Да здравствуют советские интеллектуалы — самые проституированные интеллектуалы в мире! 2 страница

И этот человек еще вещает нам о феминизме!

Так вот, я себя идентифицирую именно с жертвами, с «низами», с теми, кто производит и кого эксплуатируют, кого угнетают и оскорбляют. И кто понимает это и готов с этим бороться. Кто не смирился и не ищет оправданий своему рабскому положению (про тех, кто смирился и ищет, Ленин когда-то верно сказал: «холоп и хам»), а намерен уничтожить своих угнетателей. И вместе с ними я нацелен именно на уничтожение вашего проклятого капитализма. Если это нельзя сделать без уничтожения вас лично — что ж, значит, надо уничтожить и вас лично. Чтобы некому было выполнять заказы местной администрации и готовить в местных вузах кадры для преступной капиталистической машины. Поскольку готовить кадры для капитализма в России — это не бороться с капитализмом, а совсем наоборот. Сегодня «система образования» — преступная система. Давайте не обольщаться — вы часть этой преступной системы.

Я знаю: вы сейчас взовьетесь и закричите: «Я всего лишь выполняю свою работу — ту, что умею! Как и все остальные!» А вот и нет. Если бы вы работали, допустим, на заводе, выпускающем, для примера, турбины (неважно кем — рабочим, инженером, бухгалтером — главное, что не в охране и не в администрации), — претензий к вам действительно не было бы. Объективная ценность турбин для народного хозяйства несомненна. Турбины вне идеологии. Они нужны при любом строе, при любом режиме — не строю и режиму, а людям. Турбины приносят материальную, конкретную пользу. А вот системы образования вне идеологии не бывает. Система образования всегда есть инструмент индоктринирования подрастающего поколения официальной идеологией, идеологией правящих классов и слоев. А то, что это индоктринирование сцеплено с передачей знаний (или ложных знаний, то есть не знаний вовсе, чем, собственно, и занимаются кандидаты и доктора философских наук), — это естественно: знание ценно само по себе и опасно само по себе, оставлять процесс получения знания без идеологического контроля и без навязывания интерпретаций в классовом обществе может кончиться для правящих классов и слоев очень плохо.

И не пытайтесь меня уверить, что вы в этой преступной системе навязывания буржуазной идеологии не участвуете, что вы, напротив, каждодневно ведете революционную, антибуржуазную пропаганду. Если бы это было так, мы бы видели результаты. Если Маркузе вел себя так — мы видели, что его ученики становились лидерами и активистам бунтующего студенчества, революционной молодежи. Как, например, Эбби Хоффман и Анджела Дэвис. Если Абимаэль Гусман вел себя так — мы видели, что его ученики стали партизанами. Где воспитанные вами хоффманы и дэвис, где партизаны?

Вы — часть машины «промывки мозгов», часть машины официальной буржуазной пропаганды. Официальная буржуазная пропаганда (включая рыночную, то есть рекламу) ежеминутно неустанно агрессивно насаждает буржуазные ценности: конформизм, карьеризм, потребительство, эгоизм, конкуренцию. Вы, вместо того, чтобы агрессивно противостоять этому, оправдываете (в частности, на Рабкоре) жертв этой пропаганды — под видом «защиты интересов простых людей». То есть если «простые люди» жрут водку и в пьяном виде бьют своих жен и детей — мы якобы должны проникнуться их интересами и поддерживать эти привычки. Если «простые люди» смотрят «мыльные оперы» и читают «женские журналы» — мы должны этому радоваться и их поддерживать. Знаете, что я за этим вижу? Не только трусливое оправдывание патологической социальной действительности, но и барское презрение к тем самым «простым людям», которых вы якобы защищаете — поскольку вы вместо того, чтобы показывать этим людям весь ужас и все убожество их жизни, презрительно констатируете, что их удел — «вино, кино и домино», и ханжески умиляетесь самой себе: вы, дескать, тем «хороши», что «полюбили их грязненькими».

И плевать мне на все ваши стоны о «внутренней свободе». Свобода — в том смысле, в каком вы о ней говорите, в философском, а не юридическом — и может быть только внутренней. Потому что всякая свобода — это познанная необходимость. Если ты эту необходимость познал — никто и никогда не может тебя лишить этой свободы. Я был свободен и в тюрьме. А то, что получается у вас, — это «выдавливание из себя по капле раба». Восставшему не надо выдавливать из себя по капле. Это может быть нужно только трусам, тем, кто боится восстать, кто не свободен и не будет свободен. Поскольку «по капле» свободы не бывает. Она либо есть, либо ее нет, быть свободным на 17,25 % невозможно.

У нас получается разговор радикала с либералом. И я знаю почему. Именно потому что мы — представители разных социальных классов с разным социальным опытом (в том числе опытом этих классов в целом).

Из ваших текстов на сайте Рабкор.ру (включая полемику) я вижу, что вы гордитесь тем, что ваш отец был преподавателем философии (кажется, «марксистско-ленинской»?) в советское время, а сами вы окончили экономический факультет МГУ. Так вот: гордиться здесь абсолютно нечем. Этого можно только стыдиться. Гордиться можно своим папой, в том числе и профессором, если он преподавал что-то неидеологическое: химию, физику, биологию (если, конечно, не славил Лысенко), математику. То есть такой предмет, польза от которого народному хозяйству (то есть, в конечном счете, рядовым гражданам советского общества) несопоставимо превышала возможный наносимый им идеологический вред. Но к идеологическим дисциплинам (в первую очередь к философии) это заведомо не относится. Наши советские философы — это самые примерные шлюхи Системы, самый яркий образчик интеллектуала, то есть умственной проститутки, обслуживающей интересы того, кто у власти и у денег. Для этого их контрреволюционный советский режим и содержал, чтобы они (так же, как журналисты, пропагандисты, преподаватели других общественных дисциплин и тому подобная шваль) занимались «промывкой мозгов», отравляли людей духовной сивухой, подводили «теоретическую» базу под существовавший режим.

Я знаю, вы сейчас закричите: «А как же Ильенков и Лифшиц?!» Во-первых, ваш отец — не Ильенков и не Лифшиц. Во-вторых, и Ильенков, и Лифшиц вели себя постыдно трусливо и занимались постоянно всякой маргинальной (с точки зрения задач, стоявших перед ними) ерундой — именно из страха вступить в открытый политический конфликт с властью. И тот, и другой, если сравнить их с зарубежными марксистами, чудовищно ограничены и до неприличного нацелены на бегство от реальности. Да, конечно, рамки им ставила «внешняя сила», но они и не пытались выйти за эти рамки! А если оказывались в ситуации частного (по тем или иным вопросам) противостояния с начальством, то отнюдь не потому, что сами, сознательно, исходя из своих марксистских воззрений, провоцировали начальство на это. Нет, это начальство вдруг решало «закрутить гайки». Для марксиста это — постыдное трусливое поведение. Почему ни Лифшиц, ни Ильенков не создали своих школ? Именно из-за трусости. Потому что в специфических советских условиях создать такие школы можно было, только создав подпольные или полуподпольные группы — дисциплинированные, с формально закрепленным членством, такие, где разработки учителя точно и глубоко усваивались бы учениками. Я не говорю о том, что участники таких групп очень быстро потребовали бы от учителей не ходить вокруг да около и не заниматься исключительно проблемой «идеального» или абстракционизмом в современном искусстве, а обратиться — если они действительно марксисты — к актуальным политическим темам. А это уже — подпольная политическая организация, статья УК, арест и посадка. Но еще и до этой стадии именно так воспринял бы эти группы КГБ. Это прекрасно понимали и Лифшиц, и Ильенков. А поскольку они не хотели зарабатывать на жизнь ничем иным, кроме профессиональной деятельности интеллектуала (то есть умственной проституции), то и праздновали труса.

Вы говорите, ваш отец — марксист? Так вот, будь он действительно марксистом, он должен был вступить в политическую борьбу с советским режимом. Поскольку он этого не сделал, следовательно, речь идет о «советском марксисте». А «советский марксизм» — это не марксизм вовсе. И, следовательно, ваш отец — не марксист, а обычный трусливый советский интеллектуал-конформист. То есть обыватель.

Только не возражайте: папа — хороший. Для вас он, конечно, хороший. Я говорю не о личной семейной жизни. У нас уже были мемуары сына Маленкова и сына Берии. И в обоих случаях авторы писали: папа — хороший. Я знаю, вы возразите: ваш отец — не Берия. Правильно. Потому и не расстрелян. Это я к тому, что уж заведомо не вам решать вопрос о роли и месте вашего отца в истории.

Экономический факультет МГУ — это тот факультет, который окончили Егор Гайдар, Евгений Ясин, Петр Авен, Гавриил Попов, Александр Шохин, Сергей Алексашенко, Андрей Нечаев, Алексей Улюкаев, Владимир Евтушенков, Сергей Дубинин, Аркадий Дворкович, Александр Жуков, Игорь Юргенс, Сергей Караганов, Сергей Игнатьев. И т.д., и т.п. У нормального врага капитализма при виде такого списка рука инстинктивно начинает искать автомат. А если запустить поиск в интернете — вы получите еще сотни имен наших бюрократ-буржуа — выпускников экономического факультета — сидящих на должностях главных паразитов и главных угнетателей в банках и корпорациях либо возглавляющих такие одиозные учреждения, как ГУ–ВШЭ: И. Родионов из AIG Brunswick Capital, Р. Капелюшников из фонда «Либеральная миссия», А. Яковлев из ВШЭ, А. Милюков из «Альфа-Капитала», И. Комаров из «АвтоВАЗа», Д. Миронов из «Норникеля»… Расстрельный список! Одна фашиствующая Ксения Мяло чего стоит!

По результатам их деятельности — умерщвлению десятков миллионов наших сограждан в последние 20 лет — можно смело сказать: гордиться тем, что ты окончил экономический факультет МГУ, — это то же самое, что гордиться тем, что ты окончил курсы повышения квалификации гестапо.

Я родился в рабочей семье. Я знаю, какие продукты (товары) производили мои родители. Я знаю, что это были реальные, действительно нужные для моих сограждан продукты. Впрочем, если бы мои родители были бы, например, медиками и лечили людей, или школьными учителями, или воспитателями в детском саду, или железнодорожниками, или моряками, или микробиологами, или исследователями космоса (океана), или даже (возьмем предельный случай) математиками-теоретиками, и т.д., и т.п. — было бы то же самое: они приносили бы реальную пользу нашей стране, нашему народу. В отличие от вонючих духовных проституток — советских профессоров философии, которых режим содержал за счет моих родителей, за счет произведенного ими прибавочного (а иногда и необходимого) продукта. В этом разница между нами, Анна. Это — классовая разница. Мои родители производили, ваш папа — паразитировал. Спеть вам куплет про паразитов из «Интернационала»?

Вы закричите в ответ: это всё — аргументы ad hominem! Во-первых, не только, а во-вторых, вся политика есть огромный аргумент ad hominem. Поскольку политика — это не изучение ядра атома или глубин космоса, это воплощение в социальной практике, на общественно-исторической сцене конкретных экономических (имущественных, в частности) противоречий между живыми людьми. Или, если хотите еще конкретнее: те привилегии (пусть небольшие), которые получаете вы — в частности, в ответ на выполнение заказов местной власти (преступной, как везде у нас), — получены вами за счет бедняков, тех, у кого нет папы-профессора и кто не учился на экономическом факультете МГУ.

Но именно эти люди производят продукты, которые вы едите, они построили дома, в которых живете вы и ваш папа, они сделали мебель, которой вы пользуетесь, они вырабатывают электроэнергию, необходимую для вашего компьютера, и т.д., и т.п. Сами вы ничего этого делать не умеете и не хотите уметь. Хотя вообще-то эти люди вовсе не обязаны кормить вас, одевать-обувать, строить для вас дома и вообще что-либо для вас делать. И прямой задачей революционных сил является убедить этих людей, что они не обязаны на таких, как вы, горбатиться. Что они имеют право не делать этого. Что они имеют право на восстание против паразитов.

Вы с осуждением пишете о «жестокости» борьбы с капитализмом, о «миллионах перемолотых жизней»[19]. То есть бороться с капитализмом — «жестоко». А сам капитализм — нет? Разве он не перемалывает миллионы, десятки миллионов жизней ежегодно? Разве он не делает это уже который век подряд? Разве не выжимает как лимон и не выбрасывает на помойку миллионы людей? Вы слишком хорошо живете. Вы поэтому не думаете о том, как живут другие. Хотя наверняка вы читали всё то, что читал я: о тех миллионах, кто умирает от голода, от отсутствия медицинской помощи и дешевых медикаментов, о миллионах бездомных и безработных, о превращении в огромную отрасль бизнеса торговли «живым товаром» — о рабах и о жертвах секс-индустрии (включая детей — это тоже уже миллионы). Это для вас — не люди, а цифры. Это — не у вас дома, а где-то далеко. Вам уже говорили, кажется, в комментариях на Рабкоре, что вы потому защищаете капитализм, что знаете, что именно вашего ребенка у вас не отнимут за долги, не продадут в бордель (где он очень скоро умрет). Так вот, Анна: эта позиция — подлая.

Именно потому, что не вы умираете от голода, что не вы вынуждены продавать ребенка в бордель, не вы — бездомная, вы и ужасаетесь «жестокости» социальной революции. А вы пойдите с вашей проповедью нежестокости даже не к умирающим от голода детям в Африке (я понимаю, они для вас «дикие», то есть, видимо, не люди), а к члену РКСМ(б) из Дзержинска Пчелинцеву! Ему это скажите! К Лапиным, к профлидеру «Джи-Эм Авто» Иванову, которого угрозой отнять ребенка вынудили уйти с работы.

Знаете, почему у этих людей отбирают детей, а вам такое не грозит? Потому что они — «работяги», у них нет папы-профессора, они не учились на экономическом факультете МГУ, они не продавались местной администрации, у них нет возможности устроить своего сына по блату в московский вуз.

Между вами и ними — классовая пропасть. Между прочим, мы о делах Пчелинцева, Лапиных, Иванова знаем только потому, что они — левые активисты. Будь они просто «работяги» — даже и не узнали бы. Говорят же специалисты, что практика отъема детей у бедных давно стала бизнесом: этих детей можно потом продать богатым и бездетным семьям.

Следующей стадией — по мере развития медицинских технологий — будет разбор детей бедняков на запчасти. И опять-таки: вам это не грозит.

И давайте без демагогии насчет «поколений» и «свалки истории». Вы прекрасно понимаете, о чем я написал. В каждом поколении, разумеется, есть разные — в том числе диаметрально противоположные по основным характеристикам — люди. Но есть какая-то группа — не обязательно самая большая — которая определяет лицо поколения. В пресловутом «поколении 1968 года» бунтари были абсолютным меньшинством. Но именно они определили лицо поколения. Я принадлежу к одному поколению с Егором Гайдаром. Но именно Гайдар и такие же упыри, как он (Чубайс и прочие), определили лицо моего поколения. Позорное, преступное лицо. Впрочем, ваше, Анна, поколение не лучше. И именно поэтому и мое, и ваше поколения — как поколения — оказались уже выброшены (не мной, заметьте!) на «свалку истории».

Чем они могут похвастаться? Тем, что не смогли, не захотели противостоять насаждению в бывшем СССР периферийного капитализма, предотвратить гибель десятков миллионов людей в последние 20 лет, предотвратить массовое насаждение нищеты, преступности, коррупции, проституции, наркомании, интеллектуально-культурной деградации, детского алкоголизма, детской порноиндустрии и т.п.?

Раз не смогли этому противостоять, значит — уже на «свалке истории».

Я отвергаю как демагогические ваши истерические завывания типа «Разве мы имеем право отказывать целым поколениям … целым обществам хотя бы в надежде на перемены и в праве сражаться за них?»[20] Право у них есть. У них желания нет. Не хотят они сражаться против капитализма. Как справедливо пел о них Непомнящий:

Они в детстве мечтали стать людьми
И в школе учили, мол, «рабы не мы».
Но оказалось, что свободней в стадах скотов,
В свинофермах расписных рыночных ларьков.
Были люди — стали свиньи.

Вот и вы, Анна, подруга Кагарлицкого и прочих известных людей, участница Европейских социальных форумов и т.п. мероприятий, не хотите бороться с капитализмом. А хотите строить академическую карьеру внутри буржуазной российской науки и защищать «ценности» мещанства на сайте Рабкор.ру от молодых радикалов.

Я — не демиург, чтобы на что-то обрекать целые поколения и общества. Это они сами себя обрекли. Как и вы.

Именно потому, что вы поняли, что лично вы оказываетесь на «свалке истории», вы так и занервничали. Да, только тот, кто действительно борется, сопротивляется, тот не оказывается на «свалке истории» — лично, вне зависимости от того, что случилось с его поколением. Но это — индивидуальная судьба. Не более того. Это — судьба тех, кто сам выбрал социальное освобождение и свободен уже потому, что борется. Однако подлинное социальное освобождение индивидуальным не бывает. Поэтому я понимаю, что мой общественный (да и просто человеческий) долг — бороться с такими, как вы. До полного уничтожения.

И поколение моих родителей, и поколение ваших, и оба наши поколения оказались выкинуты на «свалку истории». Мы можем об этом уверенно говорить, так как советская история закончена. Можно смело подводить итоги, делать выводы.

Итоги катастрофические. Выводы неутешительные.

Но разница между нами, Анна, в том, что я — как бы мне ни было горько и стыдно — не боюсь смотреть правде в глаза и называть вещи своими именами. А вы — боитесь. И вместо аргументов предъявляете мне «гуманистический пафос». Но при этом выдаете свои страхи.

Вы пишете: «…как будут формироваться “перспективные” с точки зрения мировой революции поколения? За счет каких общественных явлений, в каких условиях? Опять простым отрицанием всего сделанного старшими поколениями? Когда начнется это формирование? Что станет импульсом? Отторжение всей предыдущей истории? Разрыв с традициями?»[21] Отвечаю на ваши панические вопросы. Я не знаю, как именно будут формироваться «перспективные» поколения. И будут ли они у нас в стране вообще. И будет ли вообще существовать такая страна — Российская Федерация. И я не знаю (поскольку это, вероятно, будет уже после моей смерти — и, кстати, вашей, Анна), за счет каких явлений это произойдет и в каких условиях. Я не знаю, что станет импульсом и будет ли такой импульс вообще. Но я знаю, что если это произойдет, то важнейшим фактором станет не только отрицание любимой вами западной буржуазной культуры — культуры индивидуалистической, эгоистической, потребительской, основанной на «экономической свободе», то есть на свободе эксплуатации и угнетения человека человеком, — но и максимально возможное отрицание советского термидорианского прошлого, его традиций. Вероятно, и «заботы о покойниках». Потому что самим покойникам глубоко плевать, «заботятся» о них или нет. Традиция заботы о могилах предков — безусловно, магический религиозный обряд, недостойный материалистов и свободно мыслящих личностей. Если кто-то заслуживает доброй памяти — помнить его будут и так. Где могила Сократа? Где могила Спартака? Пугачева? Энгельса?

Не надо мне навязывать ваши мещанские установки поведения и ваши мещанские традиции — в святой уверенности, что их все (в том числе и я) разделяют.

Вы, Анна, хотите «мирком да ладком». Мирком да ладком такие, как ваш папа, уже погубили огромную страну — возможно, навсегда. «Мирком да ладком» — это подлая маскировка социального геноцида.

Дата добавления: 2017-01-13