Основные идеи и направления буддизма

Как отмечал выдающийся русский буддолог, академик Ф. Щербатской, величайшая из мировых религий, имевшая прямое отношение к становлению цивилизации многих народов Азии, существенно повлиявшая на европейскую культуру, подарившая миру оригинальнейший образец нравственного учения, тем не менее, не знала “ни Бога, ни бессмертия души, ни свободы воли” [12, с. 224]. Другими словами, тех самых “краеугольных камней”, без которых, согласно европейской культурной традиции, невозможно всерьез говорить о религии и морали. Конечно, буддизм не имел ничего общего с атеизмом. Но боги здесь, как и люди, не являются творцами мироздания, подчинены действию безличного мирового порядка, закону кармы морального воздаяния за прошлые добродетельные или греховные поступки) и не имеют никаких преимуществ по сравнению с простыми смертными перед суровой необходимостью закона сансары (перевоплощения в различные телесные облики в зависимости от прошлых деяний).

Как бы сознательно продуцируя парадоксы, буддизм отрицает не только бессмертие души, но и сосуществование. Душа как и тело, есть процесс мгновенного взаимодействия конечных и постоянно изменчивых особых элементов бытия – дхарм, комбинация которых и составляет то, что в обыденном мнении принято считать телом, ощущениями, переживаниями и т. д., – душевной жизнью и душой. Отсюда следовал важный для буддизма вывод: душа и тело не образуют чего-то постоянного и устойчивого, а непрерывно изменяются, пребывают в состоянии рождения и смерти, хотя человек и не отдает себе в это отчета. Жизнь есть бесконечно волнующийся океан, где за каждым подъемом водной стихии неизбежно следует ее спад, и за непрекращающимся мельтешением волн невозможно обнаружить никакой основы. Действительно, для любого случившегося события однозначно указать причину невозможно, а возможно установить лишь неопределенную совокупность условий, его породивших. Для этих последних нужно искать “условия условий” и так до бесконечности, нигде не имея возможности остановиться на чем-то, что было бы “конечны основанием” случившегося. Следовательно, факты материального духовного существования человека безосновательны, все они из “ничего” возникают и туда же возвращаются. И человеческий мир в целом есть “огромный лабиринт без плана”, а его восприятие – иллюзия. Возможно, именно поэтому Будда отказывался обсуждать с ж посвященными сложные проблемы бытия, его предельные основание что неоднократно давало повод обвинять буддизм и его сторонников в невнимании к вопросам онтологии (учении о бытии).

С точки зрения современного естествознания подобные вывод буддизма уже не кажутся столь абсурдными: например, если бы человек мог непосредственно воспринимать движение элементарных частиц, электромагнитных, электростатических гравитационных и других полей, то с учетом скорости и характера их взаимодействия границы привычных для нас предметов, видимо, исчезли бы. Точно так же, как низким “порогом разрешимости” и инерционностью органов нашего зрительного восприятия объясняется то обстоятельство, что “дискретная” последовательность кадров кинопленки воспринимается человеком как единое целое, непрерывно длящееся. Не менее естественно может быть воспринята идея о первичности “ничто” относительно существующего с учетом представлений современной авангардной физики о том, что наша Вселенная произошла из вакуума и последний является неисчерпаемым энергетическим резервуаром ее постоянной “подпитки” (“порождения”).

Итак, то, что мы можем воспринять и выразить в образах и понятиях, есть лишь экзистенциальные (“жизненно-человеческие”) определения. На самом же деле, согласно буддизму, все сущее – это движение дхарм, их мгновенное взаимодействие, о которых человек не ведает в силу несовершенства своего познания. И сами состояния сознания как нечто устойчивое суть продукты привычки, памяти и человеческого воображения. Так формулируется оригинальное и малодоступное для простого смертного учение о бытии, не требующее для своего объяснения ни Бога-Творца, ни свободно творящих сознания и воли. Но остается вопрос: как на этой объективной основе возможно возвести и обосновать нравственность? Ведь она не может носить эзотерического (скрытого) характера как учение о бытии, а должна быть адресована любому страждущему независимо от его этнической, социальной принадлежности, уровня образования, воспитания и т. И это последнее, по собственному признанию Будды, было главной целью его усилий. Но вот здесь-то и начинаются настоящие трудности. Относительно легко обосновать нравственность, опираясь на признание существования супранатурального существа – Бога, который создавая мир, становится также его нравственным законодателем. Следуя божественным установлениям или пренебрегая ими, человек получает воздаяние, попадая в ад или рай. Но подобный путь Будда категорически отвергает. Не лучшим образом служит и опыт современных Будде материалистических течений философской мысли. Таково например, учение адживиков (джива – душа, аджива – не-душа; основал Макхали Госале), отрицавших богов и признававших лишь всевластие естественной закономерности, впадавших в моральный нигилизм поскольку человек в их доктрине – марионетка в руках обстоятельств и поэтому не может отвечать за свои моральные или безнравственные действия. И несмотря на то что адживики были главными противниками традиционного брахманизма, Будда объявил их учение самым вредным.

И Будда находит собственный, “срединный путь”, избегая как крайностей столь характерного для Древней Индии аскетизма, так и чрезмерного эмоционально-чувственного отношения к жизни. При это учение о пути нравственного спасения он излагает на общедоступное языке обыденных образов и понятий, ядром учения становятся “четыре благородные истины”.

1. Страдание есть универсальное свойство человеческой жизни. Оно охватывает все без исключения ее стороны и этапы: рождение, старость, болезни, смерть, стремление к обладанию вещами и их потеря – все проникнуто страданием.

2. Существуют причины человеческих страданий. Это, с одной стороны, объективное и безначальное движение дхарм, создающее бесконечные спады и подъемы, – волнение “океана жизни”. Для человека этот процесс есть бесконечное перерождение (сансара) и претерпевание как действие прошлых рождений на настоящее и будущее в виде морального воздаяния (карма). Поэтому, с другой стороны, причине страданий является безмерная привязанность человека к жизни, удовлетворению собственных чувственных страстей.

3. Страдания можно прекратить еще в настоящей жизни. Поскольку человеческое желание, согласно буддизму, охватывает фактически все эгоистические мотивы человеческой деятельности в стремлении весь мир “сделать своим”, то выход – не в подавлении воли или ее “переключении” с одного естественного объекта на другой. Воя должна быть направлена внутрь, на отвращение нашего “Я” от предметов внешнего мира, на разрушение как эго привязанности к миру, так и главной иллюзии внутренней жизни человека – абсолютности его “Я”. Тем самым, чисто онтологическая предпосылка учения о буддизме об иллюзорности и изменчивости духовных состояний человека приобретает здесь явно нравственный оттенок: намечается путь преодоления нравственных пороков и собственного эгоизма, нравственного самосовершенствования посредством радикальной трансформации своего “Я”.

4. Есть путь избавления от страданий. Это – восьмеричный путь, ведущий к нирване (угасанию, преодолению круга перерождений как высшей цели). Перечислим этапы этого пути:

- правильная вера – признание четырех благородных истин как фундаментальной основы внутреннего совершенствования;

- правильная решимость как отказ от дурных намерений, вражды к близким и т. п.;

- правильная речь – результат правильной решимости, воздержание в речи от лжи, клеветы, оскорблений и т. п.;

- правильное поведение как отказ от причинения зла всему живому, от воровства, удовлетворения дурных желаний;

- правильный образ жизни – обеспечение своих потребностей честным трудом;

- правильное усилие – постоянное вытеснение дурных намерений и идей и замена их на добрые;

- правильное направление мысли – взгляд на вещи, подлежащие вытеснению из сознания, как на чуждые и чужие, а не как на “мои”, неразрывно связанные с “Я”;

- правильное сосредоточение – принятая в йоге психотехника, ведущая к нирване, “обузданию мысли и чувства”, когда окончательно преодолеваются привязанности и страсти, суетные и греховные отношения к миру. Человек, достигший духовного совершенства в нирване, становится архатом (буддийским святым).

Восьмеричный путь Будды включал целостный образ жизни, в котором, по замыслу автора, единство знания, нравственности и поведения должно было завершиться нравственным очищением человека в свете истины. Буддийский срединный путь был серединой не только между аскезой и распущенностью, но и между интеллектом и поэтическим чувством. Рассудочные натуры могли усваивать и развивать принципы буддизма в строго логической форме, а поэтически настро­енные – отбрасывать философию и брать из “благородного молчания” то, что им подсказывало сердце и воображение. Именно поэтому буддизм стал не сектой или группой сект (как джайнизм), а религией для всех слоев общества: и для верхов, и для низов. Именно поэтому буддизм легко перешагнул границы Индии, стал мировой религией, системой культуры, объединяющей десятки народов Азии.

Остановимся подробнее на нирване, центральном понятии религиозной философии буддизма и джайнизма. Слово “нирвана” 6уквально означает угасание, остывание. Некоторые толкователи буддизма (а вслед за ними и многие европейские исследователи), отталкиваясь от буквального смысла слова, стали понимать нирвану как угасание, остывание жизни, небытие, пустоту. При этом понимании “четыре благородные истины” выглядели примерно так: жизнь есть страдание. Причина страдания – в жажде жизни. Только уничтожение жажды жизни, а с ней и самой жизни ведет к успокоению, угасанию – нирване. Путь к нирване – путь к смерти, вначале духовной (полное безразличие ко всему, отрешенность), а затем и физической. Но если это так, то Будда не был буддистом. Он не ушел в уединение, а всю жизнь провел среди людей, уча их, “радуя, трогая сердца”. Будда не ставил прямо вопроса о природе нирваны. Он считал, что его миссия состоит не столько в том, чтобы раскрыть тайны блаженства, сколько в том, чтобы привлечь людей к его осуществлению. Для него всепоглощающий интерес представляли жизненные страдания. Нирвана, согласно буддизму, – это не блаженное единение с богом, ибо такое единение есть только продолжение желания жить. Тот факт, что Будда имеет в виду только затухание ложного желания, а не всего существования, явствует из многих мест источников. Нирвана есть лишь разрушение пламени вожделения, ненависти и невежества. Только так понимая нирвану, можно понять, как Будда достиг бодхи в возрасте тридцати пяти лет, а потом провел оставшиеся сорок пять лет жизни, совершая деятельную проповедь и добрые дела.

В христианском предании есть страшное место – последний вскрик Христа на кресте: “Отче, зачем Ты оставил меня?!” Напряженно ждали верующие, что сейчас разверзнутся небеса и раздастся голос с неба, и громы испепелят мучителей... Голос не раздался. Но все равно его придумали потом. Чудо воскресения – тот же голос с неба, принципиального отличия нет. Будда призывал допить молчание до конца. Никакого голоса он не ждет. Никакой помощи извне не будет. Человек должен стать лицом к лицу с реальностью. Обыденное сознание обрывается в пустоту. Но если не испугаться ее, если духовно пройти ее насквозь, произойдет чудо: абсолютная пустота окажется абсолютной полнотой. Человеческий дух так глубок, что и перед лицом смерти он не теряет главного – того, что он любит. Это смысл жизни. Человек, любящий мир, вместил весь мир в себя. И сам он существует в том, что он любит. Все внутри него. Ничего нет внешнего. Если бы человек мог ждать помощи откуда-то извне, с неба или со дна морского, его дух не был бы всеобъемлющим. Выход из смерти в бессмертие – это выход из обособленности, из своего маленького “Я” во вселенский простор, в любовь, способную “духом обнять весь мир”. Чувствуя как самого себя каждую звезду на небе и каждую травинку (и, конечно, каждого человека), человек становится причастным к мировой бесконечности. Вместо количественной бесконечности “будущей жизни” открывается качественная бесконечность вечной жизни. При таком понимании суть учения Будды мало чем отличалась от сути учения Христа. Но два человека, жившие в разных странах, использовали разные символы, и последователи, которые всегда держатся за слово, букву обожествленного учителя, разошлись по разным дорогам, искренне уверенные, что придерживаются единственного правильного пути.

Мы рассмотрели идеи раннего буддизма. В дальнейшем, после смерти Будды (483 г. до н. э.) эти идеи непрерывно переосмысливали и развивали его ученики и последователи. Канонизация буддизма как теологии состоялась на соборе в Кашмире (II в. н. э.), когда были записаны на языке пали собрание поучений и проповедей учителя (Сутта-питтака), правила и нормы управления буддийской общиной (Винная-питтака) и собственно философское учение буддизма (Абд-хидхарма-питтака). Три-питтака (три корзины) и стала основным каноном для любого последователя буддизма. После четвертого собора буддизм разделился на две ветви: северную – махаяну (большая колесница – широкий путь к спасению) и южную – хинаяну (малая колесница – узкий путь к спасению). Махаяна, сложившаяся позднее и достигшая расцвета около 200 г. н. э. форма буддизма, во многом отличалась от раннего буддизма Хинаяны. Она более похожа на обычную религию: не довольствуется функцией “внутреннего просветления” небольшого круга людей. Она делает понятие нирваны более доступным обыденному религиозному сознанию, отходит от исключительно негативного отношения к миру сансары. Было признано, что благочестие и подаяние мирянина сопоставимы с заслугами монаха могут приблизить его к заветной цели – нирване. На колеснице спасения могут уместиться теперь многие. В буддизме появляется теперь новая фигура – бодисатва, святой подвижник, достигший ступени спасения, но остающийся с людьми, чтобы облегчить их страдания, повести по пути спасения. С появлением бодисатв в буддизме стал развиваться пантеон святых, которым можно было молиться, прося у них помощи и заступничества. Наряду с великим Буддой (Шакьямуни) появились многие другие будды, которые приобрели имя, были персонифицированы, превратились в объекты почитания и культа. Возникло поклонение их изображениям, главным образом скульптурным. Во многих странах Востока сохранились до наших дней высеченные е скальных породах фигуры будд и бодисатв, изображения различных сцен из их жизни. Наряду с этим появилось неизвестное раннему буддизму представление об аде и рае, была разработана космогония, изображавшая множество небес, на которых размещался божественный пантеон. И сам Будда из учителя мудрости превратился в Бога-Спасителя. Если хинаяна отвергала посредничество брахманов, то е махаяне вновь возникают представления о роли монахов и духовенства как посредников на пути к спасению. Монастыри активно занимаются торговлей, появляются сказочно богатые храмы с фигурами Будды, изготовленными из дорогих материалов.

В III в. буддизм становится доминирующим явлением индийской культуры и выходит за границы Индии. В V в. был открыт первый буддийский университет, получивший к VII в. международное признание. Но уже к VIII в. влияние буддизма постепенно ослабевает, доминирующей религией в средневековой Индии становится индуизм.

Дата добавления: 2014-01-04