Основные лексические процессы

Среди внешних причин изменения словарного состава языка обычно называют развитие техники и науки, расширение междуна­родных контактов, изменения в экономической, политической жизни. Все это причины социального плана. Но есть и внутренние причины изменений, вы­текающие из внутренней сущности самого языка.

Основные процессы в лексике с большей или меньшей степенью интенсивности протекали в языке всегда. Но в настоящее время они оказались в высшей степени активными, поскольку ак­тивно изменилась наша жизнь.

Каковы же эти основные процессы?

1) Уход из употребления устарев­ших или устаревающих слов, выражающих неактуальные для се­годняшнего дня понятия (реалии советской действительности). Например, уходят из употребления целые пласты лексики, обозначающие реалии советской действительности: партком, соцсоревнование, пла­нерка, агитбригада, колхоз, колхозник, совхоз, стандартные клише, сложившиеся за годы советской власти: председатель колхоза, ударник коммунистического труда, великие стройки коммунизма, коммунисти­ческое воспитание, трудовой порыв, советский образ жизни, истори­ческие решения пленумов партии, маяки пятилетки, ленинский стиль руководства. Многие выражения из ритуального языка социалисти­ческого общества получают отрицательную оценочность, употребля­ются в иронических контекстах: светлое будущее, счастливое дет­ство, мудрый вождь, учитель, родное советское правительство; руко­водящая и направляющая; ум, честь и совесть и др. На базе подобных клише возникают по их образцу иронические сочетания типа светлое прошлое, вперед к капитализму, назад в светлое будущее, капитализм в отдельно взятой области и др.

2) Появление новых слов ( и новых значений у существующих слов ), понятийно актуальных, ранее отсутствовавших в языке.

Каждое время имеет некоторый набор слов, которые, в силу сложившихся обстоятельств, становятся модными, широко и раз­нообразно употребляемыми. Это своеобразные «знаковые» слова эпохи. Большую роль в их распространении играют СМИ, создавая речевую среду, в которой задаются эталоны, нормы. Подобное словоупот­ребление лингвисты иногда называют «массовой болезнью языка». Таких слов немного, но они звучат навязчиво, контекс­туально широко: модель, обвал, беспредел, раскрутка, тусовка, крутой и нек. др.

Модель заменила натурщицу и манекенщицу, кажется, уже окон­чательно: модель года, супермодель, фотомодель.

Слово крутой, известное в народе в сочетаниях крутой берег или переносно крутой характер, крутой мужик, обрело небывалую жиз­неспособность: крутой прикид, разговор крутых мужчин, крутые и не очень крутые новые русские, крутые условия, дать крутого пинка, крутой продюсер, крутой текст, крутая разборка, предпринять крутой шаг, крутые люди, крутые темпы и даже крутые шедевры (о картинах Леонардо да Винчи), крутая электроника, крутая газета; крутость как состояние души (крутость как лихость, бесшабашность), крутые владельцы видеотехники, крутые группировки; крутые шины для крутых русских (объявление о продаже автомобильных шин). Исходное зна­чение слова как таковое утратилось в подобных контекстах, осталось лишь указание на высшую степень качества. Слово крутой обросло целым словообразовательным гнездом: В определенных кругах считается: быть помощником депутата — это круто...; Впрочем, такая крутизна свойственна помощникам далеко не всех депутатов (Ме­гаполис-Экспресс, 1999. 7 апр.).

Слово обвал (с прямым значением «оползень») приобрело пере­носное значение и стало употребляться при обозначении общест­венных явлений: обвальная приватизация, обвальная фермеризация; обвальный рост преступности, обвальное падение рубля, обвальный выезд российских граждан за границу; процесс пошел обвально. Т.е. на первый план выдвигается значение высшей степени, указание на полный охват явления.

Слова разборка и тусовка также широко употребительны, при­чем контексты свидетельствуют о выходе этих слов за пределы узкого жаргонного употребления. Разборка с жаргонным значени­ем конфликта, сведения счетов — это только одно из частных применений слова. В литературном обиходе приняты сейчас раз­борки разного рода: разборка с конкурентами, разборка с «Известия­ми», разборки с фондом имущества, разборки между местными и приезжими и др.

Этимология слова тусовка восходит к карточному термину тасо­вать. Производные от этого понятия тусовщик, тусоваться снабжены ироническими коннотациями (оттенок праздного времяпрепровожде­ния). В настоящее время в глаголе тусоваться появилось значение «общаться, дружить»: тусуются артисты, художники и др. Существи­тельное тусовка употребляется и как обозначение встречи, массового общения, и как собирательное наименование «тусующихся» (Он един­ственный человек из всей тусовки, который стал знаменитым; Андрей Вознесенский — завсегдатай поэтических тусовок). В СМИ активно функционирует целое словообразовательное гнездо: тусня, тусовщик, рок-тусовка, кинотусовка и др.

В первой половине 90-х годов активным было и слово судьбоносный (его употребление связывается с выступлениями М.С. Горбачева). Созданное по модели водоносный, кровеносный, звездоносный, слово стало популярным в разнообразных контекстах: судьбоносное время, судьбоносный момент, судьбоносные преобразования, судьбоносные реше­ния, судьбоносные события, судьбоносные задачи, судьбоносные инициа­тивы и др. (Есть свидетель­ства, что слово встречается в книге Ф.И. Шаляпина «Маска и душа. Мои сорок лет на театрах» (1932 г.): «Большое мое огорчение в жизни, что не встретил Мусоргского... Это все равно что опоздать на судь­боносный поезд»).

Но особую, стремительную карьеру сделало бывшее жаргонное слово беспредел. В Словаре С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой (1998 г.) слово определяется как разг. со значением «крайняя степень беззакония, беспорядка». Однако жизнь этого слова не укладыва­ется в такую краткую и нейтральную характеристику. Еще будучи в уголовном жаргоне, оно имело не одно значение: 1) насилие, убийство, связанное с нарушением норм, принятых в данной среде; 2) бунт в зоне. В газетных материалах сегодняшнего дня пре­образование значений слова беспредел идет в двух направлениях: в направлении большей конкретности и одновременно в направле­нии большей абстрактности. В первом случае появляются слово­сочетания: беспредел милиции, беспредел начальства, армейский бес­предел и др. Во втором — приобретаются значения более обобщен­ные, связанные с деятельностью социальных институтов: админи­стративный беспредел, коммерческий беспредел, правовой беспредел, беспредел власти, беспредел бесхозяйственности, беспредел ложной демократии, беспредел «дикого» постсоветского капитализма, авгус­товский беспредел. Существительное беспредельщик обычно тракту­ется как «наемный убийца», однако есть еще более «страшное» зна­чение у этого слова, принятое в уголовном мире: беспредельщиками называют заключенных, готовящих побег из зоны, которые при­хватывают в дорогу (много времени придется находиться в тайге) своего солагерника в качестве «живого мяса».

Как видим, наиболее модными и востребованными оказались слова, переоцененные и преобразованные в общеупотребительные (крутой, обвал) и иностилевые, социально закрепленные (тусовка, беспредел).

Таким образом, лексические процессы, как правило, сопровождаются транс­формацией в семантике слова, его сочетаемости, а также в его сти­листической переориентации. Наряду с этим известны благодаря своей широкой употребительности и заново созданные слова: комки (комиссионные палатки), качки (качающие мускулы), совки (советские граждане) и др. Возникают и новые клише — штампы благодаря назойливому распространению рекламы, например: рай­ское наслаждение; время пить «херши»; сладкая парочка; рекламная пауза; иногда лучше жевать, чем говорить.

3) Возвращение к жизни прежде неактуальных лексем, связанных с понятиями ре­лигии, дореволюционного образования, административно-терри­ториального деления, социальной структуры общества. Например, возвращаются к активной жизни слова, бывшие в глубинных запасниках языка: наименования социальной структуры дорево­люционной России — атаман, казачий круг, дворянское собрание, купечество; административная лексика — губернатор, департа­мент, муниципальный округ, лексика образования — гимназия, ли­цей,; названия лиц по социальному статусу — предприниматель, коммерсант, акционер, религиозная лексика старославянского про­исхождения — благорасположенность, благотворительность, инако­мыслие, покаяние, милосердие, конфессионная лексика — вера, все­нощная, грех, заповедь, исповедь, литургия.

4) Пере­оценка некоторого круга слов, связанных с социально-экономи­ческим переустройством российского общества. Многие из возвращенных слов получили переоценку. Обычно в работах, посвященных изменениям в современном русском языке, говорится, что возвращенные к жизни слова — буржуазия, капитализм, предприниматель, коммерсант, биржа, торги — рань­ше воспринимались в советском обществе со знаком минус, теперь же они получили прямо противоположную оценку. Отчасти это действительно так. Во всяком случае они стали законно нейтраль­ными, отражающими новые реалии жизни. Но есть мнение, что такие слова обладают «расщепленной коннотацией». В связи с идейной и материальной дифференциацией общества одни и те же слова приобретают для разных групп людей разные оценочные коннотации. Здесь действуют глубинные процессы в обществе — социальное расслоение общества по имущественному принципу. Для новых русских эти слова (бизнес, предприниматель и др.) звучат безусловно положительно, это неотъемлемая часть их имиджа. Для тех же, кто в результате новых экономических преобразований пострадал и попросту обнищал, слова эти воспринимаются резко отрицательно. Это те слои населения, которые утратили свою социальную защищенность. Например, рыночники любят прива­тизацию, а в народе дают ей оценку соответствующей перефрази­ровкой — прихватизация, прихватизаторы, нью-воришки и т.д.

5) Активизация иноязычных заимствований.

6) Разрастание сфер распространения жаргонной лексики.

7) Расширение состава лексических групп социально или профессионально ограниченного использования (широкое использование терминов различных наук (особенно юридических, экономических, из области культуры и политики), профессионализмов и др.).

8) Создается новая фразеология: новые русские, средний класс, адресные меры, дикий рынок, шоковая терапия, чемоданы улик («че­моданы» против президента, компромат в чемоданах), теневая экономика, теневые доходы, отмывание денег, прораб перестройки, пакет предложений, момент истины, агент влияния, русскоязычное население, лицо кавказской национальности, страны ближнего (даль­него) зарубежья, группа поддержки, товарищество с ограниченной ответственностью, потребительская корзина, встреча без галсту­ков, размер минимальной зарплаты. Новым в таких клише является именно сочетание слов, а не слова как таковые. В сочетании новых, актуальных фразеологизмов может участвовать некоторый набор ключевых слов, объединяющих словосочетания в единое семанти­ческое поле. Например, силовой — силовые руководители, силовые министерства, силовые министры, силовые структуры, пространст­во, поле — конституционное пространство, административное про­странство (поле), антимонопольное пространство, экономическое пространство (поле), политическое пространство, общеобразова­тельное пространство, культурное пространство (поле), психологи­ческое пространство.

9) На наших глазах фактически создается новый политический словарь. Например, желание освободиться от советского прошлого приводит часто к отказу от этого слова (советский —> советовский): околосоветовские группи­ровки, верховносоветовская группа.

В состав нового политического словаря можно включить и создание функциональных неологизмов. Возросла сочетаемость некоторых политически насыщенных слов со словами иного семантического ряда. Например, формула «развитой социализм» сменилась кон­текстами иного порядка: аграрный социализм, административный социализм, аппаратный социализм, застойный социализм, вульгарный социализм, имперский социализм, казарменный социализм, докапита­листический социализм, монархический социализм, плановый социа­лизм, пролетарский социализм, чиновно-бюрократический социализм и, наконец, социализм с человеческим лицом.

Часто в политический словарь включаются слова, окружающие себя политическим контектом. Примером могут служить слова август, путч. Язык отклик­нулся на известное событие 1991 г. целой серией новообразова­ний. Так, тема августовского путча получила широкий языковой резонанс. Появилось много производных от аббревиатуры ГКЧП: гэкачеписты, чеписты, гэкачепистский, отчеписты. Слово путч оказалось объединяющим компонентом многих новорожденных слов: послепутчевый месяц, консерваторы допутчевского Генерально­го штаба, мини-путч, послепутчевая политика, послепутчевый мир. Слово путч было подхвачено журналистами и вызвало много ас­социаций, породивших ироническое фразообразование: Путч к коммунизму, в ассоциативные связи вступает нейтральное слово попутчик, которое истолковывается как подельник: Гэкачеписты от КПСС и их поПутчики затаились («Новое время»).

Слово август сформировало вокруг себя целый блок кон­текстуальных перифраз, получило событийное значение: Август перевернул нормальный ход истории (КП, 1991); Август нанес удар по консервативным силам; герои августа; августовские события, августовские маневры, августовская гроза («Новое время», 1991).

Дата добавления: 2013-12-13