Кассандра Клэр Трилогия о Драко 5 страница. – Потому, что Гарри не оставит нас умирать, – ответила Эрмиона, вздрогнув

– Почему?

– Потому, что Гарри не оставит нас умирать, – ответила Эрмиона, вздрогнув. – Он может и сердится на меня, но он же не убийца, так?

– Так, – согласился Драко, – но я имел в виду, почему он не твой парень?

Эрмиона нашла, что ей трудно сфокусировать взгляд на Драко. Конечно, было уже четыре утра, а она не спала двадцать часов.

– Потому, что он не любит меня. Он сказал мне.

– Вот придурок, – спокойно констатировал Малфой. – Я думаю, он сам не знает, чего хочет.

– Что он чувствует сейчас? – спросила Эрмиона, вопреки желанию.

Драко минутку подумал:

– Печаль.

– Знаешь, чего мне действительно будет не хватать? – спросила Эрмиона, которая чувствовала себя очень странно – как будто уснула, с открытыми глазами.

– Здешних посиделок в окружении Армани? – предположил Драко.

– Нет, – ответила она. – Тебя. Такого тебя. Когда мы снимем заклятие с тебя и Гарри, ты опять станешь противным и ужасным, правда?

– С другой стороны, – Драко пытался придать своему голосу беззаботности, – Гарри перестанет быть таким придурком.

– Не называй его так, – попросила Эрмиона, но ее протест был больше автоматическим.

– А знаешь, по чему я буду скучать? – Драко уставился на что-то над ее головой.

– По чему?

– По тебе – как моему другу, – быстро сказал он. – Я имею в виду, даже тогда, когда ты думала, что я – Гарри, все было здорово… У меня есть друзья, ты знаешь, такие как Крабб и Гойл. Но я не думаю, что они умерли бы за меня. Ну, они могли бы умереть из-за меня; если бы я велел им выпить яд, они наверно так и сделали бы. Но это больше глупость, чем привязанность, я думаю, – вздохнул он. – Но ты бы умерла за Гарри, правда?

– Да, – сказал Эрмиона, – хотя я думаю, что могу так же умереть и из-за него, – добавила она, и Драко криво усмехнулся. Эрмиона откинулась назад, и теперь ее голова лежала на плече Драко. Он сидел очень тихо; она смотрела на его профиль, очень серьезный и знакомый в свете волшебной палочки.

– Мне будет очень грустно, когда ты начнешь бриться, – мечтательно произнесла она (она была немного пьяна, помните?). -Мне нравится прозрачность твоей кожи, всегда нравилась. А когда ты первый раз проведешь по ней лезвием, это исчезнет навсегда.

Она подняла голову и поцеловала его в щеку.

Он посмотрел на нее. Ее глаза были в дюйме от его собственных.

– Эрмиона, с кем ты разговариваешь?

– Я не знаю, – ответила она и поцеловала его в губы.

Какие бы предчувствия его в этот момент не одолевали, он их не выказал. Взяв ее за плечи, он стал целовать ее, и если у Эрмионы и были мысли, что она целует Гарри, то они исчезли. Она никогда не целовалась с Гарри, но знала, что это будет не так. Сейчас это было так, словно целуешь незнакомца, или почти незнакомца; при каждом прикосновении его губ она чувствовала жуткое волнение. Он даже не пах как Гарри, он пах как Драко: лимонным соком, перцем, прохладным ночным воздухом. Но вместе с тем, он называл ее по имени голосом Гарри. Ей было все равно. Они целовались и целовались в шкафу, стукаясь об его стенки. За этим занятием они не заметили, что кто-то открыл шкаф и впустил свет снаружи, и они не остановились, пока голос не прервал их уединения, резко и яростно спросив:

– КАКОГО ЧЕРТА ВЫ ТУТ ДЕЛАЕТЕ? – это был Гарри.

* * *

Эрмиона чувствовала себя ужасно. Гарри не разговаривал с ней, и было похоже, что он решил никогда больше с ней не говорить. Что странно – он разговаривал с Драко, хотя и без особого энтузиазма.

Драко и Эрмиона отпрыгнули друг от друга, как только заметили, что Гарри здесь, но было уже слишком поздно. Эрмиона выбралась из шкафа, на грани нервного срыва, обалдевшая от масляного эля и поцелуев, и попыталась взять Гарри за руку, но он только посмотрел на ее руку как на Огнеплюя-Мантикраба, который приземлился на его рукав и произнес очень холодно и ровно:

– НЕ. ТРОГАЙ. МЕНЯ.

Затем он сказал:

– Выходи из шкафа, Малфой, мне надо с тобой поговорить.

Драко выбрался из шкафа, предчувствуя, что Гарри собирается врезать ему, но Гарри этого не сделал. Видимо он считал, что виновата во всем Эрмиона, которая примостилась на краю кровати Драко, наблюдая, как мальчики разрабатывали план вызволения Сириуса из подземелья.

– Мы оба пойдем, – сказал Гарри. Он объяснил ситуацию Сириуса, и теперь он и Драко склонили головы над картой, которую набросал Гарри. – Ты должен впустить меня в подземелье, так как мне нужен кто-то с кровью Малфоев, чтобы открывать двери. Мы оба влезем под плащ-невидимку, но лучше, если его наденешь только ты, а я буду идти сразу за тобой. Просто могут начаться проблемы, если двери будут открываться сами собой, а рядом никого не увидят. И оставайся под плащом – ты здесь Враг Номер Один в таком виде.

Драко кивнул.

– Лучше нам сделать все быстро, – сказал он, – а то скоро они будут ждать, что объявится Гарри Поттер, и если ты не…

– Да, – отрезал Гарри. – Я думаю, мы пойдем прямо сейчас.

– Хороший план, а как насчет Эрмионы?

Гарри холодно и недружелюбно посмотрел на Эрмиону.

– Давай запрем ее в шкафу? – предложил он.

– Я не останусь в шкафу, – сказала она. – Я иду с вами.

– Нет, не идешь, – Гарри не смотрел на нее. – Это будет очень рискованно, и я не могу постоянно беспокоиться, что сделаешь какую-нибудь глупость и подвергнешь себя опасности.

– Ты прекрасно знаешь, что я не делаю глупостей, – яростно возразила Эрмиона.

– А я думаю, что ты только что доказала обратное, – сказал Гарри, не пытаясь скрыть презрение.

Даже не помедлив, чтобы подумать, Эрмиона сделала пять шагов к Гарри, замахнулась и врезала ему по лицу. Карта выпала у него из руки, он уставился на нее в таком удивлении, как будто его палочка выпрыгнула у него из кармана и начала распевать гимны.

Драко усмехнулся.

– Тебе лучше присесть, Гарри, – сказал он. – В последний раз, когда она врезала мне, у меня неделю искры из глаз сыпались.

Гарри и Эрмиона одновременно повернулись к нему:

– Заткнись, Малфой!

– Хорошо, я сяду там, – и ушел в дальний конец комнаты. Он выглядел обиженным, но Эрмиона чувствовала, что ему хочется уйти и предоставить им разбираться в их ссоре самим.

– Я не собираюсь извиняться, – заявила она Гарри. – Ты заслужил это.

– Да, – Гарри все еще был в шоке, но он послушался совета Драко и сел на кровать. – Я думаю, это не мое дело.

Он выглядел таким несчастным, что Эрмиона почувствовала себя виноватой.

– Гарри… я знаю, что ты думаешь…

– Нет, не знаешь.

– Я знаю, тебе не нравится Драко…

– Не нравится? – голос Гарри звучал так, словно она сообщила ему, что идет ужинать с Волдемортом. – Это Драко Малфой, Эрмиона, ты понимаешь, что мы говорим о Драко Малфое? О том, кто пытался засадить Хагрида в Азкабан примерно миллион раз? О том, который называл тебя Нечистокровной? О том, чей отец добился, чтобы отца Рона уволили из Министерства Магии?

– Я не знал об этом! – раздался голос Драко из другого конца комнаты.

– Заткнись! – сказал Гарри, глядя на Эрмиону. – Драко Малфой, который сказал, что хочет, чтобы ты умерла? Ты помнишь, Эрмиона?

– Он теперь другой, – запротестовала она, зная, как глупо это звучит. – Он изменился.

– Изменился? – переспросил Гарри, так, как будто она сообщила, что не только идет ужинать с Волдемортом, но и прихватила бутылочку хорошего вина. – Что бы сказал Рон, если бы он знал, что ты делала в шкафу с парнем, чей отец отобрал работу у его папы и практически обанкротил его семью? Если бы не Фред и Джордж со своим магазином, то Висли бы уже были на улице!

– Это нечестно, – сказала Эрмиона, которую как обожгло, когда Гарри упомянул Рона. – Это был Люций, а не Драко. Я же не виню тебя за то, что делают Десли. – Она понизила голос до шепота. – Гарри… он теперь другой. Когда мы пытались пробраться в замок, он заслонил меня от стрелы. Он спас мне жизнь. Разве это ничего не значит?

Гарри смотрел на нее. Ее карие глаза казались огромными на бледном лице, а губы дрожали.

– Это все Многосущное зелье, Эрмиона, – сказал он наконец. – Ты знаешь это. Ты сейчас как Хагрид, когда он берет какого-нибудь монстра и утверждает, что он самый милый и воспитанный. Когда-нибудь он отхватит тебе руку. Когда мы снимем с него заклятие или до этого.

– Откуда ты знаешь, что это заклятие? – Эрмиона обеспокоенно глянула на Драко.

– Потому что, – сказал он, посмотрев на нее. Она поняла, что он решает, говорить ей или нет. – Потому что я чувствую, как абсолютно противоположное происходит во мне, понятно?

– Ты говоришь… ты слышишь, что он думает?

Гарри покачал головой.

– Нет. Другое, – он вытащил палочку из кармана и подозвал Эрмиону ближе. – Смотри, – он направил палочку на пару пауков, стремительно бежавших по каменному полу. – Жестокос!

Сноп черного света выстрелил из палочки и ударил одного паука. Тотчас же, паук повернулся и начал с невероятной жестокостью атаковать своего собрата, откусил тому голову и начал поедать ее. Гарри хмуро смотрел на эту сцену.

Глаза Эрмионы расширились.

– Гарри, – сказала она, в ужасе, – это была… Темная Магия, да?

– И не самое отвратительное заклинание, – ответил Гарри безжизненно, наблюдая, как оставшийся паук, заметно потолстевший, бежал по полу. – Большинство гораздо хуже.

– Но ты никогда не занимался Темной Магией, – Эрмиона была в шоке. – Нужно много практиковаться…

– Я не занимался, но он – да, – он мотнул головой в сторону Драко. – Теперь ты поняла?

– Ох, Гарри…, -она села рядом с ним на кровать. Она видела, каким несчастным он был, и у нее разрывалось сердце. Она обещала себе, что не будет чувствовать себя виноватой из-за поцелуев с Драко в шкафу, но теперь она именно так себя и чувствовала. Это не имело смысла, она ничего не должна Гарри, она наверное даже не нравится ему, но так было, и ничего нельзя было изменить. Пообещав про себя никогда больше не целовать Драко, она горячо произнесла. – Мы выберемся из этого, Гарри. Мы спасем Сириуса из подземелья, и снимем с тебя заклятие, и все будет как раньше.

– Что я могу сделать для Сириуса в таком состоянии? – сказал Гарри мрачно. – Что если я вдруг свихнусь и стану злым? И что если заклятие нельзя снять?

– Тогда мы сможем пойти и уладить это в Министерстве, когда здесь все закончим, – Драко, явившийся из другого конца комнаты, смотрел на Гарри с раздражением. – Ты перестанешь себя жалеть, Поттер? Ты не станешь злым и жестоким, в тебе часть меня, а не Волдеморта.

– Какая разница, – Гарри уставился в пол.

– Ну да, – продолжал Драко. – Скажи мне: когда это Мальчик, Который Выжил, стал Мальчиком, Который Дуется?

– Очень смешно, – откликнулся Гарри. – Жаль, что здесь нет ни одного слитеринца, чтоб похлопать тебе и оценить шутку, Малфой.

– Я тоже не хотел иметь Одинаковые Силы с тобой, но я же ною, – коротко сказал Драко.

– Нет, – сказал Гарри с убийственным сарказмом, – твой метод решения проблемы, целуясь с Эрмионой каждый раз, когда выпадает возможность, просто творит чудеса. Ты преодолеваешь кризис своим путем, я – своим.

– Мой путь приятней.

– Твой путь приведет тебя к тому, что тебе снесут башку.

– Вот это я говорю, – Драко был явно доволен, – я узнаю этот характер.

Гарри выглядел так, будто у него не хватает сил даже сказать Драко, чтобы тот заткнулся. Он посмотрел на Малфоя, встал, взял карту и сказал:

– Если мы собираемся идти, то надо двигаться.

Они пошли: Драко, надевая плащ-невидимку, а Эрмиона, беря свою палочку, которая выпала еще в шкафу. Когда они подошли к двери, Гарри пропустил Драко вперед и прошипел так, чтобы его не слышала Эрмиона.

– Ты ей нравишься только потому, что выглядишь как я.

Драко разом перестал улыбаться.

Первая часть их плана прошла великолепно. Драко, в плаще-невидимке, вошел в кабинет, убедился, что там никого нет, и открыл люк для Гарри и Эрмионы. Они спустились по ступенькам, и Драко последовал за ними. Используя воспоминания Драко о подвале и неполную карту Гарри, они медленно продвигались вглубь по туннелям. Эрмиона удивлялась их размерам. Они проходили подземные залы, размером с теннисные корты; некоторые из них сверкали сталактитами, свисавшими с потолка.

– В твоём доме и то меньше комнат, чем здесь, – сказала она Драко.

– Я знаю, – ответил бесплотный голос Драко слева от нее. – Имению только шестьсот лет, а подземелью как минимум тысяча. Мама говорит, что здесь когда-то был подземный город.

– Ты знаешь, что твоя мать училась в школе вместе с моими родителями? – спросил Гарри, который все еще не выглядел дружелюбным, но уже смирился с ситуацией.

– Да, я знаю, что она училась в Хогвартсе.

– Она дружила с Сириусом, – добавил Гарри.

Голос Драко был ровным. Он явно не хотел говорить о своей матери.

– Она никогда не упоминала его.

Эрмиона шла за ними. Она размышляла о том, что произошло между ней и Драко в шкафу. Интересно, думал ли Драко о том же? Трудно было сказать, ведь он по-прежнему был невидим. Это был не первый ее поцелуй. Она целовалась с Роном пару раз, когда они были на пятом курсе, но ничего больше не получилось, так как каждый раз, когда их губы встречались, Рон начинал паниковать и сбегал. А затем игнорировал ее в течение нескольких дней. Это действовало Эрмионе на нервы, и она объявила, что отныне они будут просто друзьями, что стало большим облегчением для них обоих.

Потом был еще Виктор. Эрмиона улыбнулась про себя. Бедный Виктор. Он никогда сильно ей не нравился, хотя она позволила поцеловать себя пару раз. Она встречалась с ним в надежде, что Гарри будет ревновать, но ничего не вышло.

Гарри, как обычно, видел ее насквозь и мог сказать, что Виктор ее не интересует.

Она помнила, как была счастлива перед вторым заданием Трехмагового Турнира, когда ей сказали, что она будет заложницей для одного из защитников – тем, "чего защитнику будет больше всего не хватать". Она полагала, что этим защитником будет Гарри. Воспоминание о разочаровании, которое она испытала, когда увидела Виктора, стерло улыбку с ее лица.

– Мы пришли, – сообщил голос Драко откуда-то справа.

Он были у входа в подземелье, теперь запертого на замок в виде змей. Раздался хруст – это Драко подошел к замку и, видимо, сделал то, что нужно, чтобы открыть его. Замок упал, и ворота скрипнули, открываясь.

Гарри взял Эрмиону за руку, когда они проходили через ворота, и она сильно сжала его ладонь. Было страшно и подземелье было темным. Гарри тащил ее вперед, и она слышала дыхание Драко сзади. Гарри упал на колени перед решеткой, и Эрмиона последовала его примеру.

– Сириус, – прошептал Гарри, – Сириус, ты не спишь?

Ответа не было.

– Сириус, – повторил Гарри настойчивей.

Маленькое светлое пятнышко, похожее на светлячка, появилось в темноте клетки.

Постепенно оно росло, и Эрмиона поняла, что это свет волшебной палочки. Он осветил всю клетку: стали видны решетка, покрытый соломой пол, сырые стены и…

Люций Малфой и Червехвост, сидевшие вместе на каменной скамье, где раньше лежал Сириус. Люций, держа светящуюся палочку в правой руке, смотрел на Гарри с выражением нарастающей ярости.

– Драко, – сказал он сквозь зубы. – Что ты здесь делаешь?

Эрмиона услышала, как сзади нее настоящий Драко шумно вздохнул. Но Гарри был слишком ошарашен, чтобы говорить. Его глаза метались от Люция к тому месту, где он последний раз видел Сириуса, и обратно к отцу Драко.

Эрмиона поняла, что если кто-то и должен что-нибудь сделать, то это она. Она внезапно встала, отпустив руку Гарри.

– Мистер Малфой, – сказала она, – Это все моя вина.

Взгляд Люция метнулся к ней и она увидела в нем недоверие.

– А ты кто такая?

– Я подруга Драко, – Эрмиона помедлила. – Я… Лаванда Браун.

Она закусила губу и послала мысленные извинения Лаванде, чье имя она выбрала, так как Брауны были старой и уважаемой семьей в волшебном мире, факт, который должен быть хорошо известен Люцию Малфою. Гарри, который таращился на нее как чучело лягушки, попытался схватить ее за лодыжку. Она наступила ему на руку.

– Драко и я поспорили, – сказала она, хлопая ресницами. – Он сказал, что у вашей семьи самое большое подземелье в Британии, а я сказала, что самое большое у Руквудов, и… ну…, -она посмотрела вниз. – Я заставила его привести меня сюда. Это я виновата!

И Эрмиона ударилась в слезы, что не составило ей никакого труда, учитывая обстановку. Как она и ожидала, Люций Малфой, привыкший к пыткам всех видов и отвратительной Темной магии, растерялся при виде рыдающей девушки. Он выглядел жутко потрясенным.

– Перестань, – сказал он Эрмионе. – Как ты сюда попала?

– Дымолетный порошок, – Эрмиона заплакала еще сильнее. – Я соскучилась по Драко, когда его не было в школе… И я хотела увидеть Сириуса Блэка, потому что он один из самых опасных волшебников в Англии, и я не могла поверить, что вы поймали его, мистер Малфой… О, я никогда не знала, что отец Драко такой могущественный волшебник…

Это явно подняло Люцию настроение.

– Ну, – сказал он, – никакого вреда вы не причинили. Да к тому же, Блэка здесь нет. Мы перевели его в другую клетку.

Эрмиона взглянула на него сквозь пальцы в надежде, что он скажет что-нибудь еще, но он явно не собирался развивать эту тему.

– Я должен сказать, – добавил Люций, глядя на Гарри. – Я рад видеть, что у тебя есть подружка, Драко. Я уж начал думать, что ты голубой.

Эрмиона услышала, как Драко возмущенно фыркнул.

– Э-э, – пробормотал Гарри. – Да. Нет, я не… Хотя я понимаю, почему ты так думал. Все эти тряпки с оборками.

Он умолк, потому что Драко двинул невидимой ногой ему по лодыжке.

– К тому же, она очень красивая, – продолжал Люций, переведя взгляд на Эрмиону. Ей не понравился его взгляд. – Почему бы нам всем не пойти наверх и… не познакомиться поближе? – Он повернулся к Червехвосту. – Питер, ты останься с пленником, пока он не придет сюда.

Червехвост кивнул. Он в замешательстве смотрел на Эрмиону. У Эрмионы сжался желудок, когда она поняла, что он наверняка пытается вспомнить, где он ее раньше видел. Потому что он действительно видел ее – с Гарри. Конечно, тогда ей было тринадцать, а теперь шестнадцать. И нет бОльших перемен во внешности девушки, чем между тринадцатью и шестнадцатью годами: теперь она была, по крайней мере, на фут выше, у нее были гладкие шелковистые волосы вместо растрепанных и торчащих, зубы были ровными и фигура… Бррр, она надеялась, что Червехвост не будет разглядывать ее.

– Тем временем, – сказал Люций, – мы с Лавандой пойдем наверх и поговорим. Драко, вставай с пола. Ты тоже можешь пойти с нами, если хочешь.

Люций вышел из клетки, взял Эрмиону под руку и повёл ее наверх. Очень расстроенный Гарри поплёлся следом.

Глава 7. Подружка Драко Малфоя

Эрмиона сидела напротив Люция у него в кабинете, который, при иных обстоятельствах ей бы даже понравился, поскольку от пола до потолка был уставлен книгами. В камине рычало пламя, Люций подтянул к огню два громоздких кресла – одно для себя, другое для Эрмионы.

Гарри сесть было некуда, и он встал возле кресла Эрмионы.

– Итак, Лаванда, – начал Люций. Он сплел пальцы под подбородком и улыбался, выставив напоказ все свои острые зубы. Эрмиона подумала, что раздраженным он ей больше нравился. – Как ты познакомилась с моим сыном? Мне интересно, что могла найти в Драко такая красивая девушка, как ты.

– Ну и проныра, – подумала сердито Эрмиона.

– Многим девочкам нравится Драко, – спокойно ответила она. – Он весьма популярен.

– Ты тоже учишься в Слитерине? – спросил Люций.

– Нет, – быстро ответила Эрмиона, отчасти из-за того, что ей претила сама мысль о том, что она могла учиться в Слитерине, и, кроме того, скажи она это, Люций мог бы удивиться, что Драко ни разу не упомянул ее имя за прошедшие шесть лет. С другой стороны, нельзя было говорить, что она из Гриффиндора.

– Я учусь в Рэйвенкло.

– В таком случае, ты должна быть очень способной, – заметил Люций.

Эрмиона не знала, что ответить на это. Гарри кашлянул.

– Она лучшая ученица на нашем курсе, отец, – сказал он.

Люций стрельнул глазами в Гарри, затем вернулся к Эрмионе, будто Гарри здесь и не было.

– Я рад, что ты здесь, Лаванда, – заявил он. – Ты выбрала удачное время для визита: в Имении Малфоев происходят важные события… Собственно, несколько моих друзей прибывают вечером сюда, и я готовил небольшой прием… Могу я рассчитывать, что ты примешь участие? – Он мельком взглянул на Гарри. – В качестве… девушки Драко?

Люций так сказал «девушка», будто он не произносил этого слова лет тридцать.

Глаза Эрмионы широко раскрылись от удивления.

– Но… у меня же нет ничего… что надеть, – пробормотала она.

Люций окинул Эрмиону взглядом – от потертых джинсов и футболки до ее волос, которые снова вились на концах (она и забыла, когда последний раз пользовалась Волосо-Выпрямляющим настоем), и вниз, к сбитым ботинкам.

– Ты невысокая ростом и стройная…, -вслух размышлял он, и уж теперь-то ей точно не понравилось выражение его лица. Рука Гарри неожиданно тяжело опустилась на ее плечо, и сжала его, –…как и моя жена, – тихо добавил Люций. – Я уверен, что она сможет одолжить тебе что-нибудь. Драко!

– Что? – спросил Гарри, на скулах которого выступили яркие красные пятна – в точности, как у Драко, когда он злился.

– Иди, разыщи свою мать, – велел Люций. – Спроси ее, не может ли она принести сюда платье для твоей подружки. Мне кажется, ей к лицу будет что-нибудь… лавандовое. (Ред.: лаванда – сиреневого цвета)

Отпустив каламбур, Люций улыбнулся, явно считая себя остроумным, но Гарри думал иначе: он перевел дикий взгляд с Люция на Эрмиону, которая вымученно улыбнулась.

– Иди, – одними губами прошептала она. – Я справлюсь.

– Хорошо, – сказал Гарри. Он повернулся, чтобы уйти, потом быстро обернулся, наклонился к Эрмионе и прошептал ей в ухо – достаточно громко, чтобы услышал Люций. – Я скоро вернусь, дорогая.

– Да, конечно, – слабым голосом ответила она.

Их глаза встретились. В глазах Гарри горело беспокойство, гнев и что-то еще. Неожиданно он наклонился и поцеловал ее в губы.

Это был быстрый, но настоящий поцелуй, который прервался прежде, чем Эрмиона сообразила, что происходит. Она закрыла глаза и подалась было навстречу, но Гарри уже отпрянул. Какую-то долю секунды он смотрел в ее глаза, и Эрмиона была готова поклясться, что она смотрела в зеленые глаза Гарри, а не серые – Драко… в этот момент он был Гарри.

Затем он выпрямился и взглянул на Люция.

– Я скоро вернусь, – повторил он, повернулся и покинул комнату.

Как только дверь закрылась за ним, сердце Эрмионы сжалось. Она могла бы выдержать что угодно, пока она была с Гарри… даже с Драко все было нормально, поскольку он выглядел, как Гарри… но наедине с Люцием Малфоем ей было не по себе.

– Итак, Лаванда, – начал Люций, улыбаясь всем своим бледным, острым лицом. – Ты так и не рассказала мне, как вы познакомились с Драко.

– Квиддитч! – быстро ответила Эрмиона. – Вы же знаете, он Ловец в команде Слитерина… они играли с Гриффиндором и победили, и после игры я подошла и поздравила его, поскольку он побил Гарри Поттера. А он назначил мне свидание.

Глаза Люция сверкнули при имени Гарри.

– Ты знаешь этого парня, Поттера?

– Все знают Гарри Поттера, – искренне ответила Эрмиона.

– Он твой друг?

Эрмиона глубоко вздохнула.

– Нет, – сказала она. И слова эти, несмотря на то, что были ложью, отозвались болью где-то под ребрами. – Он ужасно относится к Драко, поэтому он мне не нравится, – она снова набрала воздуха. – И к тому же он Враг, правда?

Люций улыбнулся еще шире.

– Я был прав, когда назвал тебя умницей, – сказал он. – Так ты на нашей стороне?

– О да, Драко объяснял мне, и теперь все понятно. Когда… когда План осуществится, те, кто сохранили верность, будут вознаграждены…

– Это правда. И ты – одна из верных… Лаванда?

– Я верна Драко, – твердо сказала она.

– Так ли? – задумчиво спросил Люций. – Подойди сюда на минутку, дорогая. Я хочу кое-что показать тебе.

Он поднялся и подошел к книжным полкам. Эрмиона последовала за ним. Люций снял с полки толстую книгу в зеленой обложке, озаглавленную "Эпициклическое Совершенствование Волшебства", открыл ее и начал перелистывать страницы.

– Видела эту книгу раньше? – спросил он.

– Нет, – ответила Эрмиона, совершенно уверенная, что, ищи она эту книгу в библиотеке Хогвартса, то нашла бы ее в Запретной секции.

– Взгляни сюда, – сказал Люций, положив книгу на стол и указывая на иллюстрацию, изображавшую изображала мужчину, взрослого волшебника в причудливых одеждах с волшебной палочкой в левой руке. А правая ладонь, точнее вся рука до плеча, была покрыта чем-то вроде сложной металлической перчатки, заканчивающейся резной клешнеобразной весьма неприятно выглядящей конечностью.

Эрмиона сглотнула комок в горле.

– Это… это оружие? – спросила она, указывая на картинку.

– Это, – сказал Люций, глядя любовно на книгу, – Заклятие Мучения <лат. Lacertus – плечо; мед. – сросток, узел; англ lacerate – мучить, разрывать>. Очень продвинутая форма колдовства… Металлическая рука, созданная Темной Магией, прирастает к руке живого человека…

– Зачем? – спросила Эрмиона.

– Когда эта рука пересаживается на человеческое существо, она становится мощным и избирательным волшебным оружием. В сущности, ее прикосновение уничтожает любого, в ком нет магического начала.

– Оно убивает Магглов, – ровным голосом закончила Эрмиона.

– И Нечистокровных, – уточнил Люций. – В этом смысле оно очень эффективно.

Эрмиона взглянула на него – он выглядел страшно довольным, будто показывал ей не ужасное оружие, а фотографию красивых, собственноручно выращенных бегоний.

– Вы хотите навести это заклятие на Гарри Поттера, – тусклым голосом сказала она.

– Не я лично, разумеется, – Люций захлопнул книгу. – Волдеморт. Конечно, я буду ему помогать.

Он снова посмотрел на нее, этот взгляд Эрмионе не понравился и она начала отступать к стене, тогда как Люций придвигался к ней все ближе и ближе.

– После того, как он подвергнется Заклятию Мучения, наш Повелитель направит на него Заклятие Империус. Представь, как это будет выглядеть – великий Гарри Поттер бродит по свету, используя Темную Магию, чтобы убивать Магглов и полукровок. Многие побегут к Волдеморту в поисках защиты, и он даст им ее… за определенную цену.

Теперь они стояли прямо у книжных полок, и Люций оперся руками на них, прижав ее спиной к стене и отрезав пути к отступлению. Эрмиона разрывалась между отчаянным желанием оттолкнуть его прочь и не менее сильным желанием узнать побольше о том, что они собирались сделать с Гарри.

– Но почему Гарри? – спросила она и тут же поправилась. – Почему Гарри Поттер? Почему бы Волдеморту попросту не убить Гарри Поттера и прирастить руку кому-нибудь другому – на кого не нужно накладывать Заклятие Империус?

– Потому, что Заклятие Мучения смертельно для его носителя, – объяснил Люций, – оно истощает его энергию и медленно убивает. Так что Гарри умрет, но умрет, служа нашему Повелителю, – я уверен, ты оценишь эту иронию. А теперь постой спокойно, глупая девчонка, я хочу поцеловать тебя.

Эрмиона уставилась на него.

– Но Вы же отец Драко, – пролепетала она.

– И значит, это прекрасная возможность убедить тебя, что ты слишком хороша для него, – ответил Люций.

– Вы совсем меня не знаете, – возразила Эрмиона, отталкивая его руки.

– А вот это мы сейчас исправим, – заявил Люций.

Он снова потянулся к ней, крепко обхватив ее за талию. Эрмиона пыталась отпихнуть его, но Люций проворно увернулся. Для своего роста он был весьма ловок.

Что-то пролетело возле головы Эрмионы, взъерошив ей волосы.

ШМЯК!

Люций взвыл! Он отшатнулся, прижимая руку к рассеченной до крови макушке: тяжелый бронзовый подсвечник пролетел по воздуху и сильно разбил ему голову.

– Кто это бросил? – дико озираясь вокруг, заорал Люций. – Где ты?

В воздух взмыл следующий предмет – китайское пресс-папье в виде ящерицы. Люций увернулся, и оно шарахнуло в стену позади него.

Эрмиона вдруг почувствовала, что улыбается.

Драко.

– У вас что, полтергейст в доме, мистер Малфой? – спросила она, перекрикивая звуки бьющегося стекла: кто-то невидимый перевернул поднос с напитками.

Люций разразился водопадом очень грубых выражений – теперь было ясно, откуда Драко пополнял свой обширный запас ругательств.

"Эпициклическое Совершенствование Волшебства" внезапно взлетело вверх и нацелилось прямо Люцию в голову, но он сгреб рукой Эрмиону и прикрылся ей, как щитом. Книга ударила ее в плечо и упала на пол.

– Ой! – вскрикнула она, укоризненно глядя на Люция. Тот был бледен и покрыт потом, вторую руку он прижимал к груди так, что на мгновение ей показалось, что у него болит сердце, но потом она поняла, что он прячет что-то в сжатом кулаке.

В кабинете наступила тишина. Вероятно, Драко уже выпустил весь пар.

Люций опустил руки, и Эрмиона заметила что-то блестящее у него на груди. Она хотела заговорить, но поняла, что он смотрит поверх ее головы на что-то у двери. На пороге стояли Нарцисса с неподвижным лицом и Гарри, с беспокойством смотрящий на Эрмиону.

Дата добавления: 2015-07-13