Жукова Н.С. Формирование речи у детей с моторной алалией 3 страница

Совершенно другая картина наблюдается в случаях, называемых в неврологической практике амнестической афазией, при нарушениях задненижних отделов левой височной области. У больных этого типа сохранена дифференцировка набора звуковых элементов, составляющих слово. Они владеют полным запасом речевых звуков по нормам данного языка и, следовательно, могут отличать одно слово от другого. Они обладают полным нормативным лексиконом, сложившимся у них к данному времени. Таким образом, при афазии этого типа сохранны устройства для приема звуковых элементов, составляющих слово, но у них нарушено звено механизма составления сообщения из фонда слов. Для того чтобы принять некое сообщение, необходимо словесный последовательный ряд элементов перевести в одновременный. Для этого первые принятые слова должны удерживаться до тех пор, пока не будет принято последнее слово сообщения. Только при этом условии произой- дет фразовый синтез. Удержание слов обеспечивает этот синтез за время приема последовательно поступающих слов фразы. Как только фраза принята, должно произойти переозначение ее целого значимого состава, т. е. замена его новым кратким сигналом. Этот процесс легко обнаруживается в том общеизвестном факте, что слушающий может ловторитъ принятое сообщение. Однако такое повторение обычно происходит в других словах, чем прием. Сохранение при повторе обозначения тех же предметных отношений, что и при приеме, свидетельствует об эквивалентности переозначения. Известно', что дети старшего дошкольного возраста и даже младшего школьного повторяют принятое сообщение почти дословно. У них еще не сложилась система словесных переозначений, но очень исправно действует более элементарный фразовый синтез. При заучивании в школе уроков наизусть страдает культура лереозначений, т. е. у учащихся не развивается способность то же самое сообщение передавать эквивалентными (другими) словами. При амнестической афазии разрушается фразовый синтез. Больной описывает свое состояние так: «Скажу одно слово, а дальше забуду. Следующее скажу, а предыдущее уже забыл и не могу связать слова во фразы»1. В результате из принятых слов не может быть составлено сообщение, следовательно, невозможно и переозначение словесных комплексов, афазик не понимает речи. Приведенное характерное признание больного позволяет высказать предположение о некоторых деталях механизма упреждающего фразового синтеза. Больной говорит не о той речи, которую он слышит от другого, а о своей собственной, механизм которой у сенсорного афазика является сохранным. Однако, как мы видим, у него нарушается и собственная речь. Это явление можно понимать так. Речедвигательный анализатор способен упреждать предстоящие к произнесению слова, но удержание их при устной речи происходит также и в слуховом анализаторе. Совершенно очевидно, чгго слуховой анализатор никак не может упреждать приема, в то время как усиление удержания произнесенных слов рече-двигательным анализатором выбывало бы лишь застойное возбуждение, «застревание», персеверацию ранее всплывшего слова. Таким образом, можно думать, что в устной речи работа по составлению фразы делится поровну между речедвигательным и слуховым анализаторами. Речедвигательный анализатор упреждает предстоящие к произнесению слова и производит их, а слуховой в процессе контроля помогает удерживать уже произнесенные слова. Тот факт, что при амнестической афазии разрушается именно удержание произнесенных слов, подтверждается сохранностью у этих больных процесса чтения. При чтении переход от последовательного ряда к одновременному синтезу облегчается тем, что в письменном тексте представлен одновременный ряд. Некоторые затруднения при чтении у афазика объясняются тем, что расположенные друг за другом видимые слова все равно приходится объединять во временном синтезе, хотя это облегчается тем, что к каждому из прочитанных слов можно вернуться путем поворота глазной оси. Как указывалось в предшествующей главе, явление амнестической афазии может быть на короткий срок воспроизведено в эксперименте и У здоровых людей. В опытах А. Н. Соколова показано, что задержка речевых кинестезии при чтении текста вызывает забвение прочитанного, хотя в процессе чтения каждое из слов принималось и узнавалось. Следует думать, что при чтении про себя, где нет упреждения предстоящего текста, функция удержания прочитанного осуществляется речедвигательным анализатором, для чего и требуется усиление кинестезии. При записи собственного текста оба процесса, как удержание, так и •—-—,___ 1 А. Р. Л у p и я, Травматическая афазия, изд-во АМН СССР, 1947, стр. 143, упреждение, должны совершаться в речедвигательном анализаторе,, вследствие чего этот процесс и является наиболее сложным и трудным. К аналогичным выводам приводят наблюдения и за случаями моторной афазии. Здесь также обнаруживаются два вида нарушений механизма речи в звеньях: а) составление слов из звуков; б) сообщения из* слов. Поражение ретроцентральной области левого полушария большого мозга приводит к выпадению произвольных артикуляций активных органов речи — движений языка, губ, подъема и опускания челюсти.. По наблюдениям А. Р. Лурия!, больной старается найти нужную артикуляцию при помощи ощупывания артикуляционного аппарата или путем зрительного контроля через наблюдения за движениями языка и губ в зеркале. В редких случаях нарушаются произвольные движения вдоха, выдоха, поцелуя. Эти явления отчетливо отличаются от дизартрических. При моторной афазии нарушается лишь речевая артикуляция, тогда 'как при дизартрии теряется управление языком при всяких движениях. При бульбарном параличе теряется управление и другими речевыми органами— гортанью и глоткой. Аналогично сенсорной афазии и при моторной также нарушается чтение и письмо. Отсутствие речедвижений для производства звуковых элементов не дает возможности образовать сигнал, который мог бы быть замещен зрительным сигналом буквенного обозначения речевых звуков. При чтении афазик смешивает буквы: б—м\ д—л-н2. Так же как при сенсорной афазии аналогичного типа, в моторной элементной афазии нарушается не только статика, но и слоговая динамика. В речедвижениях больного постоянные элементы не выделяются из переменных в разных слоговых сочетаниях. У него не складывается слоговая стереотипия слова. Выделив отдельные буквы текста, он не может соединить их в целое не только в громком произнесении, но и при чтении про себя. При другом виде моторной афазии нарушается отбор слов для составления сообщения. При поражении определенной части премоторной области (зона Брока и смежные с ней поля) больной может правильно произносить как отдельные звуки речи, так и целые слова, но он не может объединить слова в фразовом синтезе. Вместо упреждения предстоящего к произнесению слова в фразе у него усиливается удержание только что произнесенного, т. е. возникает возбудительная слоговая и словесная инертность. При произнесении слова первый или последний его слог, как наиболее сильные.компоненты звукокомшюкса, могут многократно повторяться, персеверировать. По наблюдениям А. Р. Лурия, если тако>му больному и удается сказать, например, такой ряд слов: дом-стол-кот, то по требованию изменить этот порядок он будет его только повторять. Нарушение упреждающего синтеза хорошо видно из такой записи речи премоторного афазика: «У хозяина... курица была... золото было... а потом... убил курицу... достал золото... а золота нет...»3 При сенсорной афазии второго типа динамика речи страдает от того«, что нарушается специфический для слухового анализатора синтез во времени для удержания ранее произнесенных элементов, а в случае моторной афазии премоторного вида динамика речи страдает вследствие ослабления специфического для речедвигательного анализатора упреждающего синтеза. Таким образом, данные из области сенсорной и моторной афазии с их подвидами в полной мере совпадают с психологическим анализом нормальной структуры речевого процесса. Механизм речи является саморегулирующимся. Он построен из парных звеньев, взаимодействие которых тонко регулирует тот или другой компонент речевого процесса в целом. Слуховой прием контролирует выдачу речи, а выдача обеепечи- 1 А. Р. Лурия, Травматическая афазия, изд-во АМН СССР, 1947, стр. ИЗ, 2 Там же, стр. 115. Ä T а м же, сгр. 79. вает появление самого подконтрольного звукового эффекта. Отбор звуков и отбор соответствующих им речедвижений позволяют различать, слова и сформировать словарь, не играющий, однако, сам по себе самостоятельной роли, а являющийся лишь фондом, из которого черпаются слова для составления сообщения. И, наконец, обе эти пары звеньев внутри себя расчленяются на речевую статику и динамику. Патологический материал интересен в том смысле, что указывает на органическую раздельность и функциональную согласованность всех этих звеньев механизма речи. Как бы ни были разбросаны в коре большого мозга устройства, обеспечивающие работу отдельных звеньев механизма речи, их функциональное единство обеспечивается только выучкой, совместным применением в процессе речи. Поэтому в основе функционального единства механизма лежит соотношение приема и-выдачи, которое в процессе применения языка становится эквивалентным. По самой сути дела прием должен быть двойным, а выдача одинарной. Должна быть принята не только чужая речь, но и своя собственная; только при этом условии будут достигнуты эквивалентность рядов и тождество средств передачи. На выдаче же должен появиться общий и единый для обоих говорящих акустический результат, что также является условием тождества средств передачи. Двойной прием обозначает, что "слухом принимаются звуки, а речедвигательным анализатором—его же собственные движения, обеспечивающие производство звуков. В этой связи представляет интерес установить на материале приведенных выше фактов из области афазий соотношение между премотор-ной, моторной и постцентральной областями коры. В указанной выше работе А. Р. Лурия 1 моторную афазию, связанную с нарушением речевой постцентральной области, относит к патологии афферентной системы.. Это положение можно считать вполне убедительным лишь в том случае, если признать, что и премоторная афазия также возникает вследствие нарушения афферентаций от органов речи. Не только формирование словаря, но и отбор слов невозможен без усиления динамической структуры отбираемых словесных стереотипов и ослабления структуры тех, которые отклоняются три отборе. Усиление же динамической структуры стереотипа нуждается в активности речевой периферии, о чем говорилось в предшествующей главе. Собственно эффекторным, исполнительным звеном будет только моторная кора, непосредственно связанная с двигательными ядрами ствола и спинного мозга. Во всех остальных областях коры, поскольку там осуществляется анализ и синтез, всегда устанавливается соотношение между приемом и выдачей. Электрическое раздражение постцентральной области ведет к изолированным движениям отдельных мышечных групп. Если же эту область, отделить от моторной коры, двигательные реакции исчезают2. Но то же самое происходит и при удалении премоторной области у высших млекопитающих. Так как при этом моторная кора сохранна, то мышечные сокращения не пропадают, но теряются тонкие дифференцировки в системе сложного двигательного акта, т. е. набора движений3. Таким образом, в обоих случаях происходит не только запуск самих движений, но главным образом их предварительная аналитико-синтетическая регулировка, осуществление которой возможно только на основе учета и дифференцировки принимаемых сигналов, вызванных внешними раздражителями. Для речи— это прием акустического эффекта и прием речедвижений, производящих акустический эффект. Наличие программного автоматического регулирования по конечному результату и позволяет 1 А. Р. Лурия, Травматическая афазия, изд-во АМН СССР, 1947, стр. 107 и ел. 2 «Цитоархитектоника коры большого мозга человека». Медгиз, 1949, статье M. M. Курепина и А. А. Хачатуряна, стр. 295. 3 Т а м же, статья Е. П. Кононовой, стр. 340 и ел. 73, отнести нормальную речь к категории механизмов, самонастраивающихся и саморегулирующихся. Из сказанного следует, что оба звена приема, как слуховой, так и кинестезический, можно рассматривать как обратные связи, замыкающие циркулярную цепь автоматического регулирования и обеспечивающие условия для формирования элементов словаря, который, надо думать, складывается в виде стереотипов в премоторной области коры. Аффе-рентация, получаемая через постцентральную область, должна дойти до.премоторной зоны. Только при этом условии сформируется словесный стереотип. Применение же словаря для составления сообщения потребует новых всесторонних афферентаций. Известно', что от.премоторной области коры, кроме пирамидного пути к моторной коре, идут мощные пучки центростремительных и центробежных связей к подкорке и к органам вегетативного управления. Так как динамика речи непосредственно связана с процессом дыхания, то афферентация от этой системы входит как неотъемлемое звено в механизм речи. В дальнейшем значительная доля нашей работы посвящена изучению этого вопроса на -специально собранном фактическом материале. § 7. ГЛУХОНЕМОТА При глухонемоте, вызванной поражением акустических рецепторов, не обнаруживается каких-либо патологических изменений коры большого мозга. В исследовании И. Б. Штерн 1 показано, что уклонения в цитоар-хитектонике слуховой и речедвигательной коры у рано оглохших следует рассматривать не как нарушение морфогенеза, а как варианты нормы. Таким образом, при изучении глухонемоты в руках исследователя находится весьма интересный случай нарушений механизма речи. Здесь.исключен первичный, рецептор-ный анализ приема речи. Сложный звук, поступающий к наружному уху, не разлагается на признаки, которые не могут теперь транспортироваться в кору. Вместе с тем речедвигательный анализатор находится в полной готовности. Про>-изводство речи невозможно потому, что корковый отдел речедвигатель-;ного анализатора пуст. Он не заполнен теми связями, которые могут образоваться в нем при посылах обратной связи по сенсорной части рефлекторной дуги от речевых органов. Сами же посылы обратной связи не могут появиться в нормативной форме, так как отсутствует слуховой контроль. Задача изучения, таким образом, состоит в том, чтобы выяснить, какими способами может быть замещен слуховой контроль. Найдя заменитель слухового контроля, можно наладить нормативную двигательную обратную связь и тем самым организовать в корковой части речедви-гательного анализатора систему связей запуска нормативных речедви-.жений. Заменитель должен быть эквивалентен слуховому контролю для того, чтобы такая же эквивалентность образовалась в посылах обратной связи. Эту задачу и ставит перед собой сурдопедагогика. Практическое решение такой задачи оказывается делом очень трудным. Разборчивость звуковой речи глухонемых, выходящих из специальных школ, достигает только 37,2%. Слушающий с большим трудом может догадаться о том, что сказал ему глухонемой, даже в том случае, если тема разговора совершенно проста. Для того чтобы добиться и этих результатов, затрачиваются годы и множество усилий сурдопедагогов. Вопрос о том, какой заменитель может компенсировать потерю слухового контроля, обсуждается в ряде работ, из них наиболее систематически в одной из статей Ф. Ф. Pay2. 1 И. Б. Штерн, Морфологическая характеристика центрального конца слухового и речедяигательного анализаторов у глухонемых, «Известия АПН РСФСР», '1954, вып. 62. 2 Ф. Ф. Pay, Роль произношения в усвоении глухонемыми детьми языка слов «Известия АПН РСФСР», 1954, вып. 62, стр. 31 и ел. Прежде всего надо выяснить возможности зрительного анализатора. При его помощи глухонемой может принимать речь в виде: а) чтения с губ; б) чтения написанного текста и в) чтения звукозаписи. ' Чтение с губ не дает полного совпадения системы,. принимаемой слуховым анализатором и принимаемой- с губ. Из 42 фонем русского языка лишь 13, по свидетельству Ф. Ф. Pay, могут быть отдифференцированы на основе чтения с губ. Исследований приема динамики речи при чтении с губ не проводилось, но можно предполагать, что максимальные потери происходят именно в этом случае. Уловить динамику ударений, группировки синтагм и фразовой интонации по едва заметным модуляциям губ.невозможно с достаточной полнотой и точностью. В буквозаписи имеется совпадение начертаний с системой звуков, так как буквы являются, при соблюдении известных правил, заменителями звуков. Но так как буквенные сигналы, в отличие от движений губ, являются абсолютно условными, эквивалентность между буквами и звуками может быть образована лишь.на первичной базе звуко-в. Процесс начинается с установления системы звуюзв, далее переходит на образование системы букв. Только после выработки эквивалентности возможен переход от букв к звукам -и обратно. Следовательно, путь замены слухового контроля через чтение текста совершенно не пригоден для обучения звуковой речи глухонемых. Нечего и говорить, что через чтение текста не может быть организована динамика звуковой речи глухонемого. Наибольших успехов можно добиться при помощи введения в качестве заменителя слуха зрительного чтения звукозаписи. Такое чтение, известное в литературе под названием «видимая речь» (visible speech) l, еще не применяется в наших школах для глухонемых. Принцип этого метода состоит в следующем. Произносимая нормально слышащим человеком речь, пройдя через усилитель и ряд фильтров, может быть превращена в изображение, в котором ее спектральный состав будет отмечен в виде характерных и хорошо различаемых зрением пятен. Глухонемой, имея перед глазами этот эталон нормативного произношения, путем ряда проб и ошибок может приспособить свой произносительный аппарат так, чтобы получающееся в результате этого новое изображение его «видимой речи» уподобилось заданному эталону. Этот способ является не чем иным, как средством воспитания речевых кинестезии, путем -к образованию эквивалентности между системой звуков и системой речедви-жений. По Маршалу, являющемуся изобретателем «видимой речи», согласный и гласный в слоге сливаются в общем звуковом давлении, хотя и хорошо отличаются друг от друга. В результате слог воспринимается в «видимой речи» как целое, а не как серия — согласный, гласный, согласный. Время гласного и его влияние на согласный 'как бы портретируются для данного момента. Однако, замечает Стетооя 2, попытки сделать акустические черты слога более выпуклыми в вариациях по интенсивности, при существующей форме аппаратуры, упущена, вследствие этого оказывается невозможным поймать слоговой пульс, который так необходим для синтагматической группировки слогов. Из этого замечания видно, что «видимая речь», в полной мере обеспечивая эквивалентность элементов статики речи и отражая первую ступень динамики, т. е. образование слога, не может показать динамических модуляций фразового синтеза. Изменение звуковысотных отношений, деление фразы на синтагмы, расстановка слов по уровням громкости, тонкие темпоритмичеекие перестройки — все это пока еще находится вне 1Штейнберг и Френч. (Steinberg Т. and French, The portrayal visible speech. Acoust.-Soc. Amer., 1946, 18).. 2 С т е т с о н. (R. Н. Stetson, Motor phonetic, a study of speech movements in -action. Amsterdam, 1951, s. 56). поля зрения «видимой речи». Применение этого прибора для выработки динамических модуляций затруднительно еще и потому, что все эти интонационные перестройки возникают в процессе живого общения, в зависимости от изменения ситуаций разговора и без особого искусства не поддаются имитации. Однако безусловно значительным шагом вперед как; теоретически, так и практически является достижение эквивалентное™ обеих систем и первой ступени динамики речи. Затруднения, которые возникают при установлении эквивалентности' между динамикой, принимаемой слухом, и динамикой, принимаемой зрением, возникают от того, что элементы зрительного ряда расположены в пространстве, тогда как элементы слухового ряда — во времени. Можно соотнести точки пространства с точками времени, но способы соединения все равно будут разными — в одном случае синтез в одновременности, в другом — синтез в последовательности. Если произносится трехсложное слово с ударением на последнем слоге, то еще до появления ударного слога первые два слога перестраиваются. Это синтез во времени. Если же перед нами находится картинка, так сказать, «звуковой портрет» этого слова, то здесь уже сразу даны готовыми и ударный и безударный слоги, Это синтез в одновременности. Если же то же слово подавать по слогам, то будет исключено упреждение предстоящего ударения. Появившись к концу слова неожиданно, оно не сможет повлиять на уже произнесенные слоги. Для образования же динамики речи речедвигательный анализатор должен научиться делать упреждения. Есть еще один заменитель акустического рецептора, который интересен тем, что производит синтез во времени, так же как и слуховой анализатор. Это кожный анализатор. В известных условиях кожный анализатор может быть очень чувствителен к модификациям прикосновение разной силы, длительности и темпоритма. Эти модуляции в полной мере могут быть уподоблены речевой динамике. Одновременно с этим на кожный анализатор легко могут быть поданы статические элементы, так как они совершенно условны и всегда могут быть заменены любыми сигналами. На этом принципе основана дактилологическая (пальцевая) речь^ применяемая для общения со слепоглухонемыми. О том, в какой мере овладение речью этим способом совершенно, можно судить по достижениям О. Скороходовой, которая освоила метрику стиха и тонкую динамику речевого членения. Кожный анализатор сходен со слуховым и двигательным в том, чгго оба они способны принять и синтезировать сигналы,, развертывающиеся во времени и меняющиеся по силовым признакам. Речь, принятая с кожного анализатора, может быть полностью принята и ответно передана таким же способом другому человеку. Но именно потому, что она может быть передана таким же с п о с о б о м,. этот прием не приводит к овладению слепоглухим звуковой речью, а вызывает необходимость научить нормально слышащего человека дактиль-ной речи. Вот почему при слепоглухом всегда должен быть или переводчик, или ему приходится передавать речь,'вписывая слова на поверхности кожи. Обозначим систему приема с кожного анализатора слепоглухонемого через Кс, прием с кожного анализатора пере1водчика через Кп и прием в норме через 3 (слуховой прием звуков), тогда Кс<- "* Кп<_ ~* 3 обозначает, что эквивалентность между кожной и звуковой речью устанавливается только через посредника. Задача же состоит в том, чтобы научить слепо-глухого производить звуки речи, принимаемые слуховым анализатором. Для этого необходимо систему К связать с системой речедвигателшого анализатора P д и установить связь Kcn± PдТ^З. Попытки в этом направлении и производятся в практике обучения глухонемых звуковой речи. Обучающийся, прикладывая руку ко рту, гортани, (носу, губам, грудной клетке говорящего, улавливает сигналы динамики речи. Пов^горяя и проверяя аналогичные модуляции собственных речевых органов, он до -некоторой степени научается контро- Лйровать речевую динамику. Были предложены и специальные вибраторы которъю переводили бы звуковое давление речи в • колебания яластинки. Совершенно очевидно, что при этом способе, даже если его усовершенствовать, может быть передана общая динамика речи, но будет «смазан» и'почгги пропадет элементный, звуковой 'состав. Рука глухонемого не может по ощупыванию поверхности тела различить меняющиеся объемы ротового и глоточного резонаторов. Вибрирующая же пластинка, если даже довести до минимума вносимые ей самой 'нелинейные искажения, передаст такую сложную сумму едва заметных колебаний, что отдифференцировать по ним тембровые компоненты будет просто невозможно. Такая пластинка должна вибрировать с звуковой частотой, работать как динамик, т. е. 'передавать саму звучащую речь. Но приложенная к коже, она потеряет большую часть вибраций. Таким образом, замена слуха зрением обеспечивает эквивалентность статики речи, но не дает эквивалентности в области динамики. Замена же слуха кожным анализатором передает динамику, но исключает статику. Кроме этих путей выработки речевых дифференцировок в речедвига-тельном анализаторе у глухонемых, есть еще один,!пожалуй, наиболее распространенный. Это прямой путь обучения глухонемых громкой речи. При помощи шпателя и зонда язык глухонемого может быть поставлен в положение, соответствующее произнесению того или другого речевого звука. Кинестезические импульсы, поступающие при этом в корковую часть речедвигательного анализатора, закрепляются в определенную систему связей, которая в дальнейшем может быть самостоятельно воспроизведена глухонемым. По расчетам Ф. Ф. Pay l при таком способе обучения в лучших случаях может быть достигнута дифференцировка 23 фонем из 42, имеющихся в русском языке. Динамика же речи при таком -способе компенсации вообще не может быть образована. Дополнительные мероприятия — движения рукой на ударениях и разделах синтагм, письменные обозначения темпоритма и т. п. — вносят некоторые улучшения в динамику речи глухонемого, но все же не делают ее вполне естественной. Опрашивается, почему и этот метод не приводит к полной компенсации потерянного слухового контроля? При формировании речевых кинестезии по указанной системе устанавливается эквивалентность между ре-чедвигательным анализатором и слуховым, но слуховой контроль производится не самим глухонемым, а обучающим его нормально слышащим человеком. Это контроль не своего, а чужого слуха. Назовем эту систему:СНУ (система нормативного уха — слуха). Как было показано выше, связь речедвигательного анализатора со слуховым осуществляется преимущественно через процесс общения. Только при этом условии возникает нормативная эквивалентность между приемом и выдачей звука. Это значит, что обучающий, получив от глухонемого ненормативный звук, перег.дает ему сообщение в виде инструкции о том, как исправить этот звук движениями органо-в речи. Он ставит ему язык, губы и т. п., тем самым сообщая правило, примерно такого содержания: «При данном положении жыка, челюсти и губ получится звук а», или: «При данном положении губ получится звук б» и т. п. Назовем инструкции подобного типа — И. Можно доказать, что Я<СЯУ, т. е. что объем.переданного в инструкции сообщения, регулирующего речедвижения, мейьше, чем количество элементов, принимаемых нормальным ухом или чужим ухом обучающего. Действительно, нормальное ухо, воспринимая звуки а, б, и, к и т. п., учитывает не только тембр, но и мощность каждого из звуков, которая во всех этих случаях различна и зависит от 'трех переменных: во-первых, ют объема резонирующей полости, во-вторых, от способа генерации звука 1 Ф. Ф. P а у, Роль произношения в усвоении глухо-немыми детьми языка слое. «Известия АПН РСФСР», 1954, вып. 62, стр. 49. и, в-третьих, от аэродинамических условий образования звука. Полная инструкция, т. е. И = СНУ, получилась бы лишь тогда, когда в сообщении обучающего было бы указано не только, как поставить глухонемому язык и губы, но и как включить голосовые связки, модулировать частотные движения, как включить межреберные мышцы, диафрагму, движения трахеобронхиалыюго дерева и т. п. Допустим, что обучающий знает все эти движения речевых эффекторов и составит о них инструкцию, но глухонемой не сможет ее выполнить, так как во всякой инструкции предписываются правила, выполнимые лишь для произвольно управляемой системы, здесь же»предлагаются 'Правила для системы, произвольно не управляемой. Ни по какой инструкции глотка и диафрагма не могут принять требуемого положения. Этим и объясняется появление у глухонемых характерных и главнейших дефектов произнесения,* даже в том случае, когда у них поставлена ротовая артикуляция. К этим дефектам относятся — сонорность (неправильное управление голосом), гнусавость (неправильное управление носоглоточным резонатором), воздушность (неправильное управление речевым дыханием). По той же причине глухонемые, обучаемые этим способом, не дифференцируют около половины числа фонем. В фактической части этой работы будет показано, что диф-ференцировка, например, согласных по мягкости и твердости происходит не только в ротовом, но и в глоточном резонаторе. Глоточная же трубка не управляется произвольно, поэтому глухонемые очень часто не различают звуки по мягкости и твердости. Это значит, что из алфавита статической системы выпадает 15 элементов. Таким образом, © речедвигательном анализаторе Д устанавливается эквивалентность со слуховым только в том случае, когда имеется сочетание двух слуховых анализаторов — обучающегося и обучающего. Если свое ухо, принимающее звук, обозначить 3Су, то Д ~+ (Зсу + 3^), где 3Чу — чужое ухо. Чужое ухо ведет контроль нормативности речевого звука, а свое ухо контролирует произвольно неуправляемую систему. Так бывает в норме. У глухонемого выпадение в правой части формулы эквивалентности одного из слагаемых нарушает и самое эквивалентность. Всякая интерорецепция учитывает раздражения, поступающие от внутренней среды организма, которая приходит в уравновешивание с внешней средой только через прием раздражителей, принимаемых экстерорецепто-рами. При приеме речевых сигналов должна быть учтена не просто внешняя среда, но социальная среда, поэтому внутренний речедвигательный анализатор и контролируется сдвоенным слуховым анализатором. Чужое ухо «говорит» только «да» и «нет», тогда как свое ухо следит за каждым шагом производимых речедвижений и приспосабливает их к выдаче таких звуков, которые могут быть приняты чужим ухом. Как видно, исследование глухонемоты приоткрывает очень многое в механизме речи. Оно восполняет и подтверждает положения, полученные при исследовании речевых кинестезии в норме, и встречается с теми же явлениями статики и динамики речи, которые были обнаружены при исследовании афазий. Отрицательный вывод, получившийся при рассмотрении способов компенсации потери слухового контроля, обусловлен тем, что сам механизм речи в целом изучен все же очень мало. Исследователи еще не смогли заглянуть во внутрь речедвигательного анализатора (являющегося внутренним) и проследить, как работает весь комплекс речевых эффекторов в норме и патологии. Главная задача этой работы состоит в том, чтобы приблизиться к постановке этого вопроса на основе достаточно полного объективного материала.

Дата добавления: 2017-01-14