И поддержки в ВКЛ

Государственно-муни­ципальной помощи

Зарождение и развитие системы

Частная благотворительность, филантропия и меценат­ство на белорусских землях.

Борьба с проявлениями социальной патологии.

Общинное призрение в ВКЛ.

Зарождение и развитие системы государственно-муни­ципальной помощи и поддержки в ВКЛ.

Тематика докладов и рефератов

1. Вклад Троице-Сергиева монастыря в развитие благотво­рительного дела.

2. Благочестие и милосердие видных представителей пра­вославия Московской Руси.

3. Стоглавый собор 1551 г. об оказании помощи нуждаю­щимся.

4. Роль церковно-приходской благотворительности в Московской Руси.

5. Благотворительная, деятельность царского дворецкого Федора Михайловича Ртищева во второй половине XVII в.

6. Деяния государя Федора Алексеевича в области призре­ния в конце XVII в.

Лекция 6. Формы социальной помощи и поддержки

населения в Великом княжестве Литовском

(XIII—XVIII вв.)

С образованием и укреплением ВКЛ парадигма помо­щи и поддержки, которая действовала на белорусских зем­лях в составе Древней Руси, изменяется. Для этого перио­да истории социальной работы характерны четыре основ­ные формы (системы) помощи и поддержки:

· церковно-монастырская система, существующая в ус­ловиях, когда православие на белорусских землях посте­пенно теряет позиции господствующей религии и веду­щее значение приобретает поликонфессиональность;

· светская (частная) благотворительность, где основ­ную роль играют представители белорусско-литовской, а затем и польской знати;

· общинное призрение нуждающихся на селе, кото­рое выросло из общеславянских архаических форм помо­щи и взаимопомощи и в новых условиях получило даль­нейшее развитие;

· и, наконец, такая форма помощи нуждающимся, которую условно можно определить как государственно-муниципальная система призрения. Она вырастает и креп­нет на основе традиций княжеского нищепитательства и широкого развития в ВКЛ городского самоуправления (магдебургий и муниципалитетов).

Одной из особенностей возникновения и существова­ния этих двух систем стало то, что они выросли на тради­циях полоцкой демократии, которые не угасли в ВКЛ. Как отмечает известный российский досоветский историк, профессор М.К. Любавский, в Литовско-Русском государ­стве, которое «в своем территориальном образовании на сто с лишком лет опередило другое русское государст­во - Московское, преобладало управление местное, про­никнутое автономическими тенденциями, а земли со­храняли в нем свою прежнюю обособленность и самобыт­ность, и все государство было проникнуто началами федерализма» [161, с. 36-37]. Все это не толь­ко создавало благодатную почву для распространения и утверждения на белорусских землях различных религиоз­ных конфессий, которые, соперничая между собой за сферы влияния, сделали немало полезного в социальной поддерж­ке нуждающихся, для развития частной благотворитель­ности с ее социокультурной спецификой, но и оставили свой след на становление тенденций помощи со стороны государственной власти, органов местного самоуправления.

Основные направления деятельности государства и об­щества в названной сфере были те же, что и в Западной Европе - профилактика бедности и борьба с проявления­ми социальной патологии. Бедность могли вызывать раз­личные причины: неумелое ведение хозяйства, неблаго­приятные климатические условия, пожары, войны, эпи­демии и т.п. К одной из первых законодательных мер в ВКЛ против обнищания населения следует отнести статьи «Ус­тавы замков, держав и дворов» Сигизмунда Августа, кото­рые предусматривали в голодные годы льготы крестьянам «как в данинах разных, так и в работе и в подводах», а так­же «потерпевшим от пожара, эпидемии и падежа скота». «Балочная устава» (1557) расширяла круг клиентелы, нуждающейся в помощи, и предписывала осво­бождать от наказания и взыскания тех крестьян, которые не уплатили податей и оброков «за пожогою, за вымеретьем або за хворобою всего дому, за голодом, за побитьем граду и за убожеством».

Одним из подтверждений того, что законодательство ВКЛ в деле социальной помощи нуждающимся находи­лось на уровне тогдашнего общеевропейского, стала, на­пример, ст. 10 разд. XI Статута 1529 г., которая запрещала продажу в рабство свободного человека в голодные годы, когда нищенство имело наибольшее распространение. а ст. 11 разд. XI предоставляла свободу челяди, которую во време­на голода не мог прокормить хозяин [233, с. 116—118]. Этого в те времена не было в нормативно-правовых актах других государств.

Таким образом, в отличие от России, где к середине XVII в. появ­ляется некая кредитная система, позволяющая в период мас­сового голода физически и экономически выжить человеку, на Беларуси законодательные нормы такого плана укорени­лась раньше и были более гуманны, о чем, например, сви­детельствует тот факт, что формально «отпуск на волю» осу­ществлялся без оговаривания «дополнительных условий».

К профилактическим мерам против обнищания насе­ления следует отнести и практику выдачи охранных грамот («железных листов») великого князя Литовского на срок до трех лет шляхтичам, купцам (т. е. тем, кто составлял опору существующей власти) и, что характерно, «иным людям обедневшим, кроме евреев», чего, опять-таки, в то время не было в законодательстве многих стран.

Были предусмотрены меры и по защите своих прав бед­нейших слоев населения в ходе отправления судопроизвод­ства. Так, человеку убогому, вдове или бедному суд, несмот­ря на то, что услуги адвокатов были платными, мог назна­чить защитника (прокуратора) бесплатно (ст. 57, разд. IV). Да и система наказаний, по сравнению с той, которая существовала в других европейских странах по отношению к маргинальным слоям населения, представляется более гуманной. Это, например, выражалось в отказе от уголов­ного наказания детей и подростков, отказе от смертной казни для беременных женщин, большей ответственности за преступления против женщин, установление юридиче­ской ответственности шляхтича за убийство простого чело­века, детоубийство и т. п.

Гуманизм, как известно, предполагает и ответствен­ность за соблюдение норм поведения в обществе. В ВКЛ, как и в Западной Европе, появляется ряд законов, запре­щавших профессиональное нищенство. К одним из первых попыток белорусско-литовского феодального государства ограничить нищенство и бродяжничество следует отнести статьи Судебника Казимира IV Ягеллончика 1468 г. Ста­тутов ВКЛ 1529, 1566 и 1588 гг., а в последующем - спе­циальный Указ Короля Польского и великого князя Ли­товского Яна Казимира 1653 г. о нищих.

Со временем роль государственной и муниципальных властей в борьбе с проявлениями социальных патологий возрастает. Это было обусловлено распространением про­фессионального нищенства как феномена социальной не­стабильности, что характерно как для Западной Европы, так и для России того времени. В отличие от России с ее стремлением к цен­трализованной системе помощи и поддержки, в ВКЛ ос­новная нагрузка в профилактике и борьбе с нищенством ложится на местные органы самоуправления, что свиде­тельствует о приверженности к западным образцам. В этом видится одна из основных отличительных особенностей развития истории процесса социальной помощи в России и на Беларуси в тот период.

В ВКЛ вплоть до последней четверти XVIII в. (т. е, до вхо­ждения территории Беларуси в состав Российской импе­рии) в деле социальной помощи нуждающимся, профи­лактики и преодоления феномена социальной патологии роль муниципалитетов, других местных органов власти про­должала оставаться весьма значительной в отношении к са­мым различным категориям населения.

Магистраты брали на себя заботу об устройстве шпиталей и богаделен, которые, как и в России, во многом содер­жались за счет частных пожертвований. В задачи городских органов самоуправления в соответствии с широко распро­страненным на территории Беларуси Магдебургским пра­вом (более 40 городов), кроме всего прочего, входила за­купка и снабжение жителей хлебом во время голода из «местких скрынь» (общественных кладовых). За выполнением этих и других обязанностей магистратов следила королев­ская власть.

Целый ряд статей «Белорусской конституции» (Статут 1588 г.) и других более ранних нормативно-правовых ак­тов предусматривал защиту прав сирот и малолетних. Так, впервые возраст вменяемости (7 лет) указан в ст. 1 Судеб­ника 1468 г. подготовленного и действующего на терри­тории ВКЛ, что свидетельствовало о следовании общеев­ропейским правовым традициям с учетом местных усло­вий. Статут ВКЛ 1529 г. определил, что «ест лета дорослые: младенцу осмнадцат лет, а девце пятнадцат лет» (ст. 18, разд. II) и в целом ряде других статей (ст. 5 II разд., стст. 1—2, 5 III разд. и др.) юридически закрепил права несовершеннолетних.

Статуты ВКЛ разрешали родителям лишать своих детей наследства лишь в том случае, если они оскорбили отца или мать словом или действием. Позднее на территории Беларуси появи­лись специальные «сиротские суды». Они учреждались при магистратах (с 1864 г. при окружных судах) и пред­ставляли собой сословные органы, ведавшие опекунски­ми делами купеческих и мещанских вдов и малолетних сирот (с 1818 г. личных дворян, если они не имели земель­ной собственности). В обязанности этих судов входило сле­жение за состоянием опеки и разбор жалоб на опекунов. Существовала и дворянская опека.

Законодательство ВКЛ предусматривало и меры по ока­занию помощи в профессиональном обучении детей низ­ших слоев общества. В первой половине XVI в. «Устава зам­ков, держав и дворов» Сигизмунда Августа предписывала «брать у крестьян сыновей и отдавать в наученье ремеслу с тем, чтобы они потом могли оказаться полезными для зам­ков и дворов господарских».

ВКЛ было одним из немногих государств мира, где женщины обладали значительными правами. Статуты ВКЛ преду­сматривали компенсацию шляхтянке за нанесение ей ран или словесного оскорбления (бесчестье), а штраф за убий­ство (головщизна) был вдвое выше, чем для мужчин того же сословия [235, с. 469]. За изнасилование женщины или девушки независимо от ее сословного положения насиль­ник подвергался смертной казни («горлом маеть каран быти»). Ст. 9 III разд. Статута ВКЛ 1529 г. предусматри­вала право дочерей шляхты на наследование родового иму­щества. Но основным правом женщин привилегированных сословий было право на приданое и «вено»— обеспечение мужем на своих имениях и другом имуществе суммы, в два раза превышающей размер полученного приданого. Запись «вено» была узаконена еще привилеем литовским боярам 1413 г и сохранялась в Статутах ВКЛ. Таким образом, знатные шляхтянки, права которых в силу ряда социокультурных особенностей ВКЛ поддерживались вла­стью, играли значительную роль в жизни литовско-бело­русского государства.

Не обошло законодательство ВКЛ и такую маргиналь­ную категорию, как аномальные лица. Анализ Статутов ВКЛ и других юридических источников, показывает, что слепые, глухие, немые были юридически правоспособны, являлись одним из основных объектов социальной помо­щи и поддержки. Их права с течением времени расширялись и оформлялись юридически. Статут ВКЛ 1588 г. довольно подробно и свое­образно регламентировал вопросы, связанные с правовым положением сумасшедших (ст. 35 разд. XI). Если умалишенный принадлежал к состоятельным людям, то надсмотр за ним с надежной изоляцией от общества поручался родственникам, знакомым и слугам. Убогие сумасшедшие подлежали содержанию в местах заключения.

Церковь (особенно православная) стремилась к ресо­циализации аномальных лиц присущими ей средствами. «Больные, беснующиеся и безумные», как отмечает С. Герберштейн, не были избавлены от причастия в православ­ных храмах. Что же касается проблем лечения бедных больных, то Статут 1588 г., например, упоминает «барберов» (ст. 7 разд. XII) [235, с. 461]. Так назывались парикмахеры, которые одновременно были и лекарями.

Одновременно на Беларуси распространялись и науч­ные идеи помощи аномальным лицам. Так, в процессе контактов с прогрессивными мыслителями ВКЛ и Речи Посполитой А. Добжанским, П. Кохлевским и др., Я.А. Ко-менский внедрял свои идеи о необходимости обучать даже «тупых и злых от природы», глухих и слепых, умственно отсталых и вообще трудно поддающихся воспитанию [137, с. 110]. В эпоху Просвещения для этого сложились наи­более благоприятные условия, продолжалось накопление и анализ научно-медицинских и психолого-педагогических знаний об аномальных людях, о целесообразности их спе­циального воспитания, обучения и других видах социаль­ной помощи. Основанный в 1579 г. Виленский университет проделал значительную работу по исследованию различ­ных аномалий в развитии человека.

Дата добавления: 2014-01-03