Древне-языческая мифология, представления о душе и загробной жизни, праздники и обряды

В эпоху принятия Россией христианства русское язычество находилось еще на низшей степени развития, на переходе от непосредственного поклонения явлениям и силам природы,

— солнцу, месяцу, звездам, заре утренней, ветрам буйным, морозу, царю-огню, матери сы­
рой земле, живой воде, зеленой дубраве и прочих, которые доныне призываются в народных
заговорах и песнях, — к олицетворениям этих явлений и сил в личных образах. Такие олице­
творения распространялись в ней пока только еще на низшие, более простые и понятные бо­
жества: на домового — божество домашнего очага, на леших, водяных, русалок, на бабу-ягу

— олицетворение зимы и всяких страхов вне дома и вне благодетельного влияния домашне­
го очага, на деда мороза, на кощея (костяка) — тоже зимнее божество, на божества смерти
(нежить, морена), болезней и проч. Но божества высшие — более отвлеченного характера —
еще не успели развиться в ней до ясных образов, и известны нам почти по одним только
именам. Сюда относятся: Сварог — божество неба, вроде Варуны индусов и Урана греков,
которого, вероятно, и имели в виду Прокопий и другие древние писатели, свидетельствовав­
шие, что славяне поклонялись единому Богу, верховному между другими низшими божест­
вами, затем братья Сварожичи — огонь, высшим проявлением которого были молния и гром,
олицетворенные в образе громовника Перуна, и Дажьбог — солнце. Идолы этих Сварожичей
видим на киевском холме при Владимире. Вместе с ними там же стояли идолы Хорса — бо­
жества зимнего солнца, иначе называвшегося Карачуном (хрс, крш., крч.), Стрибога — деда

Holy Trinity Orthodox Mission

ветров. Волоса — бога скота, и непонятных божеств Симарглы и Мокоши, из которых пер­вую считают богиней молнии, вторую водяной богиней, морской царевной Ладой, супругой солнца. Были у славян и божества темные, злые, как, например, смерть, мороз, карачун и другие. По космогоническим преданиям, в создании и жизни мира участвовали и те и другие — одни созидали, другие портили и разрушали созданное первыми. Земля возникла первона­чально из воды в виде острова, известного в народных преданиях под именем Буяна, на ко­тором живут все буйные, вечно деятельные силы, отцы и матери всего живущего; поэтому к Буяну и силам, находящимся на нем, и доселе обращаются в разных случаях за помощью на­родные заговоры. Живя одной жизнью с природой, славянин и душу свою роднил с приро­дой, представлял ее в материальном виде, в виде воздуха или огня — частицы царя огня, ста­вил в тесную связь со светилами, со звездой, под которой родился человек, и считал все про­явления ее жизни какими-то напускными и наносными. Вся жизнь его была окружена приме­тами по разным явлениям природы, поверьями, чародейными средствами, заговорами и та­инственными, кудесническими обрядами. Была сильно развита вера в судьбу, в то, что чело­веку "на роду написано"; божества судеб или долей каждого человека назывались Рожани­цами и считались покровительницами женщин и детей. В памятниках старины упоминается еще божество Род, — это, вероятно, общее божество судьбы. Будущую жизнь русские славя­не представляли в форме настоящей, а потому погребали или сжигали покойников вместе с разными принадлежностями их обыденного быта. Путь на тот свет лежал, по их верованиям, через море, поэтому покойника погребали или сжигали в ладье и клали с ним деньги за пере­воз. Над умершим совершалась пьяная, шумная тризна. Сохранялись следы поклонения ду­шам предков, например, в чествовании домового, самое название которого дедом указывает на его родовое значение, в почитании Чура или Щура (пращур, предок), именем которого за­клинали в опасностях и божились при спорах о собственности, в поверьях о кикиморах и ру­салках, что они — суть души некрещеных людей (в старину все были некрещеными).

По своему богослужебному развитию славяно-русская религия стояла тоже еще на низ­шей, переходной степени от частного, домашнего культа к общественному. Последний был очень слабо развит, так как и сами славянские роды жили между собою еще разрозненно, и начинал устраиваться только в городах, где уже завелись кумиры, но не имел еще ни храмов, ни жрецов. У славян, правда, были волхвы, но они не были постоянными общественными жрецами, а только временными посредниками между людьми и богами в особенных, чрезвы­чайных случаях. Совершителями постоянных обрядов оставались в семьях главы семей, а в общих религиозных собраниях, если в их обрядах, песнях и жертвах не участвовали все со­бравшиеся вместе, толпой — выборные старики или девицы. Круг языческих праздников оп­ределялся годовыми поворотами солнца, — главного божества славянина-земледельца. Зим­ний солнцеворот сопровождался праздником коляды, когда праздновалось рождение летнего солнца, царство которого должно заменить царство зимнего солнца — Карачуна. Главными принадлежностями праздника были колядование — сбор на общую жертву юному богу — и общие взаимные благопожелания и гадания по поводу обилия и счастья на будущий год. За ним следовали весенние праздники: встреча весны, праздник красной горки, которая только лишь показалась из-под снега, радуница, которая оживляет даже покойников, и разных пе­риодов возрастания и возмужания юного бога. Он является в обрядах и песнях то в виде Яра, Юра, Юрия, слившегося потом со святым Георгием, отмыкающего землю, выпускающего траву для скота, то в виде Власия, выгоняющего коров на пастьбу, с его масляным культом,

Мокошь — единственное женское божество древнерусского пантеона, чей идол в Киеве стоял на вершине холма рядом с кумирами Перуна, Хорса, Дажьбога, Стрибога, Сварога и Велеса, Симарга (Семаргл) — божест­во огненных жертвоприношений, обычно являющееся в виде вещей орлоподобной птицы. — прим.ред

Holy Trinity Orthodox Mission

то в виде юного Лада, влюбленного в прекрасную Ладу, ее жениха, воспеваемого особенно в праздник семика. Летний солнцеворот, когда вся природа приходила в полную, чародейную силу, ознаменовался торжеством купалы — праздником брака солнца и Лады, с очиститель­ными кострами, с собиранием чародейных трав, поверьями о таинственных обрядовых сбо­рищах ведунов и ведьм на Лысой горе. Последний праздник ярилы выражал уже обессиление и погребение ярого солнца.

Понятно, что малоразвитые в сознании язычников высшие божества после введения христианства должны были забыться скорее, чем божества низшие, более ясные и более близкие к человеку, жившие вместе с ним в его избе, в его родной реке, в лесу и повсюду, куда он ходил с своим топором, косой и сохой. Что касается до обрядов языческого культа, то для действия духовной и гражданской власти из них, разумеется, доступнее были обряды богослужения общественного, отличавшиеся более открытым характером; проникнуть в са­мое святилище русского язычества, бывшего исключительно семейной религией, — в тем­ные углы домашнего быта с его тайными, частными обрядами, — ни та, ни другая власть не имели средств, и эти домашние обряды долго сохранялись целиком. Целиком так же остался в народе и языческий взгляд на природу с его приметами, чародейными средствами, суеве­риями и обрядами, которыми обставлены бьши каждый шаг славянина, каждый предмет его домашнего обихода.

На такой же, даже еще более низкой степени развития стояли в России и религии ино­родцев. Исключение составляла разве только более других развитая религия литовцев, имевших у себя богатые храмы и сильную жреческую иерархию. Из особенностей финских религий обращает на себя внимание большее, чем у славян, развитие в них дуализма; свет­лым богам разных наименований (Юма, Тора, Пас) с их многочисленными семьями в этих религиях резко противопоставляются божества темные, злые (керемети и шайтаны): послед­ние чтились даже более, чем первые; финские волхвы занимались главным образом умило­стивлением именно злых богов, а не добрых.

Дата добавления: 2017-01-13