Двора Пророка. Да ведь это все такие пустяки! Ведь и правда? Ровным счетом всего - ничего! Ерунда и минутное дело для сотен и тысяч здоровых амбалов из Двенадцати Племен между рекой Днепром и речкой Припятью.

Так на Земле вновь возродился культ Живого Единого Бога, а вслед за ним возник и возрастал и самый первый в Новой Мировой Истории, хоть и не совсем еще чисто христианский, до учения Христа те мужики и бабы из Племен еще чуть - чуть не доросли, но все - же монастырь - рассадник мудрости и знаний...

* * *

Двенадцать жили на Дворе Пророка. Все свои дни Двенадцать и Пророк работали не покладая рук. Трудились в огороде и на скотнике. А по весне и летом - и в полях, посильно помогая людям из ближней ко Двору деревне и в часы отдыха рассказывая местным о Едином Боге и новых откровениях, открытых Пророку во сне. А еще Пророк учредил один день из семи для отдыха и поклонения Всевышнему. В этот день все окрестные деревенские жители приходили на Пророков Двор в Новый Храм, где сначала молились Единому, а потом от Пророка и Учеников могли услышать много интересного и о Божестве... и узнать другие интереснейшие вещи. Услыхать ответы на вопросы: - Как лечить ту или иную болезнь? Или, скажем: - Как лучше возделывать поля, охотиться, пасти скотину, строить дом?.. и прочее. Или послушать старинные легенды, сказки, байки. Не удивительно, что народ тот варварский валом так и валил на Двор Пророка из всех Двенадцати Племен. В каждый день седьмой во Дворе Пророка собирались радостные толпы, которые щедро одаривали и юношей, и самого хозяина за его дела. Вот так Сафронов Михаил Юсуфович из ФСБ РФ придумал привить сим варварам и веру в Бога и учредить вновь день воскресный. А значит и ввести понятие "неделя", и "календарь" в еще туманное, народное сознание и представление о времени...

Но, как я уже заметил, все эти сборища, вопросы и ответы, стихи и песни, сказки и молитвы продолжались на Дворе лишь один седьмой день недели. А остальные шесть дней Пророк и все Двенадцать трудились на Дворе, а вечерами при лучине читали уцелевшие, старые книги. А особо интересные и нужные для жизни даже переписывали на воловьих кожах. И снимали списки с ценных, ветхих книг...

В результате воскресных рассказов при Дворе Пророка, народные сказания обогатились тех мест в обогатились в скорости именами благородного юноши - сына злодейски убитого царя неведомого племени, живущего за морем - Гамлета, и именем несчастного и старого, но глупого царя Лира, а также страшной историей о неком бедном, благородном ученике, убившем топором подлую старуху, но потом раскаявшемся. И хотя старуха та и была гадостной подлой тварью- убивать ее было "табу". Так говорилось в той истории. А иначе что - же будет? Каждый будет резать каждого по обиде и злобе без жалости, закона и порядка, воображая, что он - Само Небо? Так не годится! На все должен быть закон! - так объяснял суть истории сей сам Пророк, к тому времени уже возгласивший на очередном всеплеменном праздновании в Новом Храме свои ставшие в последствии довольно знаменитыми Десять Заповедей Бога.

* * *

И так, юноши читали уцелевшие книги и пересказывали их темным дикарям, которые от этих вот историй становились постепенно чуть умнее и светлее. Но и это - то еще не все. Самые талантливые из Учеников Пророка стали вскоре сами сочинять песни, сказки и баллады. Чаще всего сюжеты своих песен и стихов они брали прямо из народной жизни. Но иногда вдохновение свое они черпали в древней истории, как им сказал о том Пророк, уже прошедшего и погибшего до них мира.

В настоящий момент благодаря материалам, переданным на борт корабля "Альфа - Бета - Икс" непосредственно от нашего агента Сафронова, осуществляющего свою деятельность на планете Земля под вымышленным именем "Пророк", мы имеем многочисленные артефакты жизни земной цивилизации. Это письменные источники и графические материалы. Ряд этих материалов находятся на борту корабля. Основная масса их до сих пор пока сконцентрирована на так - называемом "Пророковом Дворе", и еще ожидает дальнейшей транспортации на борт "Альфа - Бета - Икс" для проведения более тщательного анализа данного вида печатной продукции. Любопытно, что среди собранных Сафроновым материалов фактически отсутствуют артефакты, датировку которых мы способны привязать к временному периоду земной истории второй половины пятидесятых годов Двадцатого столетия. Удивительно, что и материалы более позднего периода - шестидесятых, семидесятых и других десятилетий Двадцатого и Двадцать Первого века, а также вещественные артефакты на планете ПРАКТИЧЕСКИ ОТСУТСТВУЮТ. В настоящий момент - это одна из величайших исторических загадок, которые предстоит решить специалистам Шестого Отдела, уже сформировавшего для решения этой нелегкой задачи практическую группу из аналитиков - историков и из лингвистов, археологов и практических администраторов а также работников следственных и правоохранительных органов, включая группу судебных криминалистов, включенных ранее в Шестой Отдел в рамках нашей так и оставшейся без результатов практической программы поиска планеты подходившей - бы для дальнейшей жизни цивилизованного человечества при ее колонизации. Весь отряд специалистов в свое время подбирался Центром в Хьюстоне, как костяк для будущей колониальной административно - хозяйственной структуры. К сожалению, поиски планеты, пригодной для проживания людей в настоящий момент потерпели полнейший провал, и Шестой Отдел в настоящее время принял волевое решение немедленно свернуть выполнение этой программы, дабы не потратить силы экипажа зря. К тому - же жизненные ресурсы корабля, а так - же терпение экипажа "Альфа - Бета - Икс" пребывает на сегодня на своем пределе. Так - что рано или поздно нашей Станции все равно предстоит приземлиться. Но решение об этом еще не принято специалистами.

* * *

ПРИЛОЖЕНИЕ 1.

Что касается местного творчества варварских племен, то ниже приводится одна из самостоятельно, без прежней земной, мифологической или какой - либо литературно - художественной основы сочиненной песней. Традиционно песня эта считается самой страшной песней. И называется она - "Сказание об Иосифе Ужасном". В данный момент несколько представителей от различных школ историков, лингвистов и археологов, чьи представители в свое время были включены в Шестой, бьются над загадкой этой песни. Многие их них до сих пор не могут понять, какая историческая личность из земной истории имеется в песней сей ввиду. Большинство уверено, что это Чингиз Хан. Иные утверждают, что легендарный изверг - герой песни - это хан Батый или хан Мамай. Кто - то вспоминает древнего варвара Атиллу, по прозвищу "Бич Божий". И совсем уж смехотворны были те, кто до сих пор твердит, что имеется в виду Наполеон.

И так, перед нами документ - плод народной фантазии, со значительными искажениями переработавший древнейшую историю. Так - что не стоит искать в песне этой полноты исторической правды. Это было - бы так - же смешно, как в сказаниях про жизнь богатырей отыскивать настоящую и полную историю Древней Киевской Руси и их сражений с половцами и татарами... Не судите также строго о поэзии древних людей (волею судеб они - все наши современники, но в данном случае это ничего не меняет, для нас эти люди все равно, как - бы "древние").

И так, перед нами подлинный и древний, архаический текст. Сочиняли эту песню настоящие варвары и подлинные дикари. Приводить ее целиком и полностью в докладе не имеет смысла. Вот характерные отрывки этого народного сказания:

Сказание об Иосифе Ужасном:

Затем пришёл Иосиф. И звали Иосифа того - Железный.

Из за стен града каменного злого Льва выгонял тот Иосиф.

Лавки и торговлю всякую в краю том скоро закрывал Иосиф,

И друзей своих прежних заединщиков скоро и жестоко поредил Иосиф,

Как солому на поле их он поломал всех и верных, и неверных.

И ходил Иосиф прямо, перед идолами своими, во все дни свои.

Перед Карлою и перед плешивым Ильичем - козлобородым.

* * *

Богачей выгонял и из града, и с села на погибель в лес да в поле тот Иосиф.

И оттого все скоро стали бедными и зависимыми от его и то приказчиков его.

И никто во все дни жизни его не имел воли - права не работать и не торговать,

Не покупать и не выменивать что - либо, как только по его, иосифову, дозволению и по совету.

Так всю свою страну в рабство обратил Иосиф.

Так и было. Во все дни жизни всех рабов иосифовых,

Во все их дни без перемены. И так оставалось и впредь.

До скончания всех дней Ужасного, и до скончания века иосифова.

У рабов своих отнимал хлеб Иосиф.

Отнимал и запер он в амбары хлеб тот на дворе своем.

И глад великий пошел от того на всей его земле. И мор. И болезни чумные.

Было так до пяти лет на той земле.

Но не отворял амбаров своих Ужасный Иосиф.

И не давал он хлеба из них никому.

А только к недовольным посылал со двора своего стражников Иосиф.

И хватали они каждого, кто говорил худое про дела Иосифова,

Нечестивые и страшные дела те и губительство его великое в человеках.

Надевали стражники оковы на полонников железные,

И бросали раба того иосифова в темную темницу

В большую темницу, в темницу работную.

Где раб тот несчастный под кнутом у слуг и голодом и трудился в язвах и во вретище,

До скорейшей до своей мучительной гибели.

И стоял во всем крае Иосифа, голод и всяческий возможный недостаток.

И ущерб великий для всего. Для людей, для скотов и для злаков.

И бывало так во все дни его, во дни Иосифа Ужасного

Во все дни его без перемены. До скончания Ужасного, до скончания проклятого иосифова века.

И ходил Иосиф прямо, перед идолами своими, во все дни свои.

Перед Карлою и перед плешивым Ильичем - козлобородым.

* * *

Хлеб Иосиф тот за море продавал, посылая с хлебом корабли великие.

Принимал купцов он чужеземных на своем дворе,

И множество серебренников за тот хлеб вырванный из ртов голодных выручал тогда Иосиф.

И богател двор Иосифа Ужасного от того во все дни проклятые его.

А потом присытившись всем эти пригласил Иосиф на те самые серебренники к себе на двор,

Мастеров заморских разных и известных.

А мастера те великие и чужеземные, за те серебрянники нечестивые,

Обильно строили тот двор препоганый - двор Иосифа Ужасного.

И завел тогда Иосиф и коней много - множество, и ослов, и ослиц,

Колесницы завел Иосиф самоходные. И орудия железные, для войны великой и

Для скорой битвы и для кровавой сечи приготовленные.

И завел Иосиф это приготовясь по безумству своему к войне грозной, к скорой битве и к жизнепогибели.

Выстроили рабы несчастные под водительством у мастеров ему мастерские разные, великие.

Вот уже и колесниц в них уже числом не меряно. Конюшен да коней при дворе Иосифовом - тьма.

И рабов в тех мастерских, и при конюшнях, и при воинских орудиях железных Иосифа уже тьма великая,

И еще полтьмы, тьмы, и тьмы. Без числа и без счета исчисленного.

И все подданные да и слуги при Иосифе рабы. Все рабы.

От большого и до малого. И нету там ни одного свободного.

* * *

Вот войско то великое снарядил Иосиф.

Начинал Иосиф тот Ужасный к грозной битве с ворогом готовиться.

Вот завел он и колесницы те железные, самоходные, великие,

И вот рати у Иосифа тьмы - тьмы и тьмы великие и многие.

И ходил Иосиф прямо, перед идолами своими, во все дни свои.

Перед Карлою и перед плешивым Ильичем - козлобородым.

* * *

И подумал Иосиф в ночи думу мудрую.

Думу страшную, и думу грозную:

- Вот пришел час, пришло время то,

Выступать мне поход воевать с моими ворогами.

Вот уж войско мое приготовлено. Кони ржут, и бьют - роют землю копытами.

За холмами уже трубы грозные трубят сбор военный. А в дворе - в мастерских моих

Не кимвалы - кандалы рабов звенят. Делают орудия железные.

За стеной двора Иосифа гусли звончатые весело заиграют.

Девы пляшут, и поют во поле победу скорую Иосифу: -

- Уж пойди, пойди Иосиф наш Прекрасный ты в славный поход.

Помоги нашим братьям страдающим под гнетом в земле дальней - во земле Ашкен.

Колесницы у Иосифа железные. И орудия к войне и сече приготовлены.

Скоро будет в мире сеча славная. Скоро станет сеча грозная. И победа. И победа быстрая и легкая.

От земли Иосифа Прекрасного до пустыни будет огнь великий,

Огнь всепожирающий, всепоедающий и грозный.

И до града до Бера он дойдет, до логова

Врага, что в земле нечестивой и поганой Ашкен находится.

Уж дарует нам победу и Перун, и Леший, и Дагон - рыба и Астрата - мать.

Уж кадим мы Ваалу - господину войн и смерти страшный жертвенник. Для успеха ему. Да и для удач.

Ведь всегда ходит прямо наш Иосиф, перед идолами своими, и во все дни свои.

Перед Карлою и пред плешивым Ильичем - козлобородым.

Жертвенник готовим мы. Страшный, грозный и великий жертвенник

C кровью жертвенник не с бараньею, Не с ослиною. Не с овечьею.

И не голубя мы несем сейчас на наш жертвенник.

С кровью жертвенник тот будет с человечьею.

* * *

Услыхал песню дев Иосиф наш в ночи.

За рекой ее поют. В вербах да в полях струны их играют звонкие...

Вот услышал наш Иосиф песню ту.

Он задумался... и опечалился.

И подумал он - Пришло время и большая честь настала мне

Принести перед походом моим человекожертвование,

И Перуну - Солнцу, и Дагону - рыбе, и Астрате - матери, да и Лешему.

И Ваалу военному, духу грозному, смертоносному...

- Только как я в поход тот отойду смогу со двора моего.

На кого мне оставить двор мой? И кому в моем доме довериться,

Все до нельзя у меня лукавы да и все рабы подлые да поганые,

И довериться мне ровным счетом никому нельзя.

Видно день еще для битвы не настал.

Не настало еще мое самое славное времечко...

И ходил Иосиф прямо, перед идолами своими, во все дни свои.

Перед Карлою и перед плешивым Ильичем - козлобородым.

* * *

- Вот и день битвы моей славной еще и не настал,

День битвы великой и славной... - так решил пока Иосиф наш.

Ну после того вот решения собирал Иосиф царь Ужасный

Всех своих друзей, и не совсем друзей, да и даже скрытых недругов.

Быть прямым Иосифу недругом при дворе его дураков уже совсем не было - все боялись темниц каменных...

Дата добавления: 2015-06-28