Вопрос 38

ПОЛИТИЧЕСКОЕ И СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ОБЩЕСТВА: ТРУДНОСТИ И ПРОТИВОРЕЧИЯ (середина 60-х – начало 80-х гг.) Составитель: Ю.Н. Бакаев

В 1965 г. была предпринята последняя попытка провести хозяйственную реформу в стране. Суть этой реформы, начавшейся в сентябре 1965 г., состояла в следующем: а) сокращение плановых показателей, доводимых до предприятий; б) создание на предприятиях фондов материального стимулирования; в) более широкое применение кредита, прибыли и т.п. Еще до этого решения упразднялись совнархозы и восстанавливалось отраслевое управление (министерства). «Генератором» реформы был Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин. Еще в марте 1965 г. на Пленуме ЦК КПСС был обсужден вопрос «О неотложных мерах по дальнейшему развитию сельского хозяйства СССР» и определены пути преодоления отставания этой отрасли – введение твердых планов заготовок на ряд лет, повышение закупочных цен, внедрение хозрасчета и др.
Первые шаги реформы обнадеживали. Восьмая пятилетка (1966–1970 гг.) успешно выполнялась. Но уже через пару лет стало ясно, что «ведомственность», нехватка подготовленных управленцев, несовершенство показателей и пр. становились серьезным тормозом реформы. Создание поощрительных фондов не могло серьезно стимулировать рабочего, так как премии в среднем составляли 3 % от зарплаты. Намерения расширить самостоятельность предприятий противоречили усилению административных и экономических полномочий министерств.
Добыча западносибирской нефти и фонтаны «нефтедолларов» маскировали пробуксовку реформы. Кроме того, с начала 70-х гг. в СССР разворачивается работа над 15 крупнейшими народнохозяйственными программами (Нечерноземье, БАМ и др.). На фоне величия этих «строек века» говорить о неудачах реформы было как-то неловко, молчали и о том, что многое делается на экстенсивной основе, а не за счет повышения производительности труда.
Важным социально-экономическим фактором того времени было соцсоревнование, различные почины, юбилейные вахты и т.п. При этом активно пропагандировались передовые методы организации труда, повышалась трудовая активность. Впрочем, хватало и формализма, шумихи, парадности, в которой глохли ростки нового. К примеру, так случилось со знаменитым «щекинским методом», суть которого в том, что плановые фонды зарплаты оставались на уровне плана базового года, вся экономия фонда зарплаты, полученная за счет уменьшения численности работников, должна поступать в распоряжение предприятия. Девиз щекинцев «Меньше работников – больше продукции». Эксперимент проводился в объединении «Азот» в 1967–1975 гг. В результате данного эксперимента объем производства возрос в 2,7 раза при уменьшении персонала на 1514 чел. Причем, производительность труда увеличилась в 3,4 раза, а зарплата – всего на 45 %. Снижение численности работающих укрепляло дисциплину, побуждало внедрять новую технику, автоматизацию и т. п., т. е. минусов в эксперименте не было. Однако «метод щекинцев» был «похоронен» системой, поскольку управленцы оказались не в состоянии решать вопросы, возникающие вследствие перевыполнения планов и высвобождения излишней рабочей силы.
Неблагополучная ситуация сложилась и в сельском хозяйстве. Так, с 1970 по 1980 гг. производственные фонды в этой отрасли выросли на 239 %, производство удобрений удвоилось и т.д., однако общий объем сельхозпродукции увеличился лишь на 10 %, а продукция растениеводства – только на 4 %. Причины тому – в искоренении у крестьянина чувства хозяина, в администрировании, в слабом научном обеспечении, в низкой технологической культуре. В итоге сельский труженик перестал работать, хотя государство периодически повышало закупочные цены, списывало долги, посылало на помощь «шефов» и т.п. Много средств не доходило до собственно производства сельхозпродукции, так как львиная доля денег уходила к мелиораторам, в «Сельхозтехнику», «Сельхозхимию», на благоустройство райцентров и различных контор, переработку продукции и др.
В 1970-е гг. СССР ежегодно закупал за валюту около 10 млн. т. зерна по цене 150 долларов за тонну. А госзакупки производились в среднем по 120 рублей. Покупательная же способность доллара по потребительским товарам была тогда примерно в 4 раза выше рубля. И если бы сельчанам платили за тонну зерна пусть не 600 рублей, а хотя бы 200–300, то зерновая проблема в СССР была бы снята.
Рост расходов на оборону, на охрану окружающей среды, на добычу нефти не сопровождался работой по сбережению невосполнимых ресурсов. Руководство ограничилось выдвижением лозунга? «Экономика должна быть экономной», однако до всемерной экономии, до разработки материало- и ресурсосберегающей технологии дело не дошло.
Положение в социально-экономической сфере усугублялось неблагоприятной демографической ситуацией, которая ограничивала массовое привлечение новой рабочей силы, т. е. привычный метод решения перестал срабатывать. Импорт иностранной техники и технологии оказался малоэффективным в силу «долгостроя» и невысокой культуры труда.
Внешнеторговый баланс СССР в те годы становится похожим на баланс слаборазвитых стран. Если в японском экспорте доля машин и оборудования составляла 70 %, то в советском – лишь около 10 %, а 70 % экспорта составляло сырье – нефть, газ. Много продавали и оружия. СССР ввозил и оборудование (нередко не самое новое), и зерно, и овощи, и ширпотреб, и пр. Минвнешторг не учитывал требования мирового рынка, стремление купить побольше и подешевле привело к ухудшению качества продаваемой нам продукции.
Весьма болезненные проблемы возникали в области НТП. Эта сфера требует постоянного внимания, творческого подхода и солидных капиталовложений. На XXIV съезде КПСС (1971 г.) обсуждался вопрос о научно-технической революции, о соединении науки с производством. Однако несмотря на принимаемые решения и постановления по этому вопросу, должной целеустремленности в решении главных задач НТП не было. Экстенсивный характер развития нашей экономики, наращивание вооружений сокращали долю бюджетных расходов на жизненно важные для НТП сферы. Так, в 1970–1984 гг. доля расходов на науку и образование сократилась с 5,5 до 4,6 %. Очевидно, стали сказываться инфляционные процессы, нарастание бюджетного дефицита. Кроме того, бюрократические рогатки, ограничение финансирования, незаинтересованность управленцев в постоянном обновлении технологии производства приводили к тому, что половина научного задела в производство не внедрялась. И это тогда, когда более 40 % занятых в материальном производстве относились к категории работников ручного труда.
Высококвалифицированный труд постепенно обесценивался, падал престиж инженерных профессий, снижались конкурсы в технические вузы. Если в России до 1917 г. инженер получал в 3–5 раз больше рабочего, то в рассматриваемый период зарплата ИТР лишь незначительно превышала зарплату рабочих, и это превышение неуклонно сокращалось.
В народном хозяйстве СССР весьма значительной была доля устаревшего оборудования. Если в 1970–1982 гг. в США обновилось 66 % всего оборудования, в странах ЕЭС – 70–75 %, в Японии и Канаде – 82 %, то в СССР – 10–15 %. Эти обстоятельства и обусловили растущее отставание от капиталистических стран по производительности труда. Более того, «проморгав» технологическую и информационную фазы НТП, правящая партийно-государственная верхушка обрекла СССР, а затем Россию на дальнейшее отставание.
Вместе с тем следует отметить, что снижение ежегодного прироста валового продукта в рассматриваемый период – это не «застой», тем более не развал экономики. Именно в 1970-е гг. восточные районы заметно наращивали свой экономический потенциал. Увеличивалась добыча угля, олова, алмазов. За 1976–80 гг. добыча нефти, газа, алюминия на Дальнем Востоке увеличилась на 90 %. Осуществлялась напряженная программа жилищного, социально-культурного строительства.
В политической жизни страны в рассматриваемый период заметным событием стало принятие в 1977 г. новой Конституции СССР. В преамбуле Основного закона констатировалось, что в СССР «построено развитое социалистическое общество» и характеризовались его основные черты: нарастание темпов движения общества к коммунизму на основе соединения достижении НТР с преимуществами социализма, создание материально-технической базы коммунизма, рост благосостояния народа и т.п.
Конституция фиксировала общенародный характер государства (депутаты стали именоваться народными), закрепляла «руководящую и направляющую роль» КПСС, являющейся ядром политической системы социалистического общества, подчеркивала важную роль общественных организаций в управлении, определяла политику государства в области экономической, социальной и культурной жизни, конкретизировала перечень гражданских прав и свобод.
В целом же Конституция 1977 г. явилась законодательным закреплением многих достижений Советской власти во всех областях жизни: политической, экономической, социальной, духовной. В то же время многие конституционные нормы несли печать декларативности, выдавали желаемое за действительное. Так, статья 58 Конституции говорила о возможности обжаловать в суде противозаконные действия должностных лиц. Но реализовать эту возможность, по причине отсутствия соответствующего закона, нельзя было вплоть до 1987 г., т. к. конституционное право не имело конкретной проработки и не могло быть реализовано. Все более обюрокрачивались государственные и общественные структуры. Роль Советов, их контролирующие функции ослаблялись. Нарушались взаимоотношения партийных, советских и хозяйственных органов. Закон все чаще подменялся подзаконными актами. Только в управлении народным хозяйством действовало около 200 тыс.(!) приказов, инструкций, положений и т. п., нередко противоречащих Конституции, закону и друг другу.
КПСС не могла противостоять административно-командной системе, поскольку сама была ее важным звеном, а в руководящем партийном аппарате также шел процесс обюрокрачивания. Усилия честных коммунистов по оздоровлению обстановки в стране и партии не приводили к успеху. В прессе многие видные тогда (процветающие и ныне) журналисты без всякого стеснения славословили Брежнева и преимущества социализма.
Концепция «развитого социалистического общества» оправдывала все существующее в реальности, за исключением «отдельных недостатков», и позволяла отодвинуть обещанную коммунистическую перспективу на неопределенное время. При этом анализ реальных противоречий подменялся цитатами из работ и речей Брежнева, услужливая статистика подыскивала нужные цифры. Разрыв между пропагандой и реальностью питал массовый скептицизм, недоверие к партийно-государственной политике и ее творцам. Исподволь началось оправдание сталинщины. Из печати стали исчезать всякие упоминания о нарушениях законности, о репрессиях периода культа личности. В угоду ресталинизации искажалась правда о событиях предвоенного, военного и послевоенного периодов. Одновременно возвеличивалась роль Брежнева. К концу жизни он имел звание маршала, 7 орденов Ленина и 5 звезд Героя Советского Союза и Социалистического Труда, около 200 других зарубежных и отечественных медалей. Главный идеолог М. А. Суслов пытался потоком славословий в адрес Брежнева организовать культ его личности.
В социальной и культурной областях в этот период произошли зримые позитивные перемены. Последовательно росли доходы всех социальных групп, улучшено пенсионное обеспечение, повышались стипендии – в вузах на 25 %, в средних специальных учебных заведениях на 20 %, увеличены пособия по беременности и родам. В 1970-е гг. построено жилья столько, сколько его было у городского населения в начале 1960-х гг.
К середине 1970-х гг. в основном завершился переход к всеобщему среднему образованию. Велось активное строительство средних школ. За 1970-е гг. их было построено 12 тыс. Увеличилось число вузов. Много внимания уделялось повышению качества образования. Советские ученые в 1970-е гг. имели авторитет и приоритет в разработке важных научных направлений («Токамак-10», «Марс-2», «Венера-8»). Однако достижения в области космонавтики оказывались весьма дорогостоящими и не всегда способствующими решению земных проблем.
Дальнейшее развитие в этот период получили литература и искусство. Ряд постановлений ЦК КПСС способствовал этому («О мерах, по дальнейшему развитию советской кинематографии», «О работе с творческой молодежью» и др.). Однако и в сфере культуры все более укоренялись негативные явления: догматизм, парадность, уход от реальных проблем и пр. Остаточный принцип финансирования этой сферы погубил многие здоровые ростки. В секретариате ЦК КПСС в то время вопросами идеологии и культуры ведал М. А. Суслов, олицетворявший собой незыблемость постулатов марксизма-ленинизма и умение лавировать при всяком режиме. В составе секретариата он был с 1947 г. и вплоть до смерти в 1983 г.
Идеологии неосталинизма объективно противостояло творчество Ф. Абрамова, В. Белова, В. Высоцкого, Н. Думбадзе, Б. Можаева, Ю. Трифонова, В. Шукшина и др. Растущие противоречия между властью и обществом отражались в движении так называемых диссидентов, которое включало в себя правозащитное течение (также неоднородное), еврейское движение за свободу эмиграции, движение крымских татар за возвращение на родину и др. Диссиденты блокировались с религиозным движением, издавали сборники, статьи (самиздат) и т. п. Для некоторых диссидентов «драка» с государством была самоцелью, отдельные – получали солидную денежную поддержку из-за рубежа за выполнение особых поручений, но многие диссиденты были искренне озабочены состоянием дел в СССР (А. Марченко, А. Сахаров и др.). История диссидентства в России требует своего дальнейшего изучения.
В целом, социально-экономическое и политическое развитие страны в рассматриваемый период характеризуется нарастанием кризиса, в котором повинны прежде всего властные структуры, в том числе и правящая партия, точнее, ее руководство. К началу 80-х гг., наверное, ни в одной стране и ни в одной партии не было такого престарелого руководства. Старцы из брежневского руководства уже и не могли видеть растущее отставание СССР, тем более принять энергичные меры для преодоления этого отставания. Номенклатурный подход, подбор кадров на основе личной преданности и родства порождали бездеятельность, коррупцию.
При бесконтрольности за «первыми лицами» плодились разложение, хищения, взаимонаграждения и т.п. Идеология приобретала «помпезно-юбилейные» черты. Ключевыми словами пропаганды были следующие обороты: «возрастание руководящей роли партии», «усиление идеологической борьбы», «верность марксизму-ленинизму» и т.п. Коррумпированность и некомпетентность руководства, «теневая экономика», сокращение продолжительности жизни, рост детской смертности оказались запретными темами.
После смерти Л. И. Брежнева (10 ноября 1982 г.) во главе партии и государства стал Ю. В. Андропов. Стержнем внутренней политики с этого времени стало стремление покончить хотя бы с наиболее вопиющими явлениями бесхозяйственности, коррупции, расточительности. В своих выступлениях и работах Андропов признавал наличие нерешенных проблем и противоречий, он говорил, что мы плохо знаем общество, в котором живем. Высший эшелон власти стал очищаться от наиболее одиозных фигур (Щелоков, Медунов и пр.). Однако серьезная болезнь и смерть Андропова (февраль 1984 г.) помешала дальнейшему оздоровлению страны.
Деятельность Ю. В. Андропова вызвала озабоченность консервативного большинства в политическом руководстве страны. На пост Генерального секретаря ЦК КПСС был проведен друг и соратник Брежнева К.У. Черненко, чрезвычайно больной человек. Сразу же возродились самые худшие традиции брежневских времен, были свернуты все меры по оздоровлению экономики, отменен Пленум ЦК по вопросам научно-технического прогресса. В газетах опять поднялся шум о небывалых достижениях «реального социализма». Однако этому фарсу история отвела всего год с небольшим. С весны 1985 г. СССР вступил в новый этап.
Подытоживая сказанное, следует подчеркнуть сложность и неоднозначность предперестроечного двадцатилетия. При общем росте производства этот период ознаменован последовательным снижением темпов прироста, отставанием качественных показателей, снижением социальной ориентации экономики.
Отсутствие гласности, переоценка степени социально-экономического продвижения советского общества, непомерное восхваление тогдашнего руководства и прочие ошибки и неблаговидные явления наносили огромный нравственный ущерб народу и партии, разлагали власть предержащих, порождали везде и во всем пресловутый двойной стандарт. Упование на автоматизм в реализации преимуществ социализма привело не к снятию противоречий, а к их накоплению и обострению.
Нарастание кризисных явлений происходило во всех сферах жизни, в том числе и в партийной среде (номенклатура, комчванство, непрофессионализм и пр.). КПСС, будучи несущей конструкцией административно-командной системы, не смогла предотвратить кризис в обществе. Историческая ответственность за это ложится прежде всего и в большей степени на властные партийно-государственные структуры, чем на миллионы честных коммунистов.

Дата добавления: 2014-01-04