Обрядовый характер благочестия русских людей

Святые иконы. Дело Висковатого.

В XVI веке возник вопрос ο писании икон, потому что через Новгород и Псков в иконо-писание стало проникать западное влияние, появились иконы, писанные с латинских образ­цов и отличавшиеся множеством символических изображений. Стоглав определил, чтобы иконописцы непременно держались древних образцов, чтобы архиереи по епархиям устано­вили за иконописанием строгий надзор и запрещали писать иконы от самоизмышления, не по

Holy Trinity Orthodox Mission

старым образцам и людям неискусным и худой нравственности; в образец для мастеров он рекомендовал известного инока, иконописца Андрея Рублева (+ 1430). Вскоре после Стогла­ва началось волнение из-за икон, поднятое дьяком Иваном Висковатым. После большого мо­сковского пожара вновь расписывали иконами кремлевские храмы; для этого дела были вы­писаны в Москву новогородские и псковские мастера. В Благовещенском соборе священник Сильвестр, с доклада царю, велел им изобразить: Троицу в деяниях, Верую, Хвалите Госпо­да, Софию—Премудрость Божию, Достойно, Почи Господь в день седьмый, Приидите, лю-дие, трисоставному Божеству поклонимся и другие. Висковатый соблазнился ο новых иконах

— поддерживаемый отставленными от дела московскими мастерами, стал разглашать, что не
следует изображать иконным образом невидимое Божество и бесплотных, что первый член
Символа веры нужно изображать только словами, а потом до конца уже иконным письмом,
по плотскому смотрению, особенно порицал символические изображения, например добро­
детелей и пороков в виде женщин, Христа в виде ангела с крыльями и т. п., писал митропо­
литу жалобу, что Сильвестр старые образа вынес, а новые поставил по своему мудрованию.
В 1554 году был созван собор и решил дело в пользу Сильвестра. Висковатого за хулу икон
отлучили на три года от причастия. "Всякий должен знать свой чин, — сказал ему митропо­
лит, — овца не должна делать из себя пастыря, нога не должна думать, что она голова. Слу­
шай духовных отцов. Вам не велено ο Божестве испытывать; знал бы ты свои приказные де­
ла, — не разроняй списков."

Привязанность к форме, обряду отразилась и во всей нравственной жизни общества. Добродетелями времени были частое присутствие при богослужении, строгое соблюдение постов, кроме положенных, еще добровольных, обетных, по понедельникам и в 12 пятниц, вклады в монастыри и церкви, построение церквей, путешествия к святым местам, раздача пищи и денег бедным и тому подобное. Жизнь благочестивого человека вся строилась по церковному уставу; распределение времени, пища, одежда, этикет общежития, отношения между членами семейства — все носило печать религии. Даже внешний вид русского города и селения показывал, что религия — господствующая сила в стране; иностранцы видели в русских городах множество богатых церквей и монастырей, слышали неумолкаемый звон колоколов; по всем улицам стояли часовни и иконы с зажженными перед ними свечами, про­хожие крестились перед каждой часовней, а иные клали земные поклоны; везде можно было встретить духовенство с святой водой, крестами, иконами и пением; весьма часто соверша­лись крестные ходы. Но истинное религиозное чувство, которое оживляет обряд и преобра­зует нравственность человека, было мало развито. Среди множества вопросов и обличений в XVI веке подверглось обличениям и это противоречие между христианской внешностью и нехристианскими нравами; но даже те самые люди, которые всех резче обличали обрядовое благочестие, иногда были самыми типичными его представителями, например Грозный, ко­торый предлагал самые энергические обличения на Стоглавом соборе. Вся жизнь в его Алек­сандровской слободе была устроена по монастырскому чину; царь был игуменом, опричники

— братиею с разными монастырскими должностями. Каждый день эта братия упражнялась в
богослужении, а в промежутках между молитвами шли страшные пытки и казни или прояв­
ления грубого разврата. Достоинство молитвы определялось не силой душевного умиления, а
счетом поклонов, милосердие — счетом поданных нищему алтынов, усердие к церкви —
числом пожертвований в монастыри. Выразительным памятником этого благочестия остался
синодик Грозного, который он послал в Кириллов монастырь для вечного поминовения, за­
платив за него 2200 руб.; это огромное поминанье в двух томах, в котором записано 3470

Holy Trinity Orthodox Mission

душ убитых царем людей; царь даже не знал всех их по именам, а записывал по местам огу­лом: помяни, Господи, столько-то убиенных там-то, их же имена Ты Сам, Господи, веси.

Под благочестивой внешностью в обществе обнаруживалась азиатская грубость нравов. В общественных отношениях видим угнетение низших высшими, бедных богатыми, подчи­ненных начальствующими. В суде и управлении господствовали страшные пытки и страш­ные казни. Неуважение к личности, привычка давать волю рукам господствовали одинаково во всех классах общества. В разбоях, наездах на чужие дворы и имения упражнялись люди самые близкие к правительству — опричники. До чего доходила необузданность таких наез­дов, видно из того, что опричине поплатились своим добром не одна церковь и не один мо­настырь; в новгородской волости опричники разломали даже гроб преподобного Саввы Ви-шерского. Иностранцы замечали в русских слабость чувства чести, ложь и обманы. "Мои русские, — говорил им Грозный, — все воры." Всякий, приставленный к какому-нибудь делу старался нажиться на нем. Стоглав возмущался тем, что даже приставники богаделен — и те наживались за счет милостыни, которую боголюбцы подавали богаделенным нищим. Суще­ствовали грубые потехи, например кулачные бои, на которых побивали людей до смерти. Грозный увеселялся травлей людей медведями; то же делали и другие сильные люди. Обще­ственные сходки, пиры и беседы редко не оканчивались дракой и даже убийством. Морали­сты вооружались также против поголовного пьянства во всех сословиях, не исключая даже высшего духовенства, особенно против пьяного препровождения праздников и семейных торжеств. По описанию Стоглава, свадебный поезд, например, совершался пьяной толпой с дудками и бубнами, а, впереди ехал верхом, в епитрахили и с крестом, священник, которого тоже предварительно напаивали. В праздновании главных христианских праздников, кроме того, и теперь еще замечалась грубая примесь часто безнравственных языческих обрядов, что вызывало со стороны лучших духовных лиц сильные обличения. В 1505 году игумен псков­ского Елеазарова монастыря Памфил писал псковским властям, умоляя их прекратить гру­бый разгул купальского торжества в ночь на Рождество Предтечи, совершавшийся с диким беснованием всего города. В Стоглаве тоже говорится, что везде еще происходили обряды Радуницы; на великий четверг палили солому и кликали мертвых; в Троицкую субботу мужи и жены сходились на жальниках (кладбищах) и плакались на могилах с великим кричанием, а потом заставляли играть скоморохов, пели и плясали; на Иванов день и на Крещенье схо­дились мужи и жены и девицы на безнравственное нощное плещевание, бесовские песни, плясание, а после ночи все, как бесноватые, с криком купались в реке; в святки гадали и хо­дили по домам с играми и переряживанием. Собор велел преследовать и разгонять все такие сборища.

Дата добавления: 2017-01-13