Психоаналитическая философия

♦ Зигмунд Фрейд.

Зигмунд Фрейд (1856—1939) — австрийский психиатр и невропатолог, основатель психоанализа. Несмотря на свое негативное отношение к философии, он оказал огромное влияние как на гуманитарные и медицинские науки, так и на культуру всего XX столетия: литературу, кинематограф, живопись и т. д. Изучение гипноза у известного французского психиатра Шарко и сотрудничество и Йозефом Брейером в обследовании истерии привели его к мысли о существовании, помимо сознательной психической жизни, бессознательных импульсов, которые и являются главными детерминантами чувств, мыслей и поведения человека.

Работая над исследованием невротиков, страдающих истерией, Фрейд и Брейер прибегали к экспериментам по постгипнотическому внушению. Пациент вводился в состояние гипноза и ему давалась установка по пробуждении совершить какое-либо действие. На требование врача объяснить свой поступок пациент пытался рационально обосновать действие. Такое явление получило название “рационализация” (попытка обосновать рационально действия, продиктованные бессознательным). Результатом совместной работы Фрейда и Брейера стал труд “Исследование истерии” (1895); в нем, помимо этиологии неврозов, представлен начальный этап психоанализа как метода лечения душевных болезней, которые до того не могли быть исследованы и ликвидированы никакими другими способами.

Психоанализ изначально основывался на принципе катарсиса (от греч. — “очищение”): под руководством врача с помощью различных техник пациент постепенно приходил к осознанию причин своего недуга. В психическом плане этот процесс заключался прежде всего в переведении бессознательного содержания в сознание — в этом и заключается катартический принцип, на котором строится клинический психоанализ; именно благодаря катарсису достигался терапевтический эффект.

После разрыва с Брейером Фрейд продолжает исследования самостоятельно, и в конце 1899 г. выходит одна из его основных работ “Толкование сновидений” (которая была намеренно датирована издателем не 1899, а 1900 г.). Здесь австрийский психиатр, продолжая развивать психоаналитические идеи, выступает уже как самостоятельный мыслитель. Центральная идея этой работы состоит в том, что сновидения представляют собой огромную эвристическую ценность, и это связано прежде всего с функцией (или, как выразился Фрейд, “работой сновидения”).

Психология сна, по Фрейду, такова, что сознание практически полностью утрачивает контроль за психической жизнью таким образом, что сон фактически является вотчиной бессознательного. Если в обычных условиях человек не может удовлетворить многие свои потребности, обусловленные биологической природой по той причине, что они противоречат этико-социальным установкам, прививаемым индивиду еще в детстве, то во сне бессознательное содержание “прорывается” в сознание, частично компенсируя противоречия между бессознательным и сознанием. Несмотря на ослабление контроля сознания за удовлетворением влечений бессознательного, сны, как правило, носят символический характер, т. е. психическое содержание бессознательного трансформируется и приобретает символический характер. Такое явление Фрейд обозначил понятием “цензура”. Отсюда следует фундаментальный вывод о том, что сон в той символической форме, в которой он предстает нашему сознанию, является своего рода заместителем, посылаемым бессознательным. Таков же принцип образования невротической симптоматики: невротические симптомы также символичны и могут быть интерпретированы с помощью психоаналитической методологии. Но именно сновидения стали тем объектом научного исследования, который позволил Фрейду прийти к более или менее оформленной концепции бессознательного. Неслучайно он пишет в лекциях по психоанализу, прочитанных американской аудитории, что “толкование сновидений — есть царская дорога в чертоги познания бессознательного”.

Бессознательное, по Фрейду, — это нереализованные влечения, которые в связи с требованиями общепринятых норм, не допускались в сознание, вытеснялись. По мнению ученого, оно обнаруживает себя в оговорках, ассоциациях и сновидениях. Таким образом, считал он, чтобы проникнуть в бессознательное, совсем необязательно погружать человека в гипнотическое состояние, достаточно лишь умело использовать его ассоциации.

Разнообразные наблюдения самого Фрейда, а также первых его последователей позволили ему сформулировать теорию социализации, основанную на смещении эрогенных зон у человека. Проходя пять стадий развития сексуальности (от оральной до зрелой генитальной), человек становится полноценной личностью. Все это время бессознательное подвергается “репрессии” (подавлению). Особенно много внимания Фрейд уделял третьей фазе — фаллической (при нормальном развитии ребенка она длится с 3 до 6 лет).

На данной стадии у ребенка возникает эдипов комплекс — сексуальное влечение к родителю противоположного пола и амбивалентность (двойственность, выражающаяся в одновременной ненависти и жажде подражания) чувств к родителю своего пола. С течением времени эдипов комплекс подавляется; в результате у мальчиков формируется другой комплекс - комплекс кастрации, а у девочек — зависть к пенису. Это связано прежде всего с тем, что мальчик начинает делить всех людей на тех, кто имеет пенис, и тех, у кого он отсутствует. Наличие пениса, с точки зрения Фрейда, является решающим фактором половой идентичности. Если в дофаллический период различия между мальчиком и девочкой носили только анатомический характер, то здесь появляются психические различия (отсюда известная фраза Фрейда: “анатомия — это судьба”).

В процессе социализации под влиянием запретов происходит подавление влечений бессознательного, вытеснение элементов психического содержания. Данный процесс составил основу фрейдовской теории социализации.

Теория социализации Фрейда представляет собой онтогенетическую схему развития. Родовое развитие этических и религиозных запретов, призванных оградить общество от разрушительных первичных позывов (убийство и инцест) бессознательного, представлено в работе “Тотем и Табу”. Здесь на основе данных антропологии основатель психоанализа анализирует происхождение и динамику развития первых социальных институтов и запретов: возникновение религии (тотемизма), табу (на убийство и инцест), возникновение моногамной семьи.

Одна из специфических черт стадного образа жизни наших предков состояла в том, что в каждом обществе доминировал сильный самец, обладающий абсолютной властью, которая, в частности, заключалась в исключительном праве на обладание самками. Социальная структура такой общности была построена таким образом, что сексуальные желания рядовых ее членов безжалостно подавлялись. Естественно, подавление сексуальных влечений рядовых членов общности способствовало их переходу на качественно более высокий уровень психической жизни. Неслучайно поэтому, когда они, сговорившись между собой, убивают вожака племени, под воздействием возникшего чувства вины создают систему запретов, которые ограничивали реализацию разрушительных влечений бессознательного.

Элементарные запреты — табу — были закреплены системой тотемизма: отныне индивидам, принадлежащим к тому или иному тотему, было запрещено вступать а сексуальные контакты с членами своего рода; накладывался запрет на убийство своего соплеменника, а также на убийство тотемного животного, олицетворяющего убитого вождя. Последний фактически становится основателем рода — “первоотцом”. Таким образом, схема Эдипова комплекса (отец-мать-ребенок) присуща как человечеству в целом, так и отдельному индивиду.

С течением времени (к 20-м гг. XX в.) Фрейд приходит к идее трехкомпонентной структуры личности: психика состоит из трех сфер — бессознательного (Оно), сознания (Я) и сверх-Я, состоящего из этических установок, принятых в данном обществе. Эти идеи он и изложил в одной из своих главных работ — “Я и Оно”. Взаимодействия сознания и бессознательного Фрейд пытается объяснить на примере взаимоотношений лошади и всадника. Последний пытается обуздать лошадь, значительно превоходящую его по силе. Несмотря на видимое превосходство всадника его могущество на самом деле иллюзорно. И, как результат, вывод Фрейда о том, что Я является верным слугой Оно, пытающемся заслужить расположение своего господина.

Таким образом, Фрейд делает вывод о конфликтности и трагичности человеческого бытия. Сознание (а значит, и человек в целом) обречено вечно находиться между Сверх-Я, которое требует следования этическим нормам, и влечениями бессознательного, которые постоянно ищут пути для наиболее полного своего удовлетворения и совершенно не принимают во внимание требования, предъявляемые человеку социальной средой. Получается, что сознание находится между Сциллой Сверх-Я и Харибдой Оно, причем первое само по себе не обладает энергетическим потенциалом (в отличие от бессознательного, которое является мощным генератором психической энергии — либидо). Сверх-Я лишь использует энергию бессознательного, чтобы садистски истязать Я, если последнее идет на поводу у влечений бессознательного.

Следующей фундаментальной работой Фрейда стал труд “По ту сторону принципа удовольствия”, в которой он развивает идеи, выдвинутые в «Я и Оно», а также частично пересматривает некоторые ранее выдвинутые положения. Здесь основатель психоанализа постулирует мысль о том, что психика действует, руководствуясь двумя фундаментальными принципами — принципом удовольствия, присущим бессознательному, и принципом реальности, которым руководствуется сознание. Бессознательное руководствуется принципом удовольствия, оно стремится к наиболее полному удовлетворению влечений и абсолютно ничего не знает о требованиях, предъявляемых человеку социальной реальностью.

Содержание данной статьи явилось результатом главным образом клинической практики Фрейда; последняя обогатилась пациентами, участвовавшими в Первой мировой войне. Основатель психоанализа выделяет еще одну детерминанту человеческого поведения — инстинкт смерти, Танатос. Устройство психики, с точки зрения Фрейда, таково, что повышение уровня психического возбуждения воспринимается человеком как негативное, доставляющее неудовольствие.

Единственный способ избежать его — переход органической материи в разряд неорганической, где всякое психическое возбуждение отсутствует. Данный психический факт обусловливает бессознательное влечение к смерти, а сдругой стороны, человеку всегда сопутствует естественный страх перед смертью. Этот конфликт и определяет те силы, которые влияют на поведение человека. Эту свою теорию Фрейд излагает в произведении “По ту сторону принципа удовольствия”.

В одной из своих поздних работ — “Неудовлетворенность культурой” (1930) — Фрейд развивает критическую теорию общества. Утверждая тот факт, что отдельный человек является врагом культуры, которая является фундаментом любого общества, поскольку противостоит биологически присущим разрушительным влечениям бессознательного. Тем не менее именно культура обрекает человека на мучительное существование между требованиями социальной среды, представленными Сверх-Я, и потребностями Оно, отвечающего на репрессию генерацией сексуальной энергии.

Отношение к психоанализу, и в частности, к ортодоксальному, фрейдовского типа, никогда не было однозначным. Оценки вклада Фрейда в науку колеблются от восхвалений его гениальности до прямых обвинений в шарлатанстве. В частности, представитель логического позитивизма Карл Поппер заявляет, что психоанализ не может претендовать на научность, т. к. он принципиально не фальсифицируем, т. е. не поддается опровержению с помощью эмпирических фактов. В этом он сходен с такими псевдонауками, как астрология, хиромантия и т. д. Но самыми распространенными обвинениями (конкретно в адрес Фрейда) являются биологизм и пансексуализм. Несмотря на очевидные недостатки теории Фрейда последний оказал колоссальное влияние на гуманитарную науку, на культуру (от литературы до кинематографа) и, естественно, на медицину (и по сей день психоанализ является популярнейшим методом исследования и лечения душевных заболеваний). Синтез фрейдизма и психоанализа с другими интеллектуальными течениями породил широкий всплеск гуманитарной мысли: создавались научные школы и направления в рамках философии, теоретической социологии и, естественно, в клинической практике.

Непримиримость Фрейда в отношении психоаналитической теории привела его к разрыву со многими учениками. Такие его ученики, как Альфред Адлер (основоположник индивидуальной психологии), Карл Густав Юнг (основоположник аналитической психологии), порвав с “отцом-основателем” проявили себя не только как самостоятельные мыслители, но и как критики фрейдизма как ортодоксальной и консервативной теории. Одни ученики подвергли теорию Фрейда радикальному пересмотру, другие — реформировали его, развивая теоретические посылки по направлению расширения проблемного поля исследования.

На основе пересмотра фрейдизма возникло новое направление в философии — неофрейдизм, основными представителями которго были Эрих Фромм, Карен Хорни и Гарри Салливен. Так же, как и Фрейд, они строили свои концепции, исходя из своего клинического опыта, причем на основании последнего неофрейдисты приходили подчас к совершенно противоположным выводам, нежели австрийский психиатр. В частности, они отказались от биологизма фрейдовской концепцтти.

♦ Философия неофрейдизма.

Неофрейдизм - направле­ние в психологии, психиатрии, со­циологии и философии, получившее распространение преимущественно в США. Основными представителя­ми неофрейдизма являются Г. Сал­ливан, К. Хорни и Э. Фромм. К нео­фрейдизму также нередко относят А. Кардинера, Ф. Александера и не­которых других представителей психоанализа. В то же время всех их объединяет приверженность опре­деленным идеям и установкам фрейдизма (прежде всего психоло­гизм в подходе к общественным яв­лениям), а также стремление пере­осмыслить учение Фрейда в направ­лении его большей социологизации.

В этом отношении почва для нео­фрейдизма была подготовлена пер­выми «раскольниками» внутри пси­хоанализа - А. Адлером, О. Ранком, В. Райхом, К. Юнгом. Все они, за ис­ключением В. Райха, отвергли фрейдовский биологизм и инстинк­тивизм, придавали меньшее зна­чение бессознательному.

Значительное влияние на фор­мирование неофрейдизма оказа­ли этнопсихологические изыска­ния этнографов Р. Бенедикт, К. Дюбуа, Б. Малиновского, Р. Линтона, М. Мид, Э. Сапира, И. Халлоуэла. Так, Р. Бенедикт и М. Мид продемонстрировали пластич­ность человеческой природы, считавшейся у Фрейда неизмен­ной, и строгую зависимость осо­бенностей психики от особенно­стей культуры. Специфические приемы воспитания порождают у всех представителей данной эт­нокультурной общности типич­ные черты характера, которые А. Кардинер назвал «базовой лич­ностью». Концепция базовой личности давала возможность не только перейти от культуры к ин­дивиду, но и позволяла вывести первую из последнего, рассмот­рев культуру в качестве проекции вовне базовой личности.

К. Хорни после эмиграции в США в 1932 г. обнаружила, что подоплека невротических конфликтов у пациентов в Новом свете существенно отличалась от таковой у пациентов в Германии и Австрии. Осмысление этих фактов при­вело Хорн и к отказу от фрейдист­ской теории инстинктов и к призна­нию социокультурной обусловлен­ности психопатологии. Помимо чрезмерной биологической ориен­тации к числу глубочайших методо­логических ошибок Фрейда Хорн отнесла склонность к дуалистиче­скому и механико-эволюционист­скому мышлению.

Однако неофрейдисты остались приверженными идее бессознатель­ной эмоциональной мотивации че­ловеческой деятельности. Сохранив ядро психоаналитического метода, неофрейдисты подвергают его переинтерпретации с позиций «культурного» подхода. Всякая психопатоло­гия относительна и специфична для данной культуры., Каждый невроз вызывается внутренними конфлик­тами, в основе которых лежат свя­занные с социальным окружением индивида мотивы и побуждения, хо­тя существует и общий неспецифический фактор, создающий для него предпосылку - это возникающее в детстве чувство страха, беспомощ­ности перед враждебным миром («базовая тревожность»), которое- может быть смягчено или усугубле­но воспитанием. В последнем вари­. анте у индивида развивается множес­тво защитных реакций, выражаю­щих невротическую направлен­ность его характера. Неофрейдисты описали несколько разновидностей невротического характера и про­анализировали вызывающие их конфликты, типичные для образа жизни людей в ХХ в.

♦ Эрих Фромм.

Эрих Фромм – психолог, философ, социолог, один из основоположников неофрейдизма. Вместе с М. Хоркхаймером, Т. Адорно и Г. Маркузе стал создателем Франкфуртской школы.

Каково было отношение Фромма к теории Фрейда? С одной стороны, он высоко оценивает его вклад в понимание динамизма глубинных психических процессов, которые влияют на поведение человека, на его взаимоотношения с другими людьми, обществом и его агентами. С другой стороны, он критикует Фрейда за то, что тот находился в плену буржуазного духа своей эпохи, которая существенно ограничила понимание им социальных и психологических проблем. В общем, Фромм ярко видел все “величие и ограниченность теории Фрейда”, что он и выразил в одноименной статье.

Фромм придерживался точки зрения о том, что сущность человека не может быть понята вне контекста культуры, в которой он существует в данный исторический момент. “Человеческая натура — это не сумма врожденных, биологических закрепленных побуждений, но и не безжизненный слепок с матрицы социальных условий; это продукт исторической эволюции в синтезе с определенными врожденными механизмами и законами”. Личность — есть результат взаимодействия биологических потребностей и социального (существующего в виде норм, нравственных и религиозных установок). Историческая ситуация современности такова, что основной чертой существования человека являются отчуждение и одиночество. Вслед за Юнгом, который негативно оценивал социально-политическую программу Просвещения, Фромм заявляет о том, что достигнутая западным индустриальным обществом свобода индивида далась дорогой ценой: человек утратил чувство собственной безопасности.

Человек вообще не может жить вне сотрудничества с другими индивидами: “для защиты от врагов и опасностей природы”, “чтобы иметь возможность трудиться и производить средства к жизни”. Процесс индивидуализации (т. е. приобретение человеком индивидуальности) на онтогенетическом уровне проявляется, с одной стороны, в растущем обособлении индивида, с другой стороны, в растущем одиночестве. Отсюда стремление личности побороть отчужденность и одиночество, и это достигается посредством слияния с окружающим миром. Чувство изоляции и отчужденности еще более сильно на социальном уровне, что обусловливается специфическим характером человеческих взаимоотношений. Рыночные законы капиталистического общества эксплуатируют самые низшие человеческие потребности: психологическая деструктивная установка, основанная на принципе обладания, подкрепляется социально-экономическими факторами. В результате человеческие отношения “стали напоминать отношения вещей”, человеческое Я стало опираться на обладание. Утрата своей собственности в таком обществе расценивается индивидом как потеря части своего Я: он больше не может считать себя полноценным, не считает его таковым и общество.

Ценность власти в обществе, ориентированном на обладание, необходимо возрастает, что является следствием успеха, свидетельством реализации генерального экономико-социального модуса. Единственный социальный институт, который компенсирует такое чувство неполноценности, — семья. Кроме семьи, чувство собственной значимости человеку дает принадлежность к социальной группе, которую он считает высшей по сравнению с другими группами, причем два последних “поддерживающих” фактора на самом деле не излечивают индивида, а лишь маскируют проблематичность бытия человека в современном капиталистическом обществе. В своих попытках преодолеть отчужденность и одиночество человек, как правило, выбирает репрессию своей индивидуальности.

В виде исцеляющего средства Фромм предлагает альтернативу обществу обладания — общество, для которого на первом месте будет стоять бытие человека. Перестройка должна произойти прежде всего на основании трансформации принципа существования человека: вместо “иметь” следует “быть”.

♦ К.Г. Юнг.

Карл Густав Юнг (1875 – 1961 гг.) – швейцарский психолог и психиатр. Высоко оценивания идеи и достижения Фрейда в целом, Юнг был принципиально не согла­сен со сведением всех явлений культуры и сознания к физиологиче­ским факторам, в частности к сексуальным. Полагая, что Фрейд пере­оценивал роль сексуальности в жизни людей, Юнг считал необходи­мым «поставить сексуальность на место», считая сексуальные комплексы важными, но далеко не единственными: их значение не сто­ит преуменьшать, но не стоит и преувеличивать.

Базой для философ­ских и культурологических идей Юнга послужили его исследования в области глубинной психологии, и особенно разработанное им учение о коллективном бессознательном («Едином Духе», «Едином сознании»). Это некое психическое первоначало бытия, существующее наряду с физической реальностью.

Человеческая психика понимается Юнгом как некая энергетиче­ская система, в которой постоянно взаимодействуют сознание­ индивидуальное человеческое «я» («эго»), наполненное различными комплексами, и коллективное бессознательное, представляющая собой систему архетипов. Эта система является общей для всех людей, это сверхличностный психический субстрат, присутствую­щий в каждом человеке и наследуемый им от предков. И становле­ние индивидуального сознания есть процесс обособления личного «я» от коллективного бессознательного, т.е. родовой человеческой сущности.

Учение об архетипах. Архетипы, составляющие человеческую сущность, есть «автопортреты инстинктов», и они определяют схемы инстинктивного поведения, присущие всем людям. Реализуются архе­типы в образах конкретной культуры и внутреннего опыта конкрет­ных людей, т.е. каждый раз по-разному. На самых ранних этапах разви­тия человечества они проявляются преимущественно в чувственно-­образной форме; с ее спонтанными проявлениями имеет дело и современный человек, например во сне.

Однако природа архетипов остается не вполне понятной у Юнга. С одной стороны, эта система архетипов есть некая самостоятельная пси­хическая субстанция, присущая человечеству на любой стадии его раз­вития. С другой - она есть результат «архаического познания приро­ды», т.е. социальный опыт внешней и внутренней жизни, накопленный нашими предками и выраженный в символической форме, прежде всего в мифах и религиозных учениях (отсюда и интерес самого Юнга к этим учениям). К числу важнейших архетипов он относил такие, как «Вели­кая Мать» и «Великий Отец», «Персона» и «Тень», «Самость» и т.д.

«Великая Мать» (Анима) есть архетип женственности, связанный с эмоциональным началом, «Великий Отец» (Анимус) - архетип му­жественности, связанный с рациональным началом. Оба эти архетипа могут проявляться в различной степени как в женщинах, так и в муж­чинах, влияя на их поведение

Персона - это совокупность социальных ролей, которые мы игра­ем в своей жизни, тех масок, которые носим в различных ситуациях, но даже совокупность этих масок не есть еще подлинное «я» человека. Тень - это «низший человек в нас», т.е. совокупность наших комп­лексов (в том числе сексуальных), страхов, инфантильных желаний и агрессивных влечений. Обычно человек не хочет признать за собой эти неприятные качества (осуждаемые во всех культурах), поэтому проецирует их на других людей. Устранить Тень невозможно, выдер­жать с ней встречу - очень трудно. Но единственный способ изба­виться от неврозов и страданий, связанных с Тенью, состоит в том, что­бы научиться принимать ее как данность, научиться сосуществовать с ней. И только это позволяет прекратить приписывание другим людям собственных негативных качеств.

Важнейший из архетипов, по Юнгу, - Самость. Это психологиче­ский образ Бога, центр всеобщей личности, всеобщая основа всякой индивидуальности. Именно к пониманию и непосредственному вос­приятию Самости стремятся адепты большинства восточных религи­озно-философских учений, отвлекаясь от собственной личности, свое­го индивидуального «я» в процессе медитации и йогической практи­ки. Постижение Самости происходит в состоянии самадхи. Этот процесс интеграции Самости, т.е. родового человеческого «я», в инди­видуальное «я» (индивидуация) позволяет излечиваться от неврозов, разрешать внутренние противоречия и проблемы, позволяет человеку обрести внутреннюю целостность. Путь этот практически бесконе­чен, поэтому символом его может служить круг, вписанный в квадрат.

Архетипы обладают громадной, без­личной, но при этом эмоционально заряженной энергией; ощущая ее, люди относятся к архетипам со страхом и трепетом. Ее прорывы могут привести к колоссальным разрушениям, поэтому так важно научиться ее контролировать и направлять в должное русло. В прошлом энергия архетипов чаще всего трансформировалась в религиозные священные символы, которые и приоткрывали архетипы людям, и одновременно скрывали их подлинную сущность от людей (делая тем самым «пере­носимыми» контакты с ними). Страх перед громадной силой архетипов заставлял людей на протяжении всей истории человечества разви­вать рациональное мышление, что особо характерно для западной ци­вилизации.

Трансформация архетипов играет важную роль в жизни как отдель­ных людей, так и всего человечества в целом. В прошлом она приводи­ла к созданию картин прекрасного, гармоничного символического кос­моса (буддийского, христианского и т.п.), в котором человек имел свое определенное место и потому мог относительно нормально существовать. Рациональный анализ религиозных верований («штурм священ­ных стен»), начавшийся с протестантизмом, привел к появлению без­божной материалистической цивилизации (с ее «символической ни­щетой»), оказавшейся беззащитной по отношению к неожиданным прорывам коллективного бессознательного. А это ведет на социаль­ном уровне к войнам, революциям, бунтам и другим актам насилия, а также к появлению тоталитарных идеологий, а на индивидуальном уровне - к психическим патологиям. Однако Юнг вовсе не призывает к отказу от рациональности и без­думному копированию восточных учений и практик. Если в западной культуре недооценивается мир «Единого Духа» (коллективное бессознательное), то в восточной - «мир сознательного». Поэтому каждая из этих культур однобока, стремиться же следует к гармоничному сли­янию обоих этих подходов.

Еще одна интереснейшая концеп­ция Юнга - это его учение о синхроничности, введенная им для объяснения феномена ясновидения (возможности «видеть» и пере­живать индивидом явления, которые он не может воспринимать не­посредственно, например, события, происходящие на большом рассто­янии).

Согласно Юнгу, между психикой человека и реальностью существу­ет особая связь - не причинная (каузальная), а смысловая, позволя­ющая одновременно (синхронично) проявляться событиям и в действительном (физическом) мире, и в психике людей. Юнг предполагал, что это происходит благодаря обращению ясновидцев к коллективно­му бессознательному, а оно, в свою очередь, имеет непосредственный доступ к самой сути физической реальности.

Причем для коллективного бессознательного пространство и время относительны, а архетипы как формы Мирового духа являются вечны­ми, т.е. вневременными. Эти идеи использовались Юнгом для объяс­нения не только ясновидения, но и других самых различных парапсихологических явлений, а также древней магии.

Учение Юнга сыграло значительную роль в разви­тии идеалистической философской антропологии и ряда течений со­временного мистицизма. Его Концепция «коллективного бессознатель­ного» оказала большое влияние не только на психологов и философов, но и на культурологов, историков, этнографов, религиоведов, а также на художественную интеллигенцию Запада.

Учение о синхроничности во Многом стало базой и для возрожденной в ХХ в. астрологии, поскольку позволяло логично объяснить, поче­му положение на небе звезд и планет, не имеющее никакой причинно-­следственной связи с жизнью и судьбой людей, тем не менее может использоваться для предсказания человеческих судеб.

Лекция № 6.

Тема: Особенности становления и развития отечественной философской мысли. Зарождение философской мысли в Древней Руси.

1. Русская философия: ее характеристика и специфика.

Русская философская мысль в допетровской России носила исключительно религиозный характер. Свое главное назначение она видела в обосновании идеи русского православного царства (так, монах Филофей в XV веке разработал концепцию “Москва — третий Рим”, согласно которой существовало три Рима: первый был центром Римской империи, второй — Константинополь, павший под ударами турок-османов, а третий — Москва, четвертому же не бывать; таким образом, он обосновал лидерство России среди христианских стран). Тем не менее русская философская мысль по-настоящему оформилась только в петровской, петербургской России.

Можно выделить четыре основных периода развития русской философии. Первый охватывает 30—40-е гг. и середину XIX в. Для него характерно влияние на русскую мысль немецкой классической философии; он связан прежде всего с именами А. Хомякова и И. Киреевского, которыми была заложена основа современной религиозной философии и обозначена ее программа.

Второй период приходится на последнюю четверть XIX в. В центре философских дискуссий стоят Владимир Соловьев, Федор Достоевский, Лев Толстой, Константин Леонтьев, Николай Федоров и др. В этот период Вл. Соловьевым была создана первая в истории русской мысли философская система.

Третий период захватывает конец XIX в., но более всего приходится на начало XX в., за которым уже утвердилось имя русского культурного ренессанса. Он связан с целой плеядой имен: братьев С. Н. и Е. Н. Трубецких, В. В. Розанова, Д. С. Мережковского, Вячеслава Иванова, Льва Шестова, С. Н. Булгакова, Н. А. Бердяева, П. Б. Струве, С. Л. Франка, Н. О. Лосского, П. И. Новгородцева, П. А. Флоренского и др. Это время выхода двух знаменитых сборников — “Проблемы идеализма” и “Вехи”, основываются и разворачивают активную деятельность религиозно-философские общества в Петербурге, Москве и Киеве.

Четвертый период — период эмиграции, начинающийся после революции 1917 г., которая внесла в русское сознание новые мотивы и критерии. Некоторые религиозные мыслители покинули Россию во время Гражданской войны или сразу после ее окончания — П. Б. Струве, кн. С. Н. Трубецкой, Л. И. Шестов, Н. С. Арсеньев, В. В. Зеньковский, Н. Н. Алексеев, Д. С. Мережковский. Другие были в 1922 г. (на знаменитом “философском пароходе”) высланы за границу как идеологически чуждый советской власти элемент. “Идеологически чуждыми” оказались Н. А. Бердяев, С. Л.

Франк, Н. О. Лосский, С. Булгаков, И. А. Ильин, Б. П. Вышеславцев, Л. П. Карсавин, Г. П. Федотов. Таким образом, в эмиграции оказались почти все виднейшие представители русской религиозной философии. Их философское творчество, обогащенное духовным опытом революции, расцвело в эмиграции новым цветом. Многие их произведения были переведены на иностранные языки. Наибольшая известность выпала при этом на долю Н. А. Бердяева, который был и редактором выходившего в Париже русского религиозно-философского журнала “Путь”. Годы эмиграции — это период завершения многих религиозно-философских систем, период окончательного оформления русской религиозной философии как особой школы философской мысли и в то же время период постепенного выхода русской религиозной философии на мировую сцену. По большей части философское наследие эмиграции стало доступно лишь недавно, поэтому сейчас является предметом тщательного изучения философов.

Следует обозначить ряд особенностей русской философской мысли.

• Лишь к XVIII в. философия в России складывается как самостоятельная форма духовного освоения мира. В это время западноевропейская философия имела уже богатую историю, включающую в себя и античность, и средневековую схоластику, эпоху Возрождения, и просветительские идеи. Россия, создавая собственную оригинальную философскую традицию, не могла избежать ученичества. Многие идеи и темы в философии России были заимствованы, но вместе с тем русская философия целиком не осталась заимствованием, она смогла создать оригинальные традиции философской мысли.

• Характерной чертой является внимание философов к социальной проблематике. Практически все русские мыслители в своих философских построениях давали рекомендации перестраивания общества, строили некую модель будущего развития страны. Эта особенность во многом была связана со спецификой исторического пути России, который не укладывался ни в западную, ни в восточную схемы смены формаций, эпох. Социально-экономический строй России представлял собой своеобразное соединение элементов восточных, западных и собственных самобытных структур. (Вспомним слова Тютчева о России: “Умом Россию не понять, аршином общим не измерить. У ней особенная стать, в Россию можно только верить”). Таким образом, русская философия — это философия, обращающаяся к вопросам о смысле истории и месте в ней России, философия социально активная, связанная не только с познанием и описанием мира, но и с его изменением.

Если принять за основные такие сферы философского знания, как гносеология (теория познания), онтология (учение о бытии), антропология (учение о человеке) и философия истории (учение о наиболее общих перспективах и закономерностях исторического процесса), то для русской философской традиции характерно пристальное внимание именно к двум последним.

• Если для западно-европейской философии характерно отношение к этике, как своего рода служанке онтологии, гносеологии и других “более важных” отраслей философской знания, то русские философы в науке о морали видят некий фундамент своего философствования. Так, Н. Бердяев, Л. Шестов и многие другие ставили в прямую зависимость от нравственных качеств человека его возможности познать мир: мир открывается лишь нравственно-целостной, духовной личности. Поэтому само понятие истины является для них не только гносеологической, но и этической категорией.

Дата добавления: 2014-01-04