Кассандра Клэр Трилогия о Драко 4 страница

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросила она.

Он кашлянул и сморщился.

– В ботинках… в кровати?… Словно кто-то взял клин, привесил на него пару тонн и с размаху вбил мне в голову. За исключением этого – все хорошо, – он улыбнулся. – Кроме того – ты рядом, а это прекрасно нейтрализует все неприятности… – его улыбка исчезла, взгляд стал озадаченным. – Слушай, а мы… ничего ночью не делали?

Она постаралась улыбнуться ему самой сладкой улыбкой:

– Как, разве ты не запомнил наш первый раз?…

Гарри подбросило на кровати, он схватился за голову и застонал:

– О-о-о… – он умоляюще воззрился на нее, – ну скажи мне, скажи, что ничего не было…

Гермиона скрестила на груди руки и прищурилась:

– А что, разве в этом есть что-то ужасное?

– Я ничего не помню – вот что ужасно!

Гермиона тряхнула головой, отбросив назад волосы, и пожала плечами:

– Ты был более чем далек от этого и все, на что тебя хватило – это рухнуть на кровать. После того, как тебе было… гм… дурно и ты уделал все книги в Общей гостиной… – да, не забудь извиниться перед Невиллом.

– А на тебя я не… меня не тошнило?…

Гермиона заулыбалась:

– Ах, как романтично. Нет. На меня тебя не тошнило. И на Драко тоже – думаю, тебя это разочарует. Не могу представить, как ему удалось этого избежать.

– Подозреваю, что с трудом… – Гарри сжал виски. – Еле помню прошлую ночь после того, как… – неожиданно он побледнел. – После того, как…

Она смотрела, как на его лице отражается этот всплеск памяти – потрясение… ужас…

– О Боже… Боже… – еле шевеля онемевшими губами пробормотал он. – Вчера вечером… Что ты должна была про меня подумать… Я не знаю, что в меня вселилось…

– Что-то около кварты водки, судя по всему.

– Кажется, это был джин, – рассеянно поправил он и уставился на нее полным раскаяния взглядом. – Гермиона, я был…

–…в стрип-клубе. Я знаю.

Гарри едва не свалился с кровати:

– Знаешь? Откуда?

– От тебя, – она ткнула его пальцем. – Ты говорил во сне.

– Ох, – Гарри покраснел. Ей это всегда нравилось, он становился ужасно милым и забавным, вот и сейчас – его уши покраснели, он прикусил губу. – Я… ммм…

– А кто такая Анжелика?

– Анжелика?… – Гарри неуклюже замялся. – Она… ну, это… она барменша…

– Барменша? Топлесс?

– Д-да… Но у нее целая грива волос…

– Да ну? – голос Гермионы источал презрение. – А что, – Снейп действительно играет там на кларнете?

– Гермиона, – Гарри в отчаянии отпихнул подушку. – Ну – я не знаю, не знаю, как меня занесло в эту Порочную Ласку! Давай с тобой помиримся… хочешь – я куплю вам с Джинни по Ведьмополитену с большим настенным календарем…

– О, я слышала, что Чарли был парнем месяца в феврале, – заинтригованно произнесла Гермиона.

–…только прости меня!..

Гермиона раздосадованно вздохнула:

– Ой, Гарри, да ради Бога! Меня это совершенно не волнует. Ну, напился ты и был в этой, как ее… Порочной ласке, – какое дурацкое название, – мне все равно. Я прекрасно понимаю, что вина за все это лежит на Драко. Хотя нет, я не виню его: он просто пытался тебе взбодрить, и если бы это у него вышло – клянусь небесами – я бы первая поблагодарила его. Я так волновалась…

– Я не только в этом виноват… – он встал, взял ее за руки и потянул вверх, она поднялась с кровати и подняла к нему голову. Она еще помнила те времена, когда была выше его. – То, что произошло в общей гостиной… Мне так стыдно… Я был свиньей. Прости меня.

Гермиона заколебалась. Вдруг она почувствовала, что его хватка на ее запястьях стала крепче, она подняла глаза, пытаясь найти в его лице причину – в его глазах нарастала паника. Он чего–то боялся, что она не простит его? Почему? Потому что он знает, что скрывает от меня что-то очень важное… а если я это знаю, то я должна сердиться. Здорово сердиться.

– Конечно же, я тебя прощаю, – словно со стороны услышала она свой отчужденно – холодный голос. – Существует очень немного вещей, которые я не смогу тебе простить – ты их знаешь.

Испуг ушел из его глаз, но ярким солнечным пятном под закрытыми веками остался отпечаток волнения и беспокойства. Эта вечная тень в его глазах – Гермионе казалось, что её невозможно выгнать оттуда, как невозможно выгнать темноту из чулана для метел.

– И что теперь…

– Я не знаю, что тебя не дает покоя, Гарри. Но это так. Думаешь, я буду молчать?

Она осторожно вывернулась из его рук, взяла его ладони и перевернула их: все ребро правой ладони было разбито в ужасающий синяк, ладони испещрены запекшимися отпечатками полумесяцев ногтей.

– Ты себя буквально рвешь и терзаешь из-за чего-то, Гарри. И если ты не скажешь мне, в чем дело, то выроешь между нами пропасть. И если однажды я не смогу через нее перебраться – то вина за это ляжет только на тебя.

Она подняла глаза к его лицу, и на мгновение ей показалось, что пелена спала и перед ней снова тот Гарри, которого она всегда знала, – смущенный, смятенный, ранимый, отчаянно влюбленный… Но его глаза сразу же скользнули в сторону:

– Дай мне немного времени…

Она вздохнула. Боже, как она устала – она едва сомкнула глаза этой ночью…

– Делай, что нужно, Гарри…

– Я люблю тебя… – произнес он с упрямой надеждой.

Она потянулась к нему и тихонько поцеловала, почувствовав эти колючие прикосновения его небритых щек и подбородка. Он обнял ее, притянул к себе и ткнулся лицом ей в волосы… Но даже сейчас, когда они стояли так близко – близко, что, наверное, ближе было уже невозможно, Гермиона чувствовала разделяющую их преграду и знала, что она никуда не денется.

* * *

Завтрак. Джинни угрюмо ковырялась в своей тарелке. Яичница и тост. Она не могла понять, отчего ей так плохо, – то ли нервничает из-за сегодняшнего матча… то ли из-за того, что так и не смогла заснуть этой ночью… Она лежала и все вспоминала Драко, когда он произнес «Я никогда ничего тебе не обещал…» – с совершенно непроницаемым лицом, без всякой интонации… о, это было даже хуже его обычной холодности – она хотя бы демонстрировала ну хоть какое-то чувство, а это безразличие… Оно просто сводило с ума. Иногда ей казалось, что в него легко влюблялись именно за эту непроницаемость, как в красивый фасад пустого здания, за этими стенами можно было нафантазировать себе все, что угодно. Интересно, Блез может понять его… кто-нибудь вообще может? Гарри. Наверное. Если постарается. Уф…

Джинни проглотила еще кусок яичницы и удержалась от того, чтобы бросить взгляд на Слизеринский стол. Драко невозможен. Совершенно невыносим. В школе ведь полно симпатичных парней – Симус Финниган, например… Вот, сидит напротив и ест вилкой овсянку. Обаяшка – русый, голубоглазый… Этот ирландский акцент… И, к слову, неплохой игрок в Квиддич. Почему, спрашивается, он ей не нравится?

– Джинни? – с подозрением уставился на нее Симус. – У меня что-то с лицом?

Джинни сообразила, что сидит и в упор пялится на него.

– Ой, э-э… нет-нет.

– Конечно, – подхватил Дин, – чертовая куча веснушек.

– Ничего подобного, – дружелюбно отмахнулся Симус. Это было правдой: уж кто-то, а Джинни Уизли знала, что такое куча веснушек. У Симуса их было совсем немного – только на переносице.

– Есть-есть.

– Нету.

На этом месте Джинни оставила Дина и Симуса, они могли так препираться бесконечно, и с надеждой еще раз оглядела стол, словно Гарри, Рон и Гермиона могли бы неожиданно появиться… но нет, они опаздывали. Рядом над своими тарелками хихикали Лавендер и Парвати, сквозь смех Джинни уловила обрывки фраз – «Драко»… «так что» и «клевый». Бросив вилку, она повернулась к ним и обнаружила, что они смотрят, как за Слизеринским столом Драко беседует с Малькольмом Бэдкоком. Джинни вздохнула: как неразумно со стороны Гермионы было сообщить Лавендер и Парвати что Драко вовсе не так уж и плох… Это наконец-то позволило им не прятать свое истинное отношение к нему, теперь они не сводили с него глаз, воспринимая как целое представление даже его уход из-за Слизеринского стола.

– Как все-таки удачно, что он слизеринец, – мечтательно произнесла Парвати. – Зеленый цвет так ему к лицу…

– Ради Бога! – Джинни закатила глаза. – Вы только прислушайтесь, о чем вы говорите: «О, вот идет Драко Малфой! Давайте в припадке безумной страсти закидаем его трусиками!» А как же гордость Гриффиндора и…

– Нет никакого смысла бросаться в него трусиками, – перебила ее Лавендер. – Он встречается с Блез.

Джинни грохнула об стол стаканом с молоком:

– Шуток не понимаешь?

Уже не в первый раз она подумала о том, что бы они сказали, узнай, что летом они с Драко неоднократно припадали друг к другу в страстных поцелуях… – впрочем, во-первых, они ей не поверят, а во-вторых… это было не совсем правдой.

– И тем не менее, с каких это пор вы сблизились с Блез?…

Парвати пожала плечами:

– Ты не можешь вторгаться на территорию другой девушки, даже если она слизеринка. Девичий кодекс поведения.

Джинни приподняла бровь:

– Девичий кодекс поведения?

– Ну, это что-то вроде Кодекса поведения волшебников, – произнес знакомый голос ей прямо в ухо, – только с большим бюстом…

Джинни обернулась: рядом присаживался старший брат.

– Рон, ты выглядишь просто ужасно, – удивленно заметила она.

Он и вправду выглядел неважно, похоже, не спал всю ночь: спутанные волосы, почти черные круги под глазами. И широкая добрая улыбка.

– Спасибо, Джинни, я в курсе, что всегда могу на тебя рассчитывать, чтобы взбодрить мое «я».

Он протянул руку:

– Яичницу.

Джинни положила ему завтрак.

– Ты вообще не спал или как?

Рон набил полный рот едой и промолчал. Через мгновение к ним присоединились Гарри с Гермионой, тоже не самый свежие на вид, хотя это как раз Джинни и не удивило: последний раз, когда она видела Гарри, он без сознания валялся на снегу, и она подозревала, что Гермиона провозилась с ним всю ночь напролет.

– Салют! – радостно пропела Джинни. Гарри сморщился. Гермиона, с почти прозрачным от усталости лицом, вяло улыбнулась. – Я так рада, что именно сегодня игра со Слизерином, – оживленно продолжила она. – Гарри с Роном выглядят так, будто готовы их по полю раскатать. Слушай, Гарри, у меня есть предложение: давай, когда Малфой попытается схватить снитч, тебя на него вырвет?

Гарри позеленел и застонал.

– Мы будем в порядке, – произнес Рон, предусмотрительно пододвигая к Гарри кувшин с водой. – Давай-ка, восстанови водный баланс.

Пока Гарри покорно пил, Гермиона взволнованно смотрела на него:

– Ох, Гарри а не сходить ли тебе к мадам Помфри? – наконец предложила она. – У нее точно где-нибудь должно быть Похмельное Зелье, а я не успею сделать его до игры: на это нужен по крайней мере день.

– Ладно – вяло махнул рукой Гарри. – Я схожу. Перед Историей Магии…

– Это дело, – одобрительно кивнула Джинни, – потому что сейчас ты сможешь взлететь, только если тобой выстрелят из пушки.

– Ты злишься просто из-за того, что я напился с Драко, а он тебе не нравится, – раздражение всегда делало Гарри прямолинейным.

– Тише, – зашипела Джинни, едва не опрокинув свой стакан с молоком, – рядом его фан-клуб.

– У Драко есть фан-клуб? – изумленно переспросил Гарри.

Джинни мотнула головой в сторону Лавендер и Парвати, хихикающих в компании с несколькими шестнадцатилетними девушками.

– Да, и у них сейчас собрание.

Рон фыркнул:

– У них что – какая-то проблема с мостом, под которым они обычно собираются?

Гермиона захлебнулась своим тыквенным соком и засмеялась:

– Рон…

– Да?

Гермиона смотрела на него подозрительно невинным взором:

– Нет, ничего, – она опустила стакан на стол и добавила. – Я просто тут подумала, что у меня есть немного Перечного Зелья, если тебе нужно. А то у тебя вид какой-то слегка усталый…

– Я не устал, – отказался Рон, не сумев сдержать широкий зевок. – Все отлично.

Гермиона приподняла бровь:

– Ты не забыл, что в два у нас собрание старост?

– Отлично, – кивнул Рон. – Только никакого зелья: было бы слишком жестоко лишить меня возможности вздремнуть во время него.

– Для меня все больше и больше становится загадкой, почему же тебя выбрали старостой среди юношей, – укоризненно покачала головой Гермиона. – С каких это пор ты взял пример с Фреда и Джорджа и занялся шантажом?

Рон оскорбился:

– Представляю, что ты говоришь обо мне, когда меня рядом нет…

Гарри хлопнул Рона по спине:

– У Рона обнаружилось обилие потрясающих лидерских качеств.

– Да, – согласилась Гермиона. – Он сейчас у нас в лидерах по факультету по невыполнению домашний заданий, зато по количеству выпитого сливочного пива и писем, полученных от французских резвушек с глупыми именами, за ним не угнаться.

– Точно, – кивнул Рон. – Ведь «Гермиона» – это вовсе не глупое имя.

– Дело тут не в моем имени, – она начала заводиться, но вдруг подскочила и возмущенно сверкнула глазами. – Ой! Рон! Поверить не могу, что ты пнул меня под столом! Ты что – впал в детство?

Рон улыбнулся ей в ответ самой приятнейшей улыбкой. Джинни вспомнила, как однажды кто-то – она, признаться, подозревала, что это был Драко, – изменил надпись на его значке с «Рон Уизли, Староста Юношей» на «Рон Уизли, Самодовольный Ублюдок». Рон тогда совсем не веселился, хотя пару лет назад, когда Фред с Джорджем проделали такую же штуку со значком Перси, он находил это ужасно смешным.

Может быть, – размышляла она, – Гарри поступил вовсе не глупо, все-таки отказавшись от должности Старосты?…

* * *

Крыша Зала Старост терялась в темноте. В центре зала красовался круглый старый стол, за которым сиживало не одно поколение старост, весь покрытый свидетельствами пройденных лет – царапинами от перьев, вырезанными инициалами и чернильными кляксами. В центре стола находился десятидюймовый серебряный круг.

Окна на северной стене были золотым и синим, на южной – красным и зеленым. У стола стоял Рон, морозный рисунок на окне позади него напоминал длинный белый палец, за стеклом было белым-бело: шапки снега на ветвях, искрящиеся прозрачные сосульки – на этом фоне огненная шевелюра и красный свитер Рона реяли пламенеющим стягом.

– Собрание объявляется открытым, – он хлопнул ладонью по столу и усмехнулся. – Ладно, все садитесь, – он мотнул головой в сторону стоявшего в дверях Драко. – Малфой, проходи, садись. Ты опоздал.

Остальные старосты (по два старосты с каждого курса, начиная с пятого – всего двадцать четыре человека) повернулись к нему. Пенси Паркинсон, тоже представительница Слизерина, округлила глаза и призывно выдвинула стул – с эмблемкой в виде серебряной змейки, чтобы он мог сесть:

– Присаживайся.

Однако он не двинулся с места, его глаза скользнули по сидящим за столом и вернулись к Рону:

– А где Гермиона?

– Она не смогла прийти, – раздраженно ответил Рон, – собрание будет коротким, она уполномочила меня представлять наш факультет.

– Да ну?… – Драко медленно обошел стол и плюхнулся в кресло рядом с Пенси, слева от Рона. – Ты ведь не знаешь, где она, да?

Рон, перекладывая на столе пергаменты, сделал вид, что не слышит его.

– Она бы не пропустила собрание, не будь у нее серьезной причины. Она собрания любит даже больше, чем меня.

– Да она и сифилитиков любит больше, чем тебя, Малфой, – прошипел Рон.

Джастин Финч-Флетчли, сидевший рядом, удивленно приподнял брови:

– Кто тут что говорит про сифилитиков?

– Просто я сказал Рону, что от одной мази все его симптомы сойдут на нет, – не моргнув глазом, ответил Драко.

– Что-то я не припомню, чтобы сифилис был среди тем, подлежащих обсуждению, – Пенси тряхнула головой так, что звякнули ее серьги.

– Точно, – согласился Драко. – У нас есть куда более интересные темы для обсуждения – пора в конце концов перестать делать вид, что Астрономическая Башня используется для наблюдений, хотя всем давным-давно известно, что все туда таскаются, чтобы тискаться до полной потери сознания.

– Я, например, использую Астрономическую Башню для астрономии, – сердито возразил Джастин.

– Естественно, ведь ты несчастный бедняга, которому ничего не светит, правда, Финч-Флетчли?

– Поздравляю, Малфой! – перекричал Рон гул возмущенных голосов. – Прошло всего пять минут, а у нас тут уже сумасшедший дом. И после этого ты удивляешься, почему тебя все терпеть не могут.

– Я просто подумал, что это могло сэкономить время, – пожал плечами Драко, приподняв руки и примирительно улыбаясь – вежливо и равнодушно, одними губами. – Ладно, я готов говорить о делах.

– Нет, ты готов заткнуться и слушать. Скажи только слово – и Слизерин не досчитается двадцати очков, – Рон поднял палочку и указал в центр стола, на серебряный круг с эмблемой Хогвартса в центре.

– Ascensus orbis, – круг медленно поднялся в воздух и начал лениво вращаться, пока не завис примерно в футе над столом. – Так, теперь начали. Итак, первый пункт для обсуждения… предложение всем школьным старостам присоединиться к поискам Тревора – единогласно отклонить. Прости, Невилл.

Невилл, не являющийся старостой, но присутствующий на собрании, покорно опустил голову.

Так, что там дальше… Паб для семикурсников «На бровях», – продолжил шуршать бумагами Рон. – В прошлом году был просто какой-то ужас: по крайней мере шестеро использовали Старящее зелье, чтобы надуть охранные барьеры… А два шестиклассника выпили целую бутылку вина гигантов и обложили друг друга проклятьями… У одного до сих пор на голове антенны… В этом году мы не можем позволить ничего подобного.

– И что же мы можем сделать? – поинтересовалась Падма Патил, и вертящийся круг окрасился в синий цвет Равенкло.

– Думаю, стоит продумать несколько специальных правил, – заговорил Джастин Финч-Флетчли. – Ну, типа, что все горячительные напитки должны употребляться только в помещении…

Раздались смешки: никто из присутствующих в прошлом году не входил в Паб «На бровях», однако все были наслышаны про то, как семикурсник Эрик Соренсон завис на уровне шпиля Хогсмидской церкви, и горожанам пришлось сесть на метлы, чтобы вернуть его на землю.

– Хорошо, какие еще заведения заявлены на этот год?

– Фред и Джордж развернули свое производство спиртного…

– Удивительные Укатайки Уизли? – поинтересовался Драко, и круг окрасился зеленым.

– Угу, – кивнул Рон. – Ну, конечно, Три метлы, Сорви-Голова и Шустрый Лемур… плюс еще Флориан Фортескью создает новое мороженое на основе сливочного пива… У Медвяного Герцога будут бесплатные конфеты, а в Книжном Уголке будут подавать чай для любителей трезвого образа жизни.

– М-да, – прокомментировал Драко.

–…и еще будет открыта лавочка. Так, ну с этим все ясно. Так, теперь все должны взять по пергаменту и предложить что-то новое… и, разумеется, совершенно сногсшибательное. Кто будет раздавать пергаменты?

Все тут же завозились, но, в конце концов вызвалась Пенси, – и то, как полагал Драко, только потому, что пары на вечер у нее не было.

– Теперь основной вопрос: как удержать студентов младших курсов от пролезания во всякие неположенные им места. Шестикурсники почему-то считают, что они уже переросли Святочный Бал, – добавил он, стрельнув глазами в сторону тихо ворчащих старост – шестикурсников. – Так, решение этой проблемы…

Слова Рона начали ускользать от сознания не спавшего почти всю ночь Драко, он едва мог держать открытыми глаза. Прикрыв глаза рукой, Драко опустил голову, надеясь, что его поза будет истолкована как глубокая задумчивость по поводу всего услышанного, и закрыл глаза. Налетела волна совсем других голосов, и над ним сомкнулась темнота.

* * *

– Так где же мой слуга?

– Он в другой комнате, мой Лорд. Он принес то, что мы искали, и испрашивает вашего прощения…

Резкий, свистящий вздох:

– Введи его.

Комната была все та же, хотя мебели заметно прибавилось. На столе громоздились горы разных магических предметов – серебряные флаконы и фиалы, нефритовые ступки, перегонные устройства, котлы, чье холодное содержимое таинственно переливалось голубовато-зеленым светом. Теперь Драко видел комнату с нового ракурса – двое мужчин стояли к нему лицом и изучали пентаграмму, начертанную на полу. Стену позади них закрывали полки картами небес, тиглями, мини – домнами, урнами, с банками, в которых лежало что-то, напоминающее мумифицированные тряпки; там же были связки свечей и стоял атанор – алхимическая печь. Со стены на стол стекал гобелен: череп с проросшими в глазницах цветами и словами: «Убиваю тех, кого не удержать силой».

– Возможно, выйдет неправильное зеркало, мой Господин, – нетерпеливо произнес Люциус Малфой, искоса поглядывая на хозяина. Сегодня на нем была багровая с черным мантия – как и тогда, когда он ходил с Драко на охоту: «Этот цвет скрывает кровь», – говорил он.

– Зеркало будет правильным, – отрезал Вольдеморт.

Распахнулась дверь, и в комнату вошел Червехвост, неся небольшое серебряное зеркало удивительно красивой работы. Бронзовые витые ручки, рама, украшенная стилизованными изображениями вихрей и птиц, – все это напомнило Драко рисунок на узорчатых гриффиндорских ножнах.

Червехвост преклонил колени и, опустив голову, подполз к Темному Лорду, тот вытянул вперед бледную руку и принял у него зеркало. Со своего места Драко видел, как Вольдеморт поднял его и взглянул на свое злобное отражение. Потом разжал руку, и зеркало медленно приподнялось и повисло в воздухе прямо перед Темным Лордом, словно примагниченное.

– Speculum, speculum, Dei gratia, – произнес Вольдеморт, и оно откликнулось:

– Volente deo. Audio.

Темный Лорд был явно доволен:

– Найди Наследника.

Отражение исчезло, поверхность помутнела, словно синие вихри вырвались из его неведомых глубин, а когда туман рассеялся, Драко увидел узкий коридор, а в нем – себя. С этого угла видеть свое отражение было до невозможности странно. Тот Драко завернул за угол, прошел через незнакомые двери и очутился на крепостной стене, украшенной какой-то до боли знакомой каменной резьбой.

– Господин, – нарушил тишину Люциус, – что вы видите?

– Я смотрю на твоего сына, – голос Вольдеморта был холоден и струился, как змеиное тело. – Я слежу за ним в зеркале. Оно настроено на его поиск. Я его сейчас вижу. Он несет Оружие Истинной Смерти. Ты знаешь, что это?

– Да, знаю. Terminus Est. – Оно у него с лета.

– Он может его использовать?

– Да, – в голове Люциуса зазвучало удовлетворение. – Я дал ему указания.

Вольдеморт поднял зеркало повыше:

– А он красивый, твой сын…

– Вы же сами велели сделать его таким, Господин, – встревоженно заметил Люциус.

– Да… С такой красотой и харизмой получаются отличные лидеры… Люди мечтают следовать за ними, смотреть на мир их глазами. Я тоже был когда-то красив…

– Да, конечно, – еще более встревоженно произнес Люциус.

– А Люцифер был самым красивым господним ангелом…

Люциус молчал. Бледный Червехвост с отсутствующим видом смотрел в пол. Вольдеморт медленно опустил зеркало.

– Ты читал Библию, Люциус?

– Мастер я был бы…

– Скорее всего нет… Это было необходимым занятием в том маггловском приюте, где я вырос… – Темный Лорд поднял руку и коснулся лица Драко в зеркале. – И Бог так ненавидел своего сына, что отдал его этому миру.

– Любил, – неожиданно произнес Червехвост.

– Что это?

– Цитата… – взволнованно и невнятно объяснил Червехвост. – И Господь так любил этот мир, что отдал ему своего сына…

– Ты считаешь, что можешь поправлять меня, Червехвост?…

– Н-нет… нет, мой Хозяин…

– Я тоже так думаю…

* * *

– Малфой! Эй, Малфой!

Драко словно облили ледяной водой. Продрав глаза, он убедился, что находится все в той же комнате, и первое, что он увидел, было раздосадованное лицо Рона Уизли. – Малфой, ты что – не слушаешь?

– Ты же сам заявил, что если я что-нибудь скажу, то снимешь двадцать очков со Слизерина, – смиренно напомнил Драко.

– Конечно, но только если я не буду обращаться непосредственно к тебе! – казалось, Рон сейчас перескочит через стол и вытрясет из Драко душу.

– Ну, разумеется, я согласен, – произнес Драко, нимало не представляя, на что он сейчас подписался. Комната все еще покачивалась, в ушах еще звучали голоса, а глаза болели.

– Ладно, с этим все – удивленно поглядев на Драко, произнес Рон. – Дальше… – Он опустил пергамент и усмехнулся. – Так, с пабом для семикурсников «На бровях» вроде разобрались… Если сработает новая система присмотра и контроля, то мы можем войти в бессмертную историю как первый год, обошедшийся без проблем с толпами пьяных пятикурсников, – Рон усмехнулся. – Даже Малфой с этим не стал спорить.

– Ну, это несколько мешает моим личным планам достигнуть бессмертия за счет вечной жизни… – начал Драко но, взглянув на Рона, тут же добавил, – однако я могу передумать.

– Есть что-нибудь еще? – спросил Рон. Ответом была тишина. Рон поднял палочку и пробормотал, – оrbus deceleratus.

Вращающийся серебряный круг вернулся на своё месте в центре стола и замер.

– Собрание закрыто, – объявил Рон, опуская палочку. Старосты потянулись к дверям.

Драко почувствовал на плече чью-то руку, он обернулся и встретился взглядом с полным любопытства и удивления курносым лицом Пенси Паркинсон.

– У меня в голове не укладывается, что ты согласился стоять за пабом и следить, чтобы никто не пытался прокрасться в Хогсмид? Что на тебя нашло, Драко?

Драко замер:

– Я сделал… ну, в смысле… я вовсе не уверен…

– А Блез думает, что ты собираешься пойти с ней – она будет в ярости! – покачивая головой, с трепетавшими в упругих локонах розовыми ленточками, Пенси отправилась по своим делам.

– Ах, в ярости?… – пробормотал Драко. – Ну-ну… Во всем есть свои положительные стороны…

* * *

– Эй, Уизли! А ну постой!

Рон повернулся на знакомый голос со смутным дурным предчувствием. По коридору вслед за ним торопился Драко – удивленно приподняв брови, Рон притормозил, решив, что, что бы Драко ни хотел, в этом точно нет ничего хорошего: даже пара фраз с Драко превращалась в какие-то бесконечные саркастические гонки. Независимо от того, что с ними произошло не так давно, отношение Рона к Малфою так и не потеплело, даже тогда, когда они не были на людях.

Чуть склонив голову, Рон попытался прикинуть, что же его так раздражало в Малфое – то ли эта манера носить школьную мантию, словно это не обычная черная мантия, а что-то необыкновенно крутое. Как обычно в нарушение всех правил она была нараспашку, демонстрируя дорогой серый свитер, серо-зеленый галстук и черные брюки. Драко был пониже Рона, однако благодаря своей стройности, а также чему-то еще, совершенно неуловимому, казался куда выше.

– На тебе нет значка старосты Слизерина. Формально я могу снять очки со Слизерина.

– Формально я ношу свой значок. Просто там, где ты его не можешь увидеть, – Драко послал Рону очаровательную улыбку, вызвав у того неудержимое желание ударить его.

– Чего тебе надо, Малфой? У меня времени мало.

– Я хочу знать, где Гермиона, – напрямик заявил Драко.

– Я не знаю, – отрезал Рон. – Может, спросишь у Гарри? Или где он ты тоже не знаешь?

На мгновение глаза Драко словно подернулись пеленой.

– Он идет вверх по пятому пролету северной лестницы.

Рон тряхнул головой:

– Прекрати подсматривать, это непорядочно.

Глаза Драко посветлели и он вопросительно уставился на Рона.

– Ладно, я забыл… Тебе не надо искать Гарри и спрашивать его…

– Потому что он не знает, – закончил за него Драко. – Он не сможет с уверенностью утверждать, где сам-то проводит время… Ладно, ему сейчас не нужны лишние волнения…

– А мне нужны?

– Да ты по-моейму вполне справляешься, – Драко мог любую фразу превратить в оскорбление благодаря особому тону.

Рон вздохнул.

– Я не знаю, где Гермиона… Она не сказала мне, что не придет на собрание – просто взяла и не явилась, так что, коль найдешь ее, передай ей от меня, что я не оценил то, что она бросила меня разбираться со всеми вами.

– О, я сформулирую несколько мощных заявлений от твоего имени, – торжественно пообещал Драко.

– Ты вообще хоть что-то можешь сказать без сарказма? – поинтересовался Рон.

– Не-а, – широко улыбнулся Драко. – Чесслово, нет.

– Слушай, а тебе вообще-то зачем знать, куда девалась Гермиона?

– Я беспокоюсь за нее, – ровным голосом ответил Драко. – Мне нужно с ней кое о чем переговорить.

– Ту так она днем будет на матче, они не пропускает игр Гарри, разве ты не знаешь?

– Мне там будет некогда, я буду слишком поглощен своей победой.

– Как бы не так, Малфой, – с удовлетворением хмыкнул Рон. – Ты не сможешь у нас выиграть: Гарри придумал несколько новых способов, от которых ты свалишься со своего Всполоха.

– Правда? – Драко приподнял брови с вежливым интересом. – Что ж, тогда у тебя будет еще одна возможность сделать мне искусственное дыхание, благо, опыт у тебя уже имеется.

– Шшшшш! – зашипел Рон, как безумный, вертясь, чтобы удостовериться, что никто не подслушивает. – Так, кто обещал, что «никогда больше об этом ни полслова»?

Дата добавления: 2015-07-13