Комментарии 1 страница. С. 8некто Гулливер, возвратясь из страны лилипутов — Имеется в виду гл

С. 8.. .некто Гулливер, возвратясь из страны лилипутов… — Имеется в виду гл. 8 части первой «Путешествие в Лилипутию» сатирического романа Дж. Свифта «Путешествия в некоторые отдаленные страны света Лемюэля Гулливера… » (1726).

С. 8.. .два вершка росту… — Вершок — 4,45 см.

С. 8.. .от «вихря сошедшихся обстоятельств». — Возможно, что источником для этих слов послужило выражение Гоголя «вихрь возникших запутанностей» (который отнял «почти у каждого простор делать добро и пользу истинную своей земле») из «Выбранных мест из переписки с друзьями» (Гоголь Н. В. Полн. собр. соч.: В 14 т. М.; Л., 1952. Т. 8. С. 361).

С. 9… в науке он сделал не так много и, кажется, совсем ничего. — Подобное суждение о Т. Н. Грановском было высказано профессором Московского университета, ориенталистом В. В. Григорьевым (1816–1881). В статье «Т. Н. Грановский до его профессорства в Москве» (1856) он стремился дискредитировать Грановского как ученого и общественного деятеля. Утверждая, что покойный профессор был преимущественно «пассивным передатчиком усвоенного <…> материала», Григорьев замечал, что «обширная начитанность не дает еще права на титул ученого» (Рус. беседа. 1856. № 4. Отд. 3. С. 56). Позднее к этой оценке, хотя и стоя на противоположной, леворадикальной позиции, присоединился Писарев (в статье 1864 г. «Нерешенный вопрос» — «Реалисты»). Он отнес Грановского к разряду «сладкогласных сирен», т. е. людей науки, которые «восхищают своих слушателей одушевленными беседами, от которых, однако, никогда, ни при каких условиях, ничего, кроме испаряющегося восхищения, не может произойти» (см.: Писарев Д. И. Соч.: В 4 т. М., 1956. Т. 3. С. 29, 31). Статья В. Григорьева о Грановском вызвала негодование современников (см. об этом: Достоевский Ф. М. Письма: В 4 т. М.; Л., 1934. Т. 3. С. 298). В статье «Сочинения Т. Н. Грановского» (1856) Н. Г. Чернышевский писал, что Грановский, «по природе и образованию призванный быть великим ученым», «был истинный сын своей родины, служивший потребностям ее, а не себе». Чернышевский видел особую заслугу ученого в том, что он влиял «на пробуждение <…> сочувствия к высшим человеческим интересам» (см.: Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч.: В 14 т. М., 1947. Т. 3. С. 352–359).

С. 9. Успел же прочесть всего только несколько лекций, и, кажется, об аравитянах… — В 1840 г. Т. Н. Грановский прочитал курс лекций по средней истории, значительную часть которого составляли лекции о галлах, о жителях Океании и др. (см.: Лекции Т. Н. Грановского по истории средневековья. М., 1961). Частично они печатались в четвертой и шестой книгах «Времени» за 1862 г. Успех этих лекций у студентов, по словам самого Грановского, превзошел его ожидания (см.: Станкевич А. В. Т. Н. Грановский. М., 1869. С. 118–119). Лекций об аравитянах в курсе Грановского не было; вероятно, упоминание о них понадобилось Достоевскому для иронической характеристики курса лекций Степана Трофимовича Верховенского. Подробнее о лекциях Грановского и о разыгравшейся вокруг них борьбе см.: Дементьев А. Г. Грановский и Шевырев // Учен. зап. Ленингр. гос. ун-та. Сер. филол. наук. 1939. № 46. Вып. 3. С. 321–354. Возможно, что в словах об аравитянах содержится намек на неудавшееся «профессорство» Гоголя, который в 1834 г. был приглашен для преподавания древней и средневековой истории в С.-Петербургский университет и в лекциях уделил особое внимание аравитянам (см.: Гоголь Н. В. Полн. собр. соч.: В 14 т. М., Л., 1952. Т. 8. С. 76–84, 759; Т. 10. С. 95, 629, 630; подробнее в очерке

Тургенева «Гоголь» (1869): Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. Соч. М.; Л., 1967. Т. 14. С. 75–76).

С. 9.. .диссертацию о возникавшем было гражданском и ганзеатическом значении немецкого городка Ганау — уколола тогдашних славянофилов… — Магистерская диссертация Т. Н. Грановского «Волин, Иомсбург и Винета», защищенная в Московском университете в 1845 г. и вызвавшая нападки С. Шевырева и О. Бодянского, была посвящена истории средневековых городов. Грановский писал о нападках своих противников: «В ней (диссертации. — Ред.) вычитывают то, чего я не думал писать. Все прежние враги мои поднялись на ноги» (см.: Станкевич А. В. Т. Н. Грановский. М., 1869. С. 241). Трактовку Грановским темы средневековых городов см. также в упоминавшейся выше книге: Лекции Т. Н. Грановского по истории средневековья. М., 1961. С. 176–189, 232–234. Ср. также с гоголевским профессором, который «в три года успел только прочесть введение да развитие общин каких-то немецких городов…» («Мертвые души». Т. 2. Гл. 1). Словом «ганзеатический» («ганза» — старонемецкое слово, означающее группу лиц, союз) называют союз северонемецких городов (Ганзейский союз), возникший в средние века. Ганау — старинный город в Германии, гавань на Майне.

С. 9.. .в ежемесячном и прогрессивном журнале, переводившем из Диккенса и проповедовавшем Жорж Занда… — Имеются в виду «Отечественные записки», где в 1840-х годах были напечатаны в переводе романы Диккенса: «Оливер Твист», «Бернеби Радж», «Жизнь и приключения Мартина Чезлвита», «Домби и сын», а также романы Жорж Санд «Орас», «Домашний секретарь», «Жак», «Жанна», «Лукреция Флориани» и повести «Мельхиор», «Андре», «Маркиза», «Теверино». О последней Достоевский писал брату 8 октября 1845 г.: „Прочти «Теверино» (Жорж Занд в «Отечеств<енных> записк<ах>», окт<ябрь>». Ничего подобного не было еще в нашем столетии“ (XXVIII₁, 114). Обращаясь в одной из своих статей к воспоминаниям о 1840-х годах, Достоевский в 1861 г. писал: «Мы набросились на одного Жорж Занда и — боже, как мы тогда зачитались!» (см.: „Введение к «Ряду статей о русской литературе»“ — XVIII, 57; см. также «Дневник писателя» за 1876 г. (июнь, гл. 1, «Несколько слов о Жорж Занде»)). Об отношении Достоевского к творчеству писательницы см.: Кийко Е. И. Достоевский и Жорж Занд// Acta Litteraria Academiae Scientiarum Hungaricae. Tomus 24 (1–2). P. 65–8 (1982).

C. 9.. .исследования — кажется, о причинах необычайного нравственного благородства каких-то рыцарей в какую-то эпоху… — Иронический намек на статью Т. Н. Грановского о французском средневековом рыцаре, так и названную: «Рыцарь Баярд», и напечатанную в сборнике «Библиотека для воспитания» (М., 1845. Отд. 1. Ч. 2. С. 249–286; там же, в ч. 3, была напечатана и другая его статья — «Предания о Карле Великом»). Позднее А. В. Никитенко назвал самого Грановского «Баярдом мысли, рыцарем без страха и упрека» (см.: Никитенко А. В. Дневник: В 3 т. М.; Л., 1955. Т. 1. С. 421).

С. 9.. .перехвачено было — кто-то потребовал от него каких-то объяснений. — В одном из своих писем от 4 февраля 1846 г. Т. Н. Грановский писал: «В прошедшем году на меня делали три раза доносы как на человека вредного для государства и религии (см.: Станкевич А. В. Т. Н. Грановский. М., 1869. С. 149). В связи с выявившимися по ходу дела петрашевцев материалами о влиянии Грановского на формирование взглядов студентов и членов общества Петрашевского (см. об этом в письме А. Н. Плещеева к С. Ф. Дурову от 26 марта 1849 г. — Северный вестник. 1896. № 1. С. 68) за «неблагонадежным» профессором был учрежден секретный надзор. Биограф историка писал об этом: «Обвинения, поднявшиеся против диссертации, выросли в обвинения против всей профессорской деятельности Грановского. По слухам, доходившим до него, его обвиняли в том, что в чтениях истории он будто бы никогда не упоминает о воле и руке божией, управляющих событиями и судьбою народов» (Станкевич А. В. Т. Н. Грановский. С. 241). Московский митрополит Филарет в том же 1849 г. потребовал от Грановского объяснений по поводу этих обвинений (см. письмо Грановского к Я. М. Неверову от 28 декабря 1849 г. — Звенья. Сб. материалов и документов. Т. 1–9. М.; Л., 1950. Т. 5. С. 752–753).

С. 9.. .громадное, противоестественное и противогосударственное общество — собирались переводить самого Фурье. — Имеется в виду общество петрашевцев (1846–1849), членом которого был сам Достоевский; политическая программа общества грозила потрясением основ крепостнического государства: «Мы осудили на смерть настоящий быт общественный, надо же приговор наш исполнить», — говорил М. В. Петрашевский (см.: Дело петрашевцев. Т. 1–3, М.; Л., 1937. Т. 1. С. 518). Учение Ш. Фурье (1772–1837) пользовалось особой популярностью среди петрашевцев. В 1848 г. на одной из «пятниц» И. М. Дебу «предложил перевести Фурье на русский язык» с целью «доставить возможность читать сочинения Фурье тем, кто не знает французского языка, а также и изучение его системы» (см.: там же. Т. 3. С. 120). См. также: XVIII, 118–359.

С. 10–11.. .поэма Степана Трофимовича — в одном, из революционных сборников… — Для иронической характеристики поэмы Степана Трофимовича Достоевский воспользовался формой и некоторыми мотивами трилогии молодого В. С. Печерина (1807–1885; о нем см. выше, с. 704, а также с. 705) «Pot-Popurri, или Чего хочешь, того просишь. (Для февральского праздника 1834)», одна из частей которой называлась «Торжество смерти». Поэма была опубликована в книге шестой «Полярной звезды» на 1861 г. (с. 172–192) и перепечатана (под заглавием «Торжество смерти») в сборнике «Русская потаенная литература XIX столетия» под редакцией Н. П. Огарева (Лондон, 1861). В этой же книге «Полярной звезды» можно было прочесть, что сам Печерин в беседе с Герценом охарактеризовал трилогию как «незрелое, ребяческое произведение». Иронические слова Хроникера о списках поэмы, ходивших «между двумя любителями и у одного студента», могут служить подтверждением того, что Достоевский познакомился с текстом ее именно в сборнике «Русская потаенная литература XIX столетия». В предисловии к сборнику Н. П. Огарев писал о поэме: «…рукопись не вышла из пределов тесного кружка друзей и не отозвалась в публике» (с. XXVII). В «Торжестве смерти» много хоров, в том числе — ветров, факелов, звезд. В одной из сцен является Смерть в образе апокалипсического всадника на белом коне. Ее сопровождают Небо, Земля и различные народы, поющие ей хвалу. Современники видели в поэме Печерина отражение тягостных настроений свободолюбивой молодежи после расправы над декабристами (см. об этом: Бобров Е. В. С Печерин и М. Ю. Лермонтов. Из истории русской литературы XVIII и XIX столетий//Изв. Отд-ния рус. яз. и лит. 1907. Т. 12. Кн. 3. С. 250–256). Н. Я. Эйдельман, комментировавший поэму, высказал предположение, что неизвестная третья часть трилогии и была тем «праздником жизни, картиной будущего мира, которую пересказывает Достоевский» (Полярная звезда, Факсимильное изд. М.,1968. Кн. 9. С. 135).

Возможно, что Достоевский, говоря о поэме Степана Трофимовича, имел в виду также и юношескую поэму Т. Н. Грановского, отрывок из которой, озаглавленный «Сцена из жизни Калиостро», был записан историком в его тетради в 1834 г. Действие сцены происходит в XVIII в. в кабинете алхимика и астролога Лоречини; она и построена как диалог Лоречини и двадцатилетнего Калиостро. По тону «Сцена..» действительно кое в чем напоминает вторую часть «Фауста». Текст ее был приведен в статье В. В. Григорьева «Т. Н. Грановский до его профессорства в Москве» (см.: Рус. богатство. 1856. № 3. С. 27–31). И. С. Тургенев в статье «Два слова о Грановском» вспоминает об „отрывке из драмы «Фауст»“ — Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. Соч. М.; Л., 1963. Т. 6. С. 372.

Как отметил В. С. Киселев-Сергенин, в поэме Степана Трофимовича «сплавились мотивы и образы, почерпнутые из различных источников» (ср. намек на это в романе: «тогда (т. е., вернее, в тридцатых годах) в этом роде часто пописывали» (с. 11). Так, весь эпилог с «хором неживших душ» восходит к стихотворению Е. П. Ростопчиной «Нежившая душа. Фантастическая оратория» (1835). «Хоры» всевозможных духов и говорящих стихий заимствованы из мистерий А. В. Трофимова «Последний день» (1834), «Жизнь и смерть» (1834) и «Елисавета Кульман» (1835). В последней подают голоса бабочка и песчинка (в поэме — «насекомое» и «минерал») (см.: Поэты 1820-1830-х годов. Л., 1972. Т. 2. С. 735. (Б-ка поэта. Б. сер.)).

С. 12–13.. .простоять всю остальную жизнь — Но то лицо, о котором выразился народный поэт.. — Н. А. Некрасова еще при жизни (в том числе сам Достоевский) называли «народным поэтом» (см., например: Н. А. Некрасов в воспоминаниях современников. M., 1971. С. 34). Подробнее о близости Грановского, «чистого» западника 1840-х годов, героям поэмы «Медвежья охота» и «Саша» см. выше, с. 684. Ср. со словами Герцена о Грановском из XXIX главы «Былого и дум» (раздел 11, «На могиле друга»): «Перед его взглядом печального укора остановилась николаевская опричнина» (см.: Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. М., 1956. Т. 9. С. 130).

С. 13.. .полеживал на боку. — а воплощенность укоризны сохранялась и в лежачем положении… — Ср. со словами из «Выбранных мест из переписки с друзьями»: „Смотри же, чтоб не сказали о тебе: «Эк, скверный старикашка! всю жизнь валялся на боку, ничего не делая, а теперь выступил укорять других, зачем они не так делают»“ (Гоголь Н. В. Полн. собр. соч.: В 14 т. М.; Л., 1952. Т. 8. С. 263).

С. 13.. .ужасно любил сразиться в карточки — постоянно проигрывал. — Современник Грановского писал о нем, что в годы «обострившейся реакции», «подозреваемый свыше за либерализм и ожидая ежеминутно кары», он «пристрастился к игре, ища в ней забвения; но игра, расстроивши его состояние, впутавши в неоплатные долги, вместо забвения еще более увеличила его хандру, прибавивши к ней мучительное чувство нравственного унижения» (см.: Скабичевский А. М. Соч. СПб., 1895. Т. 1. С. 519). См. также: Станкевич А. В. Т. Н. Грановский. М., 1869. С. 224–226.

С. 13.. .впадал в так называемую между нами «гражданскую скорбь» — словечко это нравилось… — «Словечко» «гражданская скорбь» получило особенное распространение в 1860-е годы. Так, Н. Ф. Щербина использовал его в «Эпитафии И. И. Панаеву» (1862) и позднее писал по этому поводу: „Болезнь, под названием «гражданская скорбь», была в это время в моде в Петербурге, так что даже смерть некоторых гимназистов и кадетов была приписываема этой болезни“ (см.: Щербина Н. Ф. Избр. произведения. Л., 1970. С. 290, 574. (Б-ка поэта. Б. сер.)). Подробнее об этом см. в комментарии к главе «Полписьма одного лица» («Дневник писателя» за 1873 г — XXI, 418).

С. 15.. .писал к ней, даже живя в одном с нею доме — по два письма в день. — Ср. со строками из биографии Т. Н. Грановского: «1 июня 1841 г. Грановский простился на шесть недель с невестою. <…> В течение этих недель он пишет к ней каждый день, а иногда два раза в день». Или: «Случалось, что, отлучившись на несколько часов из дому, он присылал ей свои строки…» (см.: Станкевич А. В. Т. Н. Грановский. М., 1869. С. 193, 211).

С. 16.. .при первых слухах об освобождении крестьян… — «Первые» слухи о намерении правительства освободить крестьян не раз возникали в обществе с начала 1840-х годов. А. В. Никитенко записал в своем дневнике 9 апреля 1841 г.: «В обществе между тем ходят странные слухи. Говорят, что ко дню свадьбы наследника приготовлен манифест об освобождении крестьян» (см.: Никитенко А. В. Дневник: В 3 т. Л., 1955. Т. 1. С. 230). «С 1842 г. главным занятием мыслящих русских было обдумывание способа раскрепощения крестьян», — писал Герцен (см.: Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. М., 1957. Т. 12. С. 78) В 1847 г. начальник III Отделения граф А. Ф. Орлов докладывал Николаю I о том, что «главным предметом рассуждений во всех обществах была непонятная уверенность, что вашему величеству непременно угодно дать полную свободу крепостным людям» (см.: Крестьянское движение 1827–1869 гг. М., 1931. Вып. 1. С. 79–80). Подробнее об этом см.: Оксман Ю. Г. Письмо Белинского к Гоголю как исторический документ // Оксман Ю. Г. От «Капитанской дочки» к «Запискам охотника». Саратов, 1959. С. 211–233.

С. 16.. .посетил Варвару Петровну — барон… — Как установила Л. И. Сараскина, это «посещение» могло состояться «осенью 1856 г.», после мартовской встречи Александра II с предводителями дворянства, на которой он произнес следующие слова: «Между вами распространился слух, что я хочу отменить крепостное право; <…> вы сами понимаете, что существующий порядок владения душами не может оставаться неизменным. Скажите это своим дворянам, чтобы они подумали, как это сделать» (Ключевский В. О. Соч.: В 8 т. М., 1958. Т. 5. С. 272). Подробнее см.: Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1987. Т. 7. С. 193–197.

С. 16.. .воспитан был с самого малолетства в одном знатном доме в Москве… — Грановский был отвезен тринадцатилетним мальчиком в Москву и помещен в частный пансион, где учился в течение двух лет (см.: Станкевич А. В. Т. Н. Грановский. М., 1869. С. 9). Держал этот пансион лектор немецкого языка и словесности в Московском университете доктор прав Ф. И. Кистер (1772–1849). В 1826 г., во время пребывания в пансионе Грановского, Кистер снимал дом князя Лобанова-Ростовского и содержал воспитанников «на широкую ногу». Кроме самого хозяина в пансионе преподавали и другие профессора и ученые Московского университета, такие как А. Н. Бекетов, П. Ф. Калайдович, М. А. Максимович, А. М. Кубарев, А. М. Гаврилов, Ф. Ф. Куртенев, И. М. Снегирев (подробнее о пансионе см.: Дмитриев С. С. Грановский и Московский университет // Т. Н. Грановский. Библиография (1828–1967). М., 1969. С. 6–12).

С. 19.. .походил — на портрет поэта Кукольника, литографированный в тридцатых годах при каком-то издании… — Имеется в виду портрет Н. В. Кукольника (1809–1868) работы К. П. Брюллова (1836), гравированный на стали. Его литографию см. в изд.: Сто русских литераторов. СПб., 1839. Т. 1.

С. 20.. .возьмет с собою в сад Токевиля, а в кармашке несет спрятанного Поль де Кока. — Токвиль (Tockueville Alexis Charle Henri Clerel, 1805–1859), либерально-буржуазный французский историк и политический деятель, автор сочинений «Демократия в Америке» («De la d&#233;mocratie en Am&#233;rique», 1835–1840; рус. пер. — 1860) и «Старый порядок и революция» («L'ancien r&#233;gime et la r&#233;volution», 1856), актуальных и для пореформенной России (например, затронутыми в них проблемами представительного правления, централизации и т. п.). О последнем сочинении современник писал. «Книга Токвиля имела четырнадцать изданий, была прочитана всею образованной Европой и долго пользовалась первостепенным авторитетом между публицистами всех наций» (см.: Благосветлов Г. Е. Токвиль и его политическая доктрина // Сочинения Г. Е. Благосветлова. СПб, 1882. С. 158). Ср. также с ироническим определением Токвиля как «популярнейшего из публицистов в наших усадьбах», данным ему Щедриным в III главе «Дневника провинциала в Петербурге» (Отеч. зап. 1872. № 3) — Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч.: В 20 т. М., 1970. Т. 10. С. 327. О широко популярном в России 1840-х годов французском романисте-бытописателе Ш. Поль де Коке (Paul de Kock, 1793–1871) см.: наст. изд. Т. 1. С. 441; об отношении Достоевского к его творчеству — там же. Т. 2. С. 549–550. См. также выше, с. 731.

С. 20–21. …как страдальцу науки — как о ссыльном страдальце… — Возможно, что слово «страдалец» здесь употреблено по ассоциации с названием одноименного раннего стихотворения Грановского, напечатанного в «Дамском журнале» за 1828 г. (апр. № 8. С. 87–89). Возможно также, что Достоевский откликается на слова Герцена, писавшего в «Былом и думах» о Грановском как о «глубоко настрадавшемся человеке» (см.: Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. М., 1956. Т. 9. С. 128). Возможно, что именно Грановского имел Достоевский в виду, когда писал во „Введении к «Ряду статей о русской литературе»“: «Были и у нас высокочистые сердцем, которым удалось высказать горячее, убежденное слово <…> не складывали рук и действовали как могли <…> Они были невинны и простодушны, как дети <…> и умерли наивными страдальцами» (XVIII, 59).

С. 20–21.. .в самом конце пятидесятых годов — явились и какие-то сопровождавшие их идеи, и, главное, в чрезмерном количестве. — Один из пунктов объявления об издании «Современника» на 1859 г. гласил: «…применение к нашему быту тех идей, которые уже выработаны в общественных науках и в современном быте народов на Западе» (Современник. 1858. № 11. Ноябрь).

Адвокат К. К. Арсеньев писал о конце пятидесятых годов как о «времени наибольшего распространения радикальных учений», совпадающем «с периодом ожидания реформ, с тем периодом, когда осужденные в принципе учреждения — крепостное право, закрытый канцелярский суд, цензура, полновластие администрации в делах земского и городского хозяйства — не успели еще уступить место новому порядку» (Вестн. Европы. 1871. № 11.C. 287). В этой же статье автор цитировал приговор Верховного уголовного суда по процессу тайного общества 1866 г., в котором говорилось: «Судебным следствием обнаружено, что еще в 1863-м году составился в Москве кружок из молодых людей, зараженных социалистическими идеями; впоследствии эти люди начали делать усилия для распространения и осуществления своих идей на практике; с этой целью они начали устраивать школы и различные ассоциации, как-то переплетное заведение, швейною, основали общества переводчиков и переводчиц и взаимного вспомоществования» (там же. С. 297). Анонимный корреспондент «Голоса», говоря об идеях, проникших в русское общество из французской и немецкой литератур, сокрушенно писал: «Мы не имеем возможности определить в газетной статье, какого рода идеи почерпались нами у Канта и Фихте, но не можем не указать на наше время. Какие французские материалисты, спросим мы, действовали на умы нашей современной молодежи так разрушительно, как Фейербахи, Бюхнеры и подобные им немецкие ученые? Откуда пришли те нелепые идеи о жизни, душе и человеке, которые вскружили голову нашим молодым людям и погубили столько свежих сил, как не из лекций и книг этих многоученых немцев? Не у Бюхнеров ли и Молешоттов заимствованы курьезные понятия о том, что человек есть только одна из форм действующей природы, отличающаяся от животных одним высшим развитием; что мысль не что иное, как механическое последствие организма; что единственная цель нашей жизни — наслаждение; что у женщины мозга меньше, чем у мужчины, следовательно, она обречена на низкое существование; что негр от природы ниже белого и оттого черная раса осуждена на вечное рабство, и проч., и проч.» (Голос. 1870. 17 (29) ноября. № 318).

С. 21.. .заграничные запрещенные издания и даже начавшиеся тогда прокламации… — Имеется в виду ряд революционных изданий (прокламаций и книг), отпечатанных в Лондоне вольной русской типографией, которая была основана Герценом в 1853 г. Исследователь пишет: „…«нелегальщина» шестидесятых годов началась с небольшого листка «Великорус», № 1, разбросанного кое-где в Петербурге, а вскоре и в Москве, в июле 1861 г.“ (см.: Лемке М. К. Очерки освободительного движения «шестидесятых годов». Пб., 1908. С. 350). Достоевскому были известны упоминавшийся выше сборник под редакцией Н. П. Огарева «Русская потаенная литература XIX столетия», а также «Полярная звезда» и «Колокол» (см.: Гроссман Л. П. Библиотека Достоевского. Одесса, 1919. С. 18). О «начавшихся тогда прокламациях» Достоевский писал в «Дневнике писателя» за 1873 г.: „Однажды утром я нашел у дверей моей квартиры, на ручке замка, одну из самых замечательных прокламаций изо всех, которые тогда появлялись; а появлялось их тогда довольно. Она называлась «К молодому поколению». Ничего нельзя было представить нелепее и глупее. Содержания возмутительного, в самой смешной форме, какую только их злодей мог бы им выдумать, чтобы их же зарезать. Мне ужасно стало досадно и было грустно весь день“ (XXI, 25).

С. 21. Затем кто-то напечатал, что он уже умер, и обещал его некролог. — Возможно, что здесь Достоевский откликается на факт, по-видимому широко известный и касавшийся А. Д. Галахова, который в 1849 г вынужден был поместить следующее объявление: «А. Д. Галахов жив и здравствует в Москве, деятельно работая над своими хрестоматиями…» (Отеч. зап. 1849. № 2. «Смесь». С. 259). Этот факт всплыл в 1860 г в «Современнике» в связи со слухами о гибели «Свистка». Автор «Предуведомления» писал: «Прискорбно, конечно, объявлять, что я, дескать, жив, и, сколько мы помним, в русской литературе только Алексею Дмитриевичу Галахову пришлось однажды сделать такое объявление» (1860. № 3. «Свисток». С. 2). Вообще случаи объявления живого лица умершим были нередки. Так, в фельетоне «Голоса» сообщалось: «По обыкновению, газеты откопали всех умерших 1864 года: даже, по рассеянности, они похоронили некоторых современников, получивших отсрочку..» — Голос. 1865. 2 янв. № 2.

С. 22.. .прежние литературные знаменитости — льнули ко всемуэтому новому сброду и позорно у него заискивали. — Этой фразой открывается в романе серия намеков на Тургенева. Как известно, в 1860-е годы, особенно в связи с выходом романа «Отцы и дети», раздавались голоса об «устарелости» Тургенева. Так, видный сотрудник «Современника» Ю. Г. Жуковский писал: «Талант этого писателя стал бледнеть перед теми требованиями, которые поставила в задачу романисту критика Добролюбова <…> Г-н Тургенев стал терять понемногу свои лавры.» (Современник. 1865. № 7 С 316). О таком «заискивании» писателя перед молодежью Достоевский мог узнать во время своего пребывания за границей в 1862 г. от своего знакомого, поэта К. К. Случевского. В письме к последнему, обращенном фактически к русской студенческой молодежи, учившейся в Гейдельберге, Тургенев утверждал, что «Отцы и дети» направлены «против дворянства как передового класса», а Базаров — революционер, хотя и «нигилист» (см.: Тургенев И, С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. Письма. М.; Л., 1962. Т. 4. С. 379–381. Подробнее об этом см.: там же. Соч. М.; Л., 1964. Т. 8. С. 595–596). Сам Тургенев, имея в виду обострившиеся отношения с «Современником», и особенно критические отзывы Добролюбова о нем, писал в это же время А. А. Фету «судя по отзывам так называемых молодых критиков, пора и мне подать в отставку из литературы. Вот и мы попали с вами в число <…> почтенных отставных майоров! Что, батюшка, делать? Пора уступать дорогу юношам» (Там же. Письма. Т. 4. С. 125, 499). Позднее, в 1869 г., реагируя на слова фельетониста «Голоса» о том, что «прошло уже время, когда всякое новое произведение Тургенева шевелило ум и сердце, возбуждало многоразличные толки и живейший интерес в обществе» (Голос 1869 19 февр. № 50), Достоевский писал С. А. Ивановой: «Тургенев за границей выдохся и талант потерял весь…» (письмо из Флоренции от 8 (20) марта 1869 г. — XXIX₁, 25).

С. 22.. .на публичных литературных собраниях. — Публичные литературные чтения развернулись с основанием в конце 1859 г. «Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым» (Литературный фонд). С 1860 г. Достоевский стал одним из активнейших участников этих литературных чтений (см.: Орнатская Т. И. Деятельность Достоевского в «Обществе для пособия нуждающимся литераторам и ученым» (1859–1866) // Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1987. Т. 7 С. 238–260).

С. 23. Его заставили подписаться под двумя или тремя коллективными протестами… — Коллективные протесты литераторов против «безобразных» фактов или выступлений прессы — один из характерных симптомов общественного подъема 1860-х годов. H. H. Страхов писал в своих воспоминаниях: «Протест — это значило: заявить всею массою, от лица всей литературы, что такой-то поступок считается низким, неблагородным, возбуждающим негодование…» (см.: Биография, письма и заметки из записной книжки Ф. М. Достоевского. СПб., 1883. Отд. 1. С. 198). Так, например, протест против «Искры», «оскорбившей имя Писемского», был подписан „всей редакциею (и сотрудниками) «Русского слова», «Отечественных записок», «Библиотеки для чтения» и «Русского мира», а также рядом литераторов“ (см. об этом в письме А. А. Потехина к А. Н. Островскому от 12 февраля 1862 г.: Неизданные письма… Из архива А. Н. Островского. M; Л., 1932. С. 461–462).

С. 23… заставили подписаться под каким-то «безобразным поступком»… — Иронический намек на скандал, вызванный в 1861 г. фельетоном П. И. Вейнберга (Камня Виногорова) «Русские диковинки» в еженедельнике «Век» (22 февраля. № 8) (подробнее об этом см. Козьмин Б.П. Из истории революционной мысли в России. М., 1961, С. 69; см. также VI, 216; VII, 383–384). В полемике, вызванной фельетоном Вейнберга, принял участие и Достоевский, выступивший со статьями «Образцы чистосердечия» и „Ответ «Русскому вестнику»“ (1861) (XIX, 19, 119).

С. 23. Говорили об уничтожении цензуры… — «Современник» писал об этом: «Газеты и журналы единогласно высказывали мысль, что цензура не достигает своей цели, и вследствие этого стали придумывать разные средства, которые бы вернее привели к той цели, которую имеет в виду цензура. <…> Поговаривали даже и о свободе печати, т. е. об освобождении ее от цензуры. <…> Некоторые предлагали освободить литературу от цензуры и подвергнуть ее надзору суда..» (1863. № 1–2. «Современное обозрение». С. 235–236). Среди журналов, высказывавшихся за уничтожение цензуры, автор хроники с иронией называет «Время», которое «старалось убедить общество и, вероятно, не убедило, что законы, стесняющие печать, бесполезны, что возможен только один закон о печати, именно закон о ее свободе» (см.: там же. С. 237). В этих словах несомненно выразилось мнение о цензуре самого Достоевского, сформулированное им еще в показаниях по делу петрашевцев (XVIII, 123–126).

Дата добавления: 2015-06-28