Овидий. 8 страница

Гамлет - герой. Только для зрителей он уже не герой старинного сказания, живший еще в языческие времена, но герой нового времени, образованный, умный, поднявшийся на борьбу против темного царства себялюбия и коварства.

Вместе с тем Шекспир не забывает напомнить, что ренессансный гуманизм стал гуманизмом трагическим, и поэтому Гамлет не только обременен тяжелыми заботами мира, но и мыслями, несовместимыми с идиллическими представлениями раннего Ренессанса. Сцена на кладбище (V, 1) вносит сюда дополнительный штрих. На кладбище, где должны состояться похороны утонувшей Офелии, датский принц встречает могильщиков, роющих могилу для несчастной девушки. В руки ему попадает череп королевского шута Йорика, который некогда носил его на спине. В связи с этим заходит разговор о быстротечности земных начинаний, блекнущих перед отверстым зевом могилы. Здесь царит своя логика, своя система ценностей. По словам Гамлета, "Александр [Македонский. - Б.П.] умер, Александра похоронили, Александр превращается в прах; прах есть земля; из земли делают глину; и почему этой глиной, в которую он обратился, не могут заткнуть пивную бочку?"

Разве это кладбищенская философия, превращающая великого завоевателя в ничтожную затычку, не предвещает мрачной ламентации поэтов барокко? Только там речь идет о тщете всего земного. Шекспир же не отрекается от земного, как не отрекается Гамлет от земной любви ("Ее любил я; сорок тысяч братьев / Всем множеством своей любви со мною / Не сравнялись бы" - V, 1), от долга перед отцом и людьми. Он идет на смерть, чтобы очистить землю от зла и порока. А упоминание о земных властителях на кладбище, куда вскоре должен прийти король Клавдий, содержит открытый намек на кичливого узурпатора, обреченного волей Гамлета на исчезновение.

Следует отметить, что Шекспир, не писавший специальных трактатов по искусству, изложил в "Гамлете" свои взгляды на задачи театра и драмы, восходящие к формуле Цицерона и характерные для реалистических исканий эпохи Возрождения. В Эльсиноре Гамлет встречается с актерами. Напутствуя их, он говорит, что актеру надлежит соблюдать меру в своей игре: "Сообразуйтесь действия с речью, речь с действием, причем особенно наблюдайте, чтобы не преступить простоты природы; ибо все, что так преувеличено, противно назначению лицедейства, чья цель, как прежде, так и теперь, была и есть - держать как бы зеркало перед природой; являть добродетели ее черты, спеси - ее же облик, а всякому веку и сословию - его подобие и отпечаток" (III, 2).

К числу важнейших фигур принадлежит в трагедии король Клавдий - узурпатор, главный виновник трагических событий, разыгрывающихся в пьесе. С узурпаторами у Шекспира мы встречаемся не раз. Узурпатором был Генрих IV из одноименной исторической хроники. При нем Англия, охваченная феодальными смутами, переживала трудное время. Узурпатором был жестокосердный Ричард III. Даже в комедии "Как вам это понравится" неблаговидную роль играл герцог Фредерик, захвативший престол своего достойного брата. Внимание драматурга к фигурам узурпаторов указывало на обостренный интерес Шекспира к наиболее критическим периодам английской истории. Но ведь не всегда на подмостках шекспировского театра возникала Англия. Клавдий правил в Дании, Фредерик - где-то на севере Франции. Интерес к стране совмещался у Шекспира с интересом к человеку, его нравственному миру, его душевным возможностям.

В этом смысле весьма примечательна трагедия Шекспира "Макбет" (1606), названного по имени шотландского тана (знатного феодала и военачальника), убившего своего родича короля Дункана и захватившего его престол. События трагедии (XI в.) восходят к хронике Холиншеда. Судьба средневековой Шотландии не слишком интересовала автора. Его внимание сосредоточено на судьбе людей, готовых из честолюбия на злодейство. Прежде всего это Макбет, а затем и его жена леди Макбет. Шекспир показывает их в движении, в развитии характеров.

Что мы знаем о Клавдии, дяде Гамлета? Собственно только то, что он влил яд в ухо своему спящему брату, что он любит пиры, что он лицемер и обманщик. По сравнению с Макбетом это фигура плоская и мелкая. Макбет развертывается крупным планом на глазах у зрителя. В самом начале он выступает как храбрый воин, искусный полководец, спасающий шотландское королевство от козней врагов. Иными словами, он подлинный герой. Король Дункан дарует ему - в дополнение к титулу тана Гламисского - титул Кавдорского тана, восставшего против шотландского короля и приговоренного к смертной казни (I, 2). Но именно потому, что Макбет человек могучий, победоносный, в глубине его души начинают вызревать зерна властолюбия. И для того чтобы подчеркнуть зловещий характер этой растущей страсти Макбета, автор заключает пьесу в демоническую раму. Еще не появлялись на сцене король Дункан, его сыновья и соратники, не появился истекающий кровью солдат, повествующий о подвигах Макбета (I, 2), а в пустынной местности при зловещем сверкании молний и раскатах грома три жуткие ведьмы - "вещие сестры" - называют имя Макбета, с которым им надлежит встретиться (I, 1).

Таково начало трагедии, бросающее мрачную тень на дальнейшее. Когда ведьмы называют Макбета грядущим королем (I, 3), великий соблазн овладевает его душой. Мы не знаем, с какой легкостью вступил Клавдий на преступный путь. С Макбетом все гораздо сложнее. Уже с самого начала его боевой соратник Банко, которому ведьмы возвестили, что потомки его станут королями, предупреждает Макбета, что слуги тьмы, чтобы сгубить человека, подчас увлекают его сомнительными пророчествами (I, 3). Макбет в смятении. Ведь он - спаситель отечества. Король Дункан - его двоюродный брат, он жив и живы его сыновья, законные наследники престола. Слова ведьм пробуждают в нем ужас. Пусть само Время решает судьбу королей (I, 4)! Но когда король Дункан объявляет наследником престола Малькольма, своего старшего сына, Макбет содрогается от мысли, что обещанное ведьмами благо ускользает от него (I, 4). "Перескочить или пасть?" - вопрошает он сам себя. С этого момента и начинается нравственная гибель Макбета. В пьесе одно драматическое событие следует за другим, и все же "внешнее действие" все более отступает перед действием "внутренним". Ведь "Макбет" - это не пьеса о Шотландии и ее исторических путях, как это было с историческими хрониками, всецело посвященными Англии. Это пьеса об испытании и нравственном падении человека, загубленного неукротимым себялюбием.

Впрочем, не сразу Макбет стал воплощением зла. Хорошо знавшая его леди Макбет, подобно ему одержимая безудержным влечением к власти, с тревогой отмечает, что по своей природе он мягок, "вскормлен милосердья молоком" (I, 5). И леди Макбет решает вдохнуть в него свой свирепый дух. Она призывает демонов убийства в замок Макбета Инвернес, где должен заночевать король Дункан, не подозревающий о страшном коварстве. После трагических колебаний Макбет решает вступить на кровавый путь (I, 7). Макбет убивает спящего короля и двух его телохранителей, а затем подсылает убийц к Банко, стремится устранить всех, кто стоит на его пути. Избранный королем, он становится мрачным деспотом.

Когда-то, еще не поднявший руку на Дункана, он опасался неизбежного возмездия. Возмездия не только на небесах, но и здесь, на земле (I, 7). И в этом он был прав. Возмездие настигло преступников - Макбета и его властолюбивую жену леди Макбет. И ее даже раньше, чем его. Став королевой, леди Макбет потеряла душевный покой. По ночам, в состоянии глубокого сна, она бродит по темным залам королевского замка и хмуро твердит в пустоту: "Прочь, проклятое пятно, прочь, я сказала!.. Черно в аду... Даже если узнают, то при нашей власти никто не посмеет призвать нас к ответу..." И при этом она трет свою руку, как бы моет ее, говоря: "И все же здесь запах крови. Все аравийские ароматы не могут надушить эту маленькую ручку. О, о, о!" (V, 2). Так потеряла себя преступная королева, вскоре затем расставшаяся с жизнью.

Крушение человека совершено Шекспиром также на примере самого Макбета. Его, как и леди Макбет, одолевают видения и призраки (видение окровавленного ножа перед убийством короля - II, 1, призрак убитого Банко за пиршественным столом - III, 4). Исполненный мрачного отчаяния, сознавая, что он убил ласкового Дункана ради внуков Банко - "отдал бессмертное сокровище души", Макбет бросает безнадежный вызов судьбе (III, 1). Он понимает, что зло порождает зло, что он уже не может найти иного пути (III, 4). И все же, вновь встретив жутких ведьм, он заклинает открыть ему до конца грядущих дней (IV, 1). Из храброго военачальника, спасающего государство от врагов, Макбет превращается в деспота, в мрачного тирана, убивающего детей и женщин (сына и жену Макдуффа). Шотландия превращена им в сплошную могилу.

Сама великая Матерь-Природа отвернулась от Макбета. Небо смущено его злодейством. Солнце затмилось, среди дня победила ночь. Сова убивает гордого сокола (II, 4).

Обилие инфернальных образов в трагедии Шекспира вовсе не свидетельствует о консерватизме шекспировского мышления. В эпоху Возрождения еще многие верили в ведьм и злых духов. "Век Разума" еще не наступил. Это давало Шекспиру возможность в самом концентрированном и наглядном виде изобразить наступление сил зла на мир, рождающий ядовитый всходы эгоизма. У этого карнавала зла есть даже свои шутки и забавы, свой "черный" юмор. Это сомнительные реплики ведьм и их обманчивое пророчество: "Макбету не опасен тот, кто женщиной рожден" и "Не раньше может быть Макбет сражен, / Чем двинется на Дунсинанский склон / Бирнамский лес" (IV, 1). Пророчества, в которые был готов поверить Макбет, оказался обманом. Опустошенный, подавленный, "объевшийся ужасами", Макбет погибает от руки честного Макдуффа.

Среди великих трагедий трагедия Шекспира "Отелло" (1604) является наиболее "камерной". В ней нет торжественной архаики, нет грозных небесных знамений, ведьм и призраков, и действие ее относится не к раннему средневековью, а к XVI веку, т.е. к годам, близким к Шекспиру. По определению Гегеля, "Отелло - это трагедия субъективной страсти". Любовь венецианского мавра Отелло и дочери венецианского сенатора Дездемоны составляет сюжетную основу пьесы. Мы все время с неослабным вниманием следим за их судьбой, за тем, как Отелло, поверив наветам Яго, поднимает руку на безупречную женщину. В то же время вряд ли правы те, кто вслед за Георгом Брандесом полагают, что "Отелло" - это "чисто семейная трагедия". Ведь уже самого начала пьесы до нас начинает доносится гул большой истории. Из первого акта мы узнаем, что турки угрожают Кипру, находившемуся (до 1571 г.) под властью Венецианской республики, и что именно Отелло, опытного и смелого воина, венецианский дож намерен послать против них. Для зрителей шекспировского времени Турция вовсе не являлась эффектной экзотической декорацией - это была грозная политическая реальность.

К первому акту относится взволнованная речь Отелло, из которой мы узнаем, как встретились Отелло и Дездемона и как они полюбили друг друга (I, 3). В доме сенатора Брабанцио, отца Дездемоны, Отелло рассказывал о своей нелегкой жизни, проведенной в военных лагерях, среди стычек и сражений, о превратностях судьбы, о трудном детстве, плене и рабстве, о бесплодных пустынях, угрюмых пещерах, об утесах и горных хребтах, касающихся своими вершинами неба. По словам Отелло, Дездемона полюбила его "за те бедствия, которые я пережил, а я ее - за сострадания к ним". Таким образом в судьбу героев вторгается большой тревожный мир, с его испытаниями и жестокостью.

Конечно, в великолепной Венеции все было по-иному. Но, если принять во внимание отношение сенатора Брабанцио к замужеству своей дочери, и здесь, в цивилизованном мире, в котором существует оскорбительная расовая иерархия, Отелло не мог себя чувствовать легко и свободно. Вот почему любовь Дездемоны он принял как великое благо, и она сама стала для него воплощением света и гармонии. Глубокий смысл приобретают слова Отелло, брошенные как бы случайно: "Дивное создание! Да погибнет моя душа, но я тебя люблю! И если я разлюблю тебя, вернется снова хаос" (III, 3 Пер. М.М. Морозова).

Далекий от Венеции Кипр, согласно античному преданию, являлся обителью богини любви Афродиты (Киприды). Обителью чистой искренней любви должен был стать этот остров и для Отелло с Дездемоной. Лукавая высокомерная Венеция осталась далеко в стороне. Однако уйти от этого коварного мира героям Шекспировской трагедии не удается. Он настиг их на Кипре в лице коварного Яго, лицемерного прапорщика Отелло, оскорбленного тем, что Отелло не назначил его своим заместителем, предпочтя ему Кассио, еще не нюхавшего пороха на поле брани. Хорошо зная, что "мавр по природе человек свободной и открытой души", считающий "честными тех людей, которые таковыми только кажутся" (I, 3), Яго на этом строит свой низкий и подлый план. Мир Отелло и Дездемоны - это мир искренних человеческих чувств, мир Яго - это мир венецианского эгоизма, лицемерия, холодной расчетливости. Под натиском этого хищного мира и терпит крушение благородный мир любящих. Корни шекспировского трагизма заключены именно в этом.

Понятно, что в драматической концепции Шекспира большое место отведено Яго. Его мир - это, так сказать, антимир и в то же время - это тот реальный мир, который приходит на смену гуманистическим иллюзиям. У Яго свой взгляд на вещи. Он уверен, что все можно купить, что золото побеждает все преграды, что люди по природе своей корыстны. В этом отношении примечателен его разговор с венецианским дворянином Родриго, влюбленным в Дездемону: "Говорю тебе, насыпь денег в кошелек, - невозможно, чтобы и он долго любил ее. Начало любви было бурным, и ты увидишь столь же бурный разрыв, насыпь только денег в кошелек..." (I, 2).

В дальнейшем Яго всю свою сатанинскую энергию обращает на Отелло и Кассио, место которого он надеется занять. Он превосходный лицедей, изобретательный интриган и обманщик. Чего стоит хотя бы выдумка с платком Отелло, который Дездемона якобы передала Кассио! Стремясь внушить Отелло мысль, что непорочная Дездемона изменяет ему с молодым, красивым и светлокожим (!) Кассио, Яго сразу наносит два удара своим противникам. Есть у него еще одна причина интриговать против Отелло. Он подозревает Отелло в том, что когда-то тот был любовником Эмилии, его жены. Но не ревность главное у Яго, а корысть, властолюбие, расчет, на более высокую должность, связанную с материальной выгодой. И подлость побеждает благородную простоту и искренность. Поверив наветам Яго, Отелло лишает жизни Дездемону. В финале трагедии, удрученный всем совершившимся, он говорит о себе Лодовико, родственнику Брабанцио только что прибывшему на Кипр: "Если хотите - назовите честным убийцей; ибо ничего не сделал я ради ненависти, но сделал все ради чести" (V, 2).

Что обозначают эти слова Отелло? Обычно душевную драму Отелло актеры изображали как необузданную ревность, как своего рода бешенство африканской крови. Между тем еще А.С. Пушкин заметил, что "Отелло от природы не ревнив - напротив: он доверчив". Для Отелло потеря веры в Дездемону означала потерю веры в человека. Утратив Дездемону, Отелло утратил веру в жизнь. Хаос воцарился в его душе. Но убийство Дездемоны - не столько взрыв темных страстей, сколько акт правосудия. Отелло мстит как за поруганную любовь, так и за мир, утративший гармонию. Он не столько ревнивый муж, сколько грозный судия, обрушивающийся на мир неправды, низости и обмана. Не зря в критический момент своего существования он говорит о "чести", вкладывая в это емкое слово глубокий человеческий смысл. А узнав всю правду, он, как нелицеприятный судия, накладывает руки на самого себя (V, 2).

В этом отношении интересно сравнить трагедию Шекспира с новеллой Джиральди Чильтио "Венецианский Мавр" (1565), из которой английский драматург заимствовал сюжет своей пьесы. У Чинтио это обычная кровавая новелла, новелла о необузданном мавре, который из "проснувшейся в нем звериной ревности" с помощью поручика (Яго) убивает Диздемону (Дездемону) и даже под пыткой не признается в совершенном преступлении. В ней все гораздо проще и примитивнее. Ее мораль заключена в словах Дездемоны:" Вы, мавры, так горячи, что выходите из себя и жаждете мести из-за всякого пустяка". И в другом месте:" Не знаю,что мне и думать о Мавре. Как бы мне не сделаться устрашающим примером для девушек, которые выходят замуж против воли родителей..."

Трагедия Шекспира написана совсем в другом ключе. В ней Отелло смог вызвать любовь образованной и умной Дездемоны. В итальянской новелле у него даже нет собственного имени - он просто Мавр.

Последним драматическим произведением Шекспира была "Буря" (1612). Вновь перед нами трагикомедия, вновь сказка, при этом сказка, "благосклонная к людям". Сказочный элемент в "Буре" выражен даже ярче, чем в более ранних трагикомедиях. Так, если в "Зимней сказке" действие приурочено к Богемии, правда, превратившейся в морскую державу, то события в "Буре" развертываются на безлюдном сказочном острове, который некогда принадлежал злой колдунье Сикораксе и ее отвратительному сыну Калибану. Светлый дух воздуха Ариэль стал жертвой ее мрачной злобы (I, 2). В пьесе все время совершаются чудесные события. Но они интересны не сами по себе, как в придворных "масках" того времени или на сцене театра барокко. Сказочные феерические элементы образуют лишь нарядную раму для гуманистического содержания пьесы. Сказочный сюжет, избранный Шекспиром, таит в себе глубокую жизненную мудрость, а следовательно, и жизненную правду. Мы узнаем, что миланский герцог Просперо лишен трона и изгнан из Милана своим властолюбивым братом Антонио. Оказавшись на безлюдном острове, Просперо силою магических чар подчинил себе мрачного Калибана и светлого духа Ариэля, сделав его верным помощником. Вскоре буря, вызванная магическим искусством Просперо, выбрасывает на остров миланского узурпатора Антонио с королем неаполитанским Алонзо, которому он выдал Милан, ряд придворных, шута, пьяницу-дворецкого, а также Фердинанда, достойного сына неаполитанского короля. Просперо собрал их всех на острове, чтобы развязать трагический узел, завязанный в Милане. Но с дурными людьми на остров проникают человеческие пороки: брат Алонзо Себастиан вкупе с узурпатором Антонио собирается убить короля Неаполя, чтобы захватить его престол. Пьяница-дворецкий Стефано хочет умертвить Просперо и, овладев Мирандой, стать властителем острова. Властолюбие не дает покоя людям. Порок бушует в их сердцах. Тот же Стефано готов красть все, что попадется под руку (IV, 1). Однако есть на острове и люди достойные. Это мудрый Просперо, его дочь Миранда и молодой, красивый Фердинанд. Молодые люди полюбили друг друга. Просперо благословил их брак. При виде Фердинанда и других людей Миранда воскликнула: "О чудо! Какие здесь красивые созданья! Как род людской хорош! Прекрасен мир таких людей!" (V, 1. Пер. Т.Л. Щепкиной-Куперник).

Маленький остров, созданный воображением Шекспира, становится как бы осколком большого шумного мира. Не случайно события начинаются с бури, дающей название трагикомедии. Буря превращает остров в круговерть человеческих дел. Здесь красота соприкасается с уродством, благородство с низостью. Здесь находит себя подлинная любовь и человеческая мудрость. Просперо побеждает темные силы себялюбия. Ведь злодеи раскаиваются в своих преступных деяниях и замыслах. Узурпатор Антонио возвращает миланский престол Просперо. Фердинанд и Миранда соединяются в счастливом браке. Получает свободу светлый дух Ариэль. Гармония восстанавливается во взбаламученном мире. Сила магии больше уже не нужна Просперо, и он отрекается от нее, принимая решение сломать свой волшебный жезл и схоронить в море магическую книгу (V, 1).

Как и можно было ожидать, сказка завершается благополучным концом. Между тем зрителя не покидает сознание, что гармония восстановлена лишь в сказке. Не оттого ли шекспировская "Буря" окутана дымкой печали Не оттого ли Просперо говорит Фердинанду, наблюдающему за пляской нимф:

Забава наша кончена. Актеры,

Как уж тебе сказал я, были духи

И в воздухе растаяли, как пар.

Вот так, как эти легкие виденья,

Так точно пышные дворцы и башни,

Увенчанные тучами,и храмы,

самый шар земной когда-нибудь

Исчезнут и, как облачко, растают.

Мы сами созданы из сновидений,

И эту нашу маленькую жизнь

Сон окружает... (IV, 1).

Здесь Шекспир ближе, чем где бы то ни было, подошел к мудрости барокко. И все же "Буря" не делает Шекспира писателем барокко. Еще в одной из самых своих "ренессансных" комедий "Сон в летнюю ночь" он обращался к царству сновидений. Только там "сновидения" обозначали яркую театральность, необычные фабульные повороты. Впрочем, и "Буре" присуща яркая театральность. При всей сказочной оснащенности пьесы человек не становится призраком. Он, как и должно быть в произведении эпохи Возрождения, остается сувереном здешнего мира.

Конечно, "чудеса" Просперо не выходят за пределы сказки, но сказки утверждающей, а не отвергающей жизнь.

Дата добавления: 2014-01-03