Красовский В. Е 3 страница. Основу конфликтов и сюжетов составляют три наиболее часто встречающиеся сюжетные ситуации

Основу конфликтов и сюжетов составляют три наиболее часто встречающиеся сюжетные ситуации. Две из них практически не использовались в русских романах до Тургенева – это ситуации идейного спора и идейного влияния, ученичества. Третья ситуация – вполне обычная для романа: любовь или влюбленность, однако ее значение в сюжетах выходит за рамки традиционной любовной интриги (такая интрига есть, например, в романах «Евгений Онегин» Пушкина или «Герой нашего времени» Лермонтова). Отношения между влюбленными раскрывают сложность межличностных отношений, возникающих «на переломе», во время смены мировоззренческих ориентиров. Женщины в романах Тургенева – существа по‑настоящему эмансипированные: они независимы в своих мнениях, не смотрят на возлюбленных «снизу вверх», нередко превосходят их в силе убежденности, противопоставляя их мягкости и податливости непреклонную волю и уверенность в своей правоте.

В ситуации идейного спора противопоставляются точки зрения и идеалы персонажей. В спорах выясняются расхождения между современниками (например, между Рудиным и Пандалевским («Рудин»); Лаврецким, с одной стороны, и Михалевичем и Паншиным – с другой («Дворянское гнездо»); Берсеневым и Шубиным, героями романа «Накануне»), несовместимость людей, живущих как бы в различных исторических эпохах (Базаров – Павел Петрович, Аркадий – Николай Петрович).

Ситуация идейного влияния, ученичества определяет отношения главного героя с его молодыми последователями и теми, на кого он стремится повлиять. Эту ситуацию можно обнаружить в отношениях Рудина и Натальи Ласунской («Рудин»), Инсарова и Елены Стаховой («Накануне»). В какой‑то степени она проявляется и в «Дворянском гнезде», но здесь не Лаврецкий, а Лиза более активна в своих «учительских» устремлениях. В «Отцах и детях» автор умалчивает о том, как Базарову удалось повлиять на Аркадия Кирсанова и Ситникова: перед читателем романа – уже «убежденные» его ученики и последователи. Сам же Базаров внешне совершенно равнодушен к тем, кто ему откровенно подражает, только изредка в нем появляется «печоринская» ирония по отношению к ним.

В первых романах («Рудин», «Дворянское гнездо», «Накануне») ситуация любви или влюбленности была необходима для того, чтобы «проверить» прочность убеждений главного героя‑дворянина, испытав его в сюжетной кульминации: герой должен был сделать выбор, проявить волю и способность к действию. Эту же роль играли любовные отношения в повестях – «спутниках» романов Тургенева. Именно в статье «Русский человек на rendesvous» (1858), посвященной анализу повести «Ася», Н. Г. Чернышевский впервые обратил внимание на идеологический смысл тургеневского изображения любви. «… Пока о деле нет речи, а надобно только занять праздное время, наполнить праздную голову или праздное сердце разговорами и мечтами, герой очень боек, – с иронией писал критик, – подходит дело к тому, чтобы прямо и точно выразить свои чувства и желания, – большая часть героев начинает уже колебаться и чувствовать неповоротливость в языке». Это, по его мнению, «симптом эпидемической болезни, укоренившейся в нашем обществе».

Но и в «Отцах и детях», где героем стал не рефлектирующий дворянин, воспитанный в эпоху «мысли и разума», а разночинец‑эмпирик, человек, не склонный к отвлеченным размышлениям, доверяющий только опыту и своим ощущениям, любовная интрига играет существенную роль. «Испытание любовью» проходит Базаров: для него любовь к Одинцовой оказалась непреодолимым препятствием, в отличие от навязанных ему споров с Павлом Петровичем. Все центральные персонажи романа втянуты в любовные отношения. Любовь, как и в других романах, – естественный фон для общественно‑идеологической и психологической характеристики героев. Николай Петрович романтически влюблен в юную Фенечку, живущую у него на правах «невенчанной жены», явно неравнодушен к ней и Павел Петрович. Аркадий тайно мечтает о любви, восхищается Анной Сергеевной, но находит свое счастье с Катенькой Одинцовой, предвкушая грядущую гармонию семейной жизни и избавляясь от «острых углов» базаровского миросозерцания. Умная, рассудительная и практичная вдова Анна Сергеевна Одинцова так же, как и Базаров, проходит через «испытание любовью», хотя быстро завершает свой «роман» с нигилистом, не испытав столь же сильного душевного потрясения, какое испытал Базаров.

Любовные отношения не отменяют ни идейных споров, ни стремления героев повлиять на людей, найти единомышленников. В отличие от многих второстепенных романистов второй половины XIX в. (например, П. Д. Боборыкина, И. Н. Потапенко), ориентировавшихся на опыт Тургенева‑романиста, он добивался в своих произведениях органического единства любовной интриги и общественно‑идеологического сюжета. В самом деле, облик нигилиста Базарова был бы совершенно другим, если бы не внезапно вспыхнувшая в нем любовь к Одинцовой. Роль любовного чувства в судьбе Базарова усиливается еще и тем, что это его первая любовь: она не только разрушает прочность его нигилистических убеждений, но и совершает то, что может сделать первая любовь с каждым человеком. Об этом в патетическом тоне Тургенев написал в повести «Первая любовь»: «Первая любовь – та же революция: однообразно правильный строй сложившейся жизни разбит и разрушен в одно мгновенье, молодость стоит на баррикаде, высоко вьется ее яркое знамя, и что бы там впереди ее ни ждало – смерть или новая жизнь, всему она шлет восторженный свой привет». Первая любовь Базарова, конечно, далека от вдохновенной картины, нарисованной Тургеневым. Это любовь‑трагедия, ставшая сильнейшим аргументом в базаровском споре, но не со «старенькими романтиками», а с самой природой человека.

Исключительное значение в каждом из тургеневских романов имеют предыстории героев. Это эпическая основа повествования о современности. В предысториях обнаруживается интерес писателя к историческому развитию русского общества, к смене различных поколений российской интеллектуальной элиты. События, происходящие в романах, как правило, точно датированы (так, действие в «Отцах и детях» начинается 20 мая 1859 г., менее чем за два года до крестьянской реформы). Отталкиваясь от современности, Тургенев любит уходить в глубь XIX в., показывая не только «отцов», но и «дедов» своих молодых героев.

В «Дворянском гнезде» дана пространная предыстория Лаврецкого: писатель рассказывает не только о жизни самого героя, но и о его предках. В других романах предыстории гораздо короче: в «Отцах и детях» только об истории жизни Павла Петровича рассказано достаточно подробно, а о прошлом Базарова, напротив, – лаконично и фрагментарно. Это можно объяснить тем, что Павел Петрович – человек прошлого, его жизнь состоялась. Базаров же – весь в настоящем, его история создается и завершается на глазах читателя.

Созданию каждого романа предшествовала кропотливая подготовительная работа: составление биографий персонажей, обдумывание основных сюжетных линий. Тургенев готовил планы‑конспекты романов и отдельных глав, стремясь нащупать верный тон повествования, понять «корни явлений», то есть связать поступки героев с их внутренним миром, ощутить психологические импульсы их поведения. Наиболее ярким примером такого погружения в психологию персонажа стал «дневник нигилиста», который он вел, работая над романом «Отцы и дети». Только детально разработав план и продумав композицию произведения, писатель приступал к созданию текста. Творческий процесс Тургенев не мыслил без консультаций с друзьями, «пробных» чтений отдельных глав и всего текста, переделок и дополнений с учетом мнений друзей. Журнальные публикации романов также были одним из этапов работы над ними: после первой публикации готовилась окончательная редакция произведения для отдельного издания.

Характер работы над романом «Отцы и дети» во многом проясняет авторскую концепцию произведения, прежде всего трактовку Тургеневым личности Базарова, совершенно не похожего на героев предшествующих романов. Если раньше, показывая несостоятельность своих героев‑дворян, лишенных способности к действию, Тургенев не отвергал целиком их представления о жизни, то в «Отцах и детях» его отношение к убеждениям Базарова с самого начала было резко отрицательным. Все программные принципы нигилиста (отношение к любви, природе, искусству, отказ от каких бы то ни было принципов во имя опыта, эксперимента) абсолютно чужды Тургеневу. Он считал все, что отвергает Базаров, вечными, незыблемыми человеческими ценностями. В центре внимания Тургенева не взгляды Базарова на частные, пусть и очень важные в контексте эпохи общественные проблемы, а базаровская «философия жизни» и выработанные им «правила» взаимоотношений с людьми.

Первая задача, поставленная Тургеневым в ходе работы над романом, – создать портрет современного нигилиста, совершенно не похожего на скептиков и «нигилистов» предшествующего, дворянского поколения. Вторая, более важная задача существенно дополнила первую: Тургенев, «Колумб» русских нигилистов, хотел создать не просто «паспортный» портрет, а портрет‑«прогноз» современного нигилизма. Цель писателя – рассмотреть его как опасное, болезненное поветрие, способное завести человека в тупик. Решение этих двух задач требовало максимальной авторской объективности: ведь, по убеждению Тургенева, нигилизм – не только одно из множества современных идейных течений, популярное среди «детей», обусловленное их неприятием мировоззрения «отцов», но прежде всего коренное изменение точки зрения на мир, на смысл человеческого существования и традиционные жизненные ценности.

Тургенева‑романиста всегда интересовали фигуры скептиков, «истинных отрицателей», однако он никогда не уравнивал «отрицателей» 1830‑х – 1850‑х гг. и «нигилистов». Нигилист – человек другой эпохи, другого мировоззрения и психологии. Это разночинец‑демократ по происхождению, естествоиспытатель, а не философ по убеждениям и культуртрегер (просветитель) по пониманию своей роли в обществе. «Благоговение к естествознанию», культ естественнонаучного эксперимента, знаний, основанных на опыте, а не на вере, – характерная черта молодого поколения, отделившая его от «отцов»‑идеалистов.

В статье «По поводу "Отцов и детей"» Тургенев отметил, что личность одного из «естественников», молодого провинциального врача «доктора Д.» и легла «в основание» фигуры Базарова. По словам писателя, «в этом замечательном человеке воплотилось – на мои глаза – то едва народившееся, еще бродившее начало, которое потом получило название нигилизма». Но в подготовительных материалах к роману никакого «доктора Д.» Тургенев не называет. Характеризуя Базарова, он сделал такую запись: «Нигилист. Самоуверен, говорит отрывисто и немного – работящ. – (Смесь Добролюбова, Павлова и Преображенского)». Таким образом, первым среди прототипов назван именно критик и публицист Добролюбов: современники, в частности Антонович, не обманывались, считая, что Базаров – его «зеркальное» отражение. Другой прототип, И. В. Павлов, с которым Тургенев познакомился в 1853 г., – провинциальный врач, ставший литератором. С. Н. Преображенский был институтским товарищем Добролюбова и одним из авторов «Современника». «Смесь» индивидуальных психологических качеств этих людей и позволила писателю создать образ Базарова, отразивший новое общественно‑идеологическое явление. В личности героя Тургенев подчеркнул прежде всего конфликт с «отцами», их убеждениями, образом жизни, духовными ценностями.

Уже на первом этапе работы над основным текстом «Отцов и детей» (август 1860 – июль 1861 г.) отношение Тургенева к герою‑нигилисту было крайне сложным. Комментируя роман, он отказывался от прямых оценок Базарова, хотя свое отношение к героям предшествующих романов откровенно высказывал друзьям. На втором этапе работы (сентябрь 1861 – январь 1862 г.), внося поправки и дополнения с учетом советов П. В. Анненкова и В. П. Боткина и замечаний редактора журнала «Русский вестник» М. Н. Каткова, Тургенев усилил в Базарове отрицательные черты: самомнение и самонадеянность. Писатель решил, что в первоначальной редакции романа фигура Базарова получилась слишком яркой и потому совершенно непригодной для консервативного «Русского вестника», в котором предполагалась публикация «Отцов и детей». Облик идейного противника Базарова Павла Петровича, наоборот, по требованию бдительного Каткова был несколько «облагорожен». На третьем этапе создания романа (февраль – сентябрь 1862 г.), уже после его журнальной публикации, в текст были внесены существенные поправки, касавшиеся в основном Базарова. Тургенев счел важным провести более четкую грань между Базаровым и его антагонистами (прежде всего Павлом Петровичем), между Базаровым и его «учениками» (Аркадием и особенно Ситниковым и Кукшиной).

В «Отцах и детях» Тургенев вернулся к структуре своего первого романа. Как и «Рудин», новый роман стал произведением, в котором все сюжетные нити сошлись к одному центру – новой, растревожившей всех читателей и критиков фигуре разночинца‑демократа Базарова. Он стал не только сюжетным, но и проблемным центром произведения. От понимания личности и судьбы Базарова зависела оценка всех других сторон тургеневского романа: системы персонажей, авторской позиции, частных художественных приемов. Все критики увидели в «Отцах и детях» новый поворот в его творчестве, хотя понимание этапного смысла романа было, разумеется, совершенно разным.

Среди множества критических интерпретаций наиболее заметными были статьи критика журнала «Современник» М. А. Антоновича «Асмодей нашего времени» и ряд статей Д. И. Писарева в другом демократическом журнале – «Русское слово»: «Базаров», «Реалисты» и «Мыслящий пролетариат». В отличие от Антоновича, резко отрицательно оценившего Базарова, Писарев увидел в нем подлинного «героя времени», сопоставив с «новыми людьми» из романа Н. Г. Чернышевского «Что делать?». Разноречивые мнения о романе, высказанные критиками‑демократами, были восприняты как факт внутренней полемики в демократическом движении – «раскол в нигилистах».

И критиков, и читателей «Отцов и детей» не случайно волновали два вопроса – о прототипах и авторской позиции. Именно они создают два полюса в восприятии и истолковании любого произведения. Антонович уверил себя и читателей в злонамеренности Тургенева. В его толковании Базаров – вовсе не лицо, списанное «с натуры», а «асмодей», «злой дух», выпущенный писателем, обозленным на молодое поколение. Статья выдержана в фельетонной манере. Вместо объективного разбора романа критик создал шарж на главного героя, как бы подставив на место Базарова его «ученика» Ситникова. По мнению Антоновича, Базаров не является художественным обобщением, зеркалом молодого поколения. Автор романа истолкован как создатель хлесткого романа‑фельетона, которому и возражать нужно точно в такой же манере. Цель критика – «поссорить» писателя с молодым поколением – была достигнута.

В подтексте грубой и несправедливой статьи Антоновича – упрек в том, что фигура Базарова получилась слишком узнаваемой, ведь одним из его прототипов стал Добролюбов. Кроме того, журналисты «Современника» не могли простить Тургеневу разрыва с журналом. Публикация романа в консервативном «Русском вестнике» была для них признаком окончательного разрыва Тургенева с демократией.

Иная точка зрения на Базарова высказана Писаревым, который рассмотрел главного героя романа не как карикатуру на одного или нескольких лиц, а как «иллюстрацию» складывающегося общественно‑идеологического типа. Меньше всего критика интересовало авторское отношение к герою, особенности художественного воплощения образа Базарова. Писарев истолковал героя в духе «реальной критики». Указав на авторскую предвзятость в его изображении, он, однако, высоко оценил сам тип «героя времени», угаданный Тургеневым. В статье «Базаров» высказана мысль о том, что Базаров, изображенный в романе как «лицо трагическое», и есть новый герой, которого так не хватало современной литературе. В последующих интерпретациях Писарева Базаров все больше отрывался от романа. В статьях «Реалисты» и «Мыслящий пролетариат» именем «Базаров» критик называл тип эпохи, современного разночинца‑культуртрегера, близкого по мировоззрению к самому Писареву.

Обвинения в тенденциозности противоречили спокойному, объективному авторскому тону в изображении Базарова. «Отцы и дети» – тургеневская «дуэль» с нигилизмом и нигилистами, но все требования дуэльного «кодекса чести» автором соблюдены: он отнесся к противнику с уважением, «убив» его в честном бою. Базаров, символ опасных человеческих заблуждений, по мнению Тургенева, – достойный противник. Карикатура и глумление над ним (именно в этом обвинили Тургенева некоторые критики) могли дать совершенно другой результат – недооценку разрушительной силы нигилизма, уверенного в своем праве разрушать, стремившегося поставить на место «вечных» кумиров человечества своих лжекумиров. Вспоминая о работе над образом Базарова, Тургенев в 1876 г. писал М. Е. Салтыкову‑Щедрину: «Не удивлюсь, впрочем, что Базаров остался для многих загадкой; я сам не могу хорошенько себе представить, как я его написал. Тут был – не смейтесь, пожалуйста, – какой‑то фатум, что‑то сильнее самого автора, что‑то независимое от него. Знаю одно: никакой предвзятости мысли, никакой тенденции во мне тогда не было».

Как и в предшествующих романах, Тургенев не делает выводов, избегает комментариев, намеренно скрывает внутренний мир героя, чтобы не оказывать давления на читателей. Авторская позиция, столь прямолинейно истолкованная Антоновичем и проигнорированная Писаревым, проявляется прежде всего в характере конфликтов, в композиции сюжета. В них реализована авторская концепция судьбы Базарова.

Базаров непоколебим в спорах с Павлом Петровичем в первых главах романа, но внутренне сломлен после «испытания любовью». Тургенев подчеркивает продуманность, жесткость убеждений героя, взаимосвязь всех компонентов его мировоззрения, несмотря на внешне фрагментарный, отрывочный характер его реплик‑«афоризмов»: «порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта», «искусство наживать деньги, или нет более геморроя!», «от копеечной свечи, вы знаете, Москва сгорела», «Рафаэль гроша медного не стоит» и т. д.

Базаров – максималист: с его точки зрения, любое убеждение имеет цену, если не противоречит другим. Стоило ему утратить одно из «звеньев» в «цепочке» своего мировоззрения – сомнению и переоценке подверглись все остальные. В последних главах романа мысли Базарова обращены не к сиюминутному и злободневному, как в первых, «марьинских» главах, а к «вечному», общечеловеческому. Это и становится причиной его внутреннего беспокойства, которое проявляется во внешнем облике, в манере поведения, в «странных», с точки зрения Аркадия, высказываниях, перечеркивающих смысл прежних его утверждений. Базаров не только мучительно переживает свою любовь, но и задумывается о смерти, о том, какой «памятник» поставят ему живые. Особый смысл имеет реплика Базарова в разговоре с Аркадием: из нее ясно видно, как изменилась шкала его жизненных ценностей под влиянием мыслей о смерти: «… – Да вот, например, ты сегодня сказал, проходя мимо избы нашего старосты Филиппа, – она такая славная, белая, – вот, сказал ты, Россия тогда достигнет совершенства, когда у последнего мужика будет такое же помещение, и всякий из нас должен этому способствовать… А я и возненавидел этого последнего мужика, Филиппа или Сидора, для которого я должен из кожи лезть и который мне даже спасибо не скажет… да на что мне его спасибо? Ну, будет он жить в белой избе, а из меня лопух расти будет; ну а дальше?» (гл. XXI). Теперь у Базарова нет четкого и ясного ответа на вопрос о смысле жизни, который прежде не вызывал трудностей. Больше всего нигилиста страшит мысль о «траве забвения», о «лопухе», который и будет единственным «памятником» ему.

В финале романа перед нами не самоуверенный и догматичный Базаров‑эмпирик, а «новый» Базаров, решающий «проклятые», «гамлетовские» вопросы. Поклонник опыта и естественнонаучных решений всех загадок и тайн человеческой жизни, Базаров столкнулся с тем, что раньше безоговорочно отрицал, став «Гамлетом» среди нигилистов. Это и обусловило его трагедию. По мысли Тургенева, «вечные» ценности (любовь, природа, искусство) не способен поколебать даже самый последовательный нигилизм. Напротив, конфликт с ними может привести нигилиста к конфликту с самим собой, к мучительной, бесплодной рефлексии и утрате смысла жизни. В этом и состоит главный урок трагической судьбы Базарова.

Дата добавления: 2017-01-13