Лекция № 8. Тема: Классические теории глобализации

Тема: Классические теории глобализации.

1. Теория империализма.

2. Теория зависимости.

3. Теория «мировой системы».

Классические теории глобализации.

Три теоретических подхода к глобализации могут считаться классическими: теория империализма, теория зависимости и тео­рии мировой системы. Они имеют общую исходную посылку и несут схожую идеологическую нагрузку. Каждая из них касается в основном экономической сферы и нацелена на то, чтобы вскрыть механизмы эксплуатации и несправедливости. Таким образом, у них явно маркси­стские корни и левая ориентация.

Зачатки теории империализма обнаруживаются уже у амери­канца Дж.А. Гобсона, впоследствии она получила развитие в трудах Владимира Ленина и Николая Бухарина. Они определи­ли империализм как последнюю стадию развития капитализма, когда перепроизводство и падение нормы прибыли вынуждают его прибе­гать к защитным мерам. Империалистическая экспансия (завоевание, колонизация, экономический контроль над другими странами) состав­ляет суть стратегии капитализма, необходимой ему для спасения от неизбежного краха.

Экспансия преследует три основные экономические цели: полу­чение дешевой рабочей силы, приобретение дешевого сырья и откры­тие новых рынков сбыта товаров. В результате господства империа­лизма мир становится асимметричным: на него экстраполируется си­туация внутри государства с его классовой борьбой, эксплуатацией меньшинством большинства. В мировом масштабе это выражается в том, что несколько капиталистических метрополий эксплуатируют по­давляющее большинство менее развитых или слаборазвитых обществ. И как результат – несправедливый односторонний поток ресурсов и прибылей, увеличение разрыва между богатыми и бедными странами (богатые становятся богаче, бедные – беднее). Только всемирная ре­волюция эксплуатируемых может разорвать этот порочный круг.

В середине XX в. схожая идея была взята на вооружение теоре­тиками, исследовавшими отношения между странами так называемого первого и третьего мира в постколониальный период, когда прямому политическому правлению извне пришел конец, но осталась экономи­ческая зависимость. «Теория зависимости» была разработана в Ла­тинской Америке и отразила в основном ситуацию в этом регионе. Ее исходная посылка заключается в том, что причина отсталости латино­американских стран коренится не только во внутренних факторах; большую роль сыграло здесь и внешнее воздействие. Стоявший у ис­токов данной теории Поль Пребишч отмечал четкое разграничение мировой экономики на доминирующий «центр», куда входят высокоразвитые индустриальные державы, и «периферию», которую состав­ляют главным образом аграрные страны.

Данное положение легло в основу двух версий теории зависи­мости: пессимистической и несколько более обнадеживающей. Анри Гюндер Франк выдвинул пессимистическое объяснение постоянного и непреодолимого отставания Латинской Америки. По его мнению, этому способствует, во-первых, то обстоя­тельство, что между капиталистическими метрополиями (в частности, США и подчиняющимися иммультинациональными корпорациями) и зависимыми «сателлитами» установились неравноправные взаимоот­ношения. В производстве затрачиваются местные ресурсы, а большая доля прибавочного продукта присваивается иностранным капиталом, то есть этот продукт идет из стран-сателлитов в метрополии. Во-вторых, элита зависимой страны (крупные предприниматели, менеджеры, вы­сококлассные специалисты, политики), побуждаемая личным интере­сом, вывозит свои деньги и ищет возможности их вложения за преде­лами собственного государства. Иначе говоря, местная элита переходит на службу иностранному капиталу и неукоснительно выполняет все его требования. Даже если представители местной элиты не уез­жают из страны, то в своих надеждах, привязанностях и предпочтени­ях они все равно уже далеко от нее. По сути дела это послушные, а иногда и тупые стражи зависимого статуса своей родины.

В результате возникает «цепь зависимости». Встроенная в ме­ханизм внешней эксплуатации и получающая некоторую долю прибыли, местная элита не желает добиваться экономического суверенитета. Единственная социальная сила, потенциально способная порвать эту «цепь зависимости», – низшие классы, которые не участвуют в при­былях, но несут бремя эксплуатации. Однако, по сравнению с объеди­ненной мощью метрополий и их преданных слуг, возможности этого класса обычно крайне невелики. Шансов на то, чтобы изменить ситуа­цию, у них практически нет, за исключением отчаянных народных восстаний «снизу».

Несколько более оптимистическую картину рисуют в теории «зависимого развития» Фернандо Кардозо и Е. Фалетто. Главная проблема, считают они, за­ключается в отсутствии собственных самостоятельных технологий и развитого производства основных товаров. «Зависимый капитализм уродлив... Накопление, экспансия и самореализация местного капитала требуют поддержки извне. Чтобы выжить, он должен включиться в систему международного капитализма».

Но проглядывает и луч надежды: условия зависимости непреднамеренно порождают некоторые побочные результаты («эффект бу­меранга»), которые медленно подрывают жизнеспособность капита­лизма. Приток иностранных инвестиций обеспечивает появление в мо­ре отсталости и традиционализма островков высокотехнологичных, современных предприятий, на которых обучается квалифицированный рабочий класс, формируется и накапливает опыт местная элита ме­неджеров, открываются возможности для создания кооперативных субсидируемых предприятий, возникает стимул следовать по пути, приводящему к экономическому успеху. Получают распространение мотивации, побуждающие к предпринимательству, постепенно скла­дывается местный средний класс, начинается накопление местного ка­питала. На определенной стадии эти скопившиеся количественные из­менения могут привести к качественному скачку, экономическому «прорыву» и тем самым уменьшить зависимость.

Глобальные экономические взаимосвязи оказываются средством освобождения от зависимости, а не инструментом для ее сохранения. «Новые индустриальные страны» (например, Бразилия или Мексика), так называемые азиатские тигры (Тайвань, Южная Корея, Сингапур, Гонконг), страны бывшего коммунистического блока демонстрируют развитие событий именно по такому сценарию.

Наибольшее распространение среди теорий мировой экономи­ческой зависимости получила теория «мировой системы» Иммануэля Уоллерстайна (Валлерстайна). Автор различает три основные стадии в истории. Первая является стадией «минисистем» — относительно небольших, экономически самодоста­точных единиц с четким внутренним разделением труда и единой культурой. Они доминируют в эпоху охоты и собирательства и про­должают существовать до эпохи аграрных обществ.

Затем наступает черед «мировых империй», которые объединя­ют в себе множество ранних «минисистем». В основе этих образова­ний лежит экономика, ориентированная на сельское хозяйство, причем ее координация обеспечивается посредством сильного военного и по­литического правления, безжалостной административной системы, системы налогообложения и воинской повинности. Кроме того, для данной стадии характерны постоянные войны, захваты чужих терри­торий и включение их в огромные империи (например, древний Китай, Египет, Рим). Жизнеспособность таких империй подрывается ростом бюрократического аппарата и сложностью выполнения администра­тивных функций на больших территориях.

Эпоха «мировой экономики», или «мировых систем», возникает где-то в начале XVI в. Государство как регулирующая и координи­рующая сила уступает место рынку. Единственной функцией государ­ства остается сохранение структуры экономической активности и сво­бодного предпринимательства, а также благоприятных условий для торговли.

Капиталистическая система обнаруживает колоссальный потен­циал к расширению. Внутренняя динамика и способность обеспечи­вать изобилие товаров делают ее крайне привлекательной для широких слоев населения. К тому же капитал подчиняет себе политическую власть и военные силы, что укрепляет его позиции.

На этой стадии наблюдается ускоренное распространение но­вейших технологий по всему миру, что ведет к иерархизации мирового сообщества, в нем выделяются три уровня государств: центральные, периферийные и – промежуточный тип – полупериферийные государ­ства (что примерно совпадает с другим, более популярным делением на первый и третий миры и «второй мир» где-то между ними).

Зарождаясь в центральных, ведущих государствах Западной Ев­ропы, капитализм достигает полупериферии и периферии. Перифе­рийные, бедные государства «были впряжены в колесницу мировой системы основными государствами, но остались в роли пристяжных». «Внешняя арена» государств, не попадающих в орбиту «мировой ка­питалистической системы», сокращается. Переход к капиталистиче­ской рыночной экономике после крушения административно-командной системы бывших коммунистических стран ликвидирует большой сегмент некапиталистического развития. Так в XX в. весь мир постепенно встраивается в единую экономическую систему. Но процесс этот не простой, и асимметричность экономической системы сохраняется. Концепция Иммануэля Уоллерстайна наиболее радикаль­но утверждает идеи экономической глобализации.

Уоллерстайн, несомненно, внес весомый вклад в теорию изме­нений. Исследователи мировой системы значительно обогатили наше представление о мире, рассматривая его как системный феномен. Многое из того, что традиционно анализировалось социологами в со­циальных и, шире, в цивилизационных терминах, может и должно восприниматься с точки зрения глобально-системного подхода. Ос­новными недостатками теории являются сильный экономический ук­лон и механическая экстраполяция идеи классового неравенства на международные отношения – и то, и другое явно указывает на мар­ксистские корни. Чтобы глобальное сообщество раскрылось во всей полноте, необходимо учитывать процессы глобализации в другой важ­ной сфере – культуре.

Дата добавления: 2014-01-04