КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Проблемные вопросы применения процедуры экстрадиции в отношении террористов и экстремистов
В юридической литературе вопросам экстрадиции (фр. extradition, лат. ex – из, вне + tradition – передача – выдача иностранному государству лица, нарушившего законы этого государства) всегда уделялось большое внимание. Одни ученые признают, что выдача – это особый вид правовой помощи, хотя другие говорят о том, что она – отдельный от правовой помощи по уголовным делам, не связанный с нею правовой институт. Существует немало определений выдачи. Так, И.В. Павлова определяет: «Выдачей, или экстрадицией, называется передача совершившего преступление лица государством, на территории которого находится преступник, государству, на территории которого было совершено преступление, или государству, гражданином которого является преступник». Ю.Н. Жданов, в свою очередь, под выдачей понимает передачу при определенных условиях одним государством другому (или международному трибуналу) лица с целью привлечения его к уголовной ответственности или приведения в исполнение приговора. Г.В. Игнатенко считает, что выдачей называется передача одним государством находящегося на его территории лица другому государству для привлечения к уголовной ответственности или для исполнения приговора. Нельзя согласиться с тем, что выдача – это только «передача» лиц, данный термин законодателем не определяется. Мы считаем, что более правильной представляется позиция Д.К. Бекешева, согласно которой выдача – это не просто акт, состоящий в передаче лица другому государству, а, скорее, совокупность действий, осуществляемых конкретными органами государства, направленных на обеспечение принудительной доставки лица органам другого государства. К таким действиям можно отнести: а) решение вопроса о выдаче; б) выполнение других действий в ответ на поступившее требование (просьбу, ходатайство), осуществляемые в определенной процессуальной форме; в) проверку в процессуальном порядке поводов и оснований для ареста; г) арест лица; д) согласование о времени и месте передачи; е) перевозку его с целью передачи. В то время как сама передача, осуществляемая на контрольно-пропускных пунктах, – это исполнение соответствующего решения органов государства о выдаче лица. В уголовно-процессуальной литературе выделяют следующие черты института выдачи (экстрадиции): 1) распространяется только на физических лиц, совершивших преступление; 2) комплексность, поскольку в его основе лежит действие двух самостоятельных правовых систем международного и внутригосударственного права; 3) применяется во взаимоотношениях сотрудничающих государств либо в целях уголовного преследования лиц, совершивших преступление, либо для применения к ним назначенного судом уголовного наказания; 4) устанавливается и реализуется постольку, поскольку конкретные государства как главные субъекты международного права и суверенных образований считают для себя приемлемым использование возможностей данного института в совместной борьбе с международными и национальными преступлениями. Договоры о правовой помощи регламентируют требования, предъявляемые к ходатайствам о выдаче лиц. К запросу о выдаче должны быть приобщены: 1) заверенная копия постановления о заключении под стражу; 2) заверенная выписка из УК РФ текста статей, по которым квалифицируется деяние; 3) описание внешности преступника; 4) при наличии – фотография и отпечатки пальцев. Ходатайство о выдаче и прилагаемые документы подписываются и скрепляются оттиском гербовой печати органа, от которого они исходят. Кроме того, в ч. 2 ст. 12 Европейской конвенции закреплено положение, согласно которому запрос о выдаче должен сопровождаться: 1) подлинником или заверенной копией обвинительного заключения, или приговора, или постановления о немедленном задержании, или ордера на арест, или другого постановления, имеющего ту же силу и выданного в соответствии с процедурой, предусмотренной законом запрашивающей Стороны; 2) указанием преступлений, в связи с которыми запрашивается выдача, времени и места их совершения, их юридической квалификации и ссылкой на соответствующие правовые положения; 3) копией соответствующих законодательных актов или в тех случаях, когда это невозможно, указанием соответствующего закона и как можно более точным описанием требуемого лица, а также любой другой информацией, которая может способствовать установлению его личности и гражданства. Данная конвенция содержит положение и о том, что документы должны быть представлены на языке запрашивающей или запрашиваемой Стороны. При этом запрашиваемая Сторона вправе потребовать их перевода на один из официальных языков Совета Европы по своему выбору. При подписании данной конвенции Российской Федерацией была сделана следующая оговорка: при направлении в Россию документов, относящихся к выдаче, требуется их заверенный перевод на русский либо на английский, французский языки. В случае несоблюдения данного правила, экстрадиция лица не состоится. Так, из Киргизии поступило ходатайство о выдаче гр. Беспалова В.Н. для осуществления уголовного преследования. В материалах, представленных с ходатайством, во-первых, не содержалось сведений, дающих основания полагать, что указанное лицо скрывается на территории Российской Федерации; во-вторых, отсутствовал заверенный текст закона Республики Кыргызстан, согласно которому вменяемое ему деяние признается преступлением, а фактические обстоятельства совершения им преступления изложены неконкретно. Указанные причины, согласно п. 1 ст. 61, п.п. 1.2 и 2 ст.2 Договора о правовой помощи, явились объективным препятствием для принятия решения по существу заявленного ходатайства. В уголовно-процессуальном законодательстве РФ (ст. 464 УПК РФ) достаточно четко сформулированы положения, регулирующие вопросы отказа в выдаче лица, в частности: ч. 1 регламентирует случаи, когда «выдача лица не допускается» (их пять), а ч. 2 – случаи, когда «в выдаче лица может быть отказано» (их четыре). Россия, совершенно легитимно (на основании ст. 460 УПК РФ) может направить иностранному государству запрос о выдаче ей лица для уголовного преследования или исполнения приговора. Таким лицом может быть гражданин любого государства, а также лицо без гражданства, совершившее преступление на территории России и покинувшее ее. При возникновении необходимости запроса о выдаче лица и наличии для этого оснований и условий, все необходимые материалы, подготовленные следователем, прокурором, судом, предоставляются в Генеральную прокуратуру РФ для решения вопроса по существу. Если вопрос решается положительно, Генеральная прокуратура РФ направляет данный запрос компетентному органу иностранного государства, на территории которого находится лицо, запрашиваемое к выдаче. В свою очередь, Россия, согласно ст. 462 УПК РФ, может выдать иностранному государству иностранного гражданина или лицо без гражданства, находящееся на территории России, для уголовного преследования или исполнения приговора за деяния, которые являются уголовно наказуемыми по уголовному закону РФ и законам иностранного государства, направившего запрос о выдаче лица. Из анализа диспозиции ч. 1 данной статьи следует, что возможность выдачи лица оставляется на усмотрение государства (в данном случае – РФ). Однако Минская конвенция 1993 г. налагает на государства-участников прямую обязанность выдачи лиц для привлечения к уголовной ответственности и для приведения приговора в исполнение за деяния, которые в соответствии с законодательством запрашивающей и запрашиваемой сторон являются уголовно наказуемыми (ч. 2 и 3 ст. 56).Очевидно, что в данном случае мы имеем дело с коллизией норм двух нормативно-правовых документов. Интересно, что в Европейской конвенции о выдаче 1957 г...\Литература для гиперссылок\Литература для 4 темы\ЕК о выдаче лиц.docx содержатся аналогичные нормы, согласно которым договаривающиеся стороны обязуются выдавать друг другу всех лиц, в отношении которых компетентные органы запрашивающей стороны ведут уголовное преследование в связи с каким-либо преступлением или которые разыскиваются указанными органами для приведения в исполнение приговора или постановления об аресте. При этом обязательным условием является предоставление иностранным государством, направившим запрос, гарантии, что запрашиваемое лицо будет преследоваться только за преступление, которое указано в запросе, и после окончания судебного разбирательства и отбытия наказания сможет свободно покинуть территорию данного государства, а также не будет выслано, передано либо выдано третьему государству без согласия РФ. Кроме того оговаривалось, что выдача лица не осуществляется, если преступление, которое оно совершило, запрашиваемой стороной рассматривается в качестве политического или в качестве преступления, связанного с политическим преступлением. Вполне четкое и однозначное предписание. Позиция России по данному вопросу просматривается и в распоряжении Президента России от 3 сентября 1996 г., где говорится, что российская правовая система не знает такого понятия, как «политические преступления». И на основании этого отмечается ряд деяний, которые во всех случаях при решении вопроса о выдаче не будут рассматриваться российской стороной в качестве «политических преступлений» или «преступлений, связанных с политическими». В международной практике взаимодействие в сфере уголовного судопроизводства исследуемый вопрос является весьма актуальным. Характерным в этой связи является принятое 17 апреля 1996 г. Заявление Государственной Думы Федерального Собрания «Об ответственности за выдачу иностранным государствам лиц, преследуемых за политические убеждения», выразившее тревогу по поводу информации о произведенных в Москве «арестах видных деятелей азербайджанской оппозиции, которые нашли убежище на территории Российской Федерации от преследований властями Азербайджанской Республики по политическим мотивам»...\Литература для гиперссылок\Литература для 4 темы\Постановление ГД. о выдаче иностранным государствам.docx Задержание органами внутренних дел бывших президента и министра обороны Азербайджана гр. Муталибова А.Н. и гр. Казиева Р.Г., а также начавшиеся вслед за этим срочные переговоры ответственных сотрудников Генеральной прокуратуры с азербайджанской стороной о выдаче указанных лиц было воспринято Государственной Думой как свидетельство «скоординированной акции по устранению политических оппонентов государственного руководства Азербайджана, в которой, наряду с властями Азербайджанской Республики, участвуют высокие должностные лица Российской Федерации, без санкции которых указанные действия были бы невозможны». Известно, что Дума расценила эту акцию как «исключительно опасный прецедент, за которым могут последовать задержание и выдача находящихся в России других бывших руководителей Азербайджана, лидеров политической оппозиции Грузии, Афганистана и других государств». Оценив свершившийся факт как грубое нарушение ч. 2 ст. 63 Конституции РФ, а также норм международного права, в частности п. 1 ст. 14 Всеобщей декларации прав человека, Дума решила, что в данном случае «ссылки на существующие между Российской Федерацией и Азербайджанской Республикой договоры о правовой помощи несостоятельны, так как речь идет не о выдаче уголовных преступников, а о передаче иностранному государству политических инакомыслящих, которые в данном случае могут быть подвергнуты репрессивным мерам, вплоть до лишения жизни», что «противоречит общепринятым принципам гуманизма в мировой практике». В связи с этим Государственная Дума потребовала тщательного расследования вышеописанных фактов и строгого наказания должностных лиц, виновных в задержании гр. Муталибова А.Н. и гр. Казиева Р.Г., вплоть до их привлечения к уголовной ответственности. Будь эти обвинения изложены в запросе о выдаче, т. е. «играй» запрашивающая сторона «с открытыми картами», запрашиваемая сторона имела бы возможность оценить, насколько они обоснованны и не используется ли в данном случае уголовный закон для сведения счетов с политической оппозицией, а затем на основе этой оценки решить, нуждается ли данное лицо в политическом убежище или должно быть выдано. Выдача не имеет места, если лицу, в отношении которого направлено требование о выдаче, в запрашиваемом государстве предоставлено политическое убежище. Убежище в международном праве – это защита иностранных граждан от их страны, предоставляемая другим государством. Лицо, которому предоставляется такая защита, не обладает законным правом требовать убежища, пока укрывающее его государство, обладающее таким правом, не вынесет постановления о его предоставлении. Таким образом, предоставление убежища является правом государства, а не индивида. В соответствии с Указом Президента РФ, которым утверждено Положение о порядке предоставления политического убежища, иностранным лицам и лицам без гражданства с учетом государственных интересов РФ, на основании общепризнанных норм и принципов международного права, в соответствии с Конституцией предоставляется политическое убежище. При этом лицо, которому предоставлено политическое убежище, пользуется на территории Российской Федерации правами и свободами и несет обязанности наравне с ее гражданами. Предоставление политического убежища распространяется и на членов семьи лица, получившего политическое убежище, при условии их согласия с ходатайством. Среди перечисленных в п. 5 оснований непредоставления политического убежища следующие: а) лицо привлечено в качестве обвиняемого по уголовному делу либо в отношении него имеется вступивший в законную силу и подлежащий исполнению обвинительный приговор суда на территории; б) лицо преследуется за действия (бездействие), признаваемые в РФ преступлением, или виновно в совершении действий, противоречащих целям и принципам ООН. Согласно п. 6 положения лицо, которому предоставлено политическое убежище, утрачивает право на него в следующих случаях: а) возврата в страну своей гражданской принадлежности или страну своего обычного места жительства; б) выезда на жительство в третью страну; в) добровольного отказа от политического убежища на территории РФ; г) приобретения гражданства Российской Федерации или гражданства другой страны. Еще одной важной проблемой, на наш взгляд, является и проблема «усеченного» запроса. Запрашивающее государство может вообще не давать никаких гарантий в отношении неприменения смертной казни, просто не включив в список обвинений преступления, за которые предусмотрен этот вид наказания. А уже после выдачи «добавить» такие обвинения. В практике международного сотрудничества Российской Федерации были и такие случаи. Так, в 1997 г. российские власти по просьбе все того же Азербайджана выдали ему бывшего премьер-министра гр. Гусейнова С. В запросе были перечислены обвинения типа кражи шерсти и т. д. Однако сразу после состоявшейся выдачи гр. Гусейнову были предъявлены три новых обвинения, каждое из которых предусматривало смертную казнь: измена Родине, диверсия и терроризм. Было совсем нетрудно предвидеть, что азербайджанские власти добиваются выдачи гр. Гусейнова по более серьезным причинам, чем кража шерсти, однако в Генеральной прокуратуре РФ предпочли «оказаться обманутыми». Гусейнов С. не был в конечном итоге казнен, так как, стремясь в Совет Европы, Азербайджан отменил смертную казнь. Однако юридическая проблема в данном примере заявила о себе достаточно предметно. Если проанализировать это дело, то здесь налицо прямое нарушение норм международного права. Согласно Минской конвенции СНГ о правовой помощи 1993 г., участниками которой являются и РФ и Азербайджан, выданное лицо можно судить только по тому обвинению, по которому направлялся запрос. Следует также заметить, что между Российской Федерации и Азербайджаном имеется и особый Договор о правовой помощи 1992 г., в котором закреплено то же правило. Оба этих договора на время событий вступили в силу, являлись действующими и должны были исполняться Азербайджаном. Позиция России, которая не выразила своего отношения к нарушению Азербайджаном норм двух международных договоров, остается непонятной. В связи с ратификацией Европейской конвенции о выдаче перед Россией встает проблема приведения в соответствие с ней своего внутреннего законодательства. На это обращают внимание многие юристы. Так, П.Н. Бирюков предлагает внести в УПК РФ норму о том, что в выдаче может быть отказано, если «...преступление, в связи с которым запрошена выдача, наказуемо смертной казнью в соответствии с законом запрашивающего государства и если в отношении такого преступления смертная казнь не предусматривается УК России». Желание данного автора привести внутреннее законодательство в соответствие с нормами международного права весьма позитивно. Однако есть и некоторые возражения по существу. Во-первых, отказ в выдаче по данному основанию должен быть не диспозитивным (допускающим выбор), а императивным (не допускающим выбора). Во-вторых, не следует противопоставлять нормы права запрашивающего государства и права Российской Федерации – в любом случае даже просто – угроза смертной казни должна влечь отказ в выдаче. В целом перед Россией сейчас стоит и вторая серьезная проблема, а именно: осуществление координации всех своих международных договоров. Так, после подписания Протокола VI к Европейской конвенции по правам человека и Европейской конвенции о выдаче перед Россией встала необходимость исполнения своих международных обязательств по различным международным договорам. Наше государство имеет договоры о взаимодействии по уголовным делам с рядом государств, в частности, с Азербайджаном, Литвой, Латвией, Эстонией, Молдовой и др. При этом ни один из этих договоров не предусматривает такого основания для отказа в выдаче, как возможность применения смертной казни в запрашивающем государстве. В то же время по Европейской конвенции о выдаче это основание является международным обязательством России. Таким образом, проблема очевидна и ее надо решать. В целях решения вышеназванных проблем нам представляется возможным сформулировать предложения (рекомендации) по внесению соответствующих изменений и дополнений в законодательные акты РФ и международные договоры России, регулирующие вопросы выдачи. 1. В ч. 2 ст. 63 Конституции Российской Федерации следует указать, что выдача лиц, которым угрожает смертная казнь, не производится до получения достаточных гарантий неприменения к ним смертной казни в запрашивающем государстве. 2. Следует дополнить ст. 57 Конвенции СНГ о правовой помощи, в том числе и по уголовным делам следующей нормой: «…д) За преступление, по которому затребована выдача, может быть назначено наказание в виде смертной казни». 3. Необходимо внести изменения во все двусторонние международные договоры о выдаче или о правовой помощи по уголовным делам РФ с иностранными государствами, где предусмотреть отказ в выдаче, если государство, требующее выдачи, не предоставит достаточных гарантий неприменения смертной казни к выдаваемому лицу. 4. Особую проблему создают отношения с государствами–участниками Европейской конвенции о выдаче, с которыми Россией заключены еще и двусторонние договоры о выдаче. До внесения соответствующих изменений государственным органам РФ, ведающим выдачей, следует руководствоваться нормами Европейской конвенции о выдаче. В связи с чем за основу юридического обоснования такого решения можно предложить следующий принцип разрешения коллизий между нормами однопорядковых правовых актов: приоритет должен быть отдан той норме, которая предоставляет больший объем прав личности, либо приоритет должен быть отдан той норме, которая регулирует права личности, а не права государства. 5. Представляется возможной и актуальной разработка федерального закона о выдаче, в котором инкорпорировать все международно-правовые обязательства России в данной области в единую систему. Действующий в Российской Федерации мораторий на исполнение смертных приговоров судов без отмены в УК РФ исключительной меры наказания, по известным причинам, создает в ряде случаев преграду для выдачи российских граждан. Обратимся к примеру. Бывший армейский майор Бирюченко Ю. в состоянии невменяемости совершил убийство двух солдат и по решению суда был направлен на принудительное лечение. После лечения гр. Бирюченко создал в Санкт-Петербурге охранное предприятие, деятельность которого имела криминальную направленность: преступная группа из 16 человек располагала уникальной базой данных на всех известных предпринимателей, совершала вымогательства, убийства и другие опасные преступления. Оперативно-розыскными мерами большинство членов преступной группировки были установлены, задержаны и заключены под стражу, а гр. Бирюченко и его сообщник гр. Борисов скрылись в Чехии. По требованию России о выдаче граждан Бирюченко и Борисова они были взяты под стражу чешской полицией, но более года решение об их экстрадиции не принималось, поскольку те запросили политическое убежище в Чехии, в чем им было отказано. Однако Чехия не спешила выдавать обвиняемых и потребовала от Генеральной прокуратуры РФ дополнительных гарантий неприменения к выдаваемым исключительной меры наказания, не признавая достаточным действующий в России мораторий. Экстрадиционная процедура зашла в тупик. Никаких сроков для принятия решения Чехия не соблюдала и все это время обвиняемые содержались под стражей. Лишь в феврале 2002 г. Бирюченко был выдан России. В последние годы достаточно часто в Генеральную прокуратуру поступают требования о выдаче лиц для привлечения к уголовной ответственности за уклонение от воинской службы. Проанализировав и обобщив практику выдачи таких лиц, можно сделать следующий весьма определенный вывод, а именно: выдаются лица, совершившие только уголовные преступления. Если же лицо уклоняется от военной службы, то в выдаче отказывается. Такая практика, прямо надо сказать, не противоречит заключенным Россией договорам о правовой помощи и подписанной ею Европейской конвенции (ст. 4) и совершенно оправдана. Указанные лица соблюдают законы нашего государства и остальные законы своего. А воинская служба – это внутренняя жизнь, порядок другого государства. Причем сама норма является бланкетной, и сопоставить с нашим законодательством ее никак нельзя. Известно, что согласно ст. 80 Минской конвенции и договорам о правовой помощи, просьба о выдаче, поступившая из другого государства, рассматривается Генеральной прокуратурой РФ, где создано международно-правовое управление, в которое входит отдел экстрадиции, занимающийся рассмотрением ходатайств, поступивших из-за границы. Это подразделение проверяет полноту сведений, содержащихся в требованиях о выдаче, наличие необходимых приложений и т. п. При неполноте представленных данных оно запрашивает компетентное учреждение иностранного государства о направлении дополнительных сведений, поручает одному из органов расследования провести проверку в отношении лица, выдача которого требуется, а также, если необходимо, арестовать его. Решение о выдаче принимает Генеральный прокурор или его заместитель после тщательного изучения всех имеющихся материалов о лице, подлежащем выдаче. Следственные аппараты ОВД различных уровней непосредственно решений о выдаче не принимают. Их функции в данном вопросе ограничиваются совершением действий, связанных: 1) с арестом (если он поручается следственным органам); 2) решением вопросов о продлении сроков содержания под стражей; 3) проведением «попутных» процессуальных действий (например, судебно-психиатрических экспертиз выдаваемых лиц, наложение ареста на имущество и др.); 4) обеспечением выдаваемого лица защитником. Исполнение вышеназванных действий органами расследования, как показывает практика, одновременно, вызывают и значительный интерес, и представляет собой актуальную проблему. Конвенции и договоры о взаимодействии в сфере международного судопроизводства предусматривают «взятие под стражу лиц, подлежащих выдаче», что является достаточно надежной гарантией предотвращения их уклонения от следствия и суда. По уголовно-процессуальному законодательству России, как известно, меры пресечения могут быть применены к обвиняемому и подозреваемому. Обвиняемым признается лицо, в отношении которого в установленном законом порядке вынесено постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого или вынесен обвинительный акт (ч. 1 ст. 47 УПК РФ). Однако требование о выдаче направляется в ходе расследования, проводимом в иностранном государстве и на базе его законодательства. Что же касается подозреваемого, то содержание норм УПК РФ, в частности ст. 46, также не позволяет считать, что им может быть признано лицо, совершившее деяние, влекущее выдачу, или в отношении которого направлено требование о ней. Лицо является подозреваемым другой страны. Следовательно, действующее уголовно-процессуальное определение понятия обвиняемого и подозреваемого не позволяет применить его к лицам, которые заключаются под стражу для выдачи. Анализ соответствующих норм УПК РСФСР свидетельствует, что они не предусматривали, каким актом должно было оформляться заключение под стражу лица, подлежащего выдаче. Так, в соответствии со ст. 92 данного УПК, в постановлении о заключении под стражу должны были указываться состав преступления, в котором обвиняется или подозревается лицо, а также основание для избрания меры пресечения, что вызывало определенные трудности, так как в ст. 89 УПК РСФСР среди оснований для избрания меры пресечения не предусматривалась «возможность выдачи»; не было такого основания и в ст. 122 УПК РСФСР. По сравнению с предыдущим, в действующем уголовно-процессуальном законодательстве РФ говорится о том, что при получении от иностранного государства запроса о выдаче лица Генеральный прокурор РФ или его заместитель решает вопрос о необходимости избрания ему меры пресечения в целях обеспечения возможности выдачи лица в порядке, установленном настоящим кодексом (ч.1 ст. 466 УПК РФ). Как известно, в УПК РФ выдаче посвящена гл. 54 («Выдача лица для уголовного преследования или исполнения приговора»), нормы которой в основном согласуются с международными обязательствами России. В ст. 466 данной главы содержатся нормы об избрании меры пресечения (заключение под стражу) для обеспечения возможной выдачи лица. Однако с момента вступления в силу положений указанной статьи практическими органами предъявлен к ним ряд замечаний. Всесторонняя проработка вопроса рабочей группой международно-правового управления Генеральной прокуратуры России показала, что ст. 466 УПК РФ противоречит международному и российскому действующему законодательству, а именно: 1) всем международным договорам РФ об экстрадиции, согласно которым меру пресечения лицу, находящемуся в межгосударственном или международном розыске, избирают компетентные органы того государства, где преступление расследуется, а не того, где задержано разыскиваемое лицо; 2) ч. 4 статьи 15 Конституции РФ, устанавливающей, что если международным договором Российской Федерации предписаны иные правила, чем предусмотренные законом России, то применяются правила международного договора; 3) ч. 3 статьи 1 УПK РФ («Законы, определяющие порядок уголовного судопроизводства»), определяющей, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры России являются составной частью ее законодательства, и если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные УПК РФ, то применяются правила международного договора; 4) ч. 1 статьи 2 УПК РФ («Действие уголовно-процессуального закона в пространстве»), устанавливающей, что производство по уголовному делу на территории России ведется в соответствии с УПК РФ, если международным договором Российской Федерации не установлено иное. В случаях же, предусмотренных ст. 466, производство по уголовным делам ведется на территории других стран; 5) статье 22 Конституции Российской Федерации, устанавливающей, что арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению, и, следовательно, Генеральный прокурор или его заместитель не имеют права избирать меру пресечения в виде содержания под стражей, как и другие прокуроры на территории России; 6) постановлению Конституционного Суда РФ от 14 марта 2002 по делу о проверке конституционности ст. 90, 96, 122 и 216 бывшего УПК РСФСР в связи с жалобами граждан Маленкина, Мартынова и Пустовалова, определившему, что положения УПК РСФСР, а также все иные нормативные правовые положения, допускающие арест (заключение под стражу) и содержание под стражей без судебного решения, с 1 июля 2002 г. не подлежат применению; данное Постановление окончательно, вступило в силу, действует непосредственно и запрещает прокурорам избирать меру пресечения в виде заключения под стражу. В данной ситуации исполнение прокурором положений ч. 1 ст. 466 УПК РФ – избрание меры пресечения в виде заключения под стражу будет прямо противоречить как международному, так и российскому законодательству. Нами полностью разделяется позиция рабочей группы о том, что необходимо изменить содержание ч. 1 ст. 466 УПК РФ, а именно: исключить положение об избрании меры пресечения в отношении лица, проходящего по уголовному делу, возбужденному за рубежом. Согласно ст. 123–127 УПК РФ, можно обжаловать арест или продление срока содержания под стражей в суд. Конституционный Суд Российской Федерации в своем Постановлении от 3 мая 1995 г. разъяснил, что в соответствии с положениями Конституции РФ обжаловано в суд может быть не только реально исполняемое постановление об аресте, но также и постановление, которое только вынесено, но еще не исполняется. Действует ли эта норма в отношении лица, подлежащего выдаче? Согласно ст. ст. 19, 62 Конституции Российской Федерации, Федеральному закону «О гражданстве Российской Федерации», иностранцы и лица без гражданства, проживающие в России или временно находящиеся на ее территории, в отношении своих прав пользуются такой же защитой, как и граждане России, если иное не предусмотрено федеральным законом или международным договором Российской Федерации. Следовательно, можно сделать вывод, что лицо, подлежащее выдаче, может обжаловать арест (вынесенное постановление об аресте) или продление срока содержания под стражей. На практике в отношении лиц, подлежащих выдаче, сложился следующий порядок участия защитника. По нормам Конституции РФ, УПК РФ, защитник допускается с момента задержания. Согласно позиции Генеральной прокуратуры России, такому лицу защитник не нужен, поскольку никаких следственных действий не производится. На наш взгляд, участие защитника должно обеспечиваться и когда лицо подлежит выдаче, поскольку нередко возникает необходимость в оспаривании оснований заключения под стражу, оказании юридической помощи, защите прав, относящихся к правилам его содержания и некоторые другие. В связи с этим возникает вопрос: защитник какого государства должен участвовать в деле? К примеру, Д.К. Бекешев предлагает в уголовно-процессуальном кодексе предусмотреть возможность участия адвоката-иностранца. С одной стороны, с учетом того, что следствие по делу проводится в запрашивающем государстве, целесообразно и участие защитника этого государства. Но, на наш взгляд, это не совсем верный подход, поскольку содержание под стражей будет проходить согласно нормам национального законодательства. В этой ситуации польза от защитника иностранного государства будет минимальной. Кроме того, по нормам иностранного государства защитник может допускаться к делу и не с момента задержания или заключения лица под стражу, как это предусмотрено УПК РФ, а с иной стадии. Значит, участие защитника иностранного государства при осуществлении заключения под стражу для выдачи иностранному государству может оказаться вообще неосуществимым. В связи с вышеизложенным, очевидно, что лицу, подлежащему выдаче, должно обеспечиваться участие защитника согласно нормам УПК. Таки образом, подводя итог всему изложенному в данном параграфе, отметим однозначно: в урегулировании вопросов экстрадиции, когда осуществляется самое «плотное» и активное взаимодействие субъектов уголовного преследования различных государств, прокуратура и органы предварительного расследования выполняют ведущую роль и являются неотъемлемым (безусловным) элементом в правовом механизме международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства. Выводы: Наиболее сложным и многогранным «элементом взаимодействия» является экстрадиция для уголовного преследования или исполнения приговора. Уже сейчас есть настоятельная необходимость внесения в Конституцию РФ (п. 2 ст. 63), ст. 464 УПК РФ категорического предписания о том, что «...к выдаваемому лицу в запрашивающем государстве смертная казнь не может быть применена ни при каких обстоятельствах». Это особенно важно для тех государств, национальное право и международные соглашения которых основываются на доктрине о том, что смертная казнь «оскорбляет достоинство нации» или «нарушает публичный порядок» в стране, независимо от того, где такая казнь осуществляется.
Дата добавления: 2014-01-03; Просмотров: 1212; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |