Мышление и деятельность 339

Т

Мышление и деятельность

Лекция 36

Аоварищи, у нас сегодня сложилась особенная ситуация. Она заключается в том, что на прошлой лекции я получил несколько записок с чрезвычайно суще­ственными вопросами, поэтому я принял решение (и я думаю, это правильно) се­годня посвятить наше время ответам на вопросы.

Дело в том, что записки все существенные, и у меня создалось впечатление, что они требуют развернутого ответа, а может, даже и некоторых дополнительных вопросов, которые вызовут ответы. Нужно сделать небольшую паузу и немножко ос­мыслить тот материал, который был мной передан. Я принял такое решение из педа­гогических, прежде всего, соображений, вот и позвольте мне начать сегодняшнее за­нятие с ответов на эти вопросы.

Я привел вопросы, которые получил, в некоторую систему. Одна из записок гласит: «Вы дали следующее определение мышлению: мышление — это процесс, с помощью которого мы можем опосредствованно судить о том, что скрыто от нашего чувственного восприятия. Нет ли, — спрашивает товарищ, — в этом определении по­рочного круга? "Мыслить" и "судить" — термины, определяемые друг через друга. Нет ли в этом определении формальной логической ошибки: определение неизвест­ного через неизвестное?»

Вопрос очень существенный. Он существенен сам по себе как вопрос об опре­делении мышления. Он также существенен, как вопрос об определениях вообще.

То определение, которое было мною дано и которое я процитировал по за­писке, — это одно из возможных определений мышления. Когда речь идет об опре­делениях вообще, то надо иметь в виду, что в любом определении — что бы мы ни определяли — содержится некоторое высказывание, которое не может исчерпать су­щества определяемого. С этой точки зрения оказываются справедливыми и такие оп­ределения, как например: «мышление представляет собой особенный вид деятель­ности» (правильно?) или: «мышление есть функция мозга субъекта». Правильно? Правильно. «Мышление есть — теперь определение познавательное — процесс пе­рехода от незнания к знанию». Правильно? Правильно.

Я сформулирую простую общеизвестную мысль: определение не может исчер­пать существа предмета. И имеет (добавлю от себя) смысл только в отношении не­коей решаемой задачи. Какую же задачу решало данное определение, то, которое я процитировал по записке? Это определение отвечает конкретной задаче: специ­фицировать, то есть указать особенности этого класса процессов отражения реаль­ности. С самого начала был поставлен вопрос о мышлении как об отражении. Надо специфицировать, следовательно, этот вид или класс отражательных процессов в отличие от другого, очень широкого, класса процессов психического отражения,

а именно, от процессов чувственного восприятия, — вы помните, с чего я начал. Когда мы говорим о психическом отражении, мы имеем дело прежде всего с не­посредственно чувственным отражением. И эта форма не исчерпывает все формы отражения. Возникает еще одна форма отражения, которую мы обычно называем мысленным, мыслительным отражением, или попросту мышлением — наряду с процессами восприятия. Они чем-то отличаются от процессов чувственного отраже­ния, от процессов ощущения и восприятия, с которыми мы имели дело в предше­ствующей части курса. Естественно, что нужно было найти то, что специфицирует мышление — в условиях необходимости отличить мышление от восприятия. И тогда дается ответ: мышление специфицируется своей опосредствованностью в отличие от непосредственности чувственного отражения. Значит, логического круга — опреде­ления неизвестного через неизвестное — здесь нет. Здесь есть указание на особенно­сти данной формы психического отражения. Оно выражено в определении, которое соотносится теперь с задачей: отличить восприятие, эту форму, от мышления. Вот почему я подробно говорил: можно взять в качестве критерия участие языковых зна­чений — это не критерий, потому что я преломляю видимое как бы сквозь призму значения, то есть передо мной не нечто черное, продолговатое и т.д., а что? мик­рофон, правда? белый лист бумаги? скрепка? Придание значения есть существен­ный момент восприятия, по крайней мере, человеческого восприятия. Значит, не это. Обобщенность? Неверно. Я не могу взять критерием обобщенность по той про­стой причине, что сами образы способны генерализоваться, хотя бы по типу гальто-новской фотографии, если следовать старым, наивным представлениям о чувствен­ном обобщении: наслаивание сходного с выделением общего, существенного — одинакового в разных впечатлениях. Правда, это очень наивное представление, галь-тоновское. Я его привел в качестве иллюстрации, примера. Так, конечно, никакое обобщение не происходит. Так происходит фамильная фотография по Гальтону, то есть если вы много-много родственников снимаете на одну пластинку, каждый раз снимая с недодержкой так, что сумма выдержек будет включать и чувствительность материала, и освещенность объекта, то вы в результате получите некий генеричес-кий образ — фамильную фотографию — и вы увидите: что-то будет схвачено на фо­тографии — что-то общее в чертах лица, конфигурации (конечно, в одном масшта­бе надо снимать). И сотрется это индивидуальное. Ну, это, конечно, гальтоновское представление более чем наивно и не выдерживает никакой критики. Такое можно сделать, но не так строятся обобщения — не путем стирания редко представленно­го и усиления часто представленного. Не так ли? Это действительно некий генери-ческий образ, но такой очень своеобразный уровень обобщения, в отношении ко­торого можно даже ставить вопрос так: да существует ли оно, не выдумал ли его Гальтон с помощью образа фотоаппарата, снимающего с недодержками?

Значит, не обобщение, не преломление сквозь призму значений. Там еще мож­но найти некоторые критерии, которые можно применить. Да! Вот еще что я говорил: образ, то есть чувственное восприятие, и есть образ вещи, а мышление — отноше­ния между вещами. Во-первых, отношение между вещами есть характеристика вещей. Интересно, что даже на ранних ступенях развития, схватывая предмет и формируя образ предмета, мы обязательно формируем, исследуем этот предмет в его отно­шениях; каких — это вопрос другой — но пространственных, например, обязатель­но, временных обязательно. Мы имеем дело, когда говорим вообще о восприятии, с предметной минимально-четырехмерной действительностью. Я имею в виду веще­ственную действительность, реально-вещественную действительность. Потому что мир существует не иначе, как в трехмерном пространстве, пространство и есть фор-

Дата добавления: 2013-12-13