Герб Болгарии 1 страница

УВЕДОМЛЕНИЕ

В следующем далее трактате о болгарах не раз будет упомянуто имя римлян (Romani). Читатель должен знать, что под этим именем понимаются не латинские римляне, а греческие, поскольку после пере­носа [столицы] империи Константином Великим в Константинополь греки стали именовать себя римлянами. Воинственный болгарский на­род постоянно вел с ними войны и доставил немало хлопот Восточной [Римской] империи, сделав ее, в конце концов, своей данницей. Свою воинскую доблесть болгары проявляли и в более поздние времена. Это дало основание Бьондо, Сабеллико и Платине назвать их самым силь­ным из народов, способных сокрушить турецкую силу. Авторы, послу­жившие источником сведений для настоящего трактата, были в ос­новном греками, с которыми (как было сказано) болгары часто воева­ли, нанося урон на всем протяжении их владений. Не составит труда понять, что сведения, изложенные упомянутыми авторами, не отли­чаются большой искренностью, и многие достопамятные подвиги, со­вершенные болгарами в многолетней борьбе с императорами [Восточ­ной Римской империи], были обойдены молчанием.

лавянское племя болгар, согласно Мефодию Мученику, Иор­дану Алану и Франциску Иреникусу (VI, 32), пришло из Скан­динавии и, осев на той оконечности Германии (Alamagna), ко­торая омывается Померанским, или Балтийским, морем, неко­торое время там жили. Затем, уйдя оттуда, они, грабя и преда­вая огню все вокруг, захватили просторные равнины вдоль великой реки Волги (Volga), по названию которой стали именоваться волгарами (Vulgari), а затем — болгарами (Bulgari). По прошествии времени часть их ушла с Волги и пришла на Дунай, а затем оттуда проникла во Фракию. О време­ни, когда это произошло, у историков нет единого мнения: одни считают, что впервые упомянутый народ спустился к Дунаю и захватил его побере-

жье в 679 году при папе Агафоне, который был родом из Сицилии; другие относят это к 700 году. Однако эти мнения ошибочны. Как пишет Марк Аврелий Кассиодор, болгары воевали с римлянами, когда империей правил Феодосии I. Примерно в 390 году после продолжительной войны они были побеждены, и Италия вернула себе Сирмий. Павел Диакон (I, 16), Готф-рид Витербский (XVII), Альберт Кранц (VIII, 8) и Паоло Эмилио пи­шут, что в 450 году болгары, которые в ту пору жили на Дунае, напали на лангобардского короля Агельмунда и, убив его в битве, одержали над лан­гобардами победу. Зонара и Кедрин в жизнеописании императора Анаста­сия Дикора повествуют от том, что упомянутый народ в начале понтифика­та папы Симмаха, которое относится к 495 году, не только напал на Фра­кию, но и проник в Иллирик. Вторжения эти были неоднократными, на что указывает Зонара. В упомянутом труде он пишет: «Болгары вновь напали на Иллирик. Некоторые из римских трибунов оказали им сопротивление, но были с позором разбиты и все, за малым исключением, перебиты. Это поражение было предвещено римлянам кометой, вороньей стаей, кружив­шей перед и над их войском, а также печальным и скорбным звуком, кото­рый издавали трубы вместо привычной боевой музыки». Несколько далее он продолжает: «На двенадцатом году правления императора Юстиниана I болгары совершили набег на Иллирик и, разорив провинцию, перебили всех солдат. Узнав об этом, иллирийский король Акум (Acumo) выступил в по­ход и, соединив свои войска с римскими, устроил болгарам великую резню. Однако остальные болгарские воины, видя, что Акум утратил бдительность, напали на него. Перебив множество иллирийцев, они захватили Акума в плен и вернулись домой. В следующем году на сторону римлян перешел также гепид Мунд, сын сирмийского государя Гисма (Giesmo). Император со всем радушием принял его вместе с одним из его сыновей и, передав в управление Иллирик, к полному его довольству отпустил восвояси. На об­ратном пути в Иллирик на Мунда напало великое множество болгар. Одер­жав над ними победу, он отослал лучшую часть пленных в Константино­поль. Упомянутые пленные были расселены императором по Армении, Ла-зике и другим провинциям, и в тех краях на протяжении длительного вре-

мени проживали болгары». Согласно Бонфини (3-я книга (?) декады), бол­гары напали на остроготского короля Теодериха, когда тот уходил в Ита­лию, и доставили ему немало хлопот. В те времена они жили на Дунае, и королем у них был Борис (Burisc), которого некоторые латинские историки называют Busare. Регино из Прюма (II) и Аймоин (Annonio) Монах (IV) пишут, что болгары, проживавшие в Паннонии совместно с аварами, по­скольку и те и другие были славянами, после смерти своего короля, так как каждый из упомянутых народов стремился поставить нового короля из чис­ла своих соплеменников, пошли на аваров войной. Не совладав с превосхо­дящими силами аваров, болгары потерпели поражение, и те из них, кто ос­тались в живых, были изгнаны из Паннонии. Девять тысяч болгар с жена­ми и детьми отправились к королю франков Дагоберту, прося предоставить им место для жительства в его королевстве. Дагоберт приказал, чтобы их приняли близ Хаймонда (Heimondo) и в Баварии. В одну из ночей по его приказу все расселенные по домам болгары вместе с женами и детьми были перебиты. Как указывает в своих франкских анналах Аймоин Монах (IV), это произошло на тринадцатом году правления Дагоберта. За это Дагоберт подвергся суровому осуждению историков. Насколько дурно обошелся упо­мянутый [король] с народом, не причинившим ему ни малейшего вреда, настолько хорошо поступил с ним лангобардский король Гримуальд. Павел Диакон в своей «Истории лангобардов» (IV, 29) пишет, что примерно в 650 году один из болгарских воевод Альцек (Alzeco), отделившись по не­известной причине от остальных болгар, мирно вторгся в Италию со всем своим войском и пришел к Гримуальду, прося принять его на службу со всем своим воинством и поселить в своих владениях. Король отправил его к своему сыну Ромуальду в Беневент, приказав тому подобрать для Альцека и его войска удобное место для жительства. Ромуальд радушно принял его и предоставил ему для жительства весьма обширные и просторные области, которые до того времени не были возделаны и заселены, а именно Сепино (Sepiano), Бовино (Bouiano), Изернию (Ysernia) и другие города с их тер­риториями. Кроме этого, по его приказу Альцек из воеводы (Duca) был переименован в гастальда. Эти болгары (как пишет все тот же Диакон)

жили в упомянутых областях еще в его время и, хотя и говорили по-латыни, своим наречием продолжали пользоваться. Этот народ под началом Вуки-ча и Драгича, которых Диакон в жизнеописании императора Юстиниана (XVI) именует Вольгером (Volgere) и Драконом (Dragone), напал на Ски­фию и Мезию в то время, когда магистром армии Мезии был Юстин, а Скифии — Бландарий. Эти магистры, выступив в поход, сошлись с болга­рами в битве, во время которой упомянутый Юстин был убит. Назначен­ный на его место Константин, сын Флоренция (Costantino de Florentio), у которого воспреемником при крещении был сам император, сразился с бол­гарами и одержал победу, перебив великое множество болгар и отняв у них всю захваченную добычу. В этой битве пали вышеупомянутые болгарские воеводы Вукич и Драгич, заставив неприятеля заплатить за свою смерть немалой кровью.

Таким образом, из свидетельств столь авторитетных авторов явствует, что болгары, покинув Волгу и придя на Дунай, совершали свои вторжения во Фракию под началом разных полководцев задолго до времени папы Ага­фона. Говоря о древности их происхождения, Павел Диакон (XII) пишет: «Будет крайне полезно рассказать о древности болгар оногундуров и кон-трагов (Onogudurensi Bulgari, & Contragensi). По проходимым землям, ле­жащим севернее Евксинского понта и Меотийского озера, через Сармат­скую землю течет величайшая река под названием Атель (Atel), с которой соединяется Танаис (Tanai). Танаис берет свое начало в Иберии, которая, как говорят, находится в горах Кавказа, и, устремляясь вниз, выше Мео­тийского озера впадает в реку Атель. В месте разделения Атели в сторону Меотийского озера течет река, называемая Евктис (Euctis), которая впа­дает в Понт у Мертвых врат (Necropela) и мыса, называемого Криомето-пон, то есть Бараний лоб. Из вышеупомянутого озера вытекает река, по­добная морю, которая через Босфор Киммерийский достигает Евксинского понта. В этой реке ловят мурзилин (Murzilin) и другую подобную рыбу. В соседних землях к востоку от Фанагории (Fagoria), помимо евреев (Iberi), которые тоже тут есть, живет множество народов. За вышеупомянутым озером вплоть до реки Куфис (Cufi), где ловится ксист, называемый "бол-

гарской рыбой", лежит древняя Великая Болгария, и тут живут соплемен­ники болгар под названием контраги (contrary). Когда на западе правил Константин, Кубрат, правитель Болгарии, или Контрагии, скончался, ос­тавив после себя пятерых сыновей. В своем завещании он наказал сыновь­ям непременно жить вместе и не служить никакому другому народу. Одна­ко вскоре после его смерти между пятью сыновьями начался разлад, и они отделились друг от друга вместе с той частью народа, которая каждому их них была подвластна. Первый сын по имени Батай (Butaia), исполняя волю своего отца, остался жить в стране в краю своих предков, и живет там и поныне. Второй сын по имени Контраг (Contargo), перейдя Танаис, избрал местом своего первого жительства земли, лежащие против владений своего брата. Пятый, переправившись через Дунай, осел со своим народом в Авар­ской Паннонии, сделавшись подданным кагана, а другой [четвертый], при­дя в Пятиградье близ Равенны, сделался подданным христианского импе­ратора. Третий из братьев по имени Аспарух переправился через Днепр (Danapin) и Днестр (Danastri) и, придя в Огл (Honglone), поселился меж­ду Таной и Дунаем, найдя этот край безопасным и труднодоступным со всех сторон, поскольку он был расположен среди болот и отовсюду окру­жен реками. Благодаря своей бедности, край этот давал возможность его подданным жить в полном покое, хотя и с соседями он не забывал поддер­живать добрые отношения. Итак, когда они разделились на пять частей и стали малочисленны, из самого дальнего края Азиатской [prima] Сарматии под названием Барсилия (Barsilia) вышло великое племя хазар и овладело всеми землями вплоть до Евксинского понта, сделав государем Болгарии Батая (Batau), первого из пяти братьев, и наложив на него дань, которую он платит до сего дня. Император, узнав, что какой-то нечистый народ из Триполья (Triplo) водворил свои хижины за Дунаем у Огла (Honglon) и, приближаясь к Дунаю, совершает набеги на земли, которыми ныне ими за­няты, а в те времена принадлежали христианам, которые там жили, пришел в сильный гнев. Приказав войску выступить во Фракию, он снарядил флот и пошел на них войной по суше и по морю. Сухопутное войско он послал через Албанию в направлении Огла и Дуная, а сам, подойдя к берегу, при-

казал кораблям ожидать его там. Болгары, видя, что на них стремительно надвигается огромное воинство, отчаявшись в спасении, укрылись в выше­упомянутом убежище, защищенном со всех сторон. В течение трех или че­тырех дней они не осмеливались выйти из своего убежища. Равным обра­зом и римляне, опасаясь близлежащих болот, воздерживались от нападе­ния. Болгары, видя малодушие римлян, воспрянули духом и повеселели. Император, жестоко страдая от подагры, был вынужден вернуться на юг для принятия ванн. Отплыв на пяти быстроходных кораблях (Bergantini) вместе со своими домашними, он приказал военачальникам и народу уп­ражняться в обращении с пикой и быть готовыми атаковать болгар, если те захотят выйти; в противном случае — держать их в осаде, окружив рвами и прочими укреплениями. Конница, напуганная облыжными слухами, что император бежал из трусости, бежала со своих позиций, хотя никто ее не преследовал. Болгары, увидев это, бросились в погоню. Перебив и ранив немало вражеских воинов, они гнали их до Дуная. Переправившись через него, они дошли до Варны (Вогпа), лежащей у пределов Одисса (Odisso). Там они увидели равнину (Mediterraneo), которая была прекрасно защи­щена с тыла — Дунаем, а спереди — ущельями и Евксинским понтом. Глав­ную же свою защиту они нашли в господстве над славянскими (Slavini) племенами, которых, как они говорили, было семь [колен]. Северян они поселили на переднем крае с востока, где находится ущелье Берегава (Veregabi), а с юга и запада до самой Аварии — другие семь колен, заклю­чив с ними договора. Поселившись в упомянутых землях, болгары возгор­дились и стали опустошать и грабить крепости и имения, находящиеся под властью римлян. Однако император к великому стыду и смущению всех римлян был вынужден заключить с ними мир с обязательством выплаты ежегодной дани. И дальние и соседние народы изумлялись, узнав, что тот, кто сделал свои данником весь мир — от востока до запада и от севера до юга — сам сделался данником, уступив такому народу, как болгары». Так повествует Павел Диакон. Ламберт Ашаффенбургский и Иоганн Авентин, однако, полагают, что именно Батай (Bataia), или Бутай (Butaia), разбил Константина и заставил его платить дань, и именно он положил начало гос-

подству болгар во Фракии. В самом деле, после того, как он нанес импера­тору судьбоносное поражение между Паннонией и Верхней Мезией, импе­ратор, помимо обязательства платить дань, уступил ему и ту и другую Ме­зии. На протяжении некоторого времени они жили в полном мире и покое, ни разу не подняв друг на друга оружия, пока сын Константина Юстиниан, став императором в шестнадцать лет и руководствуясь в управлении только своими желаниями, не вверг империю в пучину бедствий. Он нарушил мир, заключенный с болгарами, и, разорвав договор, столь тщательно состав­ленный его отцом, прекратил выплату дани. Устремившись в новый поход на западные земли, он приказал коннице двигаться на Фракию, желая раз­грабить болгарские и славянские земли. Посему на третьем году своего прав­ления (как пишет Кедрин) он выступил с войском против Славонии и Бол­гарии. Дойдя до Салоников, он перебил великое множество славян. Одни из них покорились ему, уступив силе, другие — добровольно. Этого не слу­чилось бы, не будь его нападение столь внезапным. На обратном пути бол­гары преградили ему путь через ущелья, и он смог вернуться лишь ценой огромных потерь. Разорив славянские земли, на седьмом году своего прав­ления он собрал новое войско, отобрав тридцать тысяч самых крепких сла­вянских юношей и назвав их «дорогим народом» (popolo accettabile). По­ложившись на них, он разорвал и союз с арабами под тем предлогом, что на деньгах из дани того года не было римской печати, а была какая-то новая арабская, в то время как на золотых монетах, которые давались в качестве дани, им не дозволялось чеканить ничего иного, кроме изображения рим­ского императора. Итак, он пошел на них войной, полагаясь не столько на римские легионы, сколько на отборное славянское войско. Арабы, подве­сив на шесте грамоту с мирным договором и приказав нести ее перед вой­ском наподобие хоругви, вступили в бой с римлянами. Однако еще до начала схватки славяне, памятуя о непростительных обидах со стороны императо­ра, немедленно его оставили и в числе двадцати тысяч перешли на сторону арабов. Это обстоятельство пошатнуло дух римлян и послужило причиной их поражения, укрепив дух их врагов и принеся им победу. Римляне бежа­ли, а арабы, упорно их преследуя, убивали всех, кого могли настичь. Не-

сметное число легионеров погибло, а император с горсткой своих воинов к своему великому позору спасся бегством. Вернувшись в Левкадию, он при­казал казнить остальных славян вместе с их женами и детьми, сбросив их с горы Левкатий, которая возвышается над морем в Никомедии. Арабский государь Мухаммед (Moamede), познав великую доблесть славян, в том же году вторгся с ними в римские владения и, предав их жестокому разоре­нию, собрал немалую добычу. Юстиниан, возвратившись в Константино­поль, собрал новое большое войско и пошел с ним на Болгарию, грабя и предавая огню все вокруг. Болгары оказались тогда застигнуты врасплох, так как полагали, что военные приготовления, которыми был занят Юсти­ниан, направлены на войну с арабами, а не на погибель их народа. В заме­шательстве они бежали к пределам Мезии и Фракии, где вскоре образова­лось великое скопище народа. В течение многих дней все их усилия были направлены лишь на то, чтобы вывезти в безопасное место своих жен, де­тей и то имущество, которое можно было унести с собой, оставив в добычу разъяренному императору города, крепости и прочие селенья. Затем, видя, что войско Юстиниана, уверенное в своей безнаказанности, движется, не соблюдая строя, они решили напасть на него. Собравшись с духом и сила­ми, первым делом они постарались перекрыть все проходы, по которым император должен был возвращаться во Фракию и Константинополь. Уз­нав об этом, малоопытный император отправил к болгарам послов с просьбой о мире. Болгары после долгих раздумий согласились, но потребовали, что­бы император, отпустив всех пленных и вернув всю добычу, скрепил мир, достигнутый после долгих упрашиваний, торжественной клятвой, и все быв­шие с ним военачальники и вельможи сделали то же самое. После этого болгары принялись укреплять города и других селения, разрушенные рим­лянами. Король Батай, обессмертивший свое имя боевыми подвигами, умер от лихорадки, кляня судьбу за то, что та не дала ему умереть с мечом в руке, как подобало такому мужу, как он. Ему наследовал Тарбаль (Tarbagl), ко­торого греки и латиняне называют Тервел (Terbele) — блестящий воена­чальник и муж великого духа. Свида в статье «Болгары» говорит о нем следующее: «В прошлом болгары совершали набеги на земли аваров и пол-

ностью их истребили. Произошло это при Юстиниане, который наряду с Константином, сыном Ираклия, был данником болгар. У болгар же в то время правил Тервел. Когда болгары одержали победу над аварами, Тер-вел спросил у пленных, что послужило причиной столь полного их истреб­ления. Ответ авар гласил: во-первых, взаимные обвинения и междоусоби­цы, во-вторых, то, что, истребив самых мудрых и доблестных среди них, они отдали власть в руки воров и подлецов, и, наконец, в-третьих, алчность к подаркам и прочему добру, которая заставляла их устраивать козни друг другу, предаваясь еще и пьянству. Тервел, услышав это, повелел созвать своих болгар и обнародовал закон: если кто-либо будет обвинен [в преступ­лении], то следует немедленно провести дознание; если будет доказана кража или другое злодеяние, то виновный должен быть немедленно обезглавлен. Это был первый закон, изданный Тервелом для своих болгар». Во время его правления император Юстиниан III был свергнут Апсимаром (Assimaro) и бежал к Тервелу. Подарив ему среди прочего царскую утварь, он обещал взять в жены его дочь и отдать область, называемую Загорье (Zagorie), если тот поможет ему вернуться на трон. Болгарин согласился и, собрав большое войско, лично выступил в поход на Константинополь. Разбив ла­герь под городскими стенами, он стал испытывать дух горожан, вступая с ними в разговоры, когда те разглядывали его, прячась за зубцами стен. Однако вместо слов привета горожане осыпали его грубой бранью. Посему он, проникнув под покровом ночи в город через один из акведуков, овладел им. Более чем неблагодарный Юстиниан, позабыв о благодеяниях, оказан­ных ему Болгарином, начал против него войну, выступив в поход на Анхиал с флотом и сухопутным войском из пехоты и конницы. Поначалу перепу­ганные болгары укрывались в горах. Затем, видя, как разрозненные отря­ды римлян бродят в поисках добычи (поскольку в римском лагере не было порядка), болгары воспрянули духом и напали на римлян. Перебив многих из них, они взяли большой полон, захватив при этом немало коней. Импе­ратор с остатками войска заперся в одной из крепостей. Перерезав жилы коням, чтобы они не могли служить неприятелю, он сел на корабли и с ве­ликим позором вернулся в Константинополь.

Позднее, на первом году правления [императора] Льва Исавра араб­ский государь Маслама (Masalda), переправившись с мощным войском из Абидоса (Abido) во Фракию, предал всю упомянутую провинцию разграб­лению. После этого он повернул свои войска на Константинополь. Разбив лагерь под городскими стенами со стороны материка, он подверг город су­ровой осаде. Туда же подошел и очень мощный флот под командованием Сулеймана (Solimano), которого некоторые авторы именуют Зулеймоном (Zulemone). Он переправил из Азии во Фракию другое войско того же племени, имея, согласно одним авторам, три тысячи судов. Согласно дру­гим авторам, судов было не более трехсот. С упомянутыми силами варвары напали на Константинополь с суши и с моря. Не будь они столь жадны до добычи, при более упорной осаде город, без всякого сомнения, оказался бы у них в руках. Однако немалая часть их войска, отделившись от остальных, совершила набег на Фракию и, разоряя села, достигла пределов Болгарии. Болгарский король Тервел, побуждаемый к отмщению как христианской любовью, так и любовью к своей родине, выступил против неприятеля, ко­торый был увлечен грабежом, и устроил ему великую резню. Как пишет Иоганн Куспиниан в жизнеописании упомянутого императора Льва, в Бол­гарии пало примерно тридцать две тысячи арабов. Некоторые авторы при­держиваются мнения, что Тервел был первым болгарским царем, приняв­шим христианскую веру. Более того, он не ограничился одним лишь креще­нием: оставив трон своему первородному сыну при условии, что тот сохра­нит болгар в вере, которую они приняли, он добровольно одел монашеское одеяние. Узнав же, что его сын склоняет болгар к оставленному идолопок­лонству, он снял монашеское одеяние и немедленно вернулся на трон. Под­чинив сына своей власти, он безжалостно ослепил его и, заключив в темни­цу, обрек на крайние лишения. После этого он передал власть второму по старшинству сыну при том же условии, призывая его извлечь урок из при­мера своего брата. Сам же, вернувшись к монашеской жизни, окончил жизнь в святости. Если все обстояло именно так, то болгары, очевидно, вновь впа­ли в язычество. Зонара в жизнеописании императора Михаила Бальбы го­ворит, что другие придерживаются общего мнения, что болгары познали

Христа при короле Мартине (Martino), которого греческие историки име­нуют Муртагом, а Иоганн Авентин (IV) — Ормортагом (Ormortag).

Вскоре после смерти Тервела умер и его сын, правивший его державой. Посему болгары избрали своим королем Асеня Великого, которого греки искаженно именуют Асаном, или Хасаном. Сразившись с арабским хали­фом аль-Баталлой II (Gualdi secondo), он разбил его и уничтожил двадцать тысяч арабов. За возвращение империи Армении и Мидии император Лев удостоил его титула короля. Асеню наследовал Добр, который дал имя Добруджа области, лежащей по эту сторону Дуная. Он не раз с перемен­ным успехом воевал с римлянами. На тринадцатом году правления импера­тора Константина V он отправил посольство к упомянутому императору за новыми договорами и соглашениями, касающимися некоторых крепостей, которые он построил. Император принял посла Болгарина без должного почета, и между ними установились враждебные отношения. Посему Добр совершил набег до Длинных стен и вернулся домой с большой добычей. Константин, узнав об этом, отправился в поход на Болгарию. У Врбань-ских (Verbagna) теснин его встретил Добр со своими болгарами и, перебив многих римлян, взял большой полон. Среди пленных оказались претор Фракии патрикий Лев и [другой] Лев, казначей того похода. Захватили болгары и оружие и доспехи — так позорно отступили римляне! Однако после этого, либо потому, что Добр вел тайные переговоры с римлянами о за­ключении договора о мире, либо потому, что слухи об этом намеренно рас­пускались его завистниками, чтобы сделать его ненавистным для своих, ко­торые всей душой были против упомянутого мира, болгары, как пишет Зо­нара, восстали и перебили всех бывших среди них членов королевского рода, поставив королем тридцатилетнего Телевция (Teleuzia), или Тельца (Telese). К императору тогда перебежало множество славян, которых он поселил на Артане (Artana). Выступив во Фракию, император послал вверх по Евксинскому понту флот из восьмидесяти судов, на каждом из которых было по двенадцать коней. Телевций, узнав, что против него перебрасыва­ются силы по морю и по суше, обратился за помощью к соседним племенам. Получив от них подкрепление в двадцать тысяч воинов, он почувствовал

себя в полной безопасности. Император, прибыв на место, разбил лагерь на Анхиальском поле. В последний день июня явился Телевций с огромным воинством. Оба войска сошлись в битве, и очень долго никто не мог одер­жать верх. В конце концов, Болгарин дрогнул и устремился в бегство. Про­должалась упомянутая битва с пяти часов утра до самой ночи. Несметное число болгар пало, многие попали в плен, многие покорились императору. Император, распираемый от гордости за одержанную победу, захотел сде­лать ее свидетелем весь Константинополь. Под восторженные крики наро­да он вошел в город строем в полном вооружении, везя на повозках связан­ных болгар, которых он приказал обезглавить за Золотыми воротами. Пос­ле этого болгары, подняв мятеж, убили Телевция и поставили вместо него Сабина, зятя их прежнего государя Кормисоша (Comersio). Позднее, ког­да упомянутый Сабин отправил к императору посольство с просьбой о мире, болгары, собравшись вместе, резко ему воспротивились, говоря: «По твоей вине (как мы видим) Болгария сделалась рабой римлян, чего славянский, или болгарский, народ вынести не может!» Сабин, видя, что возбудил к себе ненависть в народе, бежал в крепость Месемврия и отправился к им­ператору. Иоганн Куспиниан в жизнеописании императора Константина V пишет, что Сабин был свергнут своими за то, что он примкнул к ереси упо­мянутого Константина, отвергнув почитание икон. Посему болгары избра­ли себе другого государя по имени Паган. Тот попросил императора о лич­ной встрече и, получив согласие, в сопровождении своих бояр (Boiari), или, как их называет Зонара, боляр (Boialdi), прибыл на переговоры. Импера­тор, восседая [на троне] в сопровождении Сабина, принял Болгарина со всей его свитой и, укорив за смуту и напрасную ненависть, которой они воспылали по отношению к Сабину, заключил с ними (как они думали) мир. Несмотря на это, император, тайно послав [своих людей] в Болгарию, схватил государя северян, славянина (Slavino), который совершил немало злодеяний во Фракии. Схвачен был [также бывший] христианин из хрис­тиан-ренегатов (Christiani Margariti), который был главарем скамаров (Scauri). Отрубив ему у св. Фомы руки и ноги, привели лекарей, чтобы те заживо рассекли его от груди до срамных частей для изучения внутреннего

строения тела, и после этого сожгли. Император, обнаружив, что Болгария по причине коварно заключенного мира никем не охраняется, немедленно выступил из города и через теснины вторгся в Болгарию, дойдя до Цит (infino alle Zite). Предав огню все города на своем пути, он вернулся обрат­но, не совершив ничего достойного. Это подвигло болгар на восстание. Свер­гнув Пагана, они возвели на престол полководца по имени Телериг (Telerico), который без промедления принялся отражать нападения со сто­роны императора и немало в этом преуспел. Император, видя такую дер­зость Болгарина, пошел с большим флотом на Анхиал. Однако во время поднявшейся бури почти все корабли, сталкиваясь друг с другом, получили пробоины, и погибло великое множество моряков, союзников и ратников. Посему, ничего не добившись, император вернулся восвояси. После этого, на тридцатом году своего правления, в марте, император послал морем свой флот в две тысячи хеландий (то есть шаланд (Palandree) и плотов (Trauate)), чтобы перевезти конницу и пехоту для войны с Болгарией, а сам, сев на красные хеландий (Chelandie rosse), направился к Дунаю, чтобы войти в него [и подняться] вверх [по течению]. Командиров конных отрядов он ос­тавил у теснин, чтобы они, если удастся, вторглись в Болгарию, так как все внимание болгар будет отвлечено на него. Однако по прибытии в Варну (Ваше) им овладел великий страх, и он стал подумывать о возвращении обратно. Болгары, столь же напуганные, опасаясь за свою судьбу, послали к нему боярина Цигатона (Hoila,& Zigatone) с просьбой о мире. Импера­тор, увидев посла, обрадовался и заключил мир. Обе стороны принесли клятву: болгары — что не станут больше нападать на Романию, император, со своей стороны — что не будет пытаться вторгнуться в Болгарию. После составления и скрепления грамот обеими сторонами император вернулся в Константинополь. Однако в октябре он получил известие из Болгарии от своих тайных друзей, что болгарский король собирается послать двенадца­титысячное войско во главе с боярином, чтобы захватить Берзитию (Berzitia) и увести в полон в Болгарию всех ее жителей. [В это время] у него находи­лось посольство от Болгарина. Поскольку упомянутое посольство еще не покинуло Константинополь, император приказал перевезти [на другой бе-

per] знамена и прочее снаряжение, необходимое для обслуживания импера­тора, сделав вид, что отправляется со своим войском в поход на арабов. Узнав из донесений отправленных в разные концы лазутчиков, что болга­ры отбыли в поход, он поспешно выступил со своим войском. После соеди­нения с частями Фракесийской фемы (Tassati, & i Tracesiani) и гвардией у него в распоряжении оказалось восемьдесят тысяч воинов. Пройдя маршем без звука труб до местечка под названием Лифосория (Lustoria) он напал на болгар и обратил их в бегство. Одержав над ними великую победу, он возвратился домой с большим полоном и несметными трофеями. Посему болгары были вынуждены просить мира. Несмотря на это, на тридцать чет­вертом году своего правления Константин без всякой причины разорвал мир и, вновь снарядив большой флот, отправил морем двенадцатитысячное войско со всеми своими полководцами. Сам же он побоялся плыть и остал­ся с конницей. Когда флот, дойдя до Месемврии, вошел в нее, поднялся сильный северный ветер. Неистовая стихия испортила и разбила почти все корабли, унеся немало жизней, и [император], ничего не добившись, вер­нулся домой. Болгарский король Телериг, догадавшись, что обо всех его намерениях становится немедленно известно императору от его болгарских друзей, отправил ему следующее послание: «Я хотел бы бежать и искать у тебя убежища. Посему пришли мне охранную грамоту и укажите своих дру­зей, которым я мог бы без опаски открыть свои намерения». Император с непростительным легкомыслием написал ему, кто были эти друзья. Теле­риг, узнав их имена, приказал четвертовать [предателей]. Когда известие об этом дошло до императора, он долго рвал на себе волосы. Начав еще один, последний, поход на болгар, он заболел ножным карбункулом и умер. Некоторое время спустя болгарские бояре, возбудив чернь против Телери­га, вынудили его бежать к императору Льву Копрониму, сыну Константи­на. Тот радушно принял его и, удостоив титула патрикия, дал в жены Ири­ну, двоюродную сестру своей жены. Крестив его, он сам стал его воспреем-ником, оказав великий почет и явив сердечную любовь. Вместо него болга­ры избрали Кардама, мужа преклонных лет. Собрав войско, Кардам не­медленно выступил в поход на Фракию против римлян. Император, кото-

Дата добавления: 2015-06-28