Школы при архиерейских домах по Духовному регламенту

После учреждения Святейшего Синода открытие духовных школ пошло успешнее. Духовным регламентом положено было завести такие школы по всем епархиям. Содержать их указано отчасти за счет архиерейских домов, отчасти из сборов с церковных и монастыр­ских земель, с первых 30-й, со вторых 20-й части ежегодного хлебного дохода. Обучение в них сделано обязательным для всех детей духовенства; не обучавшиеся в них подлежали разборам для исключения из духовного сословия. Как и все другие школы Петровского вре­мени, когда под обучением разумели только выучку известному практическому делу или службе, духовные школы получили специальное и сословное назначение обучать детей ду­ховенства "в надежду священства." Курс обучения (разумеется, латинский) распределен был на 8 лет и состоял из изучения: 1) грамматики или латинского языка, при упражнениях в ко­тором рекомендовалось, кстати, изучать историю с географией посредством относящихся к этим наукам переводов, 2) из арифметики и геометрии, 3) логики с диалектикой, 4) пиитики с риторикой, 5) физики с краткой метафизикой, 6) политики и 7) богословия; на последнее на­значено два года. В воспитательном отношении архиерейские школы велено устраивать в виде закрытых заведений, "образом монастыря," с редкими свиданьями учеников с родными, со строгим распределением времени по точным "регулам" и звонкам и с неусыпным надзо­ром ректора, префекта и комнатных старших. Регламент предвидел, что ученики будут укло­няться от "стужительного жития" в таких школах, и определил — если при приеме в школу некоторые будут оказываться неспособными к ученью, таких испытывать целый год, не "притворяют ли" они "себе тупости," как другие "притворяют себе телесную немощь от сол­датства," по годичном же только испытании производить и исключение негодных учеников до окончания курса, и то, если ученик окажется уже окончательно "детина непобедимой зло­бы." Ректору за отпуск ученика из школы "отай" от Святейшего Синода, "за мзду," опреде­лено "жестокое наказание." Главное управление школами предоставлено было самим архие­реям и отнесено к делам епархиальной администрации. Их внешнее благосостояние, состав курса и учебного персонала — все зависело от личного расположения и забот архиереев. За­ведение школ первоначально, по крайней мере до 1730-х годов, шло медленно и с большими задержками; не было подготовлено для них ни средств, ни учителей, ни учебных пособий; сам Духовный регламент дозволял по нужде определять в учителя не одних знающих дело, но и просто только талантливых людей, которые могли бы приобрести нужные знания уже на должности. Состав курсов почти во всех школах по необходимости ограничивался только

Скрытно, секретно, украдкой.— Прим. ред.

Holy Trinity Orthodox Mission

славянской или латинской грамматикой да букварем Прокоповича. Учеников забирали в ученье насильно, иногда даже в кандалах, под конвоем; потом они убегали из школ и их та­ким же порядком приходилось ловить и возвращать обратно в школы. Сами их отцы и мате­ри были против школьного обучения и охотно помогали им укрываться от новой школьной повинности.

Обучение в архиерейских школах и их содержание.

Более полный курс, на манер киевского, начал вводиться в архиерейские школы только с 1730-х годов, и то не вдруг. Школы, успевшие завести такой курс, получали названия семи­нарии, а оставшиеся с одним славянским обучением стали считаться низшими. До Екатери­ны II всех семинарий успело открыться 26, но полные курсы до богословия включительно, кроме двух академий, существовали только в 8 семинариях, каковы были: Харьковская, на­зывавшаяся коллегиумом, заведшая у себя богословский класс в 1731 г., раньше всех семи­нарий, Петербургская в Невской лавре, Троицкая в Сергиевой лавре, Казанская, Новгород­ская, Псковская, Тверская и Смоленская; семинарии Тобольская, Рязанская и Нижегородская доходили только до философии; в остальных учение оканчивалось риторикой, а то не дохо­дило даже и до нее. Из таких неполных семинарий для приготовления к учительству или к высшим епархиальным должностям посылали по несколько лучших учеников доучиваться в чужие полные семинарии или в академии. Характер образования духовных школ, не исклю­чая академий, был чисто формальный; в низших классах изучались формы языка, в риторике — формы речи, в философии — формы диалектики, и только в богословии все эти формы находили себе искусственное применение в схоластическом развитии богословских истин. География, история и математика, которые велено преподавать Регламентом, вовсе не пре­подавались. Из языков изучался один латинский. Школьная дисциплина отличалась большой суровостью, в которой особенно винили начальников и учителей из черкасцев. От телесных наказаний не были свободны не только ученики, но даже и сами учителя. В автобиографии митрополита Платона рассказывается, как его, бывшего уже учителем Московской академии, архиерей Амвросий хотел наказать розгами в собрании всей академии и как он освободился от этого наказания благодаря только заступничеству доброго ректора. Содержание всех школ было весьма неопределенно и непостоянно, зависело всецело от епархиальных сборов и средств архиерейских домов. Случалось, что за недостатком средств распускались на неоп­ределенное время целые школы; оклады наставников были крайне бедные, помещения школ тесные и жалкие во всех отношениях. Ученики не только своекоштные, но и казеннокошт­ные, или, как их звали, "бурсаки" должны были приобретать себе прокормление "кондиция­ми" (уроками), перепиской, даже физическими работами; святитель Тихон например, учась в Новгородской семинарии, нанимался в свободное время у огородников копать гряды. В Кие­ве воспитанники академии собирали подаяния по дворам горожан, распевая псалмы, канты и концерты, произнося речи, стихи, диалоги и разыгрывая комедийные действа, хотя академия имела весьма заботливых попечителей и благотворителей в лице киевских архипастырей, ка­ковы особенно были Рафаил Заборовский и Арсений Могилянский.

С царствования Екатерины II настало новое время для всего русского образования вооб­ще. Прежний специально-сословный строй его начал сглаживаться; вместо прежней выучки стали заботиться об общем образовании воспитанников и заводить новые общеобразователь­ные школы. Общеобразовательные предметы начали вводиться и в курсы духовных школ. К 1766 году особая комиссия, состоявшая из преосвященных Гавриила и Иннокентия и иеро­монаха Платона, по поручению правительства выработала целый проект преобразования ду­ховных школ, которым предполагалось разделить их на высшие, средние и низшие и ввести в

Holy Trinity Orthodox Mission

них новые, соответственные этим степеням курсы, новые, более современные методы и педа­гогические приемы. Проект этот не остался без влияния на состояние духовных школ, хотя и не был приведен в исполнение. Особенно важное значение получил вопрос ο приготовлении учителей духовных школ. В 1765 г., по желанию императрицы, при Московском университе­те предположено было открыть богословский факультет, а для приготовления в него препо­давателей было отправлено 16 лучших духовных воспитанников в заграничные университе­ты. Факультет этот не был открыт, и посланные за границу по возвращении распределены были по разным местам, но несколько человек из них попали и в учителя духовных школ. Некоторые архиереи для приготовления учителей посылали лучших своих семинаристов слушать лекции в Московском университете и в филологической семинарии Дружеского ученого общества; здесь слушали лекции, например, студенты Московской академии Сера­фим Глаголевский (после митрополит) и Евгений Болховитинов. С 1788 г. митрополит Гав­риил из своей невской семинарии устроил нечто вроде учительской семинарии для приго­товления учителей в другие епархии. Число и достоинство учителей для духовных школ во­обще значительно поднялось за это царствование. Притом же на учительских местах появи­лись новые свежие силы из великороссов, вносившие в преподавание и в дисциплину духов­ных школ новый, более современный и гуманный дух. Господство схоластики и латыни было поколеблено; стало распространяться изучение греческого языка и языков новых, особенно французского; формальное направление духовного образования восполнялось постепенным введением в семинарии изучения географии, истории, физики и отчасти математики. Бого­словие и философия преподавались уже во всех семинариях, и учеников знакомили не с од­ними схоластическими системами, но и с новой немецкой философией (Лейбнице вольфиан-ской) и с новыми протестантскими богословиями. На формальное развитие и знание латыни, впрочем, все еще обращали главное внимание. В 1800 году возник вопрос ο преподавании главных наук на русском, а не на латинском языке, но митрополит Платон, хотя ранее всех архиереев стал заботиться об изучении русского языка в своих школах, решительно выска­зался против такого ослабления латыни. От прежней суровой и огрубляющей системы семи­нарского воспитания оставались еще ясные следы повсюду, но ее всюду уже осуждали; под­нялись речи ο других, более действительных средствах к смягчению грубых бурсацких нра­вов, чем телесные наказания прежнего времени, ο "внедрении," как выражалась семинарская инструкция митрополита Платона, в учениках "благородного честолюбия," ο возвышении в семинариях эстетического образования, об ослаблении грязных наклонностей к пьянству и прочее. Что касается до содержания духовных школ, то в 1764 г. для них в первый раз опре­делены были штатные оклады постоянного характера, которые, как ни были малы, все-таки должны были спасать от многих прежних случайностей их существования. Н а все школы с 6000 учеников было ассигновано всего до 40000 р.; к 1784 г., когда число учеников дошло до 12 000, сумма оклада на школы поднята была до 77400 руб.; потом при императоре Павле она дошла до 182000 руб., но правительство распорядилось тогда открыть еще две новые академии, Петербургскую и Казанскую, и до 8 новых семинарий. На низкие школы окладов не было назначено, и они должны были поэтому содержаться на остатки от небогатых семи­нарских окладов. Самый высший семинарский оклад — ректорский простирался всего до 300 руб., учительский от 30 до 150 руб., на студента академии приходилось от 8 до 15 руб. в год. Понятно, что при таких малых окладах духовные школы по-прежнему продолжали нуждать­ся в сборах с духовенства и составляли предмет тяжких забот для архиереев; множество бед­ных учеников архиереям приходилось содержать за счет и в ущерб церковной службы, по­средством предоставления им церковных мест. Наконец, до последнего времени не было за­ведено общего управления духовными школами; оставаясь только епархиальными, архие­рейскими учреждениями, они не имели ни взаимной между собой связи, ни общего устава,

Holy Trinity Orthodox Mission

ни определенных однообразных курсов, зависели во всем своем строе от воли и вкусов одних местных архиереев; академии, начинаясь с низших классов, как и семинарии, ничем почти не отличались от последних. В таком положении духовные школы просуществовали до самого преобразования их комитетом 1808 г. Всех их к этому времени было: 4 академии, 36 семина­рий и до 115 низших училищ, с числом учеников, простиравшимся до 29000 человек.

Дата добавления: 2017-01-13