Эго, голод и агрессия 8 страница

Для этого состояния Фрейд предложил термин «свобод­но блуждающая тревожность», понятие, характерное для этого изоляциониста. Тревожность не может независимо блуждать по организму.

Состояние недифференцированой тревоги очевидно в случаях «страха сцены» и «экзаменационной лихорадки». «Страх сцены» (волнение перед спектаклем) испытывает большинство актеров; их жалобы, однако, необоснованны, по­скольку без этого волнения их выступление окажется холод­ным и безжизненным. Опасность заключается в том, что они могут попытаться подавить свое волнение, не понимая его значения и будучи не в состоянии вынести неопределен­ность ожидания и волнение одновременно. Эта неопреде­ленность часто будет посредством самоконтроля превра­щать возбуждение в тревогу, если только актер не выберет такой исход, как сильное беспокойство и неугомонность или истерический припадок. Нет необходимости вдаваться в детали «экзаменационной лихорадки». Чем важнее оказыва­ется экзамен, тем успешнее ученик сможет мобилизовать свои силы. Чем меньше он способен выдерживать напряже­ние, тем легче его возбуждение превратится в тревогу.

Хотя мы и можем проследить это изменение в истории отдельной личности, каждая последующая вспышка тревож­ности не просто механически копирует предыдущую, но зано­во возникает в каждый момент времени. Тревога может быть растворена и преобразована в возбуждение без необходи­мости погружаться в прошлое. Прошлое может помочь нам лишь в восстановлении обстоятельств, при которых сформи­ровалась привычка задерживать дыхание.

Можно научиться преодолевать тревогу, расслабляя мыш­цы груди и давая выход возбуждению. Зачастую не требует­ся никакого особого анализа, но если бессознательные спаз­мы груди и диафрагмы превратились в устойчивую привычку, концентрационная терапия может оказаться необходимой.

Для того чтобы приведенная картина тревожности не выг­лядела размытой, я воздержался от рассмотрения некоторых сложных случаев, например, того факта, что при нарушении кровяного баланса диоксида углерода гипервентиляция не помогает против тревоги. Организм не будет нормально

104 Холизм и психоанализ

функционировать до тех пор, пока мышечные спазмы не пре­кратятся или пока пациент не перестанет придавать особое значение вдоху. Подробно лечение и техника правильного дыхания будут описаны в последней главе.

В заключение приведу рассказ одного пациента как до­казательство чередования тревоги и возбуждения.

«Мое первое воспоминание о случае подавления возбуж­дения или нетерпения относится к периоду семнадцатилет­ней давности, как раз перед тем, как я должен был писать вступительный экзамен в высшее учебное заведение. Я чув­ствовал возбуждение в области груди, но в то же время я сдерживал это чувство, не выпуская его наружу. Девять лет назад оно снова появилось во время каких-то теннисных со­стязаний. Я обнаружил, что просто наблюдая за матчем, я ис­пытываю возбуждение или предвкушение (как бы его не на­звали), которое оказалось настолько сильным, что преврати­лось в тревогу и затем стало абсолютно невыносимым. Я по­давил эту эмоцию, не позволив ей проявиться. Когда исход игры зависел от одного сета, я не мог стерпеть возбуждения и шагал взад-вперед как тигр в клетке, не в силах сесть или просто спокойно стоять. Часто я уходил до конца матча и воз­вращался, когда думал, что сет закончился и результат уже объявлен. Я был натянут как струна и напрягал все возмож­ные мышцы (особенно в области груди) так, что после пяти-шести подач у меня начиналась одышка. Эти ощущения со временем стали настолько остры, что я сделал все, что было в моей власти, чтобы наш маленький теннисный клуб отказался от участия в этих соревнованиях, и даже прибегнул к всевоз­можным отговоркам, только бы отвертеться от них. Это чув­ство, к сожалению, стало преследовать меня и на поле для игры в гольф, и я не мог, конечно же, успокоиться, просто уйдя с него. Это привело к тому, что я настолько напрягал мышцы груди, что порой для меня представляло трудность правильно ударить по шарику. В некоторых случаях напряжение усили­валось до такой степени, что пульс начинал биться у меня в горле, и это чуть ли не удушало меня.

Однажды я должен был сдать небольшой экзамен, со­стоящий из письменного задания утром и устного вечером. За день до экзамена я почувствовал знакомое чувство того, как мой желудок куда-то проваливается. Все это сопровож­далось чувством возбуждения, но попробовать описать то, что я испытывал в промежутке между утренним и дневным за­данием, почти невозможно. Моя грудь была зажата так, что я

Организмическая реорганизация 105

с трудом мог дышать, я не способен был сидеть или стоять и бродил по дому как лунатик, а когда, наконец, меня вызвал экзаменатор, я почти онемел и трясся как осиновый лист. Я испытывал те же эмоции и ощущения на скачках: выиграв на первом забеге, я обнаружил, что не смогу вынести второ­го и ушел, чтобы вернуться после скачек. Я мог бы привес­ти множество подобных примеров: как только у меня воз­никает чувство предвкушения, возбуждения или тревоги, я ощущаю ужасное давление в груди, я не могу дать выход своим эмоциям, через некоторое время подавляю себя и на­хожу, что я потерял все свое мужество и не могу встать ли­цом к лицу с ситуацией, в которой возникает хотя бы одна из этих эмоций».

На примере феномена тревожности я хотел продемон­стрировать те огромные изменения в теории и практике, ко­торые являются следствиями на первый взгляд небольших поправок к основам теории Фрейда. Но они также знамену­ют переход от техники «свободных ассоциаций» к «концент­рационной терапии», изобретенной В.Райхом, которую я пы­таюсь систематически развивать. Конечная цель этой техни­ки состоит в сокращении срока излечения невроза и пост­роении основы для подхода к некоторым психозам.

Глава 10

КЛАССИЧЕСКИЙ ПСИХОАНАЛИЗ

Наше отношение к хорошему и плохому в жизни, как мы видим, идет рука об руку с противоположными реакциями. Строго говоря, это даже не реакции, а события: «хорошие» относятся к любви, симпатии, гордости и удовольствию, «пло­хие» — к ненависти, отвращению, стыду и боли; они являют­ся вариациями ЯТ и ф соответственно и играют роль в испол­нении или крушении любого замысла, любого инстинкта.

Несомненно, что влияние полового инстинкта на нас очень сильно, и что 41 и, в меньшей степени, ф принимают в нем учас­тие. Но можем ли мы согласится с фрейдовской теорией ли­бидо, утверждающей, что любовь, симпатия, гордость и удо­вольствие — лишь выражения полового инстинкта?

В ходе моих наблюдений я обнаружил, что пищевой ин­стинкт и функции Эго играют гораздо более значительную роль почти в каждом случае проведения психоанализа, чем я был склонен ожидать. Сколько бы я ни пытался узнать что-нибудь о пищевом инстинкте из психоаналитической лите­ратуры, я повсюду натыкался на то, что анализ чувства голо­да всегда смешивался с анализом того или иного либиди-нозного аспекта. Были предприняты серьезные попытки к изучению проблемы функций Эго, но Фрейд доверил Эго иг­рать лишь вторую скрипку, в то время как первая досталась Бессознательному. Я не мог избавиться от ощущения, что Эго причиняло психоанализу сплошные неудобства, будучи

Классический психоанализ 107

вдобавок слишком заметным, образованием в жизни каждо­го из нас с научной и практической точки зрения.¹

В конце концов я достиг той точки, когда теория либидо вместо того, чтобы быть ценным инструментом в добыче зна­ний о патологических свойствах орального, анального, нарцис-сического и меланхолического типов, стала препятствием. Тогда я решил взглянуть на организм без либидинозных шор и пережил один из самых замечательных периодов в моей жизни, почувствовав шок и удивление. Новый подход превзо­шел все мои ожидания. Я обнаружил, что преодолел умствен­ный застой и достиг нового понимания сути происходящего. Я начал замечать противоречия и недостатки теории Фрейда, которые на протяжении двадцати лет были скрыты от меня величием и дерзостью его концепций.

Затем я произвел переоценку ценностей. Я долгие годы работал с множеством психоаналитиков. За исключением К.Ландауэра, все те, от кого я почерпнул что-то полезное для себя, уклонились от ортодоксальной линии. За несколько де­сятилетий существования психоанализа возникло огромное число школ. С одной стороны это доказывает громадное сти­мулирующее влияние Фрейда, но с другой — незаконченность или недостаточность его системы. В новых отраслях науки, например, в бактериологии и цитологии различия между шко­лами были либо незначительны, либо согласие между ними приводило к выработке единого направления исследований.

Пока я был целиком погружен в атмосферу психоанализа, я не мог принять того, что теории, противостоящие фрейдовс­кой, могли иметь право на существование. Мы привыкли от­метать любое возникающее сомнение как «сопротивление». Но ведь и сам Фрейд в свои поздние годы стал относиться скептически к возможности того, что курс психоанализа мо­жет быть когда-либо завершен. Это признание поразило меня как очевидно противоречащее теории подавления. Если бы невротический конфликт являлся борьбой между подавляю­щим цензором и подавляемыми половыми инстинктами, то либо удовлетворение инстинктов, либо устранение цензора обеспечило бы излечение. Если бы цензор был взят извне (интроецирован), то справиться с его требованиями и осво-

¹ На днях известный аналитик сравнил Бессознательное со слоном, а Эго — с маленьким ребенком, пытающимся вести его за собой. Какая изоляционистская концепция! Какой удар по стремлению к всемогуще­ству! Что за расщепление личности!

108 Холизм и психоанализ

бодить подавленные инстинкты не составило бы особого тру­да. На практике невроз очень редко соответствует данной теории. Обычно анализ цензора (совести) или сексуального инстинкта не дает понимания сферы деятельности невроза. Мой опыт в качестве психиатра в южно-африканской армии показывает, что только около 15 процентов неврозов обнару­живают расстройства половой удовлетворенности, и лишь в 2-3 процентах случаев симптомы истерии могут быть просле­жены до сексуальной фрустрации.

Исходя из этого, перед нами встает еще одна проблема. Что происходит, если отсутствует подавление секса? Приво­дит ли сосредоточение на половом инстинкте в каждом слу­чае к урегулированию и стабилизации? Лично мой опыт пока­зывает противоположное. Лишь после того, как я отказался от теории либидо и переоценки значения секса, я обрел верные ориентиры и гармонию между собой, своей работой и окру­жающими людьми. За последние несколько лет я пришел к следующим выводам:

Общий подход Фрейда к психогенным заболеваниям правилен. Смысл невроза в нарушении процессов развития и приспособления; инстинкты и Бессознательное играют не­измеримо большую роль в жизни человека, нежели кто-либо когда-либо подозревал. Неврозы являются следствиями конфликта между организмом и окружающей средой. Наша психика определяется инстинктами и эмоциями более, чем разумом.

С другой стороны, мы видим, что Фрейд переоценивал случайное, прошлое и сексуальные инстинкты и отвергал важ­ность целенаправленного, настоящего и пищевого инстинкта. Его метод прежде всего был сосредоточен на патологичес­ких симптомах. Благодаря погружению в детали этих симпто­мов (так называемые ассоциации), материал, который затруд­нялся раскрыть пациент, мог быть вынесен на поверхность. Концентрация на патологической сфере извратила сам про­цесс мышления в «свободных» ассоциациях, сделав его со­стязанием в остроумии между аналитиком и пациентом. Пси­хоаналитический метод превратился, таким образом, из кон­центрации на симптоме в децентрацию, и предоставил слу­чаю и давлению Бессознательного определять, какая часть симптома выйдет на поверхность и станет доступной для пос­ледующей работы с ней.

Параллельно отказу от встречи с реальными симптома­ми идет отказ от непосредственного контакта с аналитиком:

Классический психоанализ 109

пациенту приходится лежать так, чтобы не видеть аналитика. Психоаналитический сеанс превратился из консультации в (почти навязчивый) ритуал, изобилующий неестественными, чуть ли не религиозными условиями.

Отдавая должную дань уважения Фрейду как человеку, открывшему людям глаза на природу сексуальных инстинк­тов, хочется процитировать Бертрана Рассела: «Пришло вре­мя для того, чтобы приступить к анализу других инстинктов, прежде всего пищевого инстинкта». Но это окажется возмож­ным лишь в том случае, если ограничить проявления сексу­ального инстинкта его собственной областью, а именно сек­сом и ничем другим, кроме секса.

Физиологически этот инстинкт проявляется в деятельно­сти половых желез. Если есть какой-то смысл в организми-ческом образе мыслей, мы должны ограничить термин «ли­бидо» данным психохимическим аспектом полового инстин­кта и заключить, что кастрированные животные (быки и т.д.) и люди (евнухи и т.д.) не способны испытывать любовь, симпатию или любую другую форму «сублимированного» либидо.

Давайте сравним две ситуации: молодой человек, в выс­шей степени обеспокоенный сексуальным напряжением, чув­ствует в себе сильный порыв совершить половое сношение и идет к проститутке. Достигнув удовлетворения, он испытыва­ет облегчение, возможно, также и определенную благодар­ность, но часто — отвращение и сильное желание оттолкнуть женщину, избавиться от нее как можно скорее. Ситуация иная, если мужчина имеет половое сношение с любимой девуш­кой. Он не чувствует отвращения, но счастлив оставаться ря­дом с нею.

В чем заключается решающее различие? В первом слу­чае мужчине не нравится или же он не принимает «личность» проститутки. Если исключить сексуальное влечение, ничто другое не заставит его искать ее общества. Любимая, однако, принимается и в ситуациях, не связанных с сексом, ее при­сутствие само по себе приятно.

В первом случае отвращение не подавляется. Оно лишь становится «фоном», противостоящим господствующей «фи­гуре» сексуального влечения. Если отвращение перестанет оставаться на втором плане, оно нарушит сексуальную ак­тивность, смешается с сексуальным порывом, и может даже заслонить его собой, сделав мужчину бессильным в поло­вом отношении, или настолько смутить его «двойным обус-

110 Холизм и психоанализ

ловливанием», что тот может вообще отказаться от достиже­ния своей цели.

Фрейд указывает на тот факт, что многие молодые муж­чины в нашем обществе не могут испытывать желания по от­ношению к тем, кого они любят, и наоборот. Это выглядит так, будто либидо расколото на две части: животную и ду­ховную любовь. Если бы любовь была следствием перепол­нения организма половыми гормонами, то эта сублимирован­ная платоническая любовь исчезла бы, как исчезает физи­ческая потребность. Однако этого не происходит. Привязан­ность остается и даже усиливается, особенно после успеш­ного оргазма.

Близость эмоции, именуемой любовью, к половому ин­стинкту заставила Фрейда совершить его основную ошибку. Ребенок, любящий свою мать за то, что она удовлетворяет все его нужды, обратится к ней — к той, что дает ему пищу, кров и тепло — за утолением его первых осознаваемых сек­суальных желаний (обычно между четвертым и шестым го­дом жизни).

Теперь мы видим, как важно воспринимать термин «поло­вой инстинкт» в качестве простой абстракции. Если инстинкт не относится к предметной реальности, Фрейд мог включить в круг его действий столько функций организма, сколько тре­бовалось для его теории. Мы должны определить, сколько та­ких функций (названных частичными инстинктами) должно быть включено в группу «сексуальных инстинктов», а сколько отнесено к другим. Фрейд ошибочно полагает, что любовь, испытываемая в период, предшествующий сексуальному раз­витию (так называемая доэдипова стадия), также имеет сек­суальную природу. Он находит выход из затруднительного положения, называя пресексуальную любовь прегенитальной и утверждая, что оральное и анальное отверстия отвлекают на себя энергию, предназначающуюся на более поздних ста­диях гениталиям.

Оральная и анальная зоны действительно имеют огром­ное значение, но не в развитии сексуальной энергии, а в раз­витии Эго. Они легко подвергаются сексуализации, хотя пер­воначально имеют «либидинозный катексис».

В ходе наблюдения за одним случаем истерии Фрейд пришел к выводу о существовании зависимости между этим заболеванием и сексуальным воздержанием и разработал на основе этого случая метод излечения истерии, а позднее и других неврозов. Каждый аналитик знает, что в этих случаях

Классический психоанализ 111

часто можно достичь великолепных, устойчивых результатов, если пациент начинает вести здоровую сексуальную жизнь.

Мнение аналитиков заключается в том, что истерия встре­чается среди клиентуры все реже и реже, поскольку Бессоз­нательное получило предупреждение и стало продуцировать более сложные неврозы. Как правило, причина этого иная. Было бы предпочтительней искать возможное объяснение в процессах общественного развития: сексуальные табу в наше время стали слабее, женщина имеет право на куда большую экономическую и, как следствие этого, сексуальную свободу. Широко распространились сведения об открытиях Фрейда, и обычный практикующий врач уже с большей готовностью со­ветует «женитьбу» в случаях очевидного сексуального го­лодания. С другой стороны, у меня, да и у других психоте­рапевтов накапливается опыт столкновения с очень трудны­ми случаями истерии. Эти случаи, особенно часто встречае­мые у подростков с так называемым «моральным помеша­тельством», показывают, несмотря на хорошее сексуальное развитие и сильный организм, определенные нарушения раз­вития Эго.

Дальнейшие исследования Фрейда определялись четырь­мя факторами: ролью либидо в случаях истерии, существова­нием подавленных, бессознательных областей нашей лично­сти, значимостью и детерминированностью всех умственных процессов и знанием о том, что все живое проходит путь раз­вития от нижних к верхним уровням. Перед ним стоял вопрос: откуда исходит либидо? Оно не могло, по его мнению, возник­нуть внезапно, так как его наблюдения ясно указывали на на­личие у детей интереса к вопросам пола задолго до наступ­ления половой зрелости.

Ранее наступление половой зрелости (с присущим ему развитием воспроизводящей функции и сильными наруше­ниями в развитии личности) признавалось началом половой жизни в обрядах всех народов и соответственно праздно­валось. Возбудимость половых органов наблюдается, одна­ко, еще во младенчестве. На Кубе няньки успокаивают ре­бенка, играя с его гениталиями, точно так же, как мы даем младенцу соску.

Из младенческого «Wonneludeln» (сладострастное поса-сывание большого пальца руки) Фрейд заключил о суще­ствовании нулевой точки отсчета, после которой происходит разделение на инстинкт утоления голода с одной стороны и либидо — с другой.

112 Холизм и психоанализ

К данной теории имеются несколько замечаний:

(1) Дифференциация начинается уже у эмбриона с фор­мирования пищеварительной и мочеполовой системы соот­ветственно.

(2) Анализ пищевого инстинкта вряд ли когда-либо про­водился в психоанализе в отрыве от какого-либо либидиноз-ного катексиса. Все концепции, связанные с функционирова­нием пищеварительного тракта, вроде интроекции, канниба­лизма и дефекации всегда имеют сексуальный оттенок.

(3) Нормальной ассимиляции не уделяется должного вни­мания, а извращенные концепции, подобные удовольствию от задержки каловых масс или подавлению орального развития (например, каннибализм) объявляются нормой. В действи­тельности задержка болезненна, а облегчение приятно. За­держка может доставить лишь опосредованное удовольствие как доказательство силы воли или упрямства.

(4) Теория либидо является биологической концепцией, но в ней имеются и определенные социальные аспекты. Анальная зона приобрела свою невротическую значимость определенно в результате развития цивилизации.

(5) Фрейд раздувает термин «либидо» до такой степе­ни, что порой он выглядит как бергсоновская «жизненная сила» или как психологический представитель сексуально­го влечения. Против такого толкования и направлено огра­ничение, приведенное в данной книге. Иногда «либидо» оз­начает удовлетворение или удовольствие, но оно может так­же направляться на объект любви (катексис) без участия со­ответствующих гормонов.

Чем более пытаешься уяснить себе глубинное значение слова «либидо», тем более запутываешься. Порой либидо предстает как первичная движущая и созидающая сила, по­рой — как управляемая субстанция. Чем? Мне кажется, что фрейдовская концепция либидо попыталась включить в себя как универсальную функцию, так и половую функцию орга­низма, и только использование слова «либидо» без какого-либо определенного референта позволило ему построить эту теорию.

(6) В немецком языке слово «lust» относится как к ин­стинктивному побуждению, так и к удовольствию (ср. произ­водные «luestern» — «похотливый» и «lustig» — «веселый»). Соответственно, и термин «либидо» среди других значений подразумевает сексуальную энергию и в то же время удов-

Классический психоанализ 113

летворение. Удовлетворение голода и потребности в дефе­кации, однако, приятно само по себе, подобно всякому друго­му случаю восстановления организмического баланса, и нет необходимости заряжать их дополнительной сексуальной энергией. Усложнение простых биологических фактов ведет к ненужному усложнению их объяснения.

Чтобы показать, что я не преувеличиваю, я хочу процити­ровать ведущего психоаналитика, Мэри Бонапарт: «Показа­телем удовлетворения потребности в пище является удоволь­ствие, на службе у которого находится оральное либидо, ко­торое заставляет живые существа находить удовольствие в приеме пищи через рот. Процесс выделения также может принести интенсивное наслаждение, и анальное и уретраль­ное либидо по-своему выражают чувство удовлетворения, испытываемое организмом, чьи пищеварительные функции находятся в порядке».

Этот поучительный пример демонстрирует то, как понятие либидо неизбежно приводит к замешательству:

(1) Либидо вызывает удовольствие.

(2) Либидо выражает удовлетворение. Замена этих выражений двумя другими:

(1) Я вызываю боль,

(2) Я выражаю боль,

показывает, что (1) и (2) являются двумя совершенно различ­ными событиями. Приписывая удовольствие удовлетворению всякого инстинкта, мы можем устранить ненужные усложне­ния, проистекающие из монополии либидо.

К.Абрахам, внесший чрезвычайно ценный вклад в наши знания о процессе формирования характера, наталкивается на те же трудности, пытаясь подогнать собственные наблю­дения к гипотезе Фрейда. Ниже приведен очень простой при­мер, показывающий, какие умственные сальто-мортале про-делываются для того, чтобы поддержать теорию либидо:

«Отлучение от груди — это в основе своей кастрация».

(1) Кастрация — явление патологическое, а отлучение от груди — биологическое.

(2) Кастрация означает удаление гениталий или их частей.

(3) Отлучение от груди означает лишение младенца воз­можности сосать материнскую грудь. Называть такое ли­шение кастрацией все равно, что называть всех собак фокс­терьерами.

(4) Рождение, а не отлучение от груди — вот что является первой разлукой, которую приходится вынести ребенку.

114 Холизм и психоанализ

Несмотря на все эти теоретические сложности и проти­воречия, фрейдовская теория либидо и метод психоанализа имели огромную ценность. Фрейд был Ливингстоном Бессоз­нательного и создал основу для его изучения. Результатом его теории была переориентация в подходе к неврозу и пси­хозу. Его исследования принесли целый ряд чрезвычайно ценных наблюдений и фактов. Возникла не просто новая на­ука — возникло новое мировоззрение.

Фрейд сдвинул ориентацию нашего существования с пе­риферии сознания к Бессознательному, подобно тому, как Га­лилей отобрал у Земли титул центра Вселенной. И также как астрономия опиралась на концепцию небесного эфира, преж­де чем ей пришлось признать лишь относительную непогре­шимость казавшихся еще более незыблемыми аксиом и сис­тем, так же и психология «довольствовалась малым» до появ­ления теории либидо. Но «все течет»: каждая новая теория сменяется еще более новой, и под давлением новых научных фактов теориям эфира и либидо приходится сдавать свои позиции.

Наблюдения Леверье предоставили Эйнштейну основу для того, чтобы развеять фантазии об эфире. Избавиться от теории либидо намного проще. Ограничиваясь одним из мно­гих противоречий, уравнением: либидо = удовольствие = сек­суальная энергия, мы обнаруживаем, что с одной стороны ли­бидо рассматривается как организмическое переживание, а с другой — как энергия. Фрейд упоминает об этой энергии в значении бергсоновской «жизненной силы». По общему со­гласию, исходное основание концепции либидо Фрейда орга-низмично, но со временем он стал использовать этот термин так, что, казалось, будто речь идет о мистической энергии, изо­лированной от своего материального носителя.

В конце концов либидо получает значение, приближаю­щееся к if. В то время как либидо представляет собой реп­резентацию этого инстинкта, Ч[ — универсальная всеобъем­лющая функция, относящаяся также и к неорганическому миру. Противоположность Ч[ есть ф, для которого Фрейд пра­вильно выбрал название «разрушение»; но разрушение — также инстинкт для него.

С тем чтобы выявить различия между концепцией Фрейда и моей, я привожу цитату из Британской энциклопедии, из ста­тьи, написанной Фрейдом по поводу данного предмета:

Классический психоанализ 115

«Эмпирический анализ приводит к формированию двух групп инстинктов: так называемые "инстинкты Эго", направ­ленные на самосохранение, и "объектные инстинкты", на­правленные на внешние объекты. Социальные инстинкты не принимаются за элементарные или неразложимые. В резуль­тате теоретических размышлений возникает подозрение, что за вывеской инстинктов Эго и объектных инстинктов скры­ваются два основополагающих инстинкта, а именно: (а) Эрос, инстинкт, стремящийся к все более тесному объединению и (б) инстинкт разрушения, ведущий к исчезновению всего живого. В психоанализе проявление силы Эроса носит на­звание "либидо"...»

Давайте попытаемся увидеть некоторые противоречия, скрытые в вышеизложенной теории и в других положениях психоанализа:

(1) Согласно Фрейду, Эго является в высшей степени по­верхностной частью «Оно», но инстинкты принадлежат к са­мым глубоким слоям психики. Тогда каким же образом у Эго могут быть инстинкты?

(2) «...инстинкты Эго, направленные на самосохранение». Самосохранение обеспечивается инстинктом утоления голо­да и защитой. В обоих случаях разрушение играет большую роль, но не как инстинкт, а как процесс, находящийся на служ­бе у голода и защиты. В теории Фрейда разрушение проти­вопоставляется объектным инстинктам, но разрушение не мо­жет обойтись без «объекта разрушения».

(3) Строение вышеприведенной цитаты намекает на то, что инстинкты Эго относятся к Эросу, а объектные инстинкты — к разрушению. Фрейд, возможно, подразумевал именно это.

(4) ч и 4;, как ранее упоминалось, являются всеобщими законами. Эрос в теории Фрейда применяется в качестве термина, имеющего широкое значение, тогда как инстинкт раз­рушения намеренно ограничен живыми существами. В других местах этот инстинкт именуется инстинктом смерти. (Опро­вержение данной теории Танатоса будет приведено в другой части книги.)

(5) Мне приходится снова и снова подчеркивать тот факт, что важный пищевой инстинкт даже не упоминается. Без уче­та этого инстинкта представляется маловероятным решение проблемы разрушения и агрессии, равно как и социально-экономических проблем нашего общества.

116 Холизм и психоанализ

(6) Я должен признаться, что я достаточно старомоден, чтобы рассматривать проблемы инстинктов под углом про­блемы выживания. Для меня половой инстинкт служит сохра­нению видов, в то время как инстинкт утоления голода и обо­ронительный инстинкт обеспечивают самосохранение.

Эго и личность ни в коем случае не идентичны друг дру­гу. Функции Эго проявляются как в половом инстинкте, так и в инстинкте утоления голода. Желания, касающиеся сохра­нения себя или расы, редко являются сознательными; мы ос­ведомлены лишь о тех желаниях, которые требуют удовлет­ворения.

* * *

Как оказалось возможным, что вышеупомянутые слабые места в научной системе Фрейда остались незамеченными? По моему мнению, большинство людей, впервые столк­нувшихся с психоанализом, были настолько зачарованны но­вым подходом, далеко превосходящим лечение бромом, гип­ноз и убеждающую терапию, что он стал для них настоящей религией. Большинство заглотило крючок, леску и грузило фрейдовских теорий, не успев осознать, что такое слепое принятие привело к ограниченности, парализующей исполь­зование многих возможностей, заложенных в его оригиналь­ных открытиях. Из этого произошло сектантство, характери­зующееся почти религиозным легковерием, страстным поис­ком дальнейших доказательств и снисходительным отверже­нием фактов, способных нарушить неприкосновенность сво­его образа мышления. Дополнительные теории завершали исходную систему и, как принято в сектах, каждая из них становилась нетерпимой ко всем тем, которые отклонялись от установленных принципов. Если кто-нибудь не верил в «абсолютную истину», под рукой всегда находилась теория, которая объясняла это комплексами и «сопротивлением» скептика.

В классическом психоанализе существует еще один мо­мент, не выдерживающий пристального взгляда с позиции диалектического мышления: «археологический» комплекс Фрейда, его односторонний интерес к прошлому. Никакая объективность, никакое верное понимание динамики реаль­ных жизненных процессов невозможно без учета противопо­ложного полюса, то есть будущего, и, прежде всего, настоя­щего как точки отсчета для прошлого и будущего. В кон-

Дата добавления: 2015-07-13