Англия XVII- XIX в

Говоря о современной прессе, следует вспомнить, что своими истоками она обязана тем рукописным бюллетеням, со­держащим сведения об экономических и политических событиях в стране, которые в XV в. стали появляться в Венеции, а затем ряде городов Германии. Горожане, приобретавшие подобные бюллетени в Италии, расплачивались мелкой монетой "gazza", или "gazetta". Отсюда и пошло название периодических изданий. Поначалу газеты выходили нерегулярно, от случая к случаю, но с переходом на печат­ный станок в начале XVII в. они начинают приобретать определен­ную периодичность.

В Англии до издания газет распространялось немало рукопис­ных памфлетов, авторы которых жестоко преследовались цензурой.

После Реставрации монархии в 1660 г. "строгая цензура", покончила с относи­тельной свободой политических дискуссий, которые проходили в 1649—1660 гг. Теперь только правительственные газеты печа­тались с разрешения закона. В 1661 г. парламент принял указ "О ре­гулировании книгопечатания", имевший целью заставить замолчать всех недовольных режимом. Парламент разработал ряд мер, направ­ленных на розыск "возмутительных, подозрительных, скандальных и подстрекательских книг, памфлетов, листков в книжных лавках и типографиях". Началось открытое преследование оппозиционно настроенных к режиму памфлетистов (Дрейка, Мильтона, Гудвина и др. республиканцев, которые оп­равдывали убийство Карла I). Было объявлено также об изъятии из обращения "мятежных" памфлетов, книг, речей извест­ных лидеров вигской партии - Джона Локка, графа Шефтсбери, гер­цога Бэкингема. Типограф Джон Твин, без разрешения цензора на­печатавший памфлет антиправительственного содержания, в кото­ром утверждалось, что власть должна принадлежать народу, был арестован и подвергнут жестокой казни (его повесили, затем четвер­товали, выставив части тела у разных ворот Лондона).

Жестокие репрессии правительства по отношению к авторам "мятежных" и "возмутительных" памфлетов далеко не всегда ока­зывались эффективными. Запрещенные книги и памфлеты, содер­жащие критические высказывания в адрес власти, продолжали рас­пространяться по стране. Сам король Карл II был вынужден при­знать бессилие правительственной политики в борьбе с "возмути­тельной" литературой.

Король Яков II придерживался той же политики контроля над печатью, что и его брат (хотя были напечатаны "Потерянный рай" Джона Мильтона и "Математические на­чала" Исаака Ньютона, но исключительно благодаря поддержке главы Королевского общества известного мемуариста С. Пеписа). Общее же количество напечатанных книг и памфлетов было неве­лико. Число мастеров-печатников сократилось до двадцати, а печат­ные станки, на которых они работали, строго контролировались. За исключением печатников издательств в университетах Оксфорда и Кембриджа, все мастера-печатники были сосредоточены в столице, что не могло не наносить ущерба развитию интеллектуальной жизни страны в целом.

Во время Славной революции контроль над прессой был в значительной степени ослаблен. Один из приближенных, Вильгельма советовал королю: "Если Вы намерены успокоить нацию, то делайте это с помощью газет". Штатгальтер Голландии прислушался к словам придворного: тысячи памфлетов, призывав­ших поддержать Вильгельма в его "правом деле", были отпечата­ны в Голландии, а затем распространены в Англии. В первые недели революции появилось множество памфлетов, трактатов, газет, в которых по­дробно освещались все политические события в стране, а также парламентские новости. Наиболее обстоятельно печатные издания расписывали церемонию вступления на престол новоиспеченных монархов - короля Вильгельма и его супруги Марии II Стюарт. Не отставали от столичных газет и провинциальные вестники: "в газетах целые три недели только и говорилось о празднествах, служивших изъявлением общей радости, о ка­валькадах джентльменов и йоменов, о процессиях шерифов и судей в красных мантиях, о сходках ревностных протестантов с оранже­выми знаменами и лентами, о фейерверках, иллюминациях, музы­ке, балах, обедах и фонтанах, метавших эль и вино".

Едва празднества по поводу коронации завершились, как король в январе 1689 г. издал указ, предписывавший цензорам разыскивать все "скандальные и мятежные" книги, газеты и памфлеты, привле­кая к судебной ответственности их авторов. Так закон о цензуре вновь вступил в силу. В феврале 1695 г. закон о цензуре был отменен под давлением буржуазии, нуждавшейся в поддержке общественного мнения, в прессе можно было свободно пропагандировать свои идеи, формировать в нужном направлении общественное мнение, оказы­вая идеологическое воздействие на сограждан. С 1702 г. в Лондоне впервые начала выходить ежедневная га­зета «Дейли курант». Вслед за ней появились газеты «Инглиш курант», «Постбой», «Помен» и др.

Всего в Лондоне издавалось 18 газет и пять еженедельников. К 1714 г. соб­ственные газеты имели также города Бристоль, Ливерпуль, Нью-касл-на-Тине, Норвич, Ноттингем, Стемфорд, Уорчестер. Увели­чился тираж - с 44 до 67 тыс. Многие издания имели партийную окраску. К примеру "Спектейтор", "Ревю", "Инглишмен" и "Гардиан" отличались "вигской" направленностью, а "Экзаминер" и "Рихезел" были известны как "торийские" журналы. Появление столь значительной для начала XVIII в. периодики в Англии, бесспорно, позволило господствующим классам оказы­вать через нее влияние на формирование общественного мнения в стране. Но читателями прессы остава­лись по преимуществу представители высших и средних слоев: ари­стократия, джентри, купечество, духовенство, интеллигенция. Добившись долгожданной свободы слова, правящие классы уже не желали с ней расставаться ни под каким видом. И когда в 1697 г. в палате общин был внесен на обсуждение проект о возобновлении закона о цензуре, депутаты дружно (200 голосами против 16) его отклонили.

Добившись отмены цензуры, буржуазия завоевала свободу ис­ключительно для своего класса. А затем она начала изыскивать средства, с помощью которых было бы возможно подавлять выступления как своих политических противников, так и всех инако­мыслящих вообще. Одним из таких средств стало введение 10 июня 1712 г. "штемпельного" (гербового) налога, с помощью которого правительство надеялось заставить замолчать оппонентов, закрывая газеты и журналы путем разорения их вла­дельцев. Многие периодические издания не выдержали налога и прекратили существование. Об этом в своем дневнике поведал Джо­натан Свифт: «С прошлой недели Граб-стрит (улица в Лондоне, где расположились издания ряда газет и журналов ) почила и уже не воскреснет... "Наблюдатель" приказал долго жить, "Всякая вся­чина" слилась с "Летучей почтой", "Экзаминер" смертельно бо­лен»⁴⁵. Так правительство и в условиях существования бесцензурной печати нашло способ с помощью экономических мер подавить политических противников. Гербовый сбор на печатные издания просуществовал в Англии вплоть до 1855 г.

Не менее активно свободой слова продолжали пользоваться и политические партии. Их борьба, хотя и находилась под контролем партийной элиты, очень быстро переросла отведенные ей границы и стала вовлекать в свою орбиту все большее число граждан, при­чем обоего пола. Карьера юриста, военного или священника во многом зависела от расположения влиятельных членов партии, находящейся на тот момент у власти. Два мощных средства влияния на общественное мнение - церковная кафедра и пресса пре­вращались в самые эффективные средства пропаганды. Причем эта пропаганда распространялась не только на высшие и средние слои общества, но также на рядовых лондонцев и жителей провинциаль­ных городов.

В условиях становления двухпартийной системы, когда тори и лиги попеременно входили в правящий кабинет, оппозиционная пар­тия начинала выступать с критикой в адрес правящей. Последняя также применяла всевозможные меры, чтобы "утихомирить" своих противников. Но стоило им поменяться местами, как все начиналось сначала, причем преследовала инакомыслящих, как правило, только правящая партия.

И партии, и правительство стремились заручиться поддержкой видных писателей и журналистов, чтобы через них оказывать давле­ние на общественное мнение. Для этой цели власти использовали политику "кнута и пряника" - поощряли ортодоксальных памфлети­стов и журналистов и сурово расправлялись с инакомыслящими.

Французский исследователь XIX в. А. Белжам приводил данные о том, как правительство отблагодарило тех литераторов, которые его поддерживали: Джон Локк вошел в Совет по делам торговли; поэт Дж. Арбетнот был назначен лекарем королевы Анны; журна­лист Ричард Стиль получил должность главного редактора офици­альной "Лондонской газеты"; 24летний драматург Конгрив вошел в казначейство; поэт Гэй, начинавший свой жизнен­ный путь учеником торговца шелком, в двадцать пять лет стал сек­ретарем посольства; памфлетист Мэтью Прайор получил назначе­ние посла в Гаагу, а затем в Версаль; Джонатан Свифт стал настоя­телем собора св. Патрика в Дублине. Многие писатели и журналисты были приняты в высшее общество наравне со знатными людьми. Так, Прайор при­глашал к себе в дом министра Харли; Свифт часто встречался, обедал вместе с государственным секретарем лордом Болингброком; Аддисон женился на графине Уорвик. Сделались членами парламен­та Конгрив, Аддисон, Стиль. Все они вошли в знаменитый клуб 'Кит-Кэт" вместе с влиятельными политиками графами Дорсетом, Сандерлендом, герцогами Сомерсетом, Ньюкаслом и Мальборо. Таким образом, правительство хорошо оплачивало (деньгами и должностями) находящихся у него на службе литераторов, которые, хотя и ратовали за свободу слова, но сами были вынуждены в силу убеждений, политических симпатий, либо по меркантильным сооб­ражениям продавать свое перо.

Вместе с тем совершенно иная судьба была уготована тем ли­тераторам, которые обслуживали оппозицию. Правительство рас­правлялось с неугодными писателями так же сурово, как поступали когда-то монархи. Издатель газеты "Флаинг Пост" У. Харт дважды выставлялся у позорного столба, два года провел в тюрьме, подверг­ся разорительному штрафу; Д. Дефо за памфлет "Кратчайший путь расправы с диссентерами" был выставлен у позорного столба, при­говорен к тюремному заключению, оштрафован; издателя "Обсер-ветора" Тэтчина избила толпа фанатиков, а парламент приговорил его к розгам. Тюремное заклю­чение являлось самой распространенной формой воздействия на инакомыслящих. К примеру, государственный секретарь лорд Болингброк только за один день отправил в тюрьму 14 книгоиздате­лей и журналистов.

Репрессии не могли, однако, заставить замолчать всех тех, кто отстаивал право на свободу слова. "Не успеваем выпустить кого-ни­будь из них под залог, - сетовал Свифт, - как они тотчас снова берутся за свое. Тогда мы снова их арестовываем, но они опять вносят залог, и каждый раз все начинается сначала". Литераторы продол­жали писать, а взамен прежних, закрытых газет и журналов, выхо­дили новые издания.

Следует отметить, что в разряд инакомыслящих порой попадали люди, которые отнюдь не являлись противниками существующего в Англии строя. Напротив, они защищали этот строй, но лишь допус­кали отдельные критические замечания в адрес правящего кабине­та министров, либо лидеров партии. Однако в условиях ограничен­ной свободы слова даже подобные выступления считались крамоль­ными. Как видно, в правление последних Стюартов свобода слова становилась жизненно необходимой для самой политической элиты, а отстаивать ее в жестокой борьбе приходилось в первую очередь деятелям культуры - литераторам и журналистам.

К середине XVIII в. регулярный созыв парламента, неукоснительное соблю­дение сроков его полномочий, а следовательно, и частые, периодические выбо­ры сопровождались постепенным упрочением традиций обсуждать животрепе­щущие вопросы на митингах, собраниях и в прессе. На страницах газет и в пам­флетах шла полемика по проблемам государственного, социального и экономи­ческого характера. Более широкое освещение получали вопросы политические. В борьбе за власть тори и виги все чаще использовали печатное слово.

Немаловажную роль в политической и культурной жизни Ан­глии на рубеже XVII-XVIII вв. стали играть также клубы и кофей­ни. Образование неформальных групп и кружков, которые британский историк П. Кларк окрестил "обществами", начали возникать и стране еще до революции середины XVII в. Среди них были общест­во любителей древности, несколько обществ почитателей коло­кольного звона, а также клубы юристов. События гражданской войны всколыхнули общественность, что способствовало возникно­вению клубов и кофеен. В них собирались ученые из Королевского общества, поэты и музыканты, а также купцы, мелкопоместные дворяне Кента, Уилтшира, Суффолка, Хертфордшира, Чешира и других графств, которые обсуждали цены на хлеб и сукно.

Первая кофейня, где можно было полакомиться с входившими в ту пору в моду кофе и шоколадом, открылась в Лондоне в 1657 г. Через несколько десятилетий таких кофеен насчитывалось уже око­ло пятисот. Первая лондонская кофейня быстро превратилась в центр общественной жизни. И как отмечал Тревсльян, "она способ­ствовала ослаблению укоренившейся тогда привычки к спиртным напиткам, так как употребление алкоголя в ее помещении не допус­калось" и вскоре кофейни стали своеобразными клубами, где встречались политики, литераторы, ученые. Кофейню "Ионафана" посещали коммерсанты, "Греческую кофейню" - ученые и юристы. Предпочитавшие пить шоколад светские щеголи облюбовали кон­дитерскую "Кокосовое дерево". В кофейне "Сент-Джеймс" проводи­ли время вигские политики, а в "Кофейне Виля", расположенной в центре столицы, в Ковент-Гардене, - литераторы. Наибольшей по­пулярностью у просветителей пользовалась кондитерская "Кит-Кэт", за которой очень быстро закрепилась слава литературного са­лона, а также клуба политиков и литераторов "вигской" ориента­ции. В противоположность ему тори создали свой, под названием "Клуб братьев". В нем часто собирались Болингброк, Свифт, Александр Поп и баснописец Джон Гэй. Именно из этого клуба по­зднее оформится кружок "Мартинус Скрибблерус" ("Писаки"), целью которого станет создание сатиры, направленной на обличе­ние негативных сторон английской действительности.

Самым старым английским клубом был «Уайтс», был основан в 1693 г. Другие знаменитые клубы были созданы позднее: «Будлз» в 1762 г., «Брукс» в 1764 г. Попасть в такой клуб, стать его членом было невероятно сложно. Чтобы стать членом клуба нужно было в течение как минимум 10 л. не заниматься коммерцией и не получить ни одного черного шара при голосовании. Голосование проходило среди его постоянных участников. В некоторых аристократических клубах, чтобы стать кандидатом вступление в клуб, нужно было заручиться рекомендации 2-3 постоянных членов данного клуба. Это были чисто мужскими клубами. Здесь обсуждали политику правительства, так как многие члены входили в палату лордов, были министрами, здесь могли решаться важные государственные дела, охоту, скачки, королевских двор. В английских клубах проходило общение аристократов между собой, но в отличие от двора в чисто мужском кругу. Здесь можно было провести день или вечер за чтением газет, игрой в карты, за заключением пари, за дегустацией вин, портвейна и т.д., курением сигар. Сервис был на высшем уровне: еда и напитки были высшего качества. Так проводили время аристократы и стремившие попасть в их число разбогатевшие коммерсанты.

Пабы были истинно народным английским явлением. Паб – это пивная и таверна. В них можно было услышать все последние новости, сплетни и слухи, поспорить на разные темы, поесть и попить пива и просто отдохнуть. Это уже более простой круг общения, чем клубы, менее изысканный. Прийти в паб можно было в установленный час. В деревни пабы открывались утром в 10 30 утра и закрывались14 30. В городах с 11 до 15 часов, потом был перерыв и они открывались к вечеру. В городах 16 30 до 23, в деревнях с 18 до 22 30. За 10 минут всем напоминали о закрытии, а в положенное время раздавался колокол, как сигнал закрытия. Традиция английского паба такова, что здесь можно было завязать разговор с незнакомым человеком и не натолкнуться на грубость.

Новые явления в социальной сфере связаны с начавшейся промышленной революцией, постепенным в XVIII и бурным в XIX в. ростом городов и город­ского населения; возникновением среднего класса, расширением круга людей интеллигентных профессий, возрастанием количества и тиража газет. Это бы­ло время формирования национального и гражданского самосознания, общест­венного мнения, зарождения публичной сферы, иными словами - общественной жизни. Позднее она была названа историками публичной сферой. Такой термин позволил подчеркнуть ее обособленность от мира государственного и личного, приватного. Обычно ее рассматривают как область общения горожан за преде­лами их домов, отмеченного большей открытостью и важный компонент формирования гражданского общества.

Одной из первых организаций, созданных в середине XVIII в., стало Обще­ство поощрения искусств (1753). Оно объединило англичан и европейцев. Че­рез 20 лет в нем состояло 3000 человек, которые уплачивали довольно высо­кий ежегодный взнос в 2 гинеи и встречались по определенным дням и часам.

По всей Англии функцио­нировали многочисленные общества во второй половине века. Значительную долю составляют благотворительные организации, шесть из них обозначили своей целью улучшение положения женщин (бедных замужних женщин, женщин-заключенных, жен военных, вдов и детей врачей). В послед­нюю четверть столетия проявились последствия социально-экономичес­ких преобразований в аграрной и промышленной сферах. Обеззе­меливание крестьянства, разорение мелкого и среднего производителя в городе привели к резкому увеличению безработицы. Положение обездоленных слоев населения ухудшалось в связи с ростом численности населения, тяготами войны с непокорными американскими колонистами, а впоследствии войн с революци­онной и наполеоновской Францией. Вместе с тем это время отмечено и возрас­тающим вниманием к положению бедняков. Наряду с увеличением налога в пользу бедняков и расширением оказываемой им помощи это внимание было реализовано в том числе и в частной инициативе, в создании филантропических организаций. Этой цели также служили созданное в 1796 г. Общество по улуч­шению условий жизни бедняков и около 30 больниц, содержавшихся на благотворительные средства¹⁰.

Были организации, созданные в научных целях, и по содействию образованию детей. В области благотворительности и образования немало сделало Общество по распространению христианских знаний. Уже к 1723 г. его члены открыли более 1300 школ. На собранные деньги строились здания, оплачивалась работа учителей, покупалась одежда для детей. Городские школы помимо грамоты обучали навыкам ремесла, сельские - только чтению и письму, в виде исключения там преподавалась математика. В Уэльсе деятель­ность Общества носила более демократичный характер. Там педагогами стали добровольцы, не получавшие денег, при этом школы посещали не только дети, но и взрослые.

Подобного же рода деятельность осуществляли отделившееся от него Об­щество по пропаганде Евангелия, Британское и зарубежное библейское обще­ство (основано в 1805 г.), Лондонское миссионерское общество (1811), Воскрес­ное общество и многие другие. Появление зна­чительного числа таких объединений связано с наличием и распространеннос­тью в стране методистов, евангелистов, квакеров и др. Довольно часто это бы­ли наиболее энергичные представители новой эпохи, которые, с одной стороны, в филантропической деятельности видели реализацию благочестия, с другой - стремились к распространению влияния своей конфессии. Учреждали организа­ции и англикане, отстаивавшие положение государственной церкви. И те и дру­гие искали пути возвышения своих церквей, своей религии, издавали и распространяли книги религиозного содержания, открывали школы, расширяли мис­сионерскую деятельность.

Значительную роль в создании многочисленных религиозных обществ сыг­рал акт парламента, в 1778 г. отменивший закон Вильгельма III о лишении ка­толиков некоторых прав в Англии. Этот закон спровоцировал всплеск активно­го движения в Шотландии, которое было вызвано боязнью возникновения угро­зы якобитизма (движения сторонников наследников свергнутой династии Стю­артов). На севере Британии зимой 1778/79 г. объединились жители Глазго, Эдинбурга, Перта и других городов. Возникло несколько местных протестант­ских ассоциаций. Их участники в обращениях, памфлетах, прокламациях и про­поведях пытались пробудить у читателей и слушателей дух религиозного фана­тизма, присущий им самим. Этот протест, столь характерный для Шотландии, довольно быстро охватил всю страну. Осенью 1779 г. в Лондоне была создана Протестантская ассоциация Англии, которую возглавил Джордж Гордон. Деятельность Ассоциации заключалась в организации митингов и сборе подпи­сей под петициями, направлявшимися в парламент. Многочисленные собрания (их посещали тысячи людей) летом 1780 г. вылились в мятеж, потрясший стра­ну. Подобного рода результаты деятельности общественных организаций явля­лись исключением.

В первой половине XIX в. религиозные благотворительные объединения продолжили свою работу. О ее размахе свидетельствуют следующие цифры. Так, в 1821 г. только в Лондоне функционировали 15 союзов, занимавшихся просвещением, миссионерской деятельностью, распространением Библии и т.д. Как правило, они проводили регулярные собрания своих членов и содержались на добровольные взносы. Общая сумма пожертвований, поступивших в этот год, составила 293 102 ф.ст.¹³ Порой одни и те же люди могли состоять в не­скольких организациях, либо учреждать новые.

Религиозную окраску носил и аболиционизм, подъем которого был вызван особенностями развития колониальной империи. Освоение заморских владений Англии требовало большого притока рабочей силы, а с развитием плантационно­го разведения хлопка, сахара, каучука и табака нужда в рабочих руках возраста­ла. Ни эмиграция, ни ссылка преступников в колонии не могли удовлетворить ее. В XVII в. предприниматели занялись работорговлей. После того как по Утрехтскому миру 1713 г. Великобритания получила право поставки рабов и в испанские колонии, ее предприимчивые подданные, торговавшие людьми, заняли ведущее положение в мире в этом виде деятельности. Правительство всячески поощряло и регулировало этот род торговли, приносившей баснословную прибыль. И имен­но в метрополии, в центре самой крупной колониальный державы, занимавшейся работорговлей и использовавшей рабский труд на плантациях в своих владениях, зародилось наиболее мощное аболиционистское движение. Огромную роль в его развитии и распространении сыграли общественные организации, ставшие спла­чивающим и направляющим центром. Их историю можно разделить на три этапа: 1-й - от появления первых организаций до отмены работорговли в 1807 г.; 2-й - движение за запрещение рабовладения, завершившееся актом парламента в 1833 г.; 3-й - пропаганда отмены рабства в мире, начавшаяся в конце 30-х годов XIX в. и протекавшая на протяжении второй половины века.

Зарождение аболиционизма в Англии связано с именем Гренвила Шарпа. С 60-х годов XVIII в. он пытался «лоббировать» запрет работорговли парламен­том. Его деятельность привлекла внимание общества к проблеме. Вскоре к Шарпу присоединился и Уильям Уилберфорс, известный своими яркими вы­ступлениями в палате общин и прессе. В 1780-е годы появились первые объеди­нения. Для их учредителей (квакеров, баптистов, унитариев, пресвитериан, методистов) вопрос о рабстве приобрел моральный характер и самым тесным об­разом связывался с «варварством» негров, которые «нуждались» в обращении в «истинную» веру. Важную роль в становлении и массовом характере движения сыграли политический и экономический факторы. Они отражали негативное отношение народа к рабовладельцам-аристократам, которые пользовались при­вилегированным положением¹⁴.

В 1787 г. Г. Шарп, У. Уилберфорс и Т. Кларксон учредили Общество за от­мену работорговли. Его возглавил комитет в составе шести человек, а первым председателем стал Г. Шарп. Большую роль в распространении движения сыг­рал Томас Кларксон. Он совершил поездку по Англии с лекциями. За первые семь лет деятельности общества Кларксон проехал 35 000 миль, посетив многие города. Вслед за столичной стали возникать другие организации в провинции, число которых быстро возрастало; к 1814 г. оно превышало 200, а в 1833 г. со­ставило 1300¹⁵. На протяжении десятилетий структура и характер деятельности обществ претерпели незначительные изменения. Располагавшийся в Лондоне комитет отвечал за формирование политики. Обычно в его состав входили пар­ламентарии и адвокаты. Многочисленные организации по всей стране собирали пожертвования и осуществляли агитацию. Они устраивали публичные лекции, издавали трактаты, листовки, плакаты и газеты, организовывали бойкоты ко­лониальной продукции, выращенной при помощи рабского труда, выступали с инициативами в парламенте; направляли петиции с требованием запретить работорговлю, а затем и рабство. Зачастую количество подписей под ними ис­числялось десятками тысяч.

Запрещение парламентом работорговли в 1807 г. привело к некоторому спаду в деятельности обществ. В начале 20-х годов она активизировалась. Вес­ной 1823 г. была учреждена новая организация - Общество содействия смягче­нию и постепенной отмене рабства в британских владениях (Антирабское обще­ство). Активное участие в его создании и работе приняли квакеры, зачастую финансировавшие проводившиеся мероприятия. Наряду с ветеранами прошлых лет в Антирабском обществе заявили о себе С.Герни, Дж.Стеси, Дж.Кроппер, Т.Маколей, Т.Бакстон. Последний, сменив Уилберфорса, стал парламентским лидером аболиционистов. Деятельность общества и комитета опиралась на опыт предыдущих организаций и состояла в устройстве лекций и митингов, бой­котов колониальных товаров, публикации памфлетов, однако размах ее был го­раздо шире.

Энергичнее используя возможности прессы, организаторы начали издавать собственные журналы, обращенные к различным группам и слоям населения. Нанимали платных лекторов, разъезжавших по стране, что дало возможность значительно расширить агитацию. Уже к середине десятилетия аболиционизм превращается в существенный фактор общественно-политической жизни. Это­му в немалой степени способствовало изменение экономической и политичес­кой аргументации. Основной темой выступлений и публикаций становятся «пра­ва человека», которые рассматривались как неотъемлемые права, принадле­жавшие всем людям, независимо от цвета кожи.

К 30-м годам, сформировав определенное общественное мнение, централь­ный комитет Антирабского общества сконцентрировал агитацию в стенах пар­ламента, где началась борьба за законодательное решение проблемы. Впослед­ствии к такой тактике стали прибегать и другие организации. Публичное обсуждение всякого рода вопросов и агитация среди масс стали привычкой анг­лийского народа, установившейся в значительной степени как подражание ус­пешной кампании Уилберфорса. Добровольные ассоциации для всевозможных целей и дел стали составной частью английской социальной жизни в XIX в. Заслуга аболиционистов состояла в перенесении форм и методов агитации из политической в социальную сферу, а успешная деятельность аболиционистов, которых весьма существенно поддер­живали квакеры материально, способствовала упрочению этих методов в обще­ственной жизни. Более того, практически одновременно с аболиционистами развернули свою деятельность и политические общественные организации, прибегавшие к тем же приемам. Они имели несколько другие организационные приемы, ставили иные задачи.

Массовое движение, дискуссионные клубы, общества и ассоциации отрази­ли появление на политической арене новой силы.

Борьба за парламентскую реформу протекала в форме массового движе­ния, направленного на утверждение демократических принципов и переживше­го за свою долгую историю подъемы и спады, а также в форме острой полити­ческой полемики, в ходе которой вырабатывалась идеология либерализма. В том и другом случае важную роль сыграли общественные организации, впер­вые появившиеся в связи с «делом Уилкса».

За критические выступления в адрес правительства и короля Уилкс, член парламента и журналист, был посажен в тюрьму. Несмотря на то, что вскоре он вышел на свободу, незаконность ареста и последующих действий кабинета ми­нистров и парламента в отношении Уилкса вызвали небывалый подъем в обще­стве. Выступления в защиту преследуемого журналиста охватили практически всю страну и послужили началом радикального движения. Попытка Д. Уилкса вновь участвовать в выборах в парламент в Мидлсексе встретила сопротивление правительства и короны. Четырежды жители граф­ства голосовали за него, но парламент аннулировал результаты выборов. В об­становке нараставшего недовольства в стране возникали различные ассоциа­ции. Обычно они носили название того места, где собирались члены сооб­ществ, обсуждавшие различные проблемы. В 1769 г. была создана политичес­кая организация иного рода - Общество сторонников Билля о правах, которое объединило парламентариев-сторонников реформы, а также некоторых уме­ренных радикалов из среды предпринимателей. Главной целью его учредите­лей стала защита конституции в том виде, в каком она была установлена Слав­ной революцией. Джон Горн Тук позднее вспоминал: «Вначале членов было немного, но все они были люди влиятельные и по положению и по своим спо­собностям. Их митинги, речи и постановления пользовались большим влияни­ем; они возбуждали друг в друге соревнование и сообщали Обществу свою энергию, пылкость и чувство недовольства». Подобно многим другим союзам они формулировали главные цели объединения и стремились к конкретной де­ятельности. Так члены Общества пытались составлять инструкции для испыта­ния кандидатов перед выборами в парламент. Возникшие вскоре раздоры при­вели к распаду.

Более заметный след в истории радикализма оставила Йоркширская ассо­циация, сыграв важную роль в мобилизации общественного мнения провинции. Ассоциация была учреждена на митинге, проходившем в северном округе граф­ства в конце 1779 г. Собравшиеся джентри, духовенство и фригольдеры решили создать комитет в составе 61 лица для принятия необходимых мер по поддержа­нию требований о реформе парламента. О настроении, царившем на митинге, можно составить представление по одному из прозвучавших выступлений: «Ничего нет естественнее учреждения ассоциации как для преследования важ­ных задач, так и во имя целей, не имеющих большого значения. Собранию из­вестны ассоциации для поимки мошенников и даже ассоциации для охраны ди­чи; почему же фригольдеры не могут составить ассоциации и соединить свои го­лоса для борьбы с царящим злом и для охраны конституции?». Благодаря оратору существенно расширяется наше знание о раз­нообразных целях организаций. Английское общество имело сложную систему, взятую преимущество из предшествующих веков. В традиционно английском значении аристократия – это высшая знать – пэры вместе со всеми родственниками. Пэры в Англии делятся на пять рангов: герцог, маркиз, граф, виконт и барон. В Шотландии пятый ранг называется лорд парламента, так как барон в Шотландии – это не ранг пэра, а титул дворянина, владевшего феодом баронского ранга или унаследовавшего титул барона от такого феодала. До 1900 года сословие пэров было однородным. В большинстве случаев высшая знать отличалась приверженностью к одной религии, культуре, образованию и жизненным ценностям.

Наряду с пэрами существовали баронеты, дворяне, владевшие наследственным титулом, но не принадлежавшие к титулованной аристократии, и более многочисленное нетитулованное дворянство – джентри. Представителей высшего класса в Англии называли джентльменами. Джетельмены – это младшие сыновья знатных дворян, лишенные наследства в силу обычая единонаследия. Со временем на первый план выходят косвенные отличительные особенности джентльмена: воспитание и образование, сопровождающие знатное происхождение и владение собственностью. Особый акцент делается на кодекс чести и этикет, манеры и стиль времяпрепровождения. По мере демократизации европейского общества после буржуазных революций в Европе, эти вторичные параметры становятся доминирующими, вытесняя исходные принципы. При всей эволюции общественных норм менее всего изменился джентльменский кодекс чести: не добивать слабого, опекать женщин, вызывать за оскорбление на дуэль, не жульничать в карточной игре, верить равному по происхождению на слово. В связи с тем, что в XIX веке зримые атрибуты дворянского статуса (герб, слуги, выезд) становятся доступны крупной буржуазии, дворянство стремиться оградить свой класс от проникновения в него чужаков и для этого вырабатывает определенный кодекс поведения, который характерен в основном для утонченных представителей высшего класса.

На рубеже XVIII-XIX веков в Англии, благодаря трем факторам: расцвету Лондона как столицы моды, демократизации общества и выдвижению среднего класса после буржуазных революций, апологии личности и индивидуальной свободы в эстетике европейского романтизма – формируется дендизм, как культурный канон, включающий в себя искусство одеваться, манеру поведения и особую жизненную философию.

Социальную базу дендизма составляли аристократия и представители среднего класса. Человек мог выделиться независимо от социального происхождения.

Очень строго регламентировалось светское время. «Сезон» в Лондоне начинался с апреля и длился по август. В это время были открыты два главных лондонских театрах - Друри-Леин и Ковент-Гарден, а также Итальянская опера, парламент, высшие суды и т. д. Поздняя осень и зима - самые плохие климатически времена года в Англии; холодные дожди и туманы с ноября по апрель прерывали "сезон".

«Светский день» начинался непременно с прогулки верхом по Гайд-парку. Во второй половине XIX века лошадь в этой прогулке заменил велосипед. Но настоящая мода на велосипеды пришла в Англию в 1895 году. В апреле 1895 года всякий, кто отважился прокатиться на велосипеде, объявлялся чудаком, а к концу июня в чудаки стали записывать тех, кто этого еще не сделал.

Самым модным местом среди лондонских велосипедистов считался парк Баттерси. Баронесса Орчи вспоминала, что «во второй половине 90-х годов сразу после полдника парк заполнялся толпами самых элегантных женщин Лондона» на велосипедах. Вскоре к Баттерси присоединился Гайд-парк. Это увлечение горожан стало проблемой для властей, которые пытались урегулировать отношения между велосипедистами и владельцами других транспортных средств, а также пешеходами.

Растущее количество школ способствовало популяризации спорта и выработке правил для многих игр. Регби отделилось от футбола, драка трансформировалась в бокс. Развлечения становятся более разнообразными, менее примитивными и жестокими, чем раньше. Была запрещена травля быков и медведей, хотя все еще популярными оставались петушиные бои и травля крыс. Основными видами спорта для сельской Англии оставалась охота на лисиц, а для городской - состязания в боксе, а также скачки и бега. Широкое распространение среди имущих классов Англии получил крикет и гольф.

Женщины из неимущих классов, а также жены и дочери городских буржуа в первой половине XIX века спортом не занимались. Девушки из аристократических кругов, в отличие от современниц из буржуазного сословия, принимали более активное участие в общественной жизни, в том числе и в спортивных развлечениях: верховой езде и охоте.

В 60-е годы XIX в. женщины начали открывать для себя мир спорта. Первым видом спорта, признанным приличным и безвредным для женского организма, стал крокет. Крокет не предполагал наличия дорогостоящего оборудования и специального костюма, не требовал физической силы. В крокет можно было играть в саду или даже в помещении.

В 1875 году английские барышни увлеклись катанием на роликовых коньках. Но уже через год ролики были забыты. Одной из причин кратковременности этого увлечения историк моды Элисон Адбергэм считает узкую юбку, вошедшую в моду в 1876 году.

Следующим увлечением стал теннис. В отличие от других видов спорта, теннис поощрялся высшим обществом. За теннисом последовали силовые командные виды спорта: крикет, футбол и хоккей. Во время занятий спортом дамы, как никогда, должны были выглядеть и “вести себя, как подобает леди”. Задыхаясь в блузке с длинными рукавами и накрахмаленным воротничком-стойкой, путаясь в длинной юбке и спотыкаясь на высоких каблуках, одновременно придерживая рукой шляпку, женщина исполняла декоративную роль, своим видом демонстрируя успех и благосостояние отца или мужа. Кроме того, под верхней одеждой дамы — даже те из них, кто занимался спортом всерьез — носили корсет. Назревала необходимость реформирования женской одежды.

Раздвоенная юбка леди Харбертон, по сути, юбка-брюки, впервые была представлена в 1884 году на Международной выставке здоровья. Но, несмотря на ее преимущества, современницы не спешили отказываться от привычной одежды. Женщины-спортсменки считали рациональный костюм «безобразным, неживописным и лишенным всякого артистизма». Согласно статистике, приведенной в журнале «Жизнь женщины», ни одна из пяти тысяч учениц велосипедной школы в Найтсбридже не носила «рациональный костюм». Женщины предпочитали выглядеть забавными, но не мужеподобными.

Важной ареной светской жизни был оперный театр - все щеголи непременно держали ложи в Хеймаркете, «Ковент-Гардене» или Друри-Лейн.

Оперные театры открывались к началу апреля. Они были недоступными для широкой публики. В партер публика допускалась только в вечерних костюмах, все ложи были забронированы, а места на галерее стоили не дешевле пяти шиллингов.

Пойти в оперу без хорошего бинокля было недопустимо. Лорнет использовали и в романтических целях, чтобы завязать отношения с дамой: «Допустим, Вы желаете засвидетельствовать даме свое восхищение ее прелестями... Когда Вы берете свой лорнет, дама понимает, что произвела на Вас благоприятное впечатление. Скажут, что благодаря лорнету Вы оценили каждую деталь и внимательно разглядели силуэт под одеждой».

Одним из любимых развлечений английской публики в то время были увеселительные сады. Например "Воксхолл", описанный Теккереем в романе «Ярмарка тщеславия». Он изобиловал различного рода развлечениями. В саду было несколько оркестров, театр и балаганы с аттракционами. Среди представителей высшего и среднего классов было модным выезжать по железной дороге к морю и проводить там выходные или отпуска. В начале XIX века курортные городки являли собой нечто среднее между пышными аристократическими столицами и тихой провинцией. В Англии наиболее знаменитыми курортами были Бат, Брайтон, Истборн, Бормут, Блэкпул.

Викторианская эра - это период, названный по имени долго правившей королевы Виктории (1837 – 1901 гг.). Он рассматривается среди исследователей как начало современного общества. В это время окончательно оформляются все базовые институты городского общества, которые функционируют и поныне: массовая культура, пресса, реклама, пешие прогулки, система проведения досуга, универсальные магазины, средства скоростного перемещения и быстрой связи.

Дата добавления: 2014-01-04