Нуждающимся. Начало государственного при­зрения бедных

Роль церквей и монастырей в оказании по­мощи

Важнейую роль в поддержке бедных и обездоленных иг­рали церкви и монастыри. Именно они воспитывали в народе религиозное чувство сострадания к бедствующим. В Древней и Московской Руси милостыня воспринималась в обществен­ном сознании не просто как подаяние, а как своеобразный акт церковного богослужения, практическое выражение бла­гонравия

Церковно-монастырская помощь нуждающимся осуще­ствлялась в эпоху Московской Руси преимущественно в сле­дующих формах: бесплатное кормление бедных и раздача хле­ба; открытие богаделен и церковных больниц для немощных, странствующих, больных; содержание сиротских приютов, школ и церковных училищ; выдача бедным людям церковно­приходских пособий, беспроцентных ссуд и др. Известно, что неурожай и голод в те времена были нередким явлением. Каж­дое поколение по крайней мере раз в жизни переживало го­лод, сопровождавшийся массовой гибелью людей. В таких условиях многие спасались от смерти благодаря помощи церк­вей и монастырей. Например, в Кирилло-Белозерском мо­настыре во время голода в конце XV--XVI вв. ежегодно кор­милось до нового урожая около 600 человек.

Огромные массы народа стекались в трудные времена к Троице-Сергаеву монастырю вблизи Москвы, который был основан еще в XIV в. Сергием Радонежским. Здесь они по­лучали скромное питание. Во время смуты начала XVII в. в столице наступил страшный голод. По просьбе тогдашнего царя Василия Шуйского и патриарха Гермогена келарь Троице-Сергиева монастыря отец Авраамий, имевший значи­тельные запасы хлеба, направил на рынок определенное ко­личество ржи по низкой стоимости, чем на время сбил цены, спасая многих голодающих от гибели. Спустя некоторое вре­мя Авраамий повторил такую «хлебную интервенцию». В ре­зультате более низкая цена еще долго держалась на хлебном рынке. Раздачу хлеба бедным и нищим регулярно осуществлял в период средневековья Псково-Печорский монастырь. На зе­мельных владениях этого монастыря работало более 4 тыс. крестьянских душ мужского пола. В отдельный период вре­мени монастырю принадлежало около половины деревень всего Печорского края. Определенная доля урожая, собирав­шегося с монастырских полей, раздавалась нуждающимся.

Наряду с хлебной милостыней церкви и монастыри прак­тиковали и раздачу денег. Патриарх Никон, когда еще был новгородским настоятелем, велел всем бедным людям, при­ходившим к его церковной резиденции, каждое утро разда­вать хлеб, а каждую неделю — небольшие деньги (престаре­лым— по две деньги, взрослым — по одной, детям — по по­луденьги).

Для немощных, больных, странствующих при монасты­рях открывали приюты и богадельни. При Афанасьевском монастыре, основанном в Москве в XIV в., был открыт цер­ковный приют для обездоленных. Здесь же действовала жен­ская обитель.

После смерти московского великого князя Дмитрия Дон­ского его женой Евдокией в конце XIV в. был основан на тер­ритории Кремля Вознесенский стародевичий монастырь. Вскоре он стал одной из богатейших обителей Московского царства. При монастыре функционировал приют для боль­ных и странствующих. Кроме того, монастырь выделял зна­чительные средства для строительства в Москве больниц, приютов для бедных и странствующих.

В XVI в. в эпоху правления московского великого князя Василия Ивановича и царя Ивана IV Грозного увеличилось количество монастырских богаделен и больниц для бедных и нищих. Они тогда действовали в Корнильево-Комельском монастыре Вологодской епархии и в других обителях.

Практика монастырского содействия открытию в россий­ских городах богаделен и лечебниц сохранилась и в XVII в. Так, в период архиепископства в Новгороде Никона ему уда­лось привлечь немалые средства местного Софийского со­бора, других церквей и монастырей для устройства в городе четырех богаделен для немощных, больных, вдов.

Следующей формой церковно-монастырской помощи нуждающимся было содержание сиротских приютов, школ, церковных училищ для бедных. Монастыри стали убежищем для многих сирот и брошенных детей. Не имея возможности спасти от голодной смерти своих детей, некоторые родители подбрасывали их к монастырским воротам. Монахи забира­ли подкидышей, организуя для них приюты, которые пред­ставляли собой особые избы, где дети получали ночлег, пи­тание, одежду и необходимый уход. В таких приютах кроме подкидышей содержались осиротевшие дети монастырских крестьян и др. Они со временем выполняли посильную ра­боту (обрабатывали землю, пасли монастырский скот, помо­гали на сенокосе). Количество сирот, содержавшихся в мона­стырях, было различным. По данным современного историка И.Н. Шаминой, в 1632 г. в вотчине Николо-Озерского мона­стыря на Вологодчине сироты занимали 7 дворов, в Арсеньево-Комельском монастыре в 1677 г. все они жили в одном дворе. Специальный детский приют для сирот функциони­ровал и в Павлово-Обнорском монастыре той же Вологод­ской епархии. На содержании монастыря здесь постоянно находилось до полусотни осиротевших крестьянских детей.

Сиротские монастырские приюты создавались многими обителями Москвы. Так, Чудов монастырь содержал несколь­ко сиротских приютов, находившихся тогда в разных райо­нах столицы.

При монастырях функционировали школы для сирот и бедных детей. В четырехклассных школах учащиеся получа­ли не только навыки письма и счета, но и более широкую начальную подготовку. В таких учебных заведениях препог давали наиболее образованные и подготовленные предста­вители монастырского духовенства. Наряду со школами в ряде монастырей создавались и специальные епархиальные училища. Для примера можно сослаться на Скорбященскую женскую обитель г. Москвы.

Помощь нуждающимся оказывали и церковные приходы, которые образовывались там, где имелась церковь и были до­статочные средства для содержания прихода, объединявшего определенное количество верующих. В большинстве eпархий Московской Руси для создания прихода или церковного округа требовалось не менее 700 душ мужского пола. Исклю­чение составляли западнорусские и кавказские епархии, где приход образовывался при меньшем числе прихожан. До кон­ца XVIII в. приход сам избирал себе священника и членов по­печительства. Позже церковные руководители приходов ста­ли назначаться епархиальцыми архиереями.

Распространенными формами приходской благотвори­тельности были: вспоможение в виде единовременных де­нежных пособий; выдача нуждающимся ссуд из церковной казны; учреждение приходских богаделен, приютов, церковно-приходских школ для бедных, сирот и др. Денежное посо­бие от прихода со временем стало приобретать форму нату­рального пособия продуктами и одеждой. В крупных городах этот вид приходской благотворительности трансформировался в выдачу небольших пособий бедным к праздникам Рожде­ства, Пасхи. Для сельской местности единовременное приход­ское пособие оставалось долгие годы одним из наиболее не­обходимых видов вспомоществования в экстренных случаях.

Приходы также практиковали выдачу ссуд нуждающим­ся из церковной казны, которая пополнялась добровольны­ми еженедельными взносами и приношениями в натураль­ной форме (хлеб, зерно, семена, сено и пр.). С согласия прихода, церковный староста производил ссуды. Они пре­доставлялись не только частным лицам, преимущественно обедневшим крестьянам, но и отдельной сельской общине на уплату государственных податей, первостепенные нужды сельского мира, ликвидацию последствий стихийных бед­ствий, на постройку церкви и др. По данным российского исследователя проблем социальной помощи конца XIX — - начала XX в. Е. Д. Максимова, в Холмогорском и Устюженском крае, а также в Сибири церковная казна, вследствие массовой раздачи Из нее ссуд, играла в XVI и XVII вв. роль народных банков в широком смысле этого слова, и притом банков не столько коммерческих, сколько благотворитель­ных. Ссуды выдавались на определенный срок без роста и изымались по частям.

Некоторые приходы для призрения за одинокими немощ­ными и пожилыми, хронически больными людьми создава­ли богадельни, которые содержались за счет прихожан. Здо­ровый и трудоспособный человек попасть сюда не мот. Ведь в приходе практически все знали друг друга. При таких бога­дельнях иногда открывали приюты для детей. Здесь призре­вались сироты и подкидыши. Организовывал и руководил всей этой работой церковный староста или же особый свя­щенник.

Для распространения грамотности среди прихожан созда­вались церковно-приходские школы. В них основы началь­ного образования могли получить сироты и дети из бедных семей.

Церковно-приходская помощь названными формами не ограничивалась. Несправедливо обиженные люди могли все­гда рассчитывать на поддержку прихода. Бывали случаи, ког­да приход вмешивался и в личную жизнь отдельных граж­дан, например, пресекая тиранию мужей в отношении жен.

Отдавая должное роли церковно-монастырской помощи, не следует ее идеализировать. По своим масштабам она не охватывала многие слои населения, нуждавшиеся в поддер­жке и заботе. Эта помощь иногда носила показной характер. Неудивительно, что один из ярких мыслителей средневеко­вой Руси Максим Грек, живший в XVI в., считал, что цер­ковь удаляется от народа. Он выступал за усиление ее дея­тельности на ниве сострадания и милосердия. «Убогих же возлюби, — писал он, — всею мыслию... оскорбляемы убоги и нищи, вдовы и сироты, вопиют на ны и воздыхают из глубины душевныя и горькия слезы лиют».

В эпоху Московской Руси были предприняты попытки создания основ системы государственного призрения. В пе­риод реформ Избранной рады 50-ых гг. XVI в. царская власть намеревалась усилить взаимодействие с церковью в деле ог­раничения нищенства и призрения лиц, нуждающихся в по­мощи. Стоглавый церковный собор 1551 г., получивший на­звание из-за того, что текст его итогового документа содержал 100 глав, принял решение об организованном призрении. Ве­роятно, на соборе присутствовал царь Иван IV Грозный. Об этом свидетельствует тот факт, что один из текстов решений церковного собора был озаглавлен «Царские вопросы и со­борные ответы в многоразличных чинах».

С целью усиления роли государственной власти в осуще­ствлении мер призрения решениями Стоглавого собора пред­полагалось: обеспечить государственное участие в финанси­ровании монастырских больниц для увечных и больных; построить в каждом городе и содержать за счет государства и иных источников мужские и женские социальные учрежде­ния (богадельни) для ухода за лицами преклонного возраста и прокажёнными; расширить практику выкупа пленных на государственные деньги; предоставить немощным право со­бирать милостыню, а здоровых нищих привлекать к различ­ным работам. В 71-й главе Стоглава отмечалось, что вместе с высшим духовенством благочестивому царю следует из сво­ей казны вносить регулярно вклады на содержание боль­ных и старых в монастырских больницах и богадельнях. Предполагалось также выявлять во всех городах Руси пре­старелых и прокаженных, строить для них в каждом горо­де специальные богадельни, где они должны были содер­жаться, получать одежду, питание.

Отдельная 72-я глава Стоглавого собора была посвящена выкупу пленных. Здесь оговаривалось, что выкупаться они должны российскими послами в зарубежных странах на сред­ства «из царевы казны». Для пополнения денежных средств на эти нужды был введен особый налог со всего тяглого насе­ления — «полоняничные деньги». В Стоглаве также регламен­тировалось отношение властей и церкви к различным катего­риям нищих. Немощным из их числа разрешалось собирать милостыню, обходя домовладения и усадьбы. Здоровым ни­щим такое «хождение» запрещалось. Им необходимо было тру­дом зарабатывать хлеб насущный. В случае нежелания трудить­ся они могли быть привлечены к принудительным работам.

С учетом решений Стоглавого собора Иван IV возложил дело призрения на один из правительственных приказов, намереваясь тем самым включить эту деятельность в круг за­дач государственного управления. Однако в реальной жизни важнейшие положения итогового документа Стоглава не получили практического воплощения. Необходимые для нужд государственного призрения средства были направлены на ведение военных действий. Как справедливо заметил в этой связи современный российский историк Р.Г. Скрынников, начавшаяся после Стоглава борьба за Казань, а затем Ливо­нию поглотила все силы и средства государства, что поста­вило под вопрос выполнение решений собора.

Следовательно, при Иване IV была лишь обозначена си­стема мер государственного призрения, но сама она тогда не получила соответствующего практического применения. В этой связи неправомерно утверждать, что в период правле­ния Ивана Грозного начинает складываться определенная си­стема призрения как форма борьбы с социальными недуга­ми. Применительно к тому времени речь может идти лишь о намерениях и отдельных несистемных действиях в сфере го­сударственного призрения. Такие попытки предпринимались и позже, во времена правления Бориса Годунова и первых Романовых.

Известно, что в период неурожая и голода начала XVII в. царь Борис Годунов принимал решительные меры по огра­ничению роста цен на хлеб. В частности, он велел находить скупщиков хлеба, «бить их кнутом нещадно», а хлебные запа­сы реализовывать по дешевой розничной цене. По царскому -распоряжению большие запасы хлеба были ввезены в стра­ну из-за рубежа. Кроме того, он обязал землевладельцев, включая монастырские подворья, продавать государству из­лишки хлеба по половинной цене, раздавая его бедным и голодным.

К эпохе Бориса Годунова относятся и первые попытки организации общественных работ. Они были действенным средством борьбы с последствиями неурожаев и других бед­ствий путем предоставления заработка и пропитания нуж­дающейся части населения. Общественные работы осуществ­лялись тогда путем строительства укреплений, дорог, мостов, храмов и др. В период трехлетнего голода (1601—1603 гг.) царь Борис, чтобы дать работу людям и спасти их от голодной Смерти, инициировал проведение в Москве широкомасштаб­ного строительства. Им было организовано возведение в Кремле колокольни «Иван Великий». Царь обязывал орга­низовывать общественные работы и многих состоятельных людей страны. Однако все эти действия тогда не носили си­стемного и долгосрочного характера.

Эпизодическими были и меры государственного призре­ния, применявшиеся в годы правления Михаила Романова и Алексея Михайловича. В то время реальностью стал процесс сосредоточения призрения в центральных государственных учреждениях. Сначала делами такого рода ведал патриарший приказ, потом монастырский, а еще позже — аптекарский.

В 1670 г. при царе Алексее Михайловиче для этой цели был об­разован особый приказ строения богаделен. Отдельные функции госпризрения выполнялись и посольским приказом. Его служащие проводили работу по выкупу наших соотече­ственников, оказавшихся в плену. В посольский приказ по­ступали необходимые средства — специальная государствен­ная подать. В одной из статей Соборного уложения 1649 г. отмечалось, что «полоняникам на окуп» собирать деньги еже­годно с городов всего Московского государства, с митрополи­чьих, архиепископских, епископских, монастырских вотчин, с крестьян, служилых людей и других категорий населения. Этот налог был обязательным и размер его определялся с учетом возможностей той или иной социальной группы. Однако та­кая практика существовала и прежде, являя собой лишь еди­ничный компонент сферы государственного призрения.

Новый импульс в деле формирования системы государ­ственного призрения был дан специальным указом царя Фе­дора Алексеевича от 1682 г. Ряд исследователей (Е.Д. Макси­мов и др.) называют его замечательным для своего времени. И на то есть основания. Этот указ стал не просто провозгла­шением целого ряда необходимых намерений в сфере госу­дарственного призрения, а и началом их постепенной реали­зации. В соответствии с указом предполагалось увечных и немощных из числа нищих помещать в особые госпиталя — богадельни, а для здоровых нищих организовывать принуди­тельные работы, используя зарубежный опыт такой деятель­ности. Беспризорные дети должны были помещаться в спе­циальные учреждения, где они могли бы на государственный счет получать начальные знания и обучаться ремеслам. Цель всех этих мер заключалась в ограничении массовой нищеты. Текст указа заканчивался на явно завышенной оптимистичес­кой ноте. Там отмечалось, что необходимо добиться, чтобы не только в Москве, но и в других городах государства не было бродящих по улицам нищих. Хотя достичь этой цели ни тогда, ни позже не удалось, однако реализация отдельных его поло­жений все же началась, получив в петровскую эпоху свое си­стемное развитие. Как и предусматривалось указом 1682 г., в Москве были построены две центральные богадельни: одна в районе Китай-города а другая—за Никитскими воротами.

Для содержания находившихся здесь призреваемых государ­ством были определены две монастырские вотчины. Государ­ство выделило и некоторые средства на строительство бога­делен для убогих и немощных в других городах страны. Для их сооружения и содержания предполагалось привлечь и средства церквей, монастырей, частных жертвователей.

Царь Федор Алексеевич умер в год издания названного ука­за, поэтому не успел в полной мере использовать свое влияние и возможности по претворению его в жизнь. Но начальная ре­ализация указа все же состоялась. Более того, систематическое развитие основных его идей при усилении правительственно­го участия в деле призрения стало реальностью уже в скором времени, в петровскую эпоху. Все это дает основание утверж­дать, что система государственного призрения в России по­лучила свое начальное оформление в конце XVII в. в период царствования Федора Алексеевича.

Подводя итог по первому вопросу темы, следует отметить, что в эпоху Московской Руси важнейшую роль в деле призре­ния бедных, немощных, сирот играли церкви и монастыри. Это определялось не только их изначальным религиозно-нрав­ственным предназначением, но и наличием необходимых материальных возможностей для оказания помощи нуждающим­ся. Деятельность монастырей и церквей в сфере призрения получала поддержку государственной власти; которая стала ощущать свою долю ответственности за судьбы обездолен­ных и массовую нищету. В определенной мере этим было обусловлено начало формирования на рубеже XVII—XVIII вв. системы государственного призрения, получившей свое це­лостное оформление и дальнейшее развитие в императорской России.

Дата добавления: 2014-01-03