Практика 7.1 Траектории институциональных изменений

Модель институциональных изменений. Агентами институциональных изменений являются предприниматели (экономические и политические), формирующие организации, которые являются их орудием. Индивиды, конечно, могут действовать и в одиночку, но могут и организоваться с определенной целью. Организованные группы способны к более концентрированному действию.

В институциональную структуру встроены стимулы, и они играют решающую роль в том, какие организации будут возникать, и какие знания и навыки они будут приобретать. Если институциональная структура общества поощряет криминальную деятельность, то будут возникать организации, которые используют эти возможности максимизации прибыли. Если, наоборот наибольшую выгоду в данных институциональных рамках предприниматели могут получить от производственной деятельности, то будут возникать организации, которые станут инвестировать средства в приобретение знаний и навыков в этой сфере.

Поведение организаций, максимизирующих богатство, может принимать форму выбора в рамках существующих правил и ограничений, или проявлятся в виде попыток изменения самих правил и ограничений. Какое направление выберет организация, зависит от ее восприятия выигрыша. В современной экономике организации затрачивают ресурсы в обоих направлениях.

Рассмотрим теперь простейшую модель институциональных изменений. Относительные цены изменились, и одна из сторон, участвующих в обмене (это может быть обмен как экономический, так и политический) чувствует, что она одна или они обе могут выиграть от изменения контракта. В этом случае будет предпринята попытка пересмотра контракта. Однако контракты вписаны в иерархию других правил и изменение условий договора может оказаться невозможным без изменения правил, находящихся на более высоких ступенях иерархии (или без нарушения какого-то неформального правила). В этом случае та сторона, которая хочет улучшить свое положение, может попытаться затратить ресурсы на изменение правил, более высокого уровня. Если же речь идет о неформальном правиле, то изменения в относительных ценах могут привести к их эрозии и замене другой нормой. Если люди начинают игнорировать неформальное правило, и оно перестает подкрепляться механизмом принуждения, то со временем оно перестает действовать и заменяется другим институтом.

Рассмотренная модель очень простая, здесь не учитывается большое количество других факторов, например, проблема безбилетника, которая препятствует коллективному действию.

Источником дискретных институциональных изменений служат войны, революции, завоевания и стихийные природные бедствия, которые нарушают непрерывность институционального развития. Дискретные изменения – это радикальные изменения в формальных правилах.

Почему непрерывность институциональных изменений нарушается и происходят революции? Обычно институциональные изменения происходят в рамках, с которыми согласна каждая из сторон. Кризисная ситуация в обществе может разрешаться с помощью перестройки политических институтов, но для этого институциональная структура общества должна предоставлять возможности компромиссов между игроками. Если в обществе нет институциональных рамок для разрешения конфликтов, если отсутствуют институты, которые выполняли бы роль посредника, тогда агенты институциональных изменений могут сформировать коалиции, которые попытаются разрешить кризис с помощью насилия.

Траектории институциональных изменений. Институциональные изменения, рассматриваемые в количественном аспекте, могут расширять сферу своего охвата, т.е. число экономических агентов, следующих соответствующему правилу, разными темпами.

Для одних возникающих или меняющихся институтов, – например, законов о налогообложении, снижающих налоговое бремя государства, – происходит практически мгновенное увеличение числа их адресатов от нуля до всей совокупности налогоплательщиков; для других, таких как деловые традиции добросовестного исполнения контрактов, привлечение новых сторонников из числа бизнесменов может происходить в течение длительного времени.

Приведенные примеры говорят о том, что различные институциональные изменения проходят разные траектории своего развития. Для описания этих траекторий в количественном аспекте, отражающем динамику распространения институционального изменения в экономике, удобно использовать термин «режим функционирования института».

Выделяются следующие основные режимы функционирования институтов:

v бездействие; при функционировании нормы в этом режиме индивиды знают о правиле, им известно, как требуется поступать в некоторой ситуации, однако они действуют иначе; в данном режиме могут существовать преимущественно формальные институты: «бездействующий закон» – вполне типичное, к сожалению, явление для отечественной практики, хотя в принципе возможен и «бездействующий обычай» – например, если он представляет собой ритуал, воспроизводимый жителями какой-то местности исключительно для туристов, т.е. как информационный товар;

v спорадическое действие; данный режим соответствует такой практике, когда при возникновении некоторой ситуации рассматриваемое правило может применяться, а может и не применяться; в последнем случае индивиды либо ведут себя, исходя из другого или других правил, либо же поступают по своему усмотрению, не опираясь ни на какое из правил, известных им и в принципе применимых в этой ситуации;

v систематическое действие; правило, существующее в режиме систематического действия, оказывается применяемым всегда (или почти всегда), когда в деятельности индивидов возникают ситуации, совпадающие с условиями использования соответствующей нормы.

Всякое институциональное изменение можно рассматривать как разновидность инновации. Это означает, что для институциональных изменений можно использовать представления об этапах жизненного цикла инновации.

Если наложить разновидности режимов функционирования нового или изменившегося института на этапы его жизненного цикла, можно построить соответствующую теоретическую типологию, характеризующую разнообразие траекторий институциональных изменений в количественном аспекте последних.

Этапы жизненного цикла института
Режимы функционирования	возникновение	становление	массовое использование	замещение	исчезновение
бездействие	+				+
спорадическое действие		+		+
систематическое действие			+

* Плюсами отмечена наиболее типичная траектория институционального изменения

Понятие траектории развития институционального изменения (или институционального развития) имеет, кроме охарактеризованного количественного, также и качественный аспект. В этом смысле под траекторией понимается последовательность изменений, которые претерпевает некоторый рассматриваемый (базовый) институт.

Примером такой траектории может служить последовательное изменение некоторого закона, осуществляемое в течение нескольких лет путем введения в него поправок. Каждая такая поправка может отражать накапливаемый опыт приме­нения закона, уточняя те или иные из его положений, добиваясь более полного достижения цели, которую преследовал законодатель, принимая соответствующие правовые нормы. Другим примером может служить постепенное изменение какого-то обычая, когда из некогда жестких правил поведения, имевших большое значение для определенной группы, он трансформируется в необязательный, «мягкий» ритуал, а после и вовсе исчезает.

Для всех такого рода траекторий изменения институтов важно различать два существенно разных их типа:

1. траектории, формируемые инкрементными изменениями (именно к ним относятся оба приведенных выше условных примера), и

2. траектории, содержащие определенные «разрывы», скачки или «институциональные шоки», означающие, что бытование исходного института фактически заканчивается, а его функции в экономике начинает выполнять иной институт (или целая их группа).

В соответствии с классификацией институциональных изменений, траектории второго типа можно охарактеризовать как включающие дискретные изменения. При этом вопрос о том, можно ли здесь говорить об изменениях одного института, включающих подобные сдвиги, или же речь должна идти о замещении его другим, остается открытым.

Зависимость от траектории предшествующего развития. Современное развитие институтов во многом зависит от того, по какому пути шло развитие институциональной структуры в прошлом, как осуществлялся отбор тех механизмов, институтов и организаций, которые мы наблюдаем в современной жизни. Суть зависимости от траектории предшествующего развития заключается в том, что в каждый данный момент времени в экономике могут произойти не любые (произвольные) институциональные изменения, а лишь те, которые оказываются осуществимыми в сложившихся ранее условиях, которые, в свою очередь, возникли как следствия более ранних аналогичных ситуаций.

Это положение широко применяется в литературе, посвященной, например, исследованиям различий в ходе реформ в странах Центральной и Восточной Европы, с одной стороны, и в государствах, образовавшихся на базе бывшего Советского Союза, с другой стороны. Утверждается, в частности, что более медленный и трудный путь реформирования экономики последних объясняется именно указанной зависимостью.

Роль прошлого в современном развитии институтов. Какую роль играет прошлое в современном развитии институтов? Можно выделить два основных подхода к этому вопросу.

Сторонники первого считают, что в обществе действует эволюционный механизм, который отбирает наиболее эффективные институты и организации, приносящие наибольшую пользу обществу.

Круг авторов, которые считают (иногда в неявном виде), что эволюционные процессы в целом ведут в направлении к оптимальности и эффективности, достаточно широк. Их иногда называют историческими оптимистами, а этот подход – панглоссианским по имени героя философской повести Вольтера.

В 1930-х годах в Англии и в 1940-х годах в Америке на базе эмпирических исследований поведения предпринимателей, было показано, что при принятии решений предприниматели не осуществляют расчет и сопоставление предельных величин издержек и выгод. Зачастую они даже не располагают информацией, необходимой для этих расчетов.

В ответ на эту критику Алчиан заявил, что выживают те фирмы и индивиды, которые максимизируют прибыль, даже если они и не делают это целенаправленно. Он выдвинул аргумент о естественном отборе, который был призван доказать, что обезличенные рыночные силы действуют таким образом, что соблюдаются все теоремы, описывающие поведение фирмы в неоклассической теории, даже если предпосылки о поведении фирмы, направленном на максимизацию прибыли, неверны. В условиях неопределенности, неполной информации и несовершенного знания максимизация прибыли не может быть руководством к действию. Заранее, ex ante, мы не можем сказать, какое поведение приведет к наилучшим результатам. Лишь задним числом, ex post можно определить, какие действия принесли наибольшую прибыль.

В теории Алчиана не предполагается, что экономические агенты действуют целенаправленно и сознательно. Индивид может реагировать на неопределенность, строго придерживаясь привычек и обычного поведения, которые ассоциировались с успехом в прошлом, он может использовать метод проб и ошибок, или имитировать поведение наиболее удачных фирм. Рынок же отберет те виды поведения, которые были бы правильными в условиях совершенного предвидения. Подобный тип рациональности Уильямсон называет органической. C этим типом рациональности ассоциируются эволюционные теории (Алчиан, Нельсон и Уинтер), а также австрийская школа (Хайек, Менгер, Кирцнер).

Фридмен в статье 1953 года пошел еще дальше и заявил, что естественный отбор ведет к оптимизирующему поведению агентов и фирм. Естественный отбор у Фридмена – это основание для того чтобы предполагать, что агенты действуют так, как будто они рационально стремятся максимизировать ожидаемый результат, независимо от того, делают они это или нет. «Таким образом, они как будто знают соответствующие функции спроса и издержек, вычисляют предельные издержки и предельный доход от всех доступных им видов деятельности и увеличивают масштаб каждого из видов деятельности до такого момента, пока соответствующие предельные издержки и предельный доход не сравняются».

У этих авторов, однако, остается неясным сам механизм естественного отбора. Алчиан предполагает, что фирмы имитируют тех, кому удается максимизировать прибыль. Но остается невыясненным вопрос о том, откуда фирмы знают, какие характеристики они должны имитировать. В качестве критики идеи Алчиана Пенроуз высказывает аргумент о том, что в экономике нельзя проводить аналогию с естественным отбором в биологии, поскольку не обнаружен экономический аналог наследственным характеристикам, передаваемым с помощью генов.

Уинтер и Нельсон нашли подобный аналог в рутинах, которым следует фирма. Рутина для них – это общий термин для всех нормальных и предсказуемых образцов поведения фирмы: конкретных технических методов производства товаров и услуг, заказа нового оборудования, политики в области инвестирования и НИОКР, реклама и стратегия деловой активности в отношении диверсификации продукта и заграничных инвестиций. Они наследуются в том смысле, что у организмов завтрашнего дня многие характеристики те же, что и у породивших их современных организмов. «Рутины являются основным понятием, характеризующим постоянство поведения в нашей экономической теории: «рутины подобны генам». В первом приближении можно ожидать, что фирмы поведут себя в будущем соответственно рутинам, применявшимся ими в прошлом». Рутины подвержены отбору: организмы с определенными рутинами могут функционировать лучше других, и их относительная значимость в отрасли возрастает.

Итак, этот подход основывается на идее о том, что капиталистическая конкуренция действует подобно эволюционному процессу в биологии, отбирая наиболее эффективные институциональные формы и способы организации. Эта идея прослеживается в работах Йенсена, Уильямсона, Меклинга, Норта и других институционалистов.

Сторонники второго подхода обращают внимание на те явления, которые противоречат тезису о том, что выживают только наиболее эффективные институциональные структуры и организационные формы. Одно из таких явлений – это зависимость от предшествующего пути развития.

Если бы институты существовали в мире, где трансакционные издержки равны нулю, то предшествующее экономическое развитие не имело бы никакого значения. Изменения в относительных ценах или в предпочтениях немедленно влекли бы за собой соответствующую перестройку институтов. Но в реальном мире, где трансакционные издержки не равны нулю, важное значение приобретает сам процесс, в ходе которого возникли современные институты, ведь этот процесс ограничивает выбор в будущем. Именно он определяет расходящиеся направления развития общества, политических систем и экономик. «Зависимость от траектории предшествующего развития означает, что история имеет значение. Нельзя понять альтернативы, с которыми мы сталкиваемся сегодня (и определить их содержание в процессе моделирования экономической деятельности), не проследив путь инкрементного развития институтов».

Норт иллюстрирует расходящиеся пути развития на примере двух стран: Англии и Испании. В начале XVI века между Англией и Испанией существовало много общего, и перед ее правителями стояла одна и та же проблема: получение дополнительного источника дохода. Чтобы получить доход правителям приходилось договариваться со своими подданными, и в обмен на рост налогов появились новые формы народного представительства.

В ходе революции 1688 года в Англии удалось добиться конституционного ограничения произвола правителя, после чего стали возникать экономические институты, вызвавшие относительное упрочение прав собственности. Возросшая надежность и устойчивость прав собственности во времени привела к возникновению финансовых рынков в Англии, что способствовало экономическому росту страны. Одновременно распространялись и укреплялись идеологические установки, которые сыграли свою роль в институциональных изменениях.

В Испании, напротив, в противостоянии между короной и кортесами верх брала корона, что означало постепенный упадок органа народного представительства. Правителям удавалось создавать неэффективные права собственности, которые мешали экономической деятельности, однако, приносили значительный доход короне. Постепенно возник громоздкий и сложный бюрократический аппарат.

Институциональная структура метрополий отразилась позднее на различных путях развития их колоний. «Контраст между историями Северной и Южной Америки дает, вероятно, наилучший пример того, к каким последствиям приводит различие путей институциональной эволюции».

Первым, кто привлек внимание ученых, занимающихся экономической историей, к проблеме зависимости от пути развития, был Поль Дэвид, написавший небольшую статью под названием «Клио и экономическая теория QWERTY». Он попытался объяснить, как возник и был закреплен необычный стандарт расположения клавиш на пишущей машинке, какой набор случайных обстоятельств придал устойчивость этому стандарту, вопреки многим более удобным решениям.

Первые шесть букв на клавиатуре компьютера образуют последовательность QWERTY. Первоначально подобная клавиатура использовалась на печатных машинках. Но эта клавиатура не самая удобная. В 1932 году Дворак запатентовал клавиатуру, которая приводит к рекордной скорости печатания – так называемая «упрощенная клавиатура Дворака». В 1940-х годах эксперименты, проведенные морским флотом США, показали, что возросшая эффективность использования этой клавиатуры окупит издержки переобучения группы машинисток в течение десяти дней их работы в течение полного рабочего дня. Дворак умер в 1975 году, а его клавиатура так и осталась непризнанной. Мир упорно отказывался от его изобретения.

Расположение QWERTY на печатной машинке возникло потому, что оно позволяло уменьшить частоту столкновения литерных рычагов. В 1880-х годах были изобретены более удачные машинки без литерных рычагов, с цилиндрическими рукавами, и на них стали использовать другое расположение букв. Но в период 1895-1905 гг. на рынке предлагались в основном машинки QWERTY, которые назывались универсальными. Почему этим машинкам удалось вытеснить другие, более удобные?

Печатные машинки были элементом большой довольно сложной системы производства, все составные части которой были взаимосвязаны. Кроме производителей и покупателей печатных машинок в нее входили машинистки и ряд организаций, частных и общественных, которые осуществляли подготовку машинисток. Эта система сложилась эволюционно, ее никто не планировал и не разрабатывал в отличие от самих технических средств, усовершенствованием которых занимались целенаправленно.

В конце 1880-х годов наступила эпоха печатания вслепую. Машинистки должны были учиться этому на определенной клавиатуре. Фирмы приобретали машинки QWERTY, потому что большинство машинисток обладало навыками печатания на них. Фирмам было безразлично, какую машинку приобретать, машинисткам было безразлично, на каких машинках учиться печатать. Но каждое случайное решение в пользу QWERTY повышало вероятность того, что следующий экономический агент также выберет машинку QWERTY.

Когда люди находятся в ситуации неопределённости, их ожидания относительно будущего играют очень важную роль. Если игроками ожидается победа одной из технологий, этого может оказаться достаточно для её реальной победы. Сами же ожидания людей могут меняться под влиянием случайных исторических событий. Нетрудно отыскать и другие примеры технологических аномалий подобного рода: упорное существование узкой железнодорожной колеи, вытеснение системами с переменным током других систем, работающих на токе постоянном, победа бензинового автомобильного двигателя над паровым и электрическим – все это иллюстрация того факта, что выбранное однажды направление изменений в технологической сфере может привести к преобладанию одного технического решения, даже, если оно оказывается менее эффективным по сравнению с альтернативным решением, которому не удалось закрепиться.

Это явление зависимости от пути развития в сфере технологии объясняется тем, что развитие явления может сопровождаться нарастанием связанной исключительно с ним и благоприятствующей ему внешней среды. Именно эта внешняя среда и направляет развитие явления по определенной траектории. В нашем примере эта среда включала производителей и потребителей печатных машинок, а также машинисток с их навыками печатания вслепую и организации, которые занимались их подготовкой.

Что такое зависимость от траектории развития применительно к экономическим институтам общества? Применительно к обществу это понятие означает, что общество и экономика воспроизводят социальные и культурные институты прошлого, постепенно внося в них изменения. В наиболее простом виде эту зависимость от траектории развития можно представить следующим образом. Мы имеем первоначальный набор институтов, который создает, например, отрицательные стимулы к производственной деятельности. В этой институциональной среде создаются организации и группы, которые получают выгоду в рамках действующих правил. Возникает идеология, которая не только оправдывает существующую структуру общества, но и объясняет слабое функционирование экономики. Результатом будет политика, усиливающая существующие институты и организации, а также действующие в этой системе стимулы.

Формы зависимости от пути развития. Зависимость от предшествующего пути развития может принимать разные формы. Идею о существовании различных форм данного явления предложили Марк Ро, который говорит о слабой, средней и сильной степени зависимости от предшествующего пути развития, а также Стэн Либовиц и Стефен Марголис, которые выделили зависимость первой, второй и третьей степени.

Чтобы понять различие между этими формами зависимости от предшествующего пути развития, рассмотрим следующий условный пример. Мы едем по дороге, на которой много поворотов, и думаем о том, что прямая дорога была бы более удобной. Но современная дорога зависит от пути, выбранного много веков тому назад торговцем, проложившим его в дремучем лесу, где водились волки. Чтобы избежать встреч с хищниками, он обходил места их обитания. Поскольку торговец не был хорошим охотником, путь получился не прямой, а с множеством поворотов. Позже по этой дороге ездили другие люди, расширяли ее, по обе стороны стали вырастать поселения, возникла промышленность. Дорогу заасфальтировали, сделав се пригодной для современного транспорта. Когда настало время ремонта, возник вопрос: не сделать ли дорогу прямой? Но тогда придется снести дома и закрыть фабрики. Конечно, если бы дорогу строили сейчас, то выбрали бы прямой путь. Но общество уже осуществило инвестиции в дорогу и инфраструктуру, связанную с ней, и вся система продолжит приспосабливаться к этой дороге: водители будут приобретать соответствующие навыки езды, будут разрабатываться специальные автомобили, рассчитанные на большое количество поворотов и т.д.

Воспользуемся этой историей, чтобы объяснить различие между формами зависимости от траектории развития.

Слабая форма зависимости от предшествующего пути развития имеет место тогда, когда один институциональный (или технологический результат) был бы не хуже альтернативного. Каждый хорош по-своему, каждый достаточно эффективен. В прошлом общество осуществило выбор между двумя институтами, и этот выбор закрепился. Выбранный институт функционирует нс хуже, чем альтернативный, от которого отказались.

Примером зависимости от траектории развития этого вида может служить выбор в пользу правостороннего или левостороннего движения, сделанный в различных странах.

Средняя форма зависимости связана с неэффективностью выбранного пути. Она определяется неспособностью индивидов к совершенному предвидению будущего, поэтому решения, которые представлялись эффективными ех ante, нс всегда могут оказаться эффективными ex post. Если бы мы делали свой выбор сейчас, то предпочли бы альтернативу, поскольку неэффективность выбора уже очевидна. Но инвестиции в связи с выбранной альтернативой уже осуществлены, и перестраивать сложившуюся систему неэффективно. Мы сожалеем о сделанном в прошлом выборе, но нет никакого экономического смысла в изменении.

В нашем гипотетическом примере предположим, что издержки уничтожения волков были равны выгоде от прямой дороги. Развитие могло пойти по любому пути, но первый торговец, который путешествовал через лес, был плохим охотником, поэтому сегодня у нас дорога с множеством поворотов. Для торговца прямая дорога была более дорогостоящей, но если бы первым прошел хороший охотник, дорога была бы прямой. Но издержки выравнивания дороги слишком высоки, и мы лишь сожалеем о том, что было сделано, однако выбор другой альтернативы сейчас был бы неэффективным.

Можно применить эти абстрактные рассуждения к выбору модели корпоративного управления, любая из которых имеет недостатки и связана с определенными издержками. В американской системе – это агентские издержки, связанные с положением управляющих; слишком короткий временно́й горизонт принятия решений; издержки, связанные с жесткой вертикальной интеграцией. В германской и японской моделях – это агентские издержки, связанные с финансовыми институтами, чрезмерные вложения в долгосрочные инвестиционные проекты, подавление инновационной активности. Однако переход от одной модели корпоративного управления к другой в каждой из этих стран был бы неэффективным.

Сильная форма зависимости от предшествующего пути развития имеет место тогда, когда ценность новой дороги превышает издержки сноса зданий и строительства новой дороги. Однако мы не прокладываем новую дорогу, потому что кроме невозвратных издержек есть еще издержки другого рода, которые препятствуют строительству новой дороги. Причем эти издержки создаются самой старой дорогой и связаны, во-первых, с информацией, которой мы располагаем (и нашей идеологией) и, во-вторых, с общественным выбором и трансакционными издержками политических рынков. Сторонники новой дороги, возможно, не имеют никакого влияния в законодательных органах, а группы, которые связаны со старой дорогой и которые возникли благодаря этой дороге, возможно, весьма влиятельны и могут блокировать перемены. В этом случае осуществить перемены помешают трансакционные издержки политических рынков. Возможно также, что информацию, которая помогла бы обосновать выбор новой дороги и определить, где она должна проходить, очень трудно оценить, потому что мы ничего нс знаем о новой дороге, а когда начинаем над ней задумываться, наши рассуждения принимают направление, заданное нашими представлениями о «нормальных» дорогах. Сложившиеся в наших головах ментальные конструкции, заданные движением по определенной траектории развития, мешают нам выбрать новый путь. Для человеческого мышления характерна ограниченность воображения. Эти пределы определяются опытом и привычным мышлением, которые зависят от той культуры, частью которой является человек. Общество не может эффективно рассуждать о новом пути, потому что у него нет соответствующего словаря, концепции и даже веры в то, что другой путь вообще может существовать. Таким образом, дополнительным источником возможной неэффективности институтов могут быть идеи и идеологические установки, определяющие те ментальные конструкции, при помощи которых люди обрабатывают информацию, необходимую для принятия решений.

При третьей форме зависимости от траектории развития следование по старому пути ведет к результату, который неэффективен, но в этом случае результат можно исправить. Траекторию движения общества в случае зависимости слабой и средней формы нельзя исправить при нашем состоянии знания и тех альтернативах, которые доступны. Сильная степень зависимости предполагает в принципе возможность исправить траекторию движения, и она в наибольшей степени привлекает внимание экономистов.

Либовиц и Марголис, предлагая аналогичную классификацию форм зависимости от предшествующего развития (они выделяют зависимость первой, второй и третьей степеней), не оспаривают существование первой и второй форм в области технологической. При второй форме зависимости от предшествующего пути развития в момент выбора люди не могут предсказать будущее, поэтому решения, которые кажутся эффективными в момент принятия решения, позже могут оказаться неэффективными. Мы жалеем о своем выборе, но исправить ситуацию не можем вследствие того, что это будет слишком затратным. В качестве провала рынка можно рассматривать лишь третью степень зависимости от предшествующего пути. Это означает, что децентрализованное принятие решений экономическими агентами, действующими на рынке, не приводит к выбору эффективной технологии. Обсуждая пример с клавиатурой QWERTY, Поль Дэвид делает именно такой вывод: «...в отсутствие совершенных фьючерсных рынков конкурентные силы быстро загнали отрасль в рамки стандартов, закрепляющих господство неэффективной системы, а для сохранения этого состояния оказалось достаточно децентрализованного механизма принятия решений». Это утверждение предполагает, что с помощью механизмов, обеспечивающих централизованное принятие решений, можно было бы скорректировать ошибку.

Выделенные нами два подхода – оптимистический, рассматривающий конкурентный рынок как механизм естественного отбора, и подход, уделяющий основное внимание неэффективным институциональным структурам и зависимости от траектории развития, приводят к различным рекомендациям в области политики. Сторонники эволюционной теории, указывающие на то, что эволюционные процессы в обществе не ведут с неизбежностью к оптимальным результатам, считают желательными некоторые ограниченные формы государственного вмешательства в экономическую жизнь с целью исправления траектории, по которой движется общество.

Институциональные изменения и переходные экономики. Трансформация централизованно планировавшихся экономик в рыночные, начавшаяся в конце 80-х – начале 90-х годов XX века в целом ряде стран, предоставила множество примеров институциональных изменений различных масштабов и уровней, начиная с изменений конституционных правил и кончая множественными изменениями на уровне частных институциональных соглашений. Более того, сами экономические реформы исследователи рассматривают как своеобразные институциональные изменения дискретного характера.

Теоретическое обсуждение проблем переходных экономик первоначально сводилось к известной «триаде» – либерализация торговли (ценообразования), финансовая (макроэкономическая) стабилизация и приватизация государственной собственности на предприятия. При этом в центре обсуждения находились вопросы временного характера: в каком порядке целесообразно осуществлять перечисленные реформы, проводить ли их постепенно (градуалистски) или параллельно, единым пакетом и т.п. Достаточно интенсивно (по крайней мере, в среде отечественных экономистов) обсуждалось также само понятие переходной экономики, критерии переходности экономических систем и др. Вопросы институциональной трансформации, и прежде всего, – создания надежно защищенных прав собственности и контрактных прав, а также иных институтов функционирования рынка, т.е. базовых условий обеспечения эффективного использования ресурсов, – находились вне сферы внимания как подавляющего большинства экспертов, так и политиков.

Данные по ППС	ВВП на душу населения, долл. 2015 г.	Изменение соотношения подушевого ВВП в 1990 и 2015 гг., %	Изменения соотношения странового и мирового ВВП в 1990 и 2015 гг., %
Узбекистан		206,1	2,6
Украина		16,8	-74,1
Армения		247,7	9,7
Азербайджан		222,4	13,1
Беларусь		238,0	17,7
Грузия		86,8	-33,1
Казахстан		194,4	4,9
Киргизия		52,6	-19,3
Молдова		21,1	-44,3
Россия		205,1	10,1
Таджикистан		18,3	-25,4
Туркменистан		205,6	7,0
Узбекистан		206,1	2,6

Ситуация начала меняться в середине 90-х годов, когда практика показала, что реализация упомянутой триады реформ вовсе не обязательно приводит к повышению эффективности функционирования экономики, к надежному укоренению рыночных форм поведения предприятий. Свобода хозяйствования, не ограничиваемая рамками надежно защищенных правил, часто сводилась не к производительному, а к рентоориентированному, перераспределительному поведению, отнюдь не обеспечивавшему рост создаваемой стоимости (общественного богатства). Незащищенные государством права собственности и контрактные права предоставляли широкие возможности для осуществления теневых сделок, вели к росту неформального сектора экономики, что, в свою очередь, сокращало налоговую базу государства. Несистемное принятие законов и их постоянное изменение фактически повышали уровень неопределенности при принятии хозяйственных решений, налагая на экономических агентов значительные непроизводительные издержки трансакционного характера. Все эти обстоятельства значительно повысили интерес ученых к изучению переходных экономик под углом зрения происходящих в них институциональных изменений.

Так, с институциональных позиций были сформулированы варианты критерия переходности экономической системы. Во-первых, это наличие в ней институционального рынка, на котором предлагаются (и, разумеется, пользуются спросом) правила, относящиеся к различным типам обменов, а во-вторых, значительный удельный вес неформальных экономических отношений.

Примерно в этот период в науке было сформировано представление о частичных и фундаментальных экономических реформах, соответствующих подходам А. Пигу и Р. Коуза. Пигувианский тип реформ предполагает разработку таких правил, – элементов институциональной среды и институциональных соглашений, – которые будут вынуждать экономических агентов принимать решения, повышающие, по мнению субъекта реформы, эффективность использования ресурсов; такие частичные вмешательства призваны компенсировать провалы (или несовершенства) рынка; коузианский тип реформ предполагает, что реформаторы концентрируются на решении трех вполне конкретных задач: (1) спецификации прав собственности, (2) снижении трансакционных издержек и (3) развитии конкуренции, полагая, что на базе их решения частная активность хозяйствующих субъектов приведет без дополнительных усилий к желаемому росту производства стоимости (Г. Джефферсон и Т. Равских).

С позиций такого разграничения можно сказать, что на начальном этапе экономических преобразований в России осуществлялись преимущественно частичные реформы, в то время как с конца 90-х годов наблюдается постепенное движение к фундаментальным реформам.

Разумеется, применение новой институциональной экономической теории к проблемам переходных экономик не ограничивается приведенным выводом достаточно общего характера. Практически все сферы и сектора переходных экономик являлись и являются предметом достаточно интенсивных исследований, в том числе прикладного характера, нацеленных на изучение особенностей осуществления в них институциональных изменений.

В качестве примера одного из плодотворных приложений новой институциональной экономической теории к анализу переходных экономик рассмотрим основные результаты исследования в области возникновения прав собственности, проведенного Леонидом Полищуком и Алексеем Савватеевым.

Вкратце их выводы заключаются в следующем: обычно предполагается, что защищенные права собственности устанавливаются в ответ на естественные требования со стороны частных собственников. Однако если в экономике сравнимыми издержками характеризуются как производственная деятельность, так и прямое присвоение ресурсов, то при некоторых условиях (неравенство в обеспеченности ресурсами и/или в относительной неэффективности производственных технологий) более богатые агенты начинают предпочитать менее защищенные права собственности более защищенным. Если при этом именно такие агенты определяют результаты общественного выбора режима прав собственности, то полностью защищенные права сами собой не возникнут. По мнению авторов, именно такая ситуация сложилась в ходе реформирования российской экономики.

Механизм институциональных изменений в сельской местности запускается через исторический прогресс социально-общественного пространства сельских территорий или институциональное проектирование со стороны государства (" 1 "). Запуск институционального механизма приводит к изменениям правил внутри институтов (" 2 "). Процесс взаимодействия между элементами институциональной среды (" 3 ") приводит к институциональным изменениям внутри доминантных и комплементарных институтов. Запущенный процесс трансформации институтов " 1-2-3 " приводит к изменению выгод и издержек у экономических агентов аграрного сектора экономики (" 4 "). Изменения в институциональной среде, приводящие к изменениям в трансформационных и трансакционных издержках, формируют три альтернативы экономического результата (" 5 "):

1. Качественная институциональная среда, приводящая к экономическому росту в сельском хозяйстве.

2. Механизм институциональных трансформаций не приводит к изменению экономической ситуации в отрасли. Установления нового набора правил не происходит, что приводит к институциональному равновесию. Аграрный сектор находится в длительном периоде экономической стагнации.

3. Запущенный процесс ухудшает экономическое положение субъектов аграрного сектора, что приводит к формированию институциональных ловушек. В такой ситуации на этапе " 7 " необходимо вмешательство со стороны государства, как актора институциональных изменений в направлении преодоления экономического кризиса и смягчения падения валового производства в аграрном секторе.

Представленная модель позволяет в отличие от традиционных подходов базироваться на историческом развитии институциональной среды, что позволяет оценить оправданность изменения институтов в сельском хозяйстве.

Годы	t, лет	Среднегодовой темп роста ВП с.х.	ВП с.х. в начале периода, млрд руб.	ВП с.х. в конце периода, млрд руб.	Рост за период
1952-1958		6,4%	1 756	2 709	54,3%
1959-1963		-0,4%	2 759	2 709	-1,8%
1964-1970		3,3%	3 093	3 879	25,4%
1971-1981		-0,1%	3 829	3 772	-1,5%
1982-1991		0,8%	4 126	4 457	8,0%

Институциональное проектирование в сельском хозяйстве РСФСР в период 1950-1990-х гг. было направлено не на фундаментальные изменения в спецификации прав собственности и уровне трансакционных издержек, а главным образом на введение новых правил хозяйствования, форм и методов государственного управления отраслью, совершенствование механизмов государственной поддержки сельскохозяйственных предприятий. Институциональные трансформации сельского хозяйства советской России оставляли незыблемыми институты государственной и колхозно-кооперативной собственности, государственного централизованного планирования и управления. Анализ реформирования сельского хозяйства России с середины 50-х гг. XX в. позволяет выделить несколько периодов развития институтов аграрного сектора, связанных с разнонаправленной динамикой экономического роста отрасли. Несоответствие периодов по временным промежуткам обусловлено их внутренним смысловым единством: разделение связано с проводимыми институциональными трансформациями и связанными показателями экономического развития.

Дата добавления: 2017-01-14