Всероссийские мусульманские съезды 1917 г

На I Всероссийском мусульманском съезде в мае 1917 г. духовенство вело самостоятельную политику, приняло «деятельное и активное участие во всех политических делах», настаивало на параллельном сосуществовании национальных и религиозных органов. Ключевым моментом, усилившим самостоятельность духовенства, стало избрание независимого Духовного собрания во главе с муфтием Г. Баруди, который выдвигался на пост Раис уль-Улама на III Всероссийском мусульманском съезде в 1906 г. Г. Баруди и избранные казыи представляли джадидов и в большинстве своем являлись активными общественными деятелями. Казыями стали Р. Фахретдин, С. Урманов, К. Тарджемани, М. Буби (в первый и последний раз – женщина), Г. Сулеймани, Г. Караши. На московском съезде в мае 1917 г. под влиянием Г. Баруди было сформировано Временное бюро мусульманского духовенства. Его председателем стал Г. Гумери, заместителем – С. Иманколый, секретарем – З. Касимов. 20 мая 1917 г. в Казани руководством Общества духовенства была создана комиссия по подготовке Всероссийского мусульманского съезда духовенства. Таким образом, сторонники Г. Баруди взяли под свой контроль подготовку к проведению съезда корпорации. Центральное бюро союза было избрано на Всероссийском съезде духовенства в июле 1917 г. под председательством Х. Габяши и включало Г. Апаная, С. Иманколый, Г. Гумери, З. Камали, М.-С. Хасани и К. Айдарова. Целью союза было объявлено сохранение морали, обычаев и религии Ислама. Оно сконцентрировалось на обеспечении нужд культа и материальных потребностей духовенства^[71].

В июне 1917 г. при Духовном собрании под председательством Х.- Г. Габяши состоялось совещание по образованию. На нем были приняты решения о передаче религиозных школ от правительства в руки Духовного собрания. Было принято решение о том, что «…медресе не являются собственностью определенной мечети или прихода». Это решение заложило основы для практического сосредоточения всех религиозных школ в руках Духовного собрания и тем самым создания, централизации и унификации религиозных школ согласно резолюциям 1905–1907 гг. На местах усиливается движение за создание национальной светской школы. На Чистопольском уездном съезде в июле 1917 г. принимается решение, по которому школа попадает в руки выборного попечительского совета.

I Всероссийский мусульманский съезд в мае 1917 г. проходил на деньги и во многом под контролем татар. На московском съезде татары составили большинство в ключевых комиссиях съезда. Такое превалирование татар, по образцу всероссийских мусульманских съездов 1905–1906 гг. и 1914 г. вызвало сопротивление большинства представителей других народов, выступавших за преобладание интересов каждой из этнических групп над общими интересами мусульман России. Фактически радикальное и социалистическое большинство съезда оказалось в союзе с консерваторами в стремлении не допустить создания эффективных общероссийских органов. На этом съезде был положен конец идеям политического, административного и экономического единства мусульман России, то есть классического либерализма и мусульманской тюркской нации, разработанных И. Гаспринским и его соратниками. На съезде победила идея не единой нации мусульман России, а создания отдельных наций из основных этнических групп. Благодаря этому, все резолюции съезда, за исключением резолюции о типе автономии, фактически еще на съезде превратились в декларации, не имевшие никого механизма реализации. А. Цаликов не сумел обеспечить большинство сторонников экстерриториальной автономии на съезде. Вопрос о власти был изъят с общероссийского уровня и перешел на уровни отдельных этнических групп.

На съезде предложению Мамед-Эмина Расулзаде было принято постановление о необходимости федеративного устройства России. Он указывал: «…в российском доме каждый народ должен иметь свою комнату… Мы – дети великого тюркского народа, но вместе с тем у волжских татар, туркестанцев, казахов-киргизов, азербайджанцев есть свои национальные особенности, свои литературы. Устранить эти особенности нет ни надобности, ни пользы от этого. Пусть текут отдельные реки в своих руслах. Есть море, в котором они сойдутся, это великое тюркское море». Поэтому «…мы для таких тюркских племен как азербайджанцы, дагестанцы, туркестанцы, киргизы, желаем автономии, которые сами бы управляли своими внутренними делами». Однако Расулзаде четко назвал два органа, объединяющих всех российских мусульман. Во-первых, «…для координации национально-культурных дел всех тюркских народов России будет образован Национальный Совет (Милли Шуро)… Единство тюркских племен найдет свое выражение в том, что в начальных школах и при издании литературы для народа будут применяться местные диалекты; в средних школах будет изучаться общетюркский язык, быть может, также некоторые предметы будут преподаваться на это языке; в высших школах преподавание будет проводиться на общетюркском языке». Во-вторых, «…для координации религиозно-национальных вопросов возможно образование единого Религиозного совета (Дини шуро)». Основы такого предложения содержались в решениях курултая (съезда) мусульманских народов России, где территориальные автономии признавались «наиболее отвечающими интересам мусульманских племен». При этом «…Курултай счел необходимым для управления духовными и культурными делами всех племен, исповедующих мусульманскую религию, образовать общее управление с законодательными функциями».

В итоге были созданы представительный (Мэркэз Милли Шуро – Центральный (Всероссийский) Национальный Совет) и исполнительный (Исполнительный комитет Милли Шуро – Искомус) органы мусульман России во главе со сторонником экстерриториальной автономии осетином А. Цаликовым. 25 июня 1917 г. на заседании Мэркэз Милли Шуро С. Максуди призвал его членов «…подчиняться постановлениям образовавшего его мусульманского съезда» и встать над интересами отдельных этнических групп во имя общих интересов мусульман России. Этот тезис С. Максуди сразу же подвергся критике лидером Харби Шуро И. Алкином. Таким образом, даже среди представителей татар не имелось единства по поводу деятельности Милли Шуро. Иронией выглядит тот факт, что Мэркэз Милли Шуро сумел согласовать с Временным правительством только увеличение числа казыев ОМДС с трех до шести^[72]. Это стало чуть ли единственным реальным достижением данного органа.

Казанские съезды июля 1917 г. (II Всероссийский мусульманский, военный и духовенства) и создание Мили Идарэ (правительства культурно-национальной автономии) сформировали татарскую доминанту национального движения. Лидеры национальных либералов и умеренных социалистов получили практически полный контроль над «Вакытлы Милли Идарэ» (Временным национальным правительством) и сконцентрировались на управлении, а не на политической деятельности^[73].

19 июля в органе Казанского губернского Милли Шуро газете «Курултай» была опубликована статья Г. Шнаси: «Как провести в жизнь национально-культурную автономию мусульман Поволжья?». Автор утверждал, что существуют две точки зрения о типе взаимоотношений Всероссийского Милли Шуро и Духовного собрания. По одной из них, Милли Шуро должно существовать при Духовном собрании, по другой, Духовное собрание должно представлять отдельную часть Милли Шуро. Шнаси предлагал включить в структуру Милли Шуро следующие отделы: религиозный, юстиции (для надзора за судами), просвещения и печати (для воспитания светского духа в религиозной школе и издания учебной литературы), организации и пропаганды (для выборов в органы власти), финансов и вакфов, статистики и Харби Шуро^[74]. Таким образом, до последнего дня перед съездом не были решены вопросы структурирования органов автономии. Не был решен даже фундаментальный вопрос о соотношении органов религиозной и светской автономии, а также о взаимоотношениях с Харби Шуро. Фактически подтверждается рассказ дочери С. Максуди Адиле Айда, что структура автономии и тип отношений с Духовным собранием являются единоличным планом ее отца^[75].

Даже в заключительный день съезда развернулась дискуссия о порядке введения национально-культурной автономии. От имени данной секции Г. Шнаси призвал к немедленному ведению автономии. Его основными оппонентами выступили председатели Уфимского и Казанского губернских Милли Шуро Г. Терегулов и Ф. Туктаров и председатель Харби Шуро И. Алкин. Позицию Г. Шнаси поддержали С. Максуди и Х.- Г. Габяши. В результате данное решение было принято абсолютным большинством.

На II Всероссийском мусульманском съезде казый Г. Сулеймани от имени Духовного собрания призвал съезд внести изменения в постановление московского съезда и передать Собранию функции регулирования вопросов брака и развода. Благодаря конфликту между большинством и молодым поколением социалистов данное предложение прошло.

Кульминацией движения духовенства стал Всероссийский мусульманский съезд, открывшийся в Казани 20 июля 1917 г. Кроме представителей татар и башкир на нем присутствовало духовенство Крыма, Кавказа, Туркестана, Казахстана, Сибири. Мулла Нургали Буави призвал съезд к активизации роли духовенства. Ему возразил С. Максуди, заявив, что деятельность духовенства должна быть ограничена тремя вопросами: обеспечение потребностей культа; обеспечение нужд духовенства как класса; использование духовной силы духовенства. Он подчеркнул, что духовенство должно выбрать этот путь, а не путь влияния на все стороны жизни. Против этой позиции выступили все имамы. В устав Общества духовенства был внесен пункт о его цели: «Сохранять мораль, обычаи и религию Ислама».

24 июля на заседании съезда обсуждался вопрос о правах женщин. С докладом выступил консерватор Мурад Рамзи (Мекка). Он подверг резкой критике решение о равноправии женщин как подрывающее устои татарского исламского общества. Напротив, М. Биги утверждал, что «мужчины и женщины без исключения равны во всех правах». Он призвал провозгласить в семьях автономию, чтобы не погибли мусульманские государства. Столь радикальная терминология не была воспринята большинством съезда^[76].

В целом участники съезда духовенства смогли противопоставить свою позицию в женском вопросе либералам. Но именно объединенное заседание казанских мусульманских съездов 22 июля 1917 г., включив муфтият в качестве одного из назаратов (министерств) в правительство национально-культурной автономии, фактически поставило духовную власть под контроль светской. Путем отказа от ряда либеральных положений (важнейшим из них стало частичное ограничение женского равноправия), светским лидерам удалось заключить альянс с большинством духовных лидеров. Против такой уступки выступили лидеры уфимских эсеров, Харби Шуро и МСК. Духовное собрание выступило стабилизатором между радикальной молодежью и консервативным народным большинством. Этот эпизод был одним из ключевых факторов в ухудшении отношений между муфтиятом, контролируемым тюркистами, и социалистической татаристской молодежью. Противоречия по женскому вопросу составили одну их ключевых проблем, вызвавших расхождение между большинством съезда и социалистическим меньшинством. Радикальные социалисты, сформировавшиеся в условиях революции 1905–1907 гг., выступили за примирение с позицией большинства народа, хотя являлись сторонниками равноправия женщин.

22 июля 1917 г. на объединенном заседании съездов была провозглашена национально-культурная автономия мусульман тюрко-татар Внутренней России и Сибири и объявлено о ее немедленном осуществлении.

Три будущих министерства автономии, образовавшие Вакытлы Милли Идарэ (Временное национальное правительство) представляли собой три наиболее могущественные профессиональные корпорации татарского мира. Милли Идарэ формируется в составе трех назаратов (министерств): Мэгариф (просвещения), Малия (финансового) и Диния (религиозного). Диния Назарат полностью сохраняет свою структуру. Два других назарата комплектуются из представителей Мэгариф из «Бютен Русия Укытучылар жэмгыяте» («Всероссийского Общества учителей»), Малия – из буржуазии, представлявшей местные национальные фонды. Три общенациональных центра: Казань, Уфа, Оренбург, Троицк – имеют своих представителей в каждом из назаратов. Тем самым национальная администрация еще не может создать новые кадры, а опирается на имеющиеся корпорации и коллегиальные формы.

В итоге казанские съезды июля 1917 г. (мусульманский, военный и духовенства) создали правительство культурно-национальной автономии и окончательно сформировали татарскую доминанту национального движения. Его наиболее активными центрами стали представительные и исполнительные органы национально-культурной автономии. Если в мае – июле 1917 г. религиозные и светские структуры сосуществовали параллельно, то в июле 1917 г. муфтият стал одним из назаратов (министерств) в правительстве автономии, что поставило духовную власть под контроль светской. Уступки были достигнуты путем отказа от ряда либеральных положений, и важнейшим из них стало ограничение женского равноправия. Так светским лидерам удалось заключить альянс с большинством духовенства при сохранении устоев традиционной общины. Реальными органами власти стали Вакытлы Милли Идарэ (Временное национальное правительство) и Милли Шуро (Национальные Советы) губерний и местные комитеты^[77].

25 августа 1917 г. в Уфе состоялось первое заседание коллегии по осуществлению автономии, на котором присутствовало большинство членов этой коллегии и коллегий назаратов^[78]. С этого момента правительство автономии начинает практическую деятельность по выработке конституции, созданию структур автономии.

После казанского съезда Диния Назарат окончательно определилось как один из органов автономии. В сентябре 1917 г. на уфимском губернском съезде духовенства было принято решение о том, что все религиозные школы должны финансироваться финансовым отделом Милли Шуро. Обязательными были объявлены уроки религии во всех школах^[79].

Осенью 1917 г. создавались органы национально-культурной автономии на местах. Первым данное решение приняло Казанское губернское Милли Шуро. На его заседании 31 августа было принято решение о создании органов Милли Идарэ на всей территории губернии. Особое внимание было уделено созданию органов просвещения и обеспечению контроля над медресе^[80].

29–30 октября 1917 г. в Уфе на заседании губернского Милли Шуро был создан президиум, были избраны председатели губернских отделов Милли Идарэ: мухтасиб Зыя Камали, глава отдела Малия Назараты Хидаятулла Еникеев и глава отдела Мэгариф Назараты Мардегалим Мухамедов, представлявшие большинство^[81]. Аналогичные уездные органы чуть позже были сформированы во всех уездах Уфимской губернии.

В ноябре 1917 г. Милли Идарэ назначило первых мухтасибов. Мухтасибом Казани стал Г. Апанай, Самары – Ф. Муртазин (бывший редактор журнала «Иктисад»). Назначение мухтасибов, лояльных Милли Идарэ, становилось механизмом контроля правительства за регионами^[82].

Осенью 1917 г. медресе «Усмания» под руководством мударриса Дж. Абзгильдина фактически превратилось в основное медресе культурно-национальной автономии, где к преподаванию приступил целый ряд улемов, включая муфтия Г. Баруди, Х.-Г. Габяши, Г. Сулеймани, З. Камали, Г. Шнаси, М.-Н. Тюнтяри, З. Кадыри, М. Ханафи^[83]. Лидеры духовенства играли периферийную роль в национальных органах. Общенациональные, финансовые, просветительские, политические вопросы были изъяты у Диния Назарат. По конституции автономии оно сохранило контроль лишь в сфере назначения духовенства, строительства мечетей, создания духовных учебных заведений и их программы, вопросах брака, регистрации, раздела имущества. Управление вакфами было поручено Малия Назарат. Низам-Намэ (Устав) Духовного собрания принимается Миллет Межлисе.

Высшей точкой национального движения стала сессия Миллет Меджлисе – первого парламента в истории татарской нации. Миллет Меджлисе принял Конституцию национально-культурной автономии, сформировал ее правительство и тем самым превратил татарскую нацию в юридический субъект и автономный коллектив. 11 января 1918 г. первая сессия Миллет Меджлисе прекратила работу. Милли Идарэ было объявлено единственным высшим законным органом нации. Членами Диния Назарат были избраны казыи Р. Фахретдин, С. Урманов, К. Тарджемани, М. Буби, Г. Сулеймани, Х. Махмудов. Пост председателя сохранил Г. Баруди. Реальная власть в Диния Назарат сохранилась в руках деятелей ордена Накшбандийа: шейха Баруди и его мюридов Тарджемани и Сулеймани, то есть духовенства, связанного с буржуазией Казани^[84].

В ответ на роспуск Милли Идарэ советскими властями, 25 (12) апреля 1918 г. газета «Тормыш» опубликовала обращение правительства автономии ко всем местным и аульным Милли Идарэ^[85]. В обращении утверждалось незаконность роспуска Милли Идарэ как непартийного, а общенационального органа. Местные Милли Идарэ призывались обеспечить выполнение функций религиозной, национальной и культурной жизни, благотворительности, сбора национального налога, представительство в земских и городских организациях соответственно с конституцией автономии. Деятели Мусульманского комиссариата объявлялись правительственными чиновниками, незаконно вмешивающимися в сферы, которые должны относиться к компетенции всенародно избранных органов нации. Обращение подписали председатель Милли Идарэ С. Максуди и председатели назаратов Г. Баруди, Н. Курбангалиев и Ш. Алкин.

Уничтожение Милли Идарэ в апреле 1918 г. привело к формальному восстановлению религиозной автономии, так как лидеры Мусульманского комиссариата не осмелились оспорить полномочия Духовного управления. В решении о роспуске Милли Идарэ было особо отмечено сохранение Духовного управления^[86]. Однако в 1918–1919 гг. Диния Назарат оставалась частью Милли Идарэ, и только с роспуском начинается этап самостоятельности бывшего ОМДС. На Всероссийском съезде улемов и мутаваллиев 1920 г. оно окончательно оформится как Центральное духовное управление мусульман России.

^[1] См. напр.: Тарджеман. – 1904. – 27 февраля, 8 марта, 21 мая, 15 июня.

^[2] НА РТ. Ф. 1. Оп. 4. Д. 618. Л. 29–30.

^[3] Тарджеман. – 1905. – 4 марта; См. перечисление петиций: Татарстанский правозащитный энциклопедический словарь. – Казань, 2001. – С. 100–101.

^[4] Салихов Р., Хабутдинов А., Хайрутдинов Р. Баруди Г. // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 33–35.

^[5] Там же. – С. 20–21.

^[6] Денисов Д. Н. Рахманкулов Ахмадхази // Ислам на Урале. Энциклопедический словарь. – М.; Нижний Новгород: Медина, 2009. – С. 302.

^[7] Там же. – С. 96.

^[8] Там же. – С. 391.

^[9] Старостин А. Н. Ижгузина М. Г. Мансуров Мухамадгата // Ислам на Урале. Энциклопедический словарь. – М.; Нижний Новгород: Медина, 2009. – С. 182–183.

^[10] Хабутдинов А. Усманов Х. // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 328–329.

^[11] Денисов Д. Н. Усманов Мухаммедсадык // Ислам на Урале. Энциклопедический словарь. – М.; Нижний Новгород: Медина, 2009. – С. 374.

^[12] Денисов Д. Н. Усманов Хайрулла // Ислам на Урале. Энциклопедический словарь. – М.; Нижний Новгород: Медина, 2009. – С. 374

^[13] Хайретдинов Д. Агаев Хайретдин // Ислам в Москве.- Энциклопедический словарь. – Нижний Новгород: Медина, 2008. – С. 8–9.

^[14] Денисов Д. Н. Билялов М. // Ислам на Урале. Энциклопедический словарь. – М.; Нижний Новгород: Медина, 2009. – С. 65.

^[15] Денисов Д. Н. Баширов Салахутдин // Ислам на Урале. Энциклопедический словарь. – М.; Нижний Новгород: Медина, 2009. – С. 65.

^[16] Мухтединов Д. В., Сенюткина О. Н. Соколовы // Ислам на Нижегородчине. – Энциклопедический словарь. – Нижний Новгород: Медина, 2007. – С. 159.

^[17] Цит по: Ислам в Российской империи (Законодательные акты, описания, статистика) // сост. Арапов Д. Ю. – М., 2001. – С. 190–254

^[18] Биги М. Ислахат асалары. – П г., 1917 – С. 16–17.

^[19] Там же – С. 17–35.

^[20] Там же – С. 39–41.

^[21] Цит по: Ислам в Российской империи (Законодательные акты, описания, статистика) // сост. Арапов Д. Ю. – М., 2001. – С. 235–244.

^[22] Биги М. Ислахат асалары. – П г., 1917 – С. 53–56.

^[23] Биги М. Ислахат асалары. – П г., 1915 – С. 12–40; Арапов Д. Ю. Система государственного регулирования ислама в Российской империи (последняя треть XVIII – начало ХХ вв.). – М, 2004. – С. 188–189.

^[24] Орган мусульманского самоуправления на местном уровне.

^[25] Представитель духовенства, стоящий выше муллы и мухтасиба.

^[26] Текст: Протокол Уфимского губернского совещания образованного с разрешения господина министра внутренних дел из доверенных башкирских волостей Уфимской губернии. – Уфа, 1905. – С. 1–12; Анализ: Хабутдинов А. Ю. Формирование нации… С. 197 – 198.

^[27] Перевод по: подготовил Гимадеев И. Историческое собрание // Мадина. – 2005. – № 7 (10). – С. 15.

^[28] Казан мюхбире. – 1905. – 14 ноября; 28 ноября.

^[29] О правах национальностей и децентрализации: Доклад бюро съезду земских и городских деятелей 12–15 сентября 1905 года и постановления съезда. – М., 1906. – С. 44.

^[30] Программа конституционно-демократической партии (партии народной свободы) // Петрункевич И. И. Из записок общественного деятеля: воспоминания. – Архив русской революции: в 22 т. – Т. XXI. – М., 1993. – С. 460–461.

^[31] См.: Шершеневич. Машрутыят гавамия-конституцион-демократия партиясенен программы. – Казань, 1906.

^[32] Вакыт. – 1906. – 11 марта.

^[33] Йолдыз. – 1906. – 29 января; НА РТ. Ф. 199. Оп.1. Д. 25. Л. 6–7.

^[34] См. Топчибашев Г.-М. Русия моселманнары иттифакынын программасы. – СПб., 1906.

^[35] Ульфат. – 1906. – 2 февраля.

^[36] Государственная Дума: Стенографические отчеты: Созыв 1: Сессия 1. – Т. 1. – СПб., 1906. – Стб. 219–220.

^[37] Там же. – Стб. 1107–1108.

^[38] 1906 сэнэ 16–21 августта ижтимаг итмеш Русия муселманнарынын нэдвэсе. – Казань, 1906. Дискуссии на съезде цитируются по этому документу. В таком случае источник цитирования не указывается. Анализ съезда по: Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в конце XVIII – начале XX веков. – Казань, 2001. – С. 207–214.

^[39] Казый с 1917 г., заместитель муфтия ЦДУМ в 1921–1936 гг., исполняющий обязанности муфтия ЦДУМ в 1936 г. после смерти Р. Фахретдина, репрессирован.

^[40] И. о. муфтия ЦДУМ в 1936–1942 гг., муфтий в 1942–1950 гг.

^[41] Бурхан ат-тараккый. – 1906. – 17 сентября.

^[42] Бурхан ат-тараккый. – 1906. – 17 сентября.

^[43] См. подробно период до Февральской революции 1917 г.: Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в конце XVIII – начале XX веков. – С. 227–279.

^[44] Ахбар. – 1907. – 10 декабря.

^[45] Аль-Ислах. – 1908. – № 30. – 19 мая. – С. 14.

^[46] Фахретдин Р. Дини вэ иджтимагый мэсъэлелэр. – Оренбург, 1914. – С. 4, 67–69, 131, 137, 145, 160, 183, 199.

^[47] Государственная дума: Стенографические отчеты: Созыв 3: Сессия 4. – Ч. 3. – СПб., 1911. – Стб. 3572.

^[48] НА РТ. Ф. 1. Оп. 4. Д. 4824. Б. п.

^[49] Сборник журналов Уфимского губернского земского собрания XXVIII очередной сессии за 1911 г. – Т. 2 – Уфа, 1912. – С. 534–540.

^[50] Государственная дума: Стенографические отчеты: созыв 3: Сессия 3. – Ч. 1. – СПб., 1910. – Стб. 1993.

^[51] НА РТ. Ф. 199. Оп. 1. Д. 858. Л. 65.

^[52] Государственная дума: Стенографические отчеты: созыв 4: Сессия 1. – Ч. 1. – СПб., 1913. – Стб. 371–374.

^[53] Миллет. – 1914. – 27 февраля.

^[54] Миллет. – 1914. – 21 августа.

^[55] НА Р Т. Ф. 199. Оп. 1. Д. 949. Л. 37.

^[56] Арапов Д. Ю. Россия и мусульманский мир. – М., 2006. – С. 460.

^[57] Хабутдинов А. Российские муфтии. От екатерининских орлов до ядерной эпохи (1788–1950). – Н. Новгород, 2006. – С. 37–38.

^[58] Тормыш. – 1917. – 1 января; Тоган З. Воспоминания. – Кн. 1. – Уфа, 1994. – С. 162–170; НА РТ. Ф. 199. Оп. 1. Д. 1114. Л. 49–51;

^[59] См.: Хабутдинов А.Ю. Медресе мусульман округа Оренбургского магометанского духовного собрания как общенациональный институт // Pax Islamica. – 2009. – № 1/2. – С. 68–86.

^[60] Набиев Р., Хабутдинов А. Медресе «Мухаммадия» // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 204–206.

^[61] Хабутдинов А. Милли Идарэ // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 240–241.

^[62] Идрисов У. Ю., Мухетдинов Д. В., Хабутдинов А. Ю. Совет улемов. – Нижний Новгород, 2005.

^[63] Набиев Р., Хабутдинов А. Медресе «Хусаиния» // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 208–210.

^[64] Тормыш. – 1917. – 12 марта; 14 марта.

^[65] Сборник указов и постановлений Временного правительства. – П г., 1917. – Вып. 1. – С.46–47.

^[66] Йолдыз. – 1917. – 15 марта.

^[67] Кояш. – 1917. – 6 апреля.

^[68] Йолдыз. – 1917. – 25 марта.

^[69] Там же. – 28 апреля.

^[70] Дин вэ магыйшат. – 1917. – № 19. – С. 664.

^[71] Набиев Р., Хабутдинов А. Всероссийские мусульманские съезды // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 63; Бютенрусия Дин Исламе Иттихадынын низам-намесенен лэихэсе. – Казань, 1917.

^[72] Исхаков С. М. Российские мусульмане и революция (весна 1917 г. – лето 1918 г.). – М., 2003. – С. 151.

^[73] Хабутдинов А. Ю. От общины к нации. – Казань, 2008. – С. 171.

^[74] Курултай. – 1917. – 19 июля.

^[75] Айда А. Садри Максуди Арсал. – М., 1996. – С. 26.

^[76] Йолдыз. – 1917. – 22–27 июля.

^[77] Хабутдинов А. Ю. От общины к нации. – Казань, 2008. – С. 186–189.

^[78] Тормыш. – 1917. – 27 августа.

^[79] Там же. – 16 октября; 18 октября

^[80] Кояш. – 1917. – 3 сентября.

^[81] Тормыш. – 1917. – 31 октября; 1 ноября.

^[82] Тормыш. – 1917. – 1 ноября.

^[83] Тормыш. – 1917. – 14 сентября.

^[84] Там же. – 14 января.

^[85] Там же. – 25 (12) апреля.

^[86] Образование Татарской АССР. – Казань, 1960. – С. 33.

Заключение

Создание этноконфессионального коллектива – миллета мусульман Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС) на рубеже XVIII–XIX веков стало выдающимся примером сотрудничества государства и зарождающейся национальной элиты в лице буржуазии и духовенства. Вторым важнейшим этапом создания нации стало формирование общности российских мусульман на рубеже XIX–XX веков в рамках джадидских реформ Нового времени. Наконец, третьим судьбоносным этапом явилось создание органов национально-культурной автономии мусульман тюрко-татар Внутренней России и Сибири и провозглашение территориальной автономии в 1917–1918 гг. Если первый этап непосредственно связан с политикой Российского государства, то второй и третий являлись плодами деятельности самих мусульман-татар. В условиях отсутствия стабильного финансирования и сколь либо значительной поддержки изнутри государства или извне его национальная элита сумела воспользоваться такими инструментами создания нации, как общенациональный религиозный орган, юридическое равенство членов нации, широкая грамотность, школа на родном языке, национальная художественная и научная литература, концепция национальной истории, благотворительные общества, национальная пресса, общенациональные съезды, парламентская фракция, органы самоуправления, перепись, карта, воинские части, национальное правительство и парламент. Все эти достижения не были одномоментными, но в общем и в целом обеспечивали преемственность эволюции миилета.

Екатерина II проводит в 1764–1789 гг. серию реформ, направленных на подчинение структуры мусульманского общества Поволжья и Урала государству. Национальная элита в лице буржуазии, мурз и духовенства добилась функционирования сети религиозных и образовательных учреждений, права торговли, создания ОМДС с татароязычным делопроизводством. Под контролем этих групп фактически оказалось все мусульманское население округа ОМДС. Для большинства мусульманского населения (кроме Оренбургской губернии) возникает дуализм, когда светская власть целиком находится в руках государства, а духовная – в руках назначенных государством чиновников из числа единоверцев.

В конце XVIII века происходит формирование буржуазной элиты. Основными экономическими центрами становятся Казань и Каргала, а Туркестан и казахские степи – основными рынками. К началу XIX века в Казани, Заказанье и Каргале впервые возникают территориальные экономические, религиозные и образовательные структуры контролируемые не феодальной, а буржуазной элитой.

Обеспечение догматического единства мусульман округа ОМДС, распространение мечетей и школ по всей его территории, унификация татарского языка как официального языка Собрания заложили основы для складывания этнической общности татар на основе членов миллета данного Собрания.

В конце XVIII в. мусульмане Поволжья и Урала окончательно отошли от модели мусульманского государства. Главным достижением была структуризация всех мусульман России, кроме мусульман Крыма, в единую административную единицу – миллет.

Во второй половине XIX века создание государственной школы и православное миссионерство привели к объединению буржуазии и суфиев во имя сохранения единства мусульманского миллета. Общественное движение буржуазии, духовенства и низших слоев было направлено на возвращение к старине. Мусульманская элита сумела в целом сохранить контроль за миллетом, но он все более фрагментировался и локализовался.

Основатель татарской национальной идеологии Шигабетдин Марджани стремился сформировать национальную элиту во главе с духовенством и создать миллет по классическому мусульманскому образцу. Ш. Марджани был сторонником определенной степени интеграции татарского миллета в структуры Российского государства при одновременном сохранении основ мусульманской идентичности.

К началу XX века у мусульман Волго-Уральского региона выкристаллизовываются два основных общественных движения: кадимизм и джадидизм. Кадимисты стремились минимизировать контакты с инорелигиозными и инонациональными структурами, предпочитая клановую и локальную систему общенациональной. В образовании они являлись сторонниками сохранения бухарской схоластической традиции. Лозунгом кадимистов было возвращение к ситуации второй половины XVIII – первой половины XIX вв. Кадимизм представлял идеологию консервативно-охранительного типа, ориентированную на сохранение и воспроизводство средневековых институтов и взаимоотношений личности и коллектива. Кадимисты выступали противниками всех буржуазных реформ и реформаторов. Основной способ борьбы с реформами кадимисты видели в насилии и репрессиях властей, особенно в период после революции 1905–1907 гг.

Под джадидизмом мы понимаем общероссийское мусульманское движение, направленное на создание нации российских мусульман. Джадиды на начальном этапе ставили своей целью реформу образования, заключавшуюся в изучении светских наук в национальной мусульманской школе на родном языке при параллельной подготовке учителей. С подготовкой граждан следующим этапом намечалось создание нации российских мусульман по европейскому типу, автономной в вопросах религии и образования, а в российском масштабе – широкое самоуправление, правовое государство с равноправием всех граждан и равенством религий.

После издания Манифеста от 17 октября 1905 г. мусульманское политическое движение ориентировалось на реформу государственного строя путем голосования в Государственной Думе. Либералы выступали за создание единой религиозной автономии и единой мусульманской партии в России. Лидеры «Иттифака» представляли меньшинство населения: крупную и среднюю буржуазию, мурз, образованное духовенство и светскую городскую интеллигенцию. Отказ российского правительства от планов формирования коалиционного правительства с либералами подорвал роль лидеров «Иттифака» как авангарда движения мусульман России, не возникли стабильные общенациональные политические и административные структуры.

В 1906–1907 гг. лидеры татарских социалистов выступали за создание национальной социалистической партии при параллельном функционировании религиозной автономии. Они стремились опереться на среднюю и мелкую буржуазию, низшие слои интеллигенции (мугаллимов), учащихся. Единственной социалистической группой, оказавшейся в состоянии обеспечить политическую преемственность, стало движение «тангчылар». Они первыми создавали основу массовой социалистической партии XX века.

В 1915 г. муфтием ОМДС был назначен Мухаммад-Сафа Баязитов, оценивавшийся мусульманской элитой как черносотенец. В результате национальные лидеры начали ориентироваться на создание светского общенационального органа, не связанного с ОМДС. В 1916 г. было создано бюро при мусульманской фракции. Фракция и Бюро все более воспринимали себя единственными законными представителями мусульман России. Татарская элита начала поддерживать противников самодержавия в российском обществе.

На I Всероссийском мусульманском съезде в мае 1917 г. произошло первое свободное избрание муфтия ОМДС. Казанские съезды июля 1917 г. и создание правительства национально-культурной автономии мусульман тюрко-татар Внутренней России и Сибири сформировали светскую доминанту общенациональных институтов. Ее основными центрами стали представительные и исполнительные органы автономии. Завершающим этапом этого процесса стало создание Милли Идарэ. В его составе было создано три министерства, представлявшие интересы буржуазии, духовенства и учительства как трех групп национальной элиты. Национальная администрация опиралась на имеющиеся корпорации и коллегиальные формы. Реальными органами власти стали Милли Идарэ (Национальное правительство) и Милли Шуро (Национальные Советы) губерний и местные комитеты. Три общенациональных татарских центра: Казань, Уфа, Оренбург – имели своих представителей в каждом из назаратов (министерств). В течение года (1917–1918 гг.) татарское общество вышло на уровень создания национального правительства и парламента национально-культурной автономии, а также принятия ее конституции.

В марте – апреле 1918 г. большевики впервые берут под контроль Волго-Уральский регион, завершается эпоха относительно автономного развития мусульманского общества. В последующие годы происходит постепенное уничтожение автономных национальных институтов и групп национальной элиты. Последним относительно автономным органом оставалось Центральное духовное управление мусульман (ЦДУМ, бывшее Диния Назарат), которое находились под контролем муфтиев-джадидов Г. Баруди и Р. Фахретдина. При этом Р. Фахретдин юридически являлся башкиром, что показывает внутреннее единство духовной элиты миллета. К концу 1920-х гг. большинство джадидов, в том числе среди духовенства, было арестовано, их труды были уничтожены, и практически никто из их лидеров не пережил большой террор 1930-х гг..

Дата добавления: 2015-08-31