Кассандра Клэр Трилогия о Драко 13 страница. – Сириус, – сказал Гарри с удовольствием, протягивая руку как будто для рукопожатия

– Сириус, – сказал Гарри с удовольствием, протягивая руку как будто для рукопожатия. Когда он сделал это, Драко увидел шрам на ладони Гарри, близнец его собственного. Очевидно, он тоже не залечил его.

– Выглядишь круто, Сириус, – сказал дружески Драко, опускаясь на колени рядом с Гарри.

Выражение удовольствия при виде Драко улетучилось с лица Сириуса. Чтобы смениться на что-то вроде тревоги.

– Я не знал, что вы оба будете здесь, – сказал он Гарри.

– Прости, – сказал Гарри. – Я наложил Преграждающее Заклятье на двери, чтоб не дать кому-нибудь войти сюда, но оно не действует на Малфоя. Типично, – добавил он, уставясь на Драко.

– Ты просто должен учесть, что я Магид, и некоторым образом лучше тебя, учитывай это теперь, Поттер, – заявил Драко.

– Я – Магид, как и ты, придурок, – сказал Гарри, раздосадовано.

– Это ты так говоришь, – произнес Драко с видом большого превосходства. – А что ты сделал?

– Прекратите это! – сказал Сириус раздраженно. – Вы двое цапаетесь как старая женатая парочка.

Гарри и Драко одинаково вскрикнули от отвращения.

– Теперь так, – произнес Сириус. – Не имеет значения, что я собирался сказать. Я исчезаю. Гарри, я пошлю тебе сову.

И он пропал.

– Сириус? – сказал Гарри, озадаченно. Затем он повернулся к Драко, – Большое спасибо, Малфой.

Но Драко выглядел задумчиво.

– Интересно, что он должен был сказать тебе?

Гарри оперся спиной о ножки перевернутого кресла и покачал головой.

– Вот, теперь мне придется ждать сову, – сказал он раздраженно. – Почему ты не уберешься отсюда, Малфой? У меня от тебя голова болит.

– Хорошо, – сказал Драко, вставая. – Ой. Еще кое-что, Поттер.

– Что?

– Не в моем обычае заниматься самопожертвованием, – сказал Драко прозаично. – Я не знаю, может это просто некоторое затяжное последствие того Многосущного зелья, или еще что. Но если так, и эта фаза благородства пройдет, а ты все еще будешь делать Эрмиону несчастной, то я вернусь сюда и выдерну тебе грудную клетку, и одену ее как шляпу. Понял?

– Понял, – сказал Гарри, усмехаясь против своей воли. – И большую золотую звезду за воображение.

– Благодарю, – произнес Драко, и вышел сквозь проход с портретом.

* * *

На следующий день шел дождь вместе с громом и молнией, а небо имело вид мокрого черного чугуна. Это вполне отвечало настроению Эрмионы. Она сидела в общей комнате, свернувшись в кресле, глядя задумчиво на потрескивающий огонь. Она думала о том, где сейчас может быть Косолап. Хорошо было бы, чтобы кот свернулся калачиком на ее коленях прямо сейчас.

Проход в портрете открылся, и в комнату шагнул Рон, стряхивая воду со своей мантии.

– Эй, Рон, – окликнула его Эрмиона, радуясь встретить его без Гарри. Но, увидев, как взволнованно и встревожено он выглядел, она остановилась. – Рон, все в порядке?

– Я не уверен, – сказал он.

Она строго взглянула на него.

– Где Гарри?

– Я пошел с Гарри на практику по Квиддичу, – сказал Рон медленно, – Но они сократили ее из-за погоды. Не захочешь играть в Квиддич в грозу.

– Ясное дело, – сказала Эрмиона.

– В любом случае, на полпути назад – я разговаривал с Фредом и Джорджем – я обернулся, а Гарри… и след простыл.

– Простыл? – повторила Эрмиона безнадежно. – Он исчез?

– Не исчез. Алисия Спиннет сказала, что она видела его бегущим в сторону Запретного Леса.

– Ну…, -сказала Эрмиона, несчастно, – Должно быть у него была причина…

– Это-то и беспокоит меня, – сказал Рон. – Его причина.

Эрмиона хотела спросить его, что он имел в виду, когда портрет качнулся, открываясь снова, и вошел Драко.

Рон не выглядел счастливым при виде его.

– Кстати, говоря об ужасно противной личности…, -сказал он. Несмотря на все, что произошло, Рон и его братья все еще не любили Драко и никогда не полюбили бы. – Ты не можешь просто продолжать гулять туда сюда по нашей общей комнате, тебя поймают.

– Вы говорили обо мне? – сказал Драко, невозмутимо. – Потому что я слышал часть вашего разговора, и это звучало, будто вы говорите о Гарри. Который ушел и сделал опять какую-то глупость, разве не так?

– Да, и это все твоя вина, – сказал Рон, довольно беспричинно.

– Моя вина? Где здесь моя вина?

– Это все из-за… – Рон сделал охватывающий жест. – Магидовские штучки. Он не может вынести, что твоя сила работает, а его все еще нет, понял? Он делает все, что может, чтобы попытаться ее подтолкнуть. Он просил меня сбросить его с метлы…

– Что он сделал? – спросила Эрмиона в шоке.

– Ты слышала меня, – сказал Рон. – И он изучал книги о Магидах и их историю, и там говорилось о том, как разные Магиды получали свою силу, и один из них, кажется Ровенна Рэйвенкло, была на улице во время грозы, и ее ударило молнией и…

Эрмиона вскочила с места.

– Ты думаешь, он ушел, чтобы испробовать на себе удар молнии?

– Даже Гарри не такой болван, – произнес Драко.

– Обычно нет, – согласился Рон, – но в последнее время он сам не свой. Это из-за тебя, – сказал он, поворачиваясь к Эрмиона, – ходишь с Малфоем, все эти поцелуйчики.

– Не было никаких поцелуйчиков, – сказала Эрмиона, задетая его несправедливостью. – Ведь так? – обратилась она к Драко.

– К большому несчастью, да, – согласился он.

Рон не выглядел убежденным.

– Ты говоришь, что Гарри ушел во время грозы, чтоб попытаться активировать свою силу Магида, чтобы понять что-то о Драко и обо мне? – потребовала Эрмиона недоверчиво.

– Он скучает по тебе, Эрмиона, – сказал Рон.

– И, видимо, нет лучшего способа сказать "Я люблю тебя" лучше, кроме как превратить себя в тлеющую кучку пепла, – вставил Драко.

Эрмиона повернулась к нему в ярости.

– Ты не помогаешь! – закричала она.

– Послушай, – произнес Драко, удивленный ее горячностью, – мы НЕ ЗНАЕМ, что это то, что он отправился делать, не так ли?

– Ну, а что это еще может быть? – сказала Эрмиона, теперь чуть не плача. Она встала и начала проверять, где волшебная палочка. – Я иду за ним, – заявила она. – Вы, двое, делайте, что хотите.

Она отыскала палочку и направилась к портрету. Драко последовал за ней. – Я иду с тобой, – сказал он.

Рон покачал головой.

– Я остаюсь здесь на случай, если он вернется, – сказал он.

– Хорошо, – сказала Эрмиона им обоим и пустилась бежать через зал. Драко, со своими длинными ногами, почти бежал, чтобы держаться рядом.

– Эрмиона, – произнес он, когда они на скорости повернули за угол, – успокойся, прошу тебя.

– Как ты не поймешь, – сказала она. – Это все из-за меня.

Они понеслись вниз по лестнице и выскочили в переднюю дверь замка.

И врезались прямо в Гарри.

Он промок до нитки, рубашка и брюки прилипли к телу, а волосы свисали капающими черными прядями на лоб, но в остальном он выглядел целым и здоровым. Он был одет в школьную мантию поверх формы для Квиддича. И он держал в руках мокрого Косолапа.

– Гарри, – сказала Эрмиона, почти плача. – С тобой все в порядке? С тобой все в порядке?

Гарри обалдело посмотрел на них обоих.

– Со мной хорошо, – сказал он ей. – Твой кот ухитрился втиснуться в водосточную трубу. Я услышал, как он воет, по пути с тренировки, и вот, пошел и достал его.

Косолап заерзал в руках у Гарри, производя что-то типа мурлыканья.

– Он слишком толстый, – сказал Гарри бесстрастно. – Тебе следует прекратить кормить его так много.

Гром пророкотал над головами, и новый поток воды грозил пролиться над ними. Косолап заволновался.

– Нам следует войти внутрь, – сказал Драко, и стал подниматься по ступенькам. За ним – Эрмиона и, медленнее, Гарри.

Как только они оказались внутри, Косолап, извиваясь, выскочил из объятий Гарри, приземлился на пол и отряхнулся, чтоб высохнуть. Эрмиона и Драко, которые не были такими мокрыми, как Гарри, дрожали. А Гарри просто стоял, и лужица, стекающей с его мантии и туфель, воды постоянно увеличивалась в размерах.

– Почему вы, двое, так прискакали за мной? – произнес он бесцветным голосом. – И почему вы спрашивали, все ли со мной в порядке?

– Мм, – сказала Эрмиона, чувствуя себя теперь на самом деле глупо. – Мы должны отвести тебя назад в Башню Гриффиндора, Гарри…ты весь мокрый…

Гарри прищурил глаза, глядя на нее, но стал подниматься по лестнице. Они следом.

– Это не ответ, – сказал он, поворачивая за угол.

– Эрмиона подумала, ты уходил, чтоб подставить себя под удар молнии, – сказал Драко, растягивая слова. – Чтобы заставить твою силу Магида заработать. Я говорил, пусть, но она пожелала идти за тобой.

Гарри остановился и уставился на нее.

– Под удар молнии? – сказал он. – Каким дураком ты меня считаешь?

Она вспыхнула.

– Я не знаю, Гарри, – огрызнулась она. – Таким дураком, который пытается заставить Рона сбить себя с метлы?

– У Рона слишком длинный язык, – коротко сказал Гарри, затем остановился и уставился куда-то. Эрмиона повернулась, чтоб посмотреть, куда он смотрит, и увидела, что его взгляд направлен в полуоткрытую дверь темной комнаты, из которой виднелось слабое мерцание зеркала.

– Это не…, -произнес Гарри. – Не может быть…

– Что? – переспросила Эрмиона в замешательстве, но Гарри уже прошлепал мимо нее и распахнул дверь. Он вошел, за ним, обменявшись тревожными взглядами, последовали Драко и Эрмиона.

Это была комната, которую Эрмиона никогда не видела раньше. Большая и слабоосвещенная, одна стена была полностью из окон, через которые сейчас была виден грозовой полумрак снаружи. По другую сторону стены висело что-то, что дало вспышку света, которую видела Эрмиона. Это было зеркало. Круглое, в темной деревянной раме. Оно было очень чистое, настолько, что казалось, будто оно само светится в полумраке.

Гарри подошел к нему и посмотрел в него так, как будто в нем таились все секреты мироздания. Вода мерно постукивала, стекая с его волос, брюк, с кромки его промокшей насквозь мантии, но он не обращал внимания.

– Гарри? – произнесла неуверенно Эрмиона и подошла к нему сзади. Он не оборачивался, казалось даже, не слышал ее приближения. – Гарри, – сказала она, – На что ты смотришь?

– На нас, – сказал он. – Я вижу тебя и меня.

Эрмиона заглянула в зеркало и увидела себя и Гарри, оглядывающегося назад.

– Я тоже, – сказала она. – Большое дело, Гарри. Это просто зеркало.

– Это не…, -начал он с негодованием, затем обернулся к ней. Его глаза были расширены. – Что ты сказала, ты видела?

– Тебя и меня, – сказала она, удивленно. – Там мы, – сказала она, показывая на зеркало. Затем глянула туда. Было что-то в отражении, ее и Гарри, – что-то странное.

– А сейчас? – сказал Гарри, попятившись от нее футов на десять. – Что ты видишь?

Она взглянула назад в зеркало. И у нее перевернулось сердце.

– Все еще тебя и меня, – сказала она, начиная что-то улавливать. – Только, Гарри – в зеркале, ты сухой. И у тебя…, -она оборвала фразу, поворачиваясь к нему. – Что это за зеркало?

– Прочти инструкцию, – сказал Гарри, он выглядел ошеломленным, хотя и не таким несчастным, как был.

Эрмиона прочла ее. "У джедан юун йата оцилен юаж артоя".

Так как Эрмиона была на порядок сообразительней Гарри, у нее заняло всего мгновение понять, что инструкция написана задом наперед.

"Я отражаю не лицо, а тайную надежду."

– Ты рассказывал мне об этом зеркале, – медленно сказала она, – годы назад… оно показывает тебе твою семью, Гарри…

– Оно показывало, – сказал он. – Я все еще вижу их. Только я вижу нас на переднем плане. Я понял, – произнес он, – надежды сердца человека могут меняться.

Он был очень бледен, но смотрел на нее, по-настоящему смотрел на нее, как не смотрел на нее днями.

Позади него она видела, как Драко пересекает комнату в сторону двери и выходит. Ее сердце сжалось. Но она не могла уйти. Это была ее жизнь, именно здесь, в этой комнате.

Дверь затворилась за Драко, и она повернулась к Гарри.

– Зеркало показывает то, что ты хочешь, – медленно сказала она.

Гарри кивнул.

– Но разве Дамблдор не говорил тебе, что большинство людей хотят себе самое худшее?

– Большинство, – сказал Гарри. – Но не каждый. – Он посмотрел на нее прямо. – Ты любишь меня? – спросил он.

– Конечно, я люблю тебя, – сказала она. – За всю свою жизнь я никого не любила так, как тебя. Но ты пугаешь меня. Ты можешь ранить меня так легко. Вот почему мне нравится быть с Драко. Он не обидел бы меня, и, в любом случае, он не сможет.

Гарри быстро повернулся кругом, отошел от нее на несколько шагов, затем повернулся лицом.

– Это забавно, – сказал он, – но я беседовал с Малфоем вчера, и, вообще-то, кое-что понял. Я понял, что должен извиниться перед тобой.

Она пристально посмотрела на него. Он был бледен настолько, что, казалось, только глаза были единственным цветовым пятном на его белом лице.

Он сказал:

– Прости. Прости, что я никогда не говорил тебе, что люблю тебя. Прости, что ждал, пока не оказалось, будто я могу потерять тебя до того, как сделаю что-нибудь. Прости, что соврал тебе, когда ты меня спросила, люблю ли я. Я просто никогда не думал об этом, как о любви. Ты всегда была частью меня. Как мои собственные глаза. Или мои руки. Тебе ведь не приходит в голову подумать: "Я люблю мои глаза, я люблю мои руки"… Разве нет? – Его голос задрожал. – Я не похож на Малфоя. Я не произношу красивых речей. Но я знаю, чего я хочу.

Эрмиона просто глядела на него, не отрываясь. Она не могла произнести ни слова. Слова даже не приходили ей в голову.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, – произнес он медленно. – И если я не делаю тебя счастливой, тебе следует быть с человеком, который это сделает.

Он посмотрел на нее. Гарри. Тот, кого она любила всегда. Не за то, что он был храбрым, хотя он был, или умным, хотя и таким он тоже был, или хорошим танцором (которым он не был), а потому, что он был добрым тем типом доброты, таким редким среди большинства людей, и среди тинэйджеров в частности, – добротой, которая не просто отдает, а отдает всю себя без остатка.

– Он любит тебя по-настоящему, – сказал он. – Не как я, но…

Он замолчал, отвернулся, и пошел в сторону двери. Он собирался уйти, она знала это, потому что, если Гарри однажды решал в своей голове сделать что-то, он делал это. И, когда он говорил что-то, именно это он и имел в виду. А потом она подумала о том, что он сказал, и как бы это было, провести остаток жизни без него.

– Гарри, – сказала она, отталкиваясь от стены и делая шаг в его сторону. – Пожалуйста, вернись.

Он обернулся. Она не могла видеть его лица, он стоял в лоскутке тени. Она могла видеть только призрачную белизну его рубашки и бледность его кожи.

– Пожалуйста, вернись, – сказала она снова.

Он вернулся. И стал перед ней, не сводя с нее глаз.

А затем были руки на ее плечах, руки Гарри, и он целовал ее. А когда она обвила его, насквозь промокшего, руками, то вода пробирала ее сквозь одежду, и кожа его была холодной как лед, но руки, когда он касался ее, горели. А на вкус он был как дождевая вода и слезы.

Она оперлась спиной о стену, еще целуя его. Ее руки дрожали, и в ушах стоял какой-то гомон, который медленно усиливался, пока не превратился в музыку – самую прекрасную музыку, слышанную ей когда-либо.

Она оторвалась от Гарри, ошеломленная, и увидела по выражению его лица, что он тоже слышит ее.

– Что это? – удивленно спросила она.

– Песня Феникса, – ответил он, выглядя также потрясенно.

– Откуда она доносится? – спросила она, полу оборачиваясь, чтобы оглядеться. Было трудно увидеть что-нибудь сквозь падающий снег.

– Мм, – сказал Гарри, теперь он выглядел застенчиво. – Это я, я думаю.

– Гарри, – произнесла Гермиона чрезвычайно тихо, – идет снег.

– Я знаю, – сказал он, выглядя еще более застенчиво.

– В помещении? В июне?

– Ну, – сказал Гарри, уши которого покраснели, – Дамблдор говорил, что – сильные эмоции – активизируют мою силу Магида.

– Она работает?

– Да, – сказал он, в замешательстве, но счастливый, – я почувствовал это. Как будто переключатель легонько щелкнул. Я догадался, я только не знаю точно, как…

– Контролировать их? – она улыбнулась, когда несколько совят, ухая, упали с потолка.

– Да – улыбнулся он в ответ.

– Я не знала, что ты так любишь сов, – сказала Эрмиона, когда еще несколько слетели сверху.

– Поцелуй меня еще, – предложил он, – может получаться канарейки.

– Гарри, – она поцеловала его, – а знаешь, снег – синий.

– Мне нравится синий, – сообщил он, – это мой любимый цвет.

– Синий снег?

– Почему бы нет?

– Ты всегда говорил, что снег – это так романтично, – засмеялась Эрмиона.

– Радуйся, что я не Хагрид. – Гарри притянул ее для еще одного поцелуя. – А то с неба падали бы огнеплюи-мантикрабы.

* * *

– Мне надо поговорить с Драко, – сказал она через какое-то время, когда они вышли из комнаты с зеркалом и шли по коридору. Мокрые ботинки Гарри хлюпали при каждом шаге, но он был ужасно доволен миром и всем в нем.

– Я знаю, Мне тоже надо поговорить с ним.

– Но я должна сделать это первая.

– Ладно, – согласился он, отпуская ее руку. – Но никаких внезапных решений, что ты влюблена в него по горло, – предупредил он. – Я не вынесу этого еще раз.

– Если у меня будут сомнения, то я смогу вернуться к зеркалу, – поддразнила она его, пятясь по коридору. – Если смогу найти его, конечно.

– Не испытывай меня, Эрмиона. У меня синий снег на спине и совиные перья в волосах. По-моему, достаточно.

Но он улыбался. Она послала ему воздушный поцелуй и помчалась через зал. Как только Гарри исчез из виду, она притормозила и достала Эпициклический кулон из-под блузки. Это было жульничество, но он очень хотела найти Драко и не могла представить, где он может быть.

Она сконцентрировалась, думая о Драко, представляя его так ясно, как могла… его знакомое лицо, светлые глаза и серебряные волосы, забавные полуулыбки… и кулон слегка дернулся. Она сделала шаг вперед, и он дернул опять.

Следуя мягким толчкам, Эрмиона вышла из замка и прошла к озеру. Дождь перестал, но все вокруг было мокрым. Она прошла к небольшой рощице, где Драко вырастил ей черную розу два дня назад.

Драко был там. Он стоял, прислонившись к дереву, глядя на озеро. Капли с листьев и веток, падая, образовывали вокруг него блестящую клетку.

Эрмиона подошла сзади и положила руку на его плечо.

– Эй, – позвала она. Он не повернулся.

– Ты можешь не говорить мне, – сказал он, – я уже знаю.

– Драко, – позвала она еще раз.

Теперь он повернулся и посмотрел на нее. Выражение его лица было замкнутым. Если бы она не знала его хорошо, то она бы и не подумала, что он расстроен.

– Оказалось, – он говорил размеренно, – что я еще чувствую немного Гарри в себе, если он чувствует что-то очень сильно.

– Ой, – покраснела она. – Извини.

– Не надо. Я всегда знал, что это произойдет. Я старался не обращать внимания, но всегда знал. – Он попытался улыбнуться, не смог, и пожал плечами.

– Помнишь, когда мы целовались в шкафу в Имении?

– Конечно, – ответила Эрмиона.

– Ну, ты все время говорила "Гарри, Гарри, Гарри".

– Да-а? – Она чувствовала, как горит ее лицо. – Почему ты не сказал?

Драко опять пожал плечами.

– Мне шестнадцать, я не буду прерывать такое классное занятие из-за мелочей, верно?

Эрмиона закрыла лицо руками.

– Мне так стыдно.

– Брось, ты всегда была честной со мной. Ты не говорила, что не любишь Гарри. На твоем месте, я тоже бы выбрал его вместо меня. – Он скорчил рожу. – Что это я говорю? Нет, не выбрал. Я в сто раз лучше. Ты сошла с ума, Эрмиона.

– Я люблю тебя, – сказала она.

Секунду он молчал. Потом проговорил:

– Да. Я знаю. Просто… так же как Рона.

Она покачал головой.

– По-другому. Я никогда не чувствовала ни к кому ничего подобного. Я не могу это объяснить. Но ты очень важен для меня. С Гарри я или нет, я не хочу терять тебя. Я хочу видеть тебя. Хочу, чтоб ты приехал ко мне этим летом. – Она улыбнулась дрожащими губами. – Хочу ревновать тебя к куче девчонок, которые соберутся вокруг тебя, как только узнают, что мы не вместе.

– А Гарри не будет возражать?

– Нет. Ты ему нравишься, в каком-то странном смысле, – сказала она, зная, что это правда. – Я думаю, что он скучал бы, если б ты исчез.

– Я тоже бы по нему скучал, я думаю. Скучал бы по всем этим "заткнись, Малфой!". Я вроде как привык к этому. Крабб и Гойл никогда не говорили мне заткнуться. Это приятное разнообразие.

– Я думаю, мы можем рассчитывать на Гарри в этом.

Драко смотрел на нее с забавной улыбкой.

– Ну, так вы с Поттером… уже официально?

– Официально? – удивленно переспросила Эрмиона. – Мы не говорили об этом, не совсем, но…

Он взял ее руку и посмотрел на ее часы.

– Сейчас без одной минуты три. Давай, твои отношения с Гарри станут официальными ровно в три, ладно?

– Для чего нам эта минута? – спросила она, но он покачал головой и сказал:

– Эрмиона, ты теряешь время.

Потом, все еще опираясь на дерево, он притянул ее к себе за запястье. Удивленная, она не сопротивлялась. И он поцеловал ее.

Позже Эрмиона будет думать, что он вложил в этот поцелуй все, что имел: каждую чуточку его чувства к ней, каждую каплю страсти, каждую частичку разбитой любви.

Как будто хотел выжечь в себе все, что чувствовал, и выкинуть из своей души. В то время, она только понимала, что колени подгибаются, а в ушах шумит, как будто кто-то приложил к ним ракушки. Она закрыла глаза, и молнии запрыгали перед ней.

Должно быть, она единственная девушка, поцеловавшая двух Магидов в один день, думала она. А может ли это быть смертельным, было интересно Эрмионе.

Он отпустил ее, и мир вернулся.

– Три часа, Грейнджер, – он уронил ее руку.

– Ого, – слабо произнесла она, и подняла на него взгляд. Он тоже смотрел на нее с забавной улыбкой, полурадость, полусожаление. Она знала, что он только показал, что на самом деле он чувствует. И знала, что больше он никогда этого не сделает.

Он усмехнулся.

– Ну?

– Это было… потрясающе, – проговорила она.

– И?

– И если попробуешь еще, я ударю тебя!

Его улыбка стала шире.

– Тебе нравится меня бить, да, Грейнджер? Может стоит задуматься об этом.

Она улыбнулась в ответ.

– Заткнись, Малфой!

* * *

– Что сказал Рон? – с любопытством спросила Эрмиона.

– Он сказал, что было самое время, и затем сделал несколько грубых замечаний, которые я не буду повторять. Потом сказал, что он же говорил.

– А ты что сказал? – захихикала Эрмиона.

– Я превратил его метлу в улитку.

– Правда?!

– Вообще-то, я собирался превратить ее в лягушку, – признал Гарри. – А Боровутка съел улитку, так что теперь я должен Рону метлу. Эти Магидовские штуки приносят большие проблемы.

Эрмиона засмеялась и потянулась за яблоком. Как все изменилось за двадцать четыре часа, подумала она. Вчера шел дождь, и было ужасно грустно, а сейчас… Они взяли свой обед на берег озера, так как небо было чистым, и июньский день был превосходным. Гарри сидел, прислонившись спиной к камню, а Эрмиона опиралась на его колени.

– Но ведь ты все равно хочешь быть им, да?

– Думаю, да, – Гарри играл с ее локоном, растягивал его и отпускал, глядя, как он сжимается в пружинку. – Я говорил с Дамблдором, и он сказал, что есть программа для необученных Магидов летом в Ирландии, и если я хочу, то могу поехать туда этим летом.

– А ты хочешь? – Она повернулась к нему.

– Ну, это же не Десли. И только два месяца. Так что я смогу приехать к тебе в августе.

– Ты знаешь, что Драко собирается навестить меня летом, да?

– Знаю, мы сможем здорово повеселиться. Ходить на пляж вместе. Смотреть как Малфой не может загореть.

– Эй, – они оба повернулись, и увидели Драко, бегущего к ним по берегу озера. Он подбежал к ним и стоял, положил руки на колени и пытался отдышаться.

– Гарри, – выдохнул он.

Эрмиона с любопытством смотрела на него.

– Ты всю дорогу бежал?

Он кивнул.

– Почему?

– Мне надо поговорить с тобой. – Он смотрел на Гарри. Если вид Гарри и Эрмионы вместе раздражал его, то он не выказывал этого. Таким талантом он обладал.

– Поттер, – и Драко протянул ему лист белой бумаги. – Это только что пришло с совиной почтой.

Эрмиона и Гарри оба встали, и Гарри взял бумагу. Он развернул ее, прочел и побледнел.

– Гарри, – заволновалась Эрмиона. – Плохие новости?

Молча, он подал ей письмо. Оно было от Сириуса.

Гарри и Драко,

Я решил написать это письмо вам двоим, так как это касается обоих одинаково. Я пишу, чтобы сообщить две вещи. Во-первых, моя просьба о том, чтобы усыновить Гарри была принята, и все будет сделано через несколько месяцев. Я очень рад этому и, надеюсь, что ты тоже. Во-вторых: как Драко, наверное, уже знает, Нарцисса и я, мы собираемся пожениться в августе, как только все бумаги о разводе с Люцием будут готовы. Это меня тоже очень радует, и, хочется верить, вас тоже…

– Что он имеет в виду, что ты уже знаешь, Драко? – спросила она в изумлении, опуская письмо.

– Это письмо пришло с другим, от моей матери, которое было адресовано мне, – сказал Драко, который выглядел ошарашенным. – В нем говорилось практически то же самое. Я не могу поверить, – добавил он, качая головой. – Я не могу поверить!

– Так вот, что он собирался сказать мне тогда, в гостиной, – Гарри выглядел также обалдело.

– Сириус! – воскликнул Драко. – Этот хитрый пес! И в прямом смысле тоже!

– Ну, я полагала, что такое может случиться. – Эрмиона порозовела от старания не рассмеяться над их изумленными лицами. – А вы нет?

– Нет, – ответили Гарри и Драко в унисон, мотая головами.

– И вы не знаете, что это значит, так ведь? – показала она на письмо. – Если они поженятся, и Сириус усыновит Гарри, вы двое будете…

– Братьями, – закончил Гарри, глядя на Драко в ужасе.

Драко пялился на него с открытым ртом.

Эрмиона не смогла сдерживаться дольше.

– Братья! Вы двое! – Она засмеялась. – Ой, видели бы вы свои лица!

Гарри смотрел на нее.

– Эрмиона!

И тогда Драко начал смеяться. Гарри никогда не видел, чтобы он так смеялся – не просто хихикал, а действительно смеялся. Он сел на землю, закрыл лицо руками и кричал от смеха. Гарри улыбнулся, а потом, глядя на Эрмиону, согнувшуюся и держащуюся за живот, тоже засмеялся.

Их смех, становясь громче, звенел над озером и землями, достигая замка.

Конец 1 книги трилогии

Дата добавления: 2015-07-13