Бомбить Димону?

Весной 1983 советское руководство все больше и больше беспокоила ситуация вокруг советских ракет в Сирии.

На международном небосклоне сгущались черные тучи и в Кремле опасались, не грянет ли гром с молниями на Ближнем Востоке. Войны там чередовались с удивительной последовательностью, каждые 8–9 лет: 1948, 1956, 1964, 1973… Но Советский Союз они тогда прямо не затрагивали. Наоборот, при любом исходе позволяли ему утвердить свое влияние в этом регионе.

Теперь советские ракеты грозно уставились в сирийское небо, но Израиль ни в чем не изменил своего поведения. Он по-прежнему угрожал Сирии, а израильские и сирийские войска продолжали противостоять друг другу в Ливане. Вот только сирийцы явно расслабились, уповая, что теперь Советскому Союзу все равно придется их защищать — деваться-то ему уже некуда. Об этом шли довольно тревожные сообщения из советских посольств.

Суть их сводилась к тому, что США видят свою задачу в оказании нового военного и политического давления на Сирию, которое заставило бы ее присоединиться к израильско — ливанскому соглашению и вывести свои войска из Ливана. Если же политический и дипломатический нажим на Сирию не даст желаемых результатов, Израиль нанесет удар по сирийским позициям в Ливане. Этот вопрос израильтяне в принципе согласовали с Вашингтоном. Большое значение при этом будет придаваться захвату образцов военной техники, в получении которой заинтересованы США. В первую очередь это касается новых ракетных комплексов ПВО.

В Москву докладывалось, что, по мнению американских экспертов госдепартамента, министерства обороны и спецслужб, Советский Союз не будет непосредственно вмешиваться в возможный израильско-сирийский конфликт, а ограничится оказанием политической поддержки Сирии в ООН и выполнением своих обязательств по спецпоставкам.

На одной из таких телеграмм Андропов начертал такую резолюцию:

«Громыко, Устинову.

Прошу обратить внимание. Перспектива, думаю, обрисована здесь достаточно реалистично. Надо серьезно обдумать различные варианты развития событий в ближайшей перспективе и подготовиться к ним, наметить какие меры принять уже сейчас, какие иметь наготове — в дипломатическом и военном плане, чтобы не получилось, что события застают нас врасплох, а мы лишь подстраиваемся к ним.

Прошу подготовить соображения для обсуждения на Политбюро.

27 мая 1983 г. Андропов».

Начались долгие и муторные дискуссии сначала внутри каждого из этих ведомств — МИДа и Министерства обороны, а потом хождения друг к другу. И хотя в резолюции Андропова КГБ не был назван, там тоже шли активные дебаты.

В этот драматический момент, как по заказу, — это случилось 25 мая, сирийцы попытались сбить израильский самолет. Не получилось. Но сразу же в Дамаск поступило весьма жесткое предупреждение госсекретаря Шульца. Громыко бил тревогу — что будем делать, если Израиль нанесет удар по нашим ракетам?

— Когда размещали ракетные полки, — ворчал он, — бахвалились — теперь-то Израиль и пальцем не посмеет тронуть Сирию. Но когда разместили, поняли, что это далеко не так.

На рабочем уровне эксперты перебирали разные варианты: от грозных заявлений и бряцания оружием вплоть до посылки советских войск в Сирию. Причем особые эмоции вызывала не перспектива удара по этим ракетам с воздуха — здесь мы еще сможем хоть как-то отбиться, — а наземной операции израильской армии. Кто тогда защитит наши ракеты? Ведь их обслуживает горстка советских солдат, и они фактически беззащитны. А на сирийские войска и палестинские отряды полагаться нельзя. И что тогда? Не только ракеты, но и наши солдаты попадут в израильский плен? Этого допустить никак нельзя. Поэтому многие генералы из Министерства обороны и Генерального штаба, видимо, чувствуя поддержку Устинова, предлагали весьма радикальные планы.

Однако на них ушат холодной войны вылил начальник Генерального штаба маршал Огарков. Он прямо называл эту затею авантюрой.

Мы ни при каких обстоятельствах не сможем обеспечить коммуникации и тыловое обеспечение этой группировки войск, — уверенно говорил он. — На суше они отрезаны Турцией — членом НАТО. Она может в одночасье перекрыть Босфор и Дарданеллы, а 6-й флот США блокирует подходы к Ливану и Сирии со стороны Средиземного моря. Что делать нам тогда: пробиваться к ним через Турцию, а значит начать третью мировую войну? Или оставить советские войска на позорное поражение и плен?

Огаркову удалось выиграть тогда это сражение. Андропов и Громыко его поддержали, а Устинов не стал настаивать. Но проклятый вопрос «что делать?» оставался.

В разгар этих дискуссий меня вызвал Громыко.

— Молодой человек, — сказал министр (он всегда так ко мне обращался). — Поезжайте в Генштаб — там будет обсуждаться вопрос о возможном нанесении ядерного удара по Димоне в Израиле…

— Андрей Андреевич, — спросил я его, — они что там, в Генштабе с ума посходили?

Лицо министра исказила недовольная гримаса.

— Вот это вы им, молодой человек, объясните, не употребляя подобных выражений.

Совещание вел генерал армии С. Ф. Ахромеев, который был тогда заместителем начальника Генерального штаба. Он сразу же предупредил, что обсуждается рабочая гипотеза, которая имеет свои плюсы и минусы. Возможная цель — израильский атомный реактор в Димоне (пустыня Негев). Ядерный удар не повлечет больших жертв, но ядерное оружие Израиля будет уничтожено, и это подтолкнет арабов к объединению и вступлению в войну с ним единым фронтом. А Израиль будет деморализован и лишен главного своего оружия, что и предопределит его поражение. К негативным аспектам этой «гипотезы» Сергей Федорович отнес риск вовлечения Советского Союза в мировую ядерную войну, хотя и считал это маловероятным.

Памятуя наказ министра, я бранных слов не употреблял. Но привел такую аргументацию. Обсуждаемая акция по своей сути крайне опасна прежде всего для самого Советского Союза. Она не спасет горстку наших солдат в Ливане, а бросит их на произвол судьбы. Применение ядерного оружия даже в пустыне — чудовищная авантюра. Она приведет к катастрофическому столкновению на Ближнем Востоке. На защиту Израиля встанут США, арабы в этой ситуации уйдут в кусты и что тогда, нам воевать уже с США? В результате Советский Союз будет поставлен перед неприемлемой дилеммой: либо признать свое поражение в качестве агрессора, первым применившем ядерное оружие, либо начинать ядерную войну со всеми вытекающими отсюда последствиями для самого существования страны.

Надо сказать, что многие высказали тогда схожие мнения. Никакого решения принято не было.

Тем не менее на следующий день я позвонил начальнику Генерального штаба Н.В. Огаркову и попросил принять меня. О совещании у Ахромеева он уже знал. Молча слушал, вопросов не задавал и только внимательно смотрел на меня, чуть прищурив глаза и откинувшись в кресле. Когда я закончил, он спросил отчужденно:

— Все это так, но ведь что-то и делать надо?

Я ответил, что зенитные ракеты надо либо передать сирийцам, либо вывести их из Ливана, иначе мы станем заложниками этих ракет. Огарков ничего не сказал, только коротко бросил:

— Надо думать.

* * *

Не знаю как обсуждали между собой все эти варианты «возможных мер» Андропов, Устинов и Громыко, и обсуждали ли они их. Думаю, что обсуждали. Потому что на следующий день, 3 июня, меня снова вызвал Громыко и велел срочно, архисрочно писать обращение от имени Андропова к Асаду и Арафату. Суть — соблюдать осторожность и быть бдительными.

Возможности нанесения каких-либо ударов по Израилю министр тогда не касался. Но сказал, что посылка наших военнослужащих в Сирию вместе с ракетами представляет определенный риск. Однако через год эти ракеты будут переданы сирийцам, наши солдаты вернутся домой и острота ситуации для нас спадет. На этот счет уже есть решение Политбюро. Поэтому важно продержаться этот год.

В результате Асаду и Арафату пошло обращение Андропова, в котором настоятельно рекомендовалось соблюдать высокую степень бдительности и не дать себя застать врасплох. «А главное — не давать Израилю никакого повода для развязывания войны, не давать повода, который он мог бы использовать в целях авантюры».

В этом контексте сирийскому руководству осторожно давалась также рекомендация выразить готовность к уходу из Ливана при условии, если эту страну покинут израильские войска.

Израилю удается создать впечатление, говорилось в послании Андропова, что израильские войска будто готовы уйти из Ливана и только позиция Сирии и ООП препятствует этому, а, значит, и установлению мира. Не в интересах Сирии давать Израилю возможность использовать такую демагогию для нагнетания напряженности. Ведь именно Сирия первая настаивала на том, чтобы израильской агрессии был положен конец и Израиль ушел из Ливана без условий, ущемляющих независимость и суверенитет этой страны. Как известно, Сирия ясно заявляла, что в таком случае и она выведет свои войска.

Дата добавления: 2017-01-13