Отечественная история. 1993.№4 2 страница

В соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 7 декабря 1940 г. планировалось произвести в 1941 г. 16 530 боевых самолетов, а в первом квартале 1942 г. еще 6720 ⁴³. Таким образом, в апреле 1942 г. в СССР насчитывалось бы свыше 23 тыс. современных истребителей, бом­бардировщиков и штурмовиков, что сделало бы советскую авиацию сильнейшей в мире. Поэтому нападать на Германию в июле 1941 г., когда в Красной Армии было всего 2,7 тыс. новых самолетов ⁴⁴, было бы преждевременно.

Не выдерживают критики и другие аргумнты военно-технического харак­тера, использованные Суворовым для доказательства подготовки советского нападения летом 1941 г. Из книги «Ледокол» читатель узнает, что в 30-е гг. Советский Союз был охвачен парашютным психозом, ОСОАВИАХИМ готовил массы парашютистов, и к началу Второй мировой войны СССР имел более 1000000 отлично подготовленных десантников-парашютистов⁴⁵. Уж очень любит автор рисовать лишние нули. Для перевозки этой армии парашютистов потребовалось бы десятки тысяч транспортных самолетов и планеров. Назвав американский С-47 лучшим военно-транспортным самолетом мира, Суворов заявил, что в СССР этих самолетов было больше, чем в США ⁴⁶. Транспортный «Дуглас» строился у нас по лицензии под названием Ли-2. В мае 1940 г. в Красной Армии имелось 20 «дугласов». В первом полугодии 1941 г. планировали построить 100, а во втором — еще 200 транспортных самолетов ⁴⁷. Для миллиона десантников этого слишком мало. Не подтвердилось и заявление Суворова о начале весной 1941 г. массового выпуска десантных планеров, означавшее, по его мнению, решимость советского руководства напасть на немцев летом или ранней осенью того же года. «Если бы Сталин намеревался выбросить сотни тысяч своих десантников в Западную Европу в 1942 году, то массовое производство планеров нужно было планировать на весну 1942 года»⁴⁸. Необходимо уточнить: в пяти советских воздушно-десантных корпусах насчиты­валось около 40 тыс. бойцов, но поскольку специальной десантной техники и транспортной авиации они не получили, то участвовали в начавшейся войне как обычная пехота ⁴⁹. Серийное производство планеров для десантников началось не весной, а в ноябре 1941 г. ⁵⁰ Следовательно, версия о подготовке к широкомасштабной десантной операции советских войск летом 1941 г. не нашла подтверждения, как и другие сенсационные гипотезы автора «Ледокола» и «Дня М». Не оказалась в СССР ни миллиона десантников, ни ста тысяч «самолетов-агрессоров», ни «автострадных танков».

Общая численность советских вооруженных сил к июню 1941 г. достигла 5373 тыс. против 7254 тыс. человек у Германии. В советской артиллерии насчитывалось 67 тыс. орудий и минометов, в немецкой — 61 тыс., а с учетом армий ее союзников (Финляндии, Румынии и Венгрии)— 73 850 стволов ⁵¹. В СССР имелось около 18,7 тыс. боеготовых танков, у Германии — 5639 немецких и 4930 трофейных танков⁵², т. е. всего более 10 тыс. машин. Налицо почти двойное превосходство советских танковых войск. Таким же было соотношение в авиации: 10 тыс. немецких самолетов и 20 тыс. советских⁵³. Вместе с тем при выработке военных планов советская сторона не могла игнорировать наличие Квантунской армии, насчитывавшей около 700 тыс. солдат, 1800 самолетов, свыше 1 тыс. танков⁵⁴.

Таким образом, при относительном равенстве в артиллерии Советский Союз превосходил Германию по количеству танков и самолетов, но уступал ей по числу солдат и офицеров. Такое соотношение сил, на первый взгляд, внушало советскому руководству уверенность в победе в случае войны с Германией. Однако при оценке боевой мощи нужно учитывать не только количественные, но в первую очередь качественные показатели состояния вооруженных сил страны. По качественным параметрам вермахт в 1941 г., безусловно, превосходил Красную Армию. Для германской армии были ха­рактерны высокая дисциплина, прекрасная боевая выучка, опыт ведения современной войны, хорошее взаимодействие частей и соединений различных родов войск, умение офицеров и генералов управлять войсками в боевых условиях. Это сделало вермахт сильнейшей армией мира.

Чтобы достойно противостоять вермахту в Красной Армии следовало провести ряд мероприятий:

— заменить в авиации устаревшие самолеты новыми и научить пилотов летать на них;

— пополнить танковые войска тяжелыми и средними танками (KB и Т-34), завершить формирование механизированных корпусов;

— оснастить воздушно-десантные корпуса необходимой техникой;

— ликвидировать серьезные пробелы в профессиональной подготовке офицерских кадров;

— наладить твердую дисциплину и существенно поднять уровень боевой подготовки.

Для решения этих задач требовалось как минимум 1—2 года напряженной работы, а до тех пор любые планы нападения на Германию были обречены на провал.

Оперативные планы войны в Советском Союзе с 1924-го по 1941 г. разрабатывались и уточнялись не менее 15 раз. Летом 1940 г. в связи с переносом западных границ СССР и изменением обстановки в Европе Генштаб подготовил очередной вариант. К разработке оперплана привлекался ограничен­ный круг лиц: начальник Генштаба Б. М. Шапошников, его первый заместитель генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин, начальник оперативного управления гене­рал-лейтенант Г. К. Маландин и его заместитель генерал-майор А. М. Василевский. Разработчики исходили из возможности нападения на СССР Японии и Германии, но главную роль они отводили западному театру военных действий. «Германия, вероятнее всего, развернет свои главные силы к северу от устья р. Сан, с тем, чтобы из Восточной Пруссии через Литву нанести и развить главный удар в направлениях на Ригу, на Ковно, Вильно и далее на Минск. Одновременно необходимо ожидать ударов на фронт Белосток, Брест с развитием их в направлении Барановичи, Минск». Не исключалась возможность, что немцы для захвата Украины и Кавказа сосредоточат свои главные силы к югу от устья р. Сан с направлением главного удара на Киев. «Основным, наиболее политически выгодным для Германии, а следовательно, и наиболее вероятным является 1-й вариант ее действий, т. е. с развертыванием главных сил немецкой армии к северу от устья р. Сан»,— считал маршал Шапошников и предлагал развернуть главные силы Красной Армии к северу от Полесья, а на юге активной обороной прикрыть Западную Украину и Бессарабию⁵⁵. Но Сталин не согласился с этим. Маршала Шапошникова 19 августа перевели на должность заместителя наркома обороны, а новым начальником Генштаба стал генерал армии К. А. Мерецков. 16 сентября Тимошенко и Мерецков доложили членам Политбюро свои соображения по плану развертывания войск на случай войны. Сталин заявил, что немцы нанесут главный удар не в центре советско-германского фронта, а на юго-западе, чтобы прежде всего захватить наиболее богатые сырьевые, промышленные и сельскохозяйственные районы Украины, а затем — нефть Кавказа. Генштабу поручалось переработать план, предусмотрев сосредоточение главной группировки советских войск на юго-западе⁵⁶. 18 сентября Тимошенко и Мерецков направили Сталину и Молотову соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940-й и 1941 гг.⁵⁷ Этот документ почти полностью повторял августовский вариант Шапошникова в части оценки намерений Германии, но предусматривал существенное изменение группировки советских войск. На западном театре военных действий предлагалось развернуть три фронта. Северо-Западный и Западный фронты должны были активными действиями сковать немецкие силы в Восточной Пруссии, прочно прикрыть Минское и Рижско-Псковское направления и не допустить вторжения немцев на нашу территорию. Юго-Западному фронту поручалось прочно прикрыть границы Бессарабии и Северной Буковины и во взаимодействии с 4-й армией Западного фронта мощным ударом в направлении Люблин и Краков и далее на Бреслау отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны в вопросах участия их в войне ⁵⁸. В соответствии с этим стратегическим замыслом штаб Киевского Особого военного округа (КОВО), который во время войны намечалось пре­образовать в Юго-Западный фронт, разработал план операции фронта, сос­тоящей из трех этапов: «I этап операции — оборона на укрепленном рубеже по линии госграницы... 2 этап — наступление. Задача — ближайшая задача фронта. Глубина 120—130 км. Начало наступления с утра 30 дня мобилизации... 3 этап операции. Задача — завершение стратегической задачи фронта»⁵⁹. Таким образом, фронт, предназначенный для нанесения главного удара, должен был в начале войны отразить нападение врага и на тридцатый день мобилизации перейти в решительное наступление на своем участке. Планы остальных приграничных округов предусматривали только оборону. Приведенные выше факты позволяют сделать вывод, что Советский Союз не собирался первым нападать на Германию, но в случае фашистской агрессии намеревался раз­громить врага на его территории. Следовательно, оперативный план, утвер­жденный Сталиным 14 октября 1940 г., исходил из советской военной доктрины, в наиболее концентрированном виде изложенной в проекте Полевого устава 1939 г.: «На всякое нападение врага Союз Советских Социалистических Республик ответит сокрушающим ударом всей мощи своих вооруженных сил. Наша война против напавшего врага будет самой справедливой из всех войн, какие знает история человечества. Если враг навяжет нам войну, Рабоче-Крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий. Войну мы будем вести наступательно, перенеся ее на территорию противника. Боевые действия Красной Армии будут вестись на уничтожение с целью полного разгрома противника и достижения решительной победы» ⁶⁰.

После проведения в январе 1941 г. двух оперативно-стратегических игр, в ходе которых наилучшим образом показал себя командующий КОВО генерал армии Г. К. Жуков, Сталин назначил его начальником Генштаба. В феврале началась массовая переброска войск Германии к советским границам: десятки пехотных, танковых и моторизованных дивизий прибывали на территорию Польши и Восточной Пруссии. Советская сторона не могла безучастно на­блюдать за этим. 11 марта 1941 г. Генштаб подготовил уточненный план стратегического развертывания вооруженных сил, в котором предлагалось увеличить число советских войск против Германии и Финляндии до 171 стрелковой, 27 мотострелковых, 54 танковых, 7 кавалерийских дивизий и 2 отдельных стрелковых бригад ⁶¹. В документе перед Красной Армией ставились более решительные цели, чем в предыдущем варианте плана: «Дальнейшей стратегической целью для главных сил Красной Армии в зависимости от обстановки может быть поставлено — развитие операции через Познань на Берлин или действия на юго-запад на Прагу и Вену или удар на севере на Торунь и Данциг с целью обхода Восточной Пруссии»⁶². Таким образом, разгром агрессора предполагалось осуществить не на территории Польши, как намечалось ранее, а в Германии, Австрии и Чехословакии. В уточняющих директивах по данному плану для Прибалтийского и Западного Особых военных округов и наркома ВМФ подчеркивалось, что мы нападать не собираемся. Указанные директивы были составлены в единственном экземпляре и в войска не отправлены⁶³. Лишь через два месяца, 13 мая, принимается решение о переброске на Украину и в Белоруссию 28 дивизий и четырех армейских управлений. Немцы за это время придвинули к нашим границам в 4 раза больше своих дивизий.

Некоторые авторы утверждают, что Сталин якобы поверил миролюбивым заявлениям Гитлера и, чтобы не спровоцировать немцев, запрещал приводить наши войска в повышенную боевую готовность. Но Сталин никогда не отличался излишней доверчивостью, тем более по отношению к Гитлеру. Дело было в другом: он ясно сознавал, что наша промышленность и армия переживают очень болезненный период реорганизации, когда они наиболее уязвимы; до завершения этой перестройки вступление в войну чревато пора­жением. Если мы не готовы к войне, значит ее не должно быть. Уверовавший в собственную непогрешимость и способность определять ход истории Сталин находил подтверждение собственным прогнозам донесениях начальника разведуправления генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова, предшественники которого — Берзин, Урицкий, Гендин, Орлов и Проскуров — посмевшие иногда выска­зывать свое мнение, расстались не только с должностью, но и с жизнью. Все, что не совпадало с прогнозами вождя, отвергалось. 17 июня 1941 г. НКГБ СССР представил ему ценнейшее сообщение: «Источник, работающий в штабе германской авиации, сообщает: 1. Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены и удар можно ожидать в любое время...» На этом документе вождь собст­венноручно начертал: «Т-щу Меркулову. Может, послать ваш „источник" из штаба Герм. авиации к... матери. Это не „источник", а дезинформатор. И. Ст.» ⁶⁴. Комментарии излишни.

Тимошенко и Жуков неоднократно обращались к Сталину с настойчивыми предложениями провести частичную мобилизацию, укомплектовать войска приграничных округов до штатов военного времени и привести в боевую готовность укрепленные районы на границе. Под мощным напором военных Сталин разрешил призвать в течение лета на военные сборы около 800 тыс. человек, что было явно недостаточно, учитывая почти двойное численное превосходство противника в живой силе. Руководители военного ведомства, наблюдая за концентрацией войск противника на наших границах, ясно представляли, что за этим последует, и пытались переубедить главу правитель­ства, пребывавшего в плену своих ложных военно-политических прогнозов. Но в условиях режима личной власти принятие важнейших решений 'зависело не от профессионалов, а от кремлевских политиков, всегда готовых поддержать мнение «хозяина». К середине мая 1941 г. Генштаб подготовил для Председателя Совнаркома СССР «Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками»⁶⁵. Документ написан в единственном экземпляре рукой генерал-майора А. М. Василевского и с поправками генерал-лейтенанта Н. Ф. Ватутина. Тимошенко и Жуков документ не подписали. В «Соображениях» подчеркивается, что Германия может выставить против нас до 180 дивизий, ее армия уже отмобилизована, а наша еще нет. Поэтому немцы могут предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Отчаянной попыткой побудить Сталина к принятию судьбоносного для страны решения выглядят следующие слова документа: «Чтобы предотвратить это и разгромить немецкую армию, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда -она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск»⁶⁶. Наступать должен был только Юго-Западный фронт (ЮЗФ), на остальных участках госграницы (90% протяженности) предусматривалась активная оборона. В составе ЮЗФ предполагалось иметь 122 дивизии: 74 стрелковых, 28 танковых, 15 моторизованных и 5 кавалерийских. Фактически их было гораздо меньше: 58 дивизий, в том числе 16 танковых, 8 моторизованных и 2 кавалерийские⁶⁷. Таким образом, прежде чем наступать, предстояло в 2,1 раза увеличить число боевых соединений фронта, а к имевшимся четырем армиям добавить еще четыре. В настоящее время нет никаких данных, что майские «Соображения» были утверждены правительством. Выдвижение на Запад четырех армий из внутренних округов также не является доказательством, поскольку само выдвижение началось, согласно директиве от 13 мая, т. е. за два дня до того, как был написан данный документ. Сталин категорически отверг предложения наркома обороны о проведении в стране мобилизации, приведении войск в боевую готовность и развертывании первых эшелонов, а без этих мероприятий реализовать главную задачу майского плана было невозможно. Когда 14 июня Тимошенко и Жуков в очередной раз доложили об опасной концентрации немецких войск у границы, Сталин прервал доклад, заявив, что правительство лучше их знает обстановку, и пригрозил, что если они без его ведома посмеют двигать войска, то лишатся своих голов ⁶⁸. Это привело к тому, что вместо 4722 тыс. предусмотренных мобилизационным планом в западных округах имелось 2586 тыс. человек⁶⁹, а противник сос­редоточил у наших границ 5,5 млн. человек. На всей территории СССР от Балтики до Тихого океана в июне 1941 г. было 5373 тыс. солдат и офицеров, т. е. меньше, чем в немецкой армии вторжения. Ясно, что никакие переброски советских войск к западным границам не могли обеспечить численного пре­восходства над врагом. По майскому плану в приграничных округах требовалось сосредоточить 258 дивизий, а к началу войны их насчитывалось 170, в том числе в первом эшелоне — 56, во втором — 52, в резерве фронтов — 62 дивизии. При таком построении войск нельзя было не только наступать, но и оказать серьезное сопротивление вермахту, имевшему в первом эшелоне 149, во втором — 14 и в резерве — 28 дивизий ⁷⁰. В последние мирные дни, когда немцы уже занимали исходные позиции для наступления, началась скрытая перегруппировка советских дивизий внутри приграничных округов, большая часть перемещаемых дивизий выдвигалась в районы, удаленные от границы на 20—80 км. Тогда же было приказано вывести фронтовые управления на полевые командные пункты. Но даже в эти дни советское руководство не решилось начать всеобщую мобилизацию и привести войска в боевую готов­ность. Эти запоздалые шаги советской стороны не могли изменить небла­гоприятное для нас соотношение сил: приграничные округа по-прежнему вдвое уступали немцам в живой силе. Нападение на немецкие войска, которые значительно превосходили Красную Армию по численности, боевому опыту и другим качественным параметрам, было бы безрассудством. Утверждения В. Суворова, И. Хоффмана и некоторых других авторов о том, что СССР должен был напасть на Германию в июле 1941 г., не нашли подтверждения. Реальный уровень боевой готовности советских вооруженных сил не позволял им не только наступать, но и квалифицированно отразить фашистскую агрессию.

Примечания

¹См.: Горько в Ю. А. Готовил ли Сталин упреждающий удар против Гитлера в 1941 г.// Новая и новейшая история. 1993. № 3. С. 29—39; Данилов В. Готовил ли Сталин нападение на Германию?//Поиск. 1994. № 24. С. 15; Хоффман И. Подготовка Советского Союза к наступательной войне. 1941 год//Отечественная история. 1993. № 4. С. 19—31; Киселев В. Н. Упрямые факты начала войны//Военно-исторический журнал. 1992. № 2.
С. 14—19.

²² Там же. С. 26.

²³ Комал Ф. Б. Военные кадры накануне войны//Военно-исторический журнал. 1990. № 2. С. 28

²⁴Скрытая правда войны. 1941 год: Неизвестные документы. М., 1992. С. 340, 341.

²⁵ Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. М., 1969. С. 504.

²⁶Русский архив: Великая Отечественная. Т. 12(1). С. 368.

²⁷ РЦХИДНИ, ф. 558, on. 1, д. 3808, л. 4.

²⁸ БезыменскийЛ. Что же сказал Сталин 5 мая 1941 года?//Новое время. 1991. № 19. С 38

²⁹ РЦХИДНИ, ф. 558, on. 1, д. 3808, л. 2.

³⁰Подсчитано по: Крикунов В. П. «Простая арифметика» В. В. Шлыкова//Военно-исторический журнал. 1989. № 4. С. 42.

³¹ Известия ЦК КПСС. 1990, № 2. С. 202, 204.

³² РГВА, ф. 4, on. 19, д. 90, л. 35.

³³Золотов Н. П., Исаев С. И. Боеготовы были... Историко-статистическое исследование количественно-качественного состояния танкового парка Красной Армии накануне Великой Оте­чественной войны//Военно-исторический журнал. 1993. № 11. С. 76.

³⁴ РЦХИДНИ, ф. -558, on. 1, д. 3808, л. 2.

³⁵Крикунов В. П. Куда делись танки?//Военно-исторический журнал. 1988. № 11.

³⁶ РГВА, ф. 4, on. 19, д. 90, л. 29.

³⁷ История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941—1945. Т. 1. М., 1963. С. 414

³⁸Суворов В. День «М». М., 1994. С. 103.

³⁹ Там же. С. 99.

⁴⁰ Там же. С. 103.

⁴¹ Известия ЦК КПСС. 1990. № 2. С. 195.

⁴² РЦХИДНИ, ф. 644, on. 1, д. 1, л. 83.

⁴³ Известия ЦК КПСС. 1990. № 2. С. 195.

⁴⁴ История Великой Отечественной войны Советского Союза. Т. 1. С. 414.

⁴⁵Суворов В. Ледокол. Кто начал Второю мировую войну? Нефантастическая повесть-до­кумент. М., 1992. С. 113.

⁴⁶ Там же. С. 123.

⁴⁷ РГВА, ф. 4, on. 19, д. 90, л. 30; Известия ЦК КПСС. 1990. № 2. С. 195.

⁴⁸ Суворов В. Ледокол. С. 122.

⁴⁹Великая Отечественная война. 1941—1945: Энциклопедия. М., 1985. С. 165.

⁵⁰Грибовский К. В. Развитие транспортного планеризма в СССР. М., 1993.

⁵¹История Второй мировой войны. Т. 4. С. 13, 18.

⁵² Там же. С. 13; Гальдер Ф. Указ. соч. Т. 2. С. 316; Военно-исторический журнал. 1993. № 11. С. 76.

⁵³История Второй мировой войны. Т. 4. С. 13; Военно-исторический журнал. 1991. № 4. С. 39

⁵⁴Великая Отечественная война. 1941—1945: Энциклопедия. С. 327.

⁵⁵ Военно-исторический журнал. 1991. № 2. С. 18.

⁵⁶Василевский А. М. Дело всей жизни. М., 1975. С. 105, 106.

⁵⁷ Военно-исторический журнал. 1992. № 1. С. 24—29.

⁵⁸ Там же. С. 27, 28.

⁵⁹Горьков Ю. А. Указ. соч. С. 33.

⁶⁰Военно-исторический журнал. 1961. № 5. С. 73.

⁶¹ Там же. 1992. № 2. С. 22.

⁶² Горьков Ю. А. Указ. соч. С. 35.

⁶³ Там же.

⁶⁴ Известия ЦК КПСС. 1990. № 4. С. 221.

⁶⁵ Новая и новейшая история. 1993. № 3. С. 40—45.

⁶⁶ Там же. С. 41.

⁶⁷ Там же. С. 43; Военно-исторический журнал. 19S8. № 8. С. 32.

⁶⁸ Жуков Г. К. Указ. соч. Т. 1. С. 366—367; Безыменский Л. Указ. соч. С. 40.

⁶⁹ Горьков Ю. А. Указ. соч. С. 37.

⁷⁰Военно-исторический журнал. 1991. № 6. С. 42.

Вопросы истории.1995.№ 3

Дата добавления: 2017-01-13