Заимствованная лексика

Заимствованная лексика в современном русском языке может быть окрашенной функционально стилистически или экспрессивно, а может быть нейтральной. При анализе художественного текста наше внимание привлекает только окрашенная лексика: ее мы должны выделять в тексте и устанавливать цели ее использования. Не всегда легко определить, имеет ли иноязычное слово в русском тексте какую-то особую выразительность или же оно воспринимается читателем так же, как общий нейтральный русский фон.

Проще обстоит дело с функционально окрашенной лексикой: ее окраска может быть установлена с помощью словаря или при попытках представить слово в различных функциональных стилях. В числе таких слов много старославянизмов /брег, злато, вежды и т.д./, имеющих высокую книжно-поэтическую окраску и традиционно использовавшихся в стихах в ХХ! в. такие слова обычно имеют русские синонимы, поэтому их легко обнаружить в тексте и цели их использования всегда очевидны. Нетрудно также установить книжную окраску научных и политических терминов.

Если же слово не имеет устойчивой, закрепившейся в языке функциональной окраски, его употребление может быть и экспрессивным, и нейтральными. В определенной степени это зависит от времени заимствования слова языком и степени его всесторонней /фонетической, лексической и грамматической/ особенности: чем раньше заимствовано слово, чем лучше оно освоено, тем меньше у него шансов быть употребленным экспрессивно. Так, старые греческие заимствования лошадь, тетрадь, кровать нами уже давно не воспринимаются как иностранные, а такие новые заимствования как дисплей, компьютер кемпинг - еще не полностью освоены лексически и сохраняют оттенок чужеродности для русских текстов, следовательно могут быть весьма экспрессивны. Процесс полного освоения слова длителен, в связи с этим его экспрессивность меняется и поэтому всегда необходимо пытаться определить то положение, которое слово занимало в языковой системе в момент создания художественного произведения.

Надо учитывать также, что сама по себе лексическая единица может быть вполне освоенна языком и невыразительна, но в тексте приобретает экспрессивность или в силу того, что употребляется вместе с большим количеством других заимствований, или потому, что автор специально употребляет ее как особо отмеченную /например: на общем сниженном стилистическом фоне в речи малообразованного героя/.

Всегда экспрессивные экзотизмы /слова, называющие не свойственный русской действительности понятия: кимоно, самбреро, баобаб, пфенниг и др./ и варваризмы / заимствования, имеющие русские соответствия: чао, гуд бай, хеппи энд и т.д./. они помогают писателю создать колорит какой либо страны или же выступают как средство речевой характеристики героя.

Особенно интересным является использование иностранных слов, фразеологизмов, целых фраз без их русской транслитерации, непосредственно на языке - источнике. Много таких примеров находим в произведениях XIX в. Они всегда выразительны, и причина обращения писателя к чужому языку должна быть точно установлена при анализе текста.

Способы создания экспрессивности с помощью заимствований очень разнообразны. Остановимся на двух примерах их употребления Л.Н. Толстым в романе «Анна Каренина». Изображена жизнь русского дворянства второй половины XIX в., писатель естественно обращается к широкому использованию французского языка: он вводит в речь героев слова, выражения, целые фразы, произносимые по-французски; находим французские слова и в авторской речи, где они помогают писателю точнее выразить мысль или передать свое отношение к изображаемому. Нужно отметить, что обращение к иностранному языку в разных ситуациях неодинаково и характеризует героев: иногда оно кажется естественным, иногда за ним стоит авторская ирония или другие негативные чувства.

«- Я очень рада одному, сказала Анна Голенищеву, когда они уже возвращались. - У Алексея будет atelier хороший. Непременно ты возьми эту комнатку, - сказала Анна Вронскому». Здесь слово ателье в значении «мастерская для занятий живописью» звучит по-французски совершенно естественно, по тому что оно еще не освоенно русским языком и для Анны Карениной, одинаково хорошо говорящей по-русски и по-французски, предпочтительнее произнести его не меняя фонетического облика, то есть не искажая.

«Татарин, вспомнив манеру Степана Аркадича не называть кушанья по французской карте, не повторял за ним, но доставил себе удовольствие повторить весь заказ по карте: «Суп пренатаньер, тюрбо сос Бомарше, пулард а лестрагон, маседуан де фрюи..» И тотчас, как на пружинах, положив одну переплетенную карту и подхватив другую, карту вин, поднес ее Степану Аркадьичу. - Что же пить будем?» Здесь французские слова в плохом русском произношении лакея выглядят смешными и передают авторскую иронию по отношению к этому человеку, с удовольствием выговаривающему иностранные слова, чтобы как-то приблизиться к знатным господам. Интересно, что Толстой избегает здесь слова меню, называя его «картой», поскольку оно еще не освоено языком, а писатель стремится употреблять французские слова только когда это необходимо, с его точки зрения.

В обоих примерах заимствования экспрессивны /хотя во втором, конечно, выразительность их сильнее/, поскольку они выделяются на нейтральном русском лексическом фоне.

Дата добавления: 2017-01-13