Василий Степанович Клепов 13 страница

Жюно и Понятовский достигли Красного уже 13-го, Наполеон выступил с гвардией из Смоленска 14-го; Евгений, прибывший туда лишь 13-го, мог оттуда выступить только 15-го. Даву, чтобы не удаляться слишком от Нея, должен был последовать лишь 16-го, а Ней, вступивший в Смоленск 15-го, должен был все в нем разрушить и выступить дольше 16-го или 17-го.

Первый бой под Красным 14 ноября

Гвардия первая столкнулась у Корытни с отрядом Остермана-Толстого, выделенным Кутузовым, и подверглась с его стороны сильному артиллерийскому обстрелу.

Второй бой под Красным 15 ноября

15-го гвардия встретила Милорадовича, построившегося ближе к Красному у Мерлина и, прежде чем ей удалось дойти до Красного, она должна была выдержать серьезный бой.

Третий бой под Красным 15 ноября

Наполеон приказал атаковать ночью генерала Ожаровского, составлявшего авангард Кутузова, на расстоянии 1 мили к югу от Красного, в Кутькове. Ожаровский был отброшен со значительными потерями.

В этот день Кутузов прибыл в Шилове и подошел, таким образом, вплотную к Наполеону.

Четвертый бой под Красным 16 ноября

Евгений выступил из Смоленска 15-го и дошел до Корытни;

16-го он должен был прибыть в Красное. Он нашел Милорадовича уже расположенным на дороге; имея всего 5 000 человек, попытался неудачно отбросить русских и оказался вынужденным дождаться ночи, а затем кружным путем в обход левого фланга русских достигнуть Красного, понес при этом значительные потери.

Пятый бой под Красным 17 ноября

Наполеон опасался, что Даву и Ней подвергнутся той же, если не худшей, участи, и потому решил, что Жюно и Понятовский будут продолжать движение на Оршу, а Евгений на Ляды; сам же он с гвардией и Мюратом расчистит дорогу своим последним корпусам путем наступления против Кутузова, рассчитывая этим побудить последнего отозвать к себе Милорадовича. Итак, 17 ноября он двинулся с 14 000 человек между Кутьковом и Красным против Кутузова.

Кутузов, предполагавший, что главные силы французов уже прошли, решил в этот самый день двинуться в атаку с главными силами и отрезать оставшиеся еще позади французские части. С этой целью одна колонна под начальством генерала Тормасова должна была занять дорогу влево от Красного, между тем как сам Кутузов двинется на эту дорогу справа от города, чтобы усилить себя или, вернее, чтобы более сосредоточить свои силы, он притянул к своему правому крылу Милорадовича. Когда бой уже начался, Кутузов заметил, что имеет дело с Наполеоном и главной массой уцелевшей еще неприятельской армии; это отбило у него охоту ввязываться со своей армией в слишком серьезное сражение. Будучи убежден, что большая часть французской армии так или иначе погибнет, он приостановил наступление Тормасова. Последствием этого было то, что в течение нескольких часов длилась безрезультатная перестрелка, и Даву, найдя дорогу свободной, мог подойти, а Наполеон отошел от Ляды, причем, однако, арьергард под командой Даву, на который сильно напирал Милорадович, понес большие потери.

В этот день русские захватили 45 пушек и 6 000 пленных. Казаки же, следовавшие за арьергардом французов от самого Смоленска, еще раньше подобрали 112 пушек.

Шестой бой под Красным 18 ноября

Однако, Ней еще оставался позади. Он выступил из Смоленска лишь 17-го поутру, хотя Даву дал ему знать, что корпус Евгения наполовину уничтожен, сам он ни минуты не может ждать далее, чтобы оказать ему содействие. 17-го он дошел до Корытни. 18-го он подвергся участи, выпавшей на долю Евгения 16-го. Он располагал, как и последний, приблизительно 6 000 человек и наткнулся на получившего подкрепления и еще более расширившего свой фронт влево Милорадовича. Как и Евгений, он сделал две попытки отбросить его; они оказались столь же безуспешными; убедившись, что третья попытка совершенно его обессилит, он точно так же решил ночью попытаться спастись еще более кружным обходным движением. В результате он в темноте двинулся к Днепру, переправился с величайшими трудностями по льду через реку у деревни Сырокоренье, а затем двинулся через Гусиное, Хомино и Расасну на Оршу, где и присоединился к французской армии 21-го, правда, имея лишь 600 человек в строю. Большая часть корпуса Нея со всей артиллерией попала в плен к русским.

Это был последний бой, который французской армии пришлось выдержать при прохождении мимо русской. Число людей под ружьем во французской армии сократилось на этом пути приблизительно тысяч на двадцать, так что из 45 000, вышедших из Смоленска, при подходе к Березине оставалось лишь 12 000 человек, т. е. меньше на 33 000; впрочем, эту убыль надо главным образом отнести за счет боев и напряжение этих дней. Кроме того, русские захватили в плен за эти дни на 10 000 отставших больше, чем если бы не было боев, так как эти отставшие все же пытались тянуться за армией. Поэтому надо признать, что эти 6 боев оказали значительное влияние на распад французской армии, хотя формально ни один из корпусов не оказался вынужденным положить оружие. Общая сумма орудий, захваченных за эти 4 дня, с 15-го по 18-е, достигла 230.

К 19 ноября вся французская армия за исключением Нея была в сборе в районе Орши; дальнейший марш должен был продолжаться по дороге на Минск.

С момента потери Витебска Минск был ближайшим крупных снабженческим складом. Туда вела большая дорога, и, кроме того, это было кратчайшее направление, по которому Наполеон мог сблизиться с Шварценбергом. По этим причинам он и предпочел это направление более прямому пути через Молодечно на Вильно.

Дорога на Минск проходит у Борисова через протекающую преимущественно в болотистых берегах Березину. Борисов являлся ближайшей целью марша.

События во фланговых корпусах тем временем приняли следующий оборот:

Под Ригой крупных событий не произошло. Русские еще удерживали позицию на левом берегу Двины, а именно за реками Мисса и Аа. Постоянные аванпостные стычки побудили Макдональда отбросить их на правый берег реки. 15 ноября он стремительно двинул главные силы из Эккау на Даленкирхен и отрезал, таким образом, правое крыло русских, которые оказались вынужденными, потеряв несколько батальонов, отойти по льду на правый берег Двины близ деревни Линден. Затем все было спокойно. Макдональд получал официальные сообщения из главной армии об ее отступлении, но лишь общего характера и не настолько тревожные, чтобы заставить его подумать о собственном отходе. Приказ отступить был направлен ему лишь из Вильно от 10 декабря, и потому он мог начать отступление лишь 19 декабря.

Сен-Сир после второго сражения под Полоцком отступил на соединение с Виктором, который подошел к нему на помощь из Смоленска. Соединение их состоялось 29 октября у Лукомля. Силы французов достигли 36 000 человек, что опять давало им некоторое превосходство над русскими, потерявшими много людей в боях и кроме того, ослабленными выделением отрядов. Виктор принял командование над обоими корпусами, так как Сен-Сир был ранен в сражении под Полоцком, а Удино еще не оправился от своей раны. Виктор считал себя обязанным атаковать Витгенштейна, который следовал за войсками Удино до Чашников; он попытался это сделать 31 октября. Однако, в процессе выполнения своего намерения изменил свое решение и дал возможность Витгеншейтну атаковать превосходными силами те французские войска, которые успели переправиться через Лукомлю, и отбросить их, нанеся им большие потери. После этого Виктор отступил на Сенно, а оттуда по прошествии нескольких дней он перешел в Черею, куда прибыл 6 ноября.

Удаление французских войск от Витебска побудило Витгенштейна направить туда отряд генерала Гарпе, который 7 ноября взял штурмом этот город, захватив в плен большую часть его гарнизона. Вследствие этого все запасы, собранные французами в Витебске, были потеряны, что почти предрешало направление отступления великой армии на Минск.

Удино, оправившись от раны, снова прибыл к своему корпусу; тем не менее Виктор как старший маршал сохранил командование. Прибыв в Черею, последний получил от Наполеона из-под Дорогобужа категорический приказ атаковать Витгенштейна и отбросить его за Двину. Поэтому он снова двинулся вперед и 14 ноября атаковал выдвинутое на тот берег Лукомли правое крыло Витгенштейна и после продолжительного боя овладел деревней Смоляны. Однако, располагая лишь 25 000, имея против себя на крепкой позиции Витгенштейна с 30 000 и, вероятно, еще переоценивая его силы он счел общую атаку всеми своими силами слишком рискованной и потому снова отступил 15-го в Черею. Обе стороны оставались на занимаемых ими позициях до тех пор, пока прибытие великой армии к Березине не определило их дальнейшего поведения.

Вроде, который отступил через Глубокое к Даниловичам и который подтянул к себе из Вильно легкую бригаду Корбино, снова продвинулся до Глубокого, где и находился до 19 ноября; бригада Корбино двинулась дальше к Удино и при этом переправилась через Березину в брод близ Студянки. Впоследствии это дало Удино основание распорядиться постройкой мостов именно в этом месте.

На юге после четырнадцатидневного отдыха 27 октября Чичагов двинулся на Минск с 38 000 человек, оставив против князя Шварценберга генерала Сакена с 27 000. Прибыв 6 ноября в Слоним, он оставался до 8-го, а затем продолжал движение на Минск; этот город защищал гарнизон силою всего в 4 000 человек, в помощь которому подходила, однако, из-под Бобруйска дивизия Домбровского; 15 ноября авангард Чичагова разгромил отряд генерала Кашицкого, посланный ему навстречу из Минска на Новый Свержень; 16-го он вступил в Минск, предупредив дивизию Домбровского; последняя отошла к Борисову.

Шварценберг, узнав об отходе Чичагова, обошел правое крыло Сакена, переправился через Буг в районе Дрогичина и последовал за Чичаговым через Белосток, Волковыск на Слоним, куда прибыл 14 ноября. Ренье прикрывал этот марш от Сакена, следуя за Шварценбергом до окрестностей Свислочи, а затем повернулся фронтом к Сакену, как бы составляя крупный арьергард. Сакен разобрался в движении находившихся против него сил лишь тогда, когда они уже переправились через Нарев. Он находился в районе Высоко-Литовска и поспешил через Беловеж и Рудню вдогонку за Ренье. Последний снова пошел ему навстречу до Рудни, однако, отошел перед его превосходными силами до Волковыска, где он соединился с пришедшей из Варшавы дивизией Дюрютта, принадлежавшей к 11-му корпусу (Ожеро). Он поспешил уведомить Шварценберга, находившегося в Слониме, о приближении Сакена, убедительно прося его вернуться. 15 ноября Сакен произвел внезапное нападение на штаб Ренье в Волковыске и отбросил гарнизон, нанеся ему большие потери; 16-го он всеми силами атаковал Ренье на его левом крыле, чтобы оттеснить его от Шварценберга, но, прежде чем этот бой принял решительный оборот, Шварценберг, оставивший Фримана с 6 000 в Слониме и повернувший обратно со всеми остальными силами, появился в тылу у Сакена. Последний был вынужден поспешно отступить с большими потерями на Свислочь. Преследуемый соединенными силами Шварценберга и Ренье, он продолжал отступать через Брест-Литовск на Любомль и Ковель. Ренье двигался за ним на Брест-Литовск, а Шварценберг на Кобрин, куда и прибыл 25 ноября. Здесь он получил приказ Наполеона двинуться на Минск, куда и выступил 27-го, в тот самый день, когда Наполеон переправлялся через Березину. Ренье последовал за ним 1 декабря.

Чичагов, избавившись благодаря Сакену от Шварценберга, двинулся 20-го по Смоленской дороге, т. е. на Борисов; его авангард под командой генерала Лемберта настиг 21-го у борисовского предмостного укрепления дивизию Домбровского, атаковал ее и погнал через мост, нанеся ей такие потери, что лишь 1 500 человек могли спастись и отступить на соединение с Удино; последний 21-го выступил из Череи на Бобр, а оттуда стал продвигаться вперед; Виктор еще оставался в Черее. Чичагов выдвинул 22-го свой авангард под командой генерала Палена к Бобру до Лапницы, а сам со своей армией переправился через Березину и расположился у Борисова.

Итак, в момент выступления из Орши главной армии французов силою около 12 000 человек оба русских корпуса, намеревавшихся преградить ей переправу через Березину и Улу (а французам до переправы еще оставалось 18 миль), находились в Чашниках и Борисове на расстоянии около 12 миль друг от друга; оба же французских корпуса, стоявших против них, находились на прямых линиях от Орши к этим пунктам, а именно у Череи и у Бобра.

Когда весть о потере Минска и Борисова дошла до Наполеона, он должен был считать себя счастливым, если бы ему удалось где-нибудь найти место для переправы через Березину, с тем чтобы затем пойти прямым путем на Вильно. Его отговорили от внезапно пришедшего ему в голову решения пробить себе дорогу на Лепель, атаковать Витгенштейна. Итак, он поручил Удино отбросить на противоположный берег реки неприятеля, переправившегося со стороны Минска через Березину, и позаботиться о переправе через нее. А пока он продолжал свой путь на Минск и 23 ноября достиг Бобра.

В этот самый день Удино, продвинувшийся от Бобра через Лошницу на Борисов, столкнулся с авангардом Чичагова под командой Палена, атаковал его и с большими потерями отбросил к мосту, где армия самого Чичагова стояла с непостижимой беспечностью, не делая никаких приготовлений к бою. Чичагов едва успел снова перебраться на правый берег реки, притянув к себе и генерала Палена. Удино укрепился в Борисове. 24-го он велел осмотреть реку и выбрал для постройки мостов пункт у Студянки в двух милях вверх по течению от Борисова; в то же время он производил демонстрации у Борисова и ниже его. Французы не сохранили никаких понтонных средств, а потому приготовления к сооружения двух мостов на козлах заняли два дня, 24-го и 25-го, и лишь 26-го в 8 часов утра приступили к постройке самих мостов. Они были закончены к часу дня. Лесистость местности в некоторой степени маскировала эти работы.

Чичагов считал наиболее вероятным, что Наполеон выберет более южное направление и, следовательно, попытается обойти его правый фланг, так как это даст ему возможность наиболее сблизиться с армией Шварценберга. Исходя из этого чересчур прочно укоренившегося в нем мнения и утвердившись в нем еще более вследствие ошибочной ориентировки, исходившей от самого Кутузова, он принял приготовления Виктора к постройке моста за демонстрацию и полагал, что Наполеон в действительности уже находится на пути туда. Поэтому как раз 26-го, когда главная масса французских войск прибыла к Борисову, он сделал движение вправо к Шабашевичам, в 3 милях от Борисова по дороге на Бобруйск; в то же время он подтянул от Веселово (Зембина) к Борисову свое левое крыло под командой генерала Чаплица, так что выше Борисова оставалось только несколько казачьих разъездов.

Наполеон прибыл 24-го к Лошнице; его арьергард под командой Даву - к Бобру, Виктор - к Радутице, а Витгенштейн - к с. Холопеничи; Кутузов, который после сражения под Красным остановился для отдыха на несколько дней, только переправлялся через Днепр у Копыся. 25-го Наполеон прибыл в Борисов, а его арьергард в Крупки; Виктор остался в Радутице; Витгенштейн, чтобы приблизиться к Чичагову и в то же время преградить пути, ведущие к Уле, двинулся к с. Бараны.

26-го собрались между Лошницей, Борисовом и Студянкой остатки французской армии с вдвое большей толпой отставших, не имея другой артиллерии, кроме как у Удино, Виктора и в гвардии, но в сопровождении множества повозок. Число бойцов равнялось 30 000.

В час дня Удино переправился через реку и отогнал к Стахову только что вернувшегося генерала Чаплица; вслед за ним переправился Ней. Остальные войска оставались на левом берегу.

26-го вечером Виктор дошел до Борисова, за ним чересчур осторожно следовал Витгенштейн, дошедший только до Кострицы.

Переправа очень замедлялась благодаря неоднократным разрывам мостов. 27-го после обеда Наполеон переправился с гвардией, а Евгений и Даву перешли в ночь с 27-го на 28-е. 27-го впервые произошел первый двойной бой на обоих берегах Березины. На правом берегу Удино и Ней оттеснили к Стахову на 1 милю по направлению к Борисову авангард Чичагова под командой генерала Чаплица. Сам Чичагов вернулся из с. Шабашевичи в Борисов. Из страха перед Наполеоном он не отважился поспешить с армией на помощь генералу Чаплицу, а остался в Борисове и лишь послал Чаплицу подкрепление.

На левом берегу Витгенштейн, из чрезмерной осторожности избравший направление на Борисов, хотя ему было известно, что переправа происходит у Студянки, столкнулся с дивизией Партунно, которую Виктор оставил в качестве арьергарда в Борисове, когда сам с двумя другими дивизиями выступил на Студянку. Витгенштейн атаковал эту дивизию силой в 4 000 человек, отрезал ее и принудил положить оружие.

Итак, 28-го только один Виктор еще оставался на левом берегу, и то лишь с одной дивизией; с целью дать ей возможность удержаться хотя бы на один день, для того чтобы масса отставших успела переправиться, была возвращена на левый берег дивизия Дендельса из корпуса Виктора. Теперь разгорелся второй двойной бой: на левом берегу - между Витгенштейном и Виктором, а на правом - между переправившимися корпусами и Чичаговым, который теперь уже подошел сам, он не мог продвинуться далее Стахова. Оба боя завершились отступлением французов, причем, однако, ни одна сколько-нибудь значительная часть их не была отрезана; Витгенштейну не удалось даже помешать разрушению мостов; но потери французов и на этот раз были весьма велики, так как Витгенштейн кроме дивизии Партунно забрал в плен еще от восьми до десяти тысяч отставших, кроме того, было захвачено много пушек и огромное количество всякого рода багажа.

Не следует удивляться тому, что в этих обстоятельствах у французов еще имелся обоз. Меньшая часть его пришла с ними из Москвы, большинство составляли деревенские телеги, которые были заранее собраны в Смоленске и других городах и которые теперь тащили за собой до тех пор, пока их могли везти лошади, частью для перевозки в них продовольствия, частью с нагруженной ни них драгоценной добычей. Они по преимуществу принадлежали знаменитым офицерам.

Так как гать, ведущая из Веселово на Зембин, по которой должны были пройти и Витгенштейн и Чичагов, тянется на 1 милю и имеет несколько мостов, которые были разрушены французами, то в данное время никакого другого преследования нельзя было осуществить кроме посылки отдельных кавалерийских отрядов, пробиравшихся через болота и вброд через Березину. Как Витгенштейн, так и Чичагов выслали таковые, чтобы следовать за неприятельской армией; другие отряды конницы подоспели из главной армии и также следовали за неприятелем. Витгенштейн занялся сооружением моста у Веселово, а Чичагов - восстановлением мостов на гати.

Итак, французская армия продолжала свой марш но Вильно, причем русские корпуса ее еще не настигали. Один лишь генерал Чаплиц с авангардом Чичагова и уже ранее упоминавшиеся отряды партизан держались поблизости от нее, время от времени поднимали ее с ее биваков и подбирали брошенные пушки и выбившихся из сил. 29-го французская армия собралась между Зембином и Плешеницей; так как Минск был потерян, то она двинулась по прямой дороге на Вильно через Молодечно, Сморгонь и Ошмяны, а Вреде шел из Глубокого на Локшицы и Вилейку, откуда вышел на главную дорогу.

В Сморгони Наполеон передал Мюрату верховное командование и покинул армию с тем, чтобы через Варшаву и Дрезден направиться в Париж. В Ошмянах он встретился с дивизией Луазона, принадлежавшей к 11-му корпусу и прибывшей из Кенигсберга для присоединения к армии. Она только что подверглась внезапному нападению кавалерийского отряда полковника Сеславина и с трудом от него отбилась; здесь Наполеон едва не попал в плен.

Французская армия прибыла в Вильно 8 и 9 декабря, но почти совершенно разложившейся. Тех нескольких переходов, которые дивизия Луазона прошла в соприкосновении с великой армией, было достаточно для того, чтобы настолько разложить ее, что вместе с корпусом Вреде она насчитывала лишь 2 500 человек под ружьем. Гвардия насчитывала 4 500 человек; в остальных 7 корпусах было 300 человек, т. е. вся армия насчитывала лишь 4 300 вооруженных солдат; при них сохранилось еще с дюжину орудий. Эти жалкие остатки с возможной поспешностью продолжали свой путь на Ковно, куда они прибыли 11-го, 12-го и 13-го в составе около 1 500 человек без единого орудия.

Чичагов последовал за французами по большой дороге на Вильно, куда он прибыл 11-го декабря.

Платов преследовал французов по пятам до Ковно, куда он прибыл 13-го и принудил их продолжать отступление через Гумбинеп к Висле.

Чичагов последовал за ними несколькими днями позднее и достиг Немана 18-го близ Прены. Кутузов выслал Милорадовича вперед за французами; однако, тот дошел до Борисова только 29 ноября, а затем проследовал проселками на Молодечно, где, выйдя на большой тракт, двинулся за Чичаговым и достиг Вильно 13 декабря.

Главная армия Кутузова двинулась на Минск, а оттуда на Вильно, где 12 декабря она расположилась по квартирам.

Витгенштейн пошел вправо от большой дороги через Вилейку к Немечину, а оттуда после нескольких дней отдыха через Вилькомир и Кейданы к Юрбургу на Немане, чтобы отрезать Макдональда.

Последний выступил из Митавы 19 декабря и двинулся к Тильзиту двумя эшелонами, следовавшими на расстоянии одного перехода. Путь Макдональда направлялся через Янишки, Шавли, Кельн, Нимокшты, Колтыняны, а оттуда частью на Тауроген, частью на Коадъютен, куда 27-го прибыл генерал Гранжан с седьмой дивизией, причем ему пришлось 26-го отбросить из Пиктупенена передовой отряд Витгенштейна. Макдональд прибыл 28-го с другой дивизией и 29-е и 30-е провел в ожидании генерала Йорка. Последний с 10 000 прусских войск составлял второй эшелон. 25 декабря в Колтынянах в 12 милях от Тильзита он нашел дорогу прегражденной другим кавалерийским отрядом, высланным вперед Витгенштейном, силою в 1 200 коней, под командою генерала Дибича.

Последний продвинулся уже на несколько переходов вперед к Мемелю, когда узнал, что Макдональд находится еще позади и что ожидают его прибытия через Колтыняны. Он тогда двинулся обратно и случайно оказался между двумя колоннами. Это послужило поводом к заключению известной иорковской конвенции, последовавшей, однако, лишь 30 декабря после пятидневных переговоров и небольших переходов близ Таурогена.

За эти дни Витгенштейн уже продвинулся на два перехода от Юрбурга к пути отступления Макдональда и находился у с. Гершкуллен, довольно близко к дороге, ведущей из Тильзита через Баумвальд и Лабиау на Кенигсберг; Макдональд все еще находился в Тильзите. Поэтому для Витгенштейна было бы не трудно преградить ему путь 31-го. Однако, в этот день Витгенштейн сделал лишь самый небольшой переход, и Макдональд, выступивший 31-го из Тильзита на Лабиау, нашел на своем пути лишь несколько казачьих полков и проскочил, хотя и не без труда, преследуемый Дибичем и несколькими другими отрядами.

3 января он достиг Кенигсберга, где присоединил к себе дивизию Геделе, принадлежавшую к 11-му корпусу, и продолжил с нею отступление к Висле, куда уже ушли другие остатки великой армии.

Витгенштейн следовал но собственный риск по пятам за Макдональдом и тем самым в известной степени вовлек внутрь Пруссии главные силы русских.

До 14 декабря Шварценберг находился в Слониме, пребывая в полной неизвестности относительно истинного положения вещей, так как одержанная согласно сообщению Наполеона победа у Березины давала ему основание ожидать, что Чичагов, находящийся в полном отступлении, должен появиться в ближайшее время. Убедившись, наконец, в истинном положении вещей, он начал 14-го свое отступление на Белосток, а там под влиянием угрозы его левому флангу со стороны Гродно он в конце декабря стал отступать на Остроленку, в то время как Ренье, преследуемый Сакеном, отошел на Венгров.

Так окончился поход 1812 г.

Когда остатки французской армии собрались в течение января месяца за Вислой, оказалось, что они насчитывают 23 000 человек. Австрийские и прусские войска, вернувшиеся из похода, насчитывали приблизительно 35 000 человек, следовательно, все вместо составляли 58 000 человек.

Между тем созданная армия, включая сюда и подошедшие впоследствии войска, насчитывала фактически 610 000 человек[1].

Таким образом, в России осталось убитыми и пленными 552 000 человек.

При армии находилось 182 000 лошадей. Из них, считая прусские и австрийские войска и войска Макдональда и Ренье, уцелело 15 000, следовательно, потеряно было 167 000. В армии было 1 372 орудия:

австрийцы, пруссаки, Макдональд и Ренье привезли с собою обратно до 150 пушек, следовательно, было потеряно свыше 1 200 орудий.

ОБЗОР ПОТЕРЬ, КОТОРЫЕ ПОНЕС ФРАНЦУЗСКИЙ ЦЕНТР ВО ВРЕМЯ НАСТУПЛЕНИЯ, ПРИ

ОТСТУПЛЕНИИ

24 июня, в момент вступления в Россию, корпуса, принадлежавшие к центру французской армии, т. е. к войскам, предназначенным для похода на Москву, находились в следующем составе:

А. 1-й корпус... 72 000 человек

3-й "... 39000 "

4-й"... 45000 "

5-й "... 36 000 "

8-й "... 18 000 "

Гвардия... 47000 "

Резервная кавалерия... 40 000 "

Генеральный штаб... 4 000 "

------------------

Итого... 301 000 человек

Б. Под Смоленском 15 августа были выделены:

Дивизия Домбровского... 6 000 человек

4-й кавалерийский корпус... 5 000 "

Кирасирская дивизия Думерка... 2 500 "

-------------------

Итого... 13 500 человек

Следовательно, в армии должно было остаться... 287 500 человек

На самом деле в ней было... 182 000 "

За 52 дня потери достигли... 105 500 человек,

что приблизительно составляет 1/3 целого; если разделить эти потери на число дней, то ежедневные потери составят 1/150, первоначальной численности.

В. Под Бородино перед сражением были выделены:

Дивизия Домбровского... 6 000 человек

Ляборда... 6 000 "

Пино... 10 000 "

Кавалерия... 5 000 "

-------------------

Итого... 27 000 человек

Первоначальная численность была... 301 000 человек

Из этого числа выделено... 27 000 "

------------------

Следовательно, армия должна было бы насчитывать... 274 000 человек

На самом деле в ней было... 130 000 "

------------------

Вообще потери достигли... 144 000 человек

Это составляет около половины.

Следовательно, за 23 дня новые потери достигли 38 000 человек, что по отношению к тогдашней численности составляет ежедневно 1/120. Четыре боя под Смоленском были причиной возрастания потерь.

Г. При вступлении в Москву 15 сентября были выделены:

Дивизия Домбровского... 6 000 человек

Дивизия Жюно... 2 000 "

Кавалерия... 5 000 "

Итого... 13 000 человек

Первоначальная численность... 301 000 человек

Выделено... 13 000 "

------------------

Армия должна бы состоять из... 288 000 "

В действительности она насчитывала... 90 000 "

------------------

Общие потери... 198 000 человек

что приблизительно составляет 2/3 целого.

Следовательно, за 8 дней новые потери равнялись 54 000 человек, что составляет 1/14 тогдашней численности.

Причиной этого сильного роста потерь является Бородинское сражение.

Следовательно, в итоге получается, что за вычетом выделения весьма немногочисленных отрядов центральная армия прибыла в Москву немного менее чем с 1/3 своего первоначального состава.

Не приходится удивляться немногочисленности выделенных отрядов. До Днепра и Двины для охраны тыла были предназначены Удино, Сен-Сир, Виктор (прибывший в сентябре) и Шварценберг с Ренье. От Смоленска до Москвы для гарнизонной службы в незначительных городах, попадавшихся на этом пути, пользовались преимущественно маршевыми полками. Так, например, в Смоленске Бараге д'Илье сформировал целую дивизию из таких войск. Правда, среди них находилось известное число выздоравливающих и отставших, на которых следует смотреть не как на абсолютную потерю, а как на выделенных. Однако, число их по сравнению с целым ничтожно, и во всяком случае их не было в войсках, расположенных в Москве и вокруг нее.

Причины огромных потерь, понесенных армией за 12 недель наступления, были следующие:

а) безостановочное продвижение вперед (120 миль за 81 день), которое не давало возможности больным, раненым и утомленным догнать свои части,

б) непрерывные ночлеги на биваках,

в) чрезвычайно плохая погода в течение первых 5 дней,

г) недостаточная заботливость в отношении продовольствия армии; так, уже в районе Витебска вместо хлеба стали выдавать муку,

д) очень жаркое и сухое лето в местности, крайне бедной водой, е) чрезвычайно кровопролитная и расточительная ударная тактика, посредством которой Наполеон всегда стремился опрокинуть противника,

ж) большой недостаток в госпиталях, в результате чего больные и раненые не могли быть излечены и посланы вдогонку к своим частям; впрочем, это сказалось лишь во время длительной стоянки в Москве.

ОТХОД

1. При отходе из Москвы 18 октября

Армия насчитывала 103 000 человек. Так как выделенные отряды остались те же, то за 5 недель пребывания в Москве и ее окрестностях армия усилилась на 13 000 человек; это объясняется затишьем в операциях, благодаря которому выздоровевшие и отставшие смогли прибыть в свои части; прибыло также несколько маршевых полков (пополнения).

Усиление численного состава достигло бы еще больших размеров, если бы не было новой убыли, вызванной заболеваниями и потерями при добывании продовольствия и в Тарутинском сражении.

Дата добавления: 2015-06-28