Трудностей

Психофизиология школьных

Понятие «школьные трудности». Причины школьных трудностей

Значительная интенсификация учебного процесса, использование новых форм и технологий обучения, более раннее начало систематическо­го обучения привело к росту числа детей, не способных без особого на­пряжения адаптироваться к учеб­ным нагрузкам. По данным Инсти­тута возрастной физиологии РАО

трудности в обучении отмечаются у 15-40 % школьников.

В качестве причин нарушения про­цесса адаптации и появления школь­ных проблем выделяют две группы факторов: экзогенные (внешние) и эндогенные (внутренние).

К экзогенным факторам принято относить социокультурные условия, в которых растет и развивается ре­бенок, экологические, внешнесре-довые и педагогические факторы. Неблагоприятные социальные и экономические условия также являют­ся факторами, отрицательно влияю­щими на рост, развитие и здоровье ребенка.

Комплекс школьных факторов рис­ка (педагогических факторов) оказы­вает существенное влияние не только на успешность и эффективность про­цесса обучения, но и на рост, разви­тие и здоровье. К числу школьных факторов риска (ШФР) относятся:

• стрессовая тактика педагогичес­ких воздействий;

• чрезмерная интенсификация учебного процесса;
• несоответствие методик и тех­нологий возрастным и функциональ­ным возможностям детей;
• нерациональная организация учебного процесса.

Сила отрицательного воздействия на организм ребенка школьных фак­торов риска определяется тем, что они действуют комплексно, система­тически и длительно (в течение 10-11 лет) в период интенсивного роста и развития ребенка, когда организм наиболее чувствителен к любым воз­действиям.

К числу эндогенных факторов, как правило, относят: генетические влияния, нарушения в раннем пе­риоде развития, состояние здоровья, уровень функционального развития, мозговые дисфункции, степень зре­лости структурно-функциональных систем мозга и сформированнос-ти высших психических функций. В ряде случаев выделяются так на­зываемые «смешанные» факторы, сочетающие влияние и внешних, и внутренних факторов.

Особое значение в развитии школь­ных трудностей имеют уровень и осо-

бенности психического развития ре­бенка, психологическая готовность к школе и т. п. Однако мы будем рас­сматривать эти вопросы только в тех случаях, когда этого требует изложе­ние материала.

Под школьными трудностями понимается весь комплекс школь­ных проблем, которые возникают у ребенка в связи с началом система­тического обучения и приводят к выраженному функциональному на­пряжению, отклонениям в состоя­нии здоровья, нарушению социаль­но-психологической адаптации и снижению успешности обучения.

Следует разделять понятия «школьные трудности» и «неуспева­емость». Трудности обучения многих детей не приводят к неуспеваемости, наоборот, высокая успеваемость, осо­бенно на первом году обучения, до­стигается огромным напряжением и чрезвычайно высокой функцио­нальной ценой, а нередко и ценой здо­ровья. Сложность и в том, что имен­но эти дети не привлекают особого внимания педагогов и родителей, а «функциональная цена» школьных успехов не сразу проявляется. Роди­тели же считают, что поводом ухуд­шения здоровья могут быть самые разные причины, но не школьные на­грузки, не перенапряжение, не ежед­невные микрострессы от неудач и недовольства взрослых. Неуспевае­мость - это, как правило, уже ре­зультат фактического снижения эффективности обучения и тех труд­ностей, которые вовремя не были выявлены, скомпенсированы, кото­рые не корригировались вообще или работа по коррекции проводилась неправильно. Результатом невнимания к школьным трудностям явля­ется, как правило, нарушение состо­яния здоровья и особенно нервно-психической сферы.

В школьной практике причинно-следственные связи часто просто ме­няются местами: корригируется не причина трудностей (она чаще все­го остается невыявленной), а пред­принимаются безуспешные попытки ликвидировать неудовлетворитель­ный результат обучения.

Вот простой, но достаточно пока­зательный пример. У первоклассни­ка - выраженное нарушение письма (буквы неровные, разнонаклонные, 'нарушена конфигурация, соотноше­ние элементов, отмечается зеркаль­ное выполнение некоторых букв, причем домашние работы, как пра­вило, выполнены лучше, чем клас­сные, диктанты практически не пишет, есть ошибки). Этот пример в качестве задачи для выбора кор-рекционных мер был предложен от­дельной группе учителей начальных классов и школьных психологов. По­давляющее большинство педагогов в качестве основной меры ликвидации трудностей предложили усиленную тренировку, упражнения, «может же, когда хочет» (домашние работы выполнены лучше). Психологи были солидарны - повысить мотивацию, «чтобы старался». Никто не обратил внимания на характеры нарушений, свидетельствующие о явном наруше­нии зрительно-пространственного восприятия, требующего специаль­ной коррекции. Никто не поинтере­совался индивидуальным темпом де­ятельности ребенка и общим темпом деятельности на уроке. Анализ же показал, что именно это было глав-

ной причиной, из-за которой ухуд­шилось качество классных работ и практически не по силам был любой диктант: медленный темп, помно­женный на тревожность от ожидае­мой неудачи, всегда давал неудовлет­ворительный результат. Ситуация осложнялась и такой незначитель­ной на первый взгляд причиной -ребенок неправильно держал ручку. Это сковывало движения и в сочета­нии с трудностями зрительно-про­странственного восприятия приводи­ло к быстрому утомлению и резкому ухудшению качества письма.

Итак, нарушение письма - это следствие комплекса причин, лежа­щих в основе трудностей. На началь­ном этапе обучения эти трудности -еще не «неуспеваемость», но при от­сутствии адекватной помощи они действительно перерастают в неуспе­ваемость.

В научных исследованиях нет еди­ной концепции возникновения и раз­вития школьных трудностей, не существует и единых терминологи­ческих обозначений трудностей обу­чения и нарушений процессов пись­ма, чтения, счета и других видов учебной деятельности. Вероятно, это связано с тем, что происхождение, причины, механизмы и проявления трудностей обучения в начальной школе столь многообразны и комп­лексны, что порой не удается разде­лить их, выделить ведущие, опре­делить главные, четко разделить и дифференцировать трудности пись­ма, чтения, математики.

Раздел V. Дифференциальная психофизиология.

ГЛАВА 1. КОНЦЕПЦИЯ СВОЙСТВ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ

Проблема индивидуально-психологических различий между людьми всегда рассматривалась в отечественной психологии как одна из фундаментальных. Наибольший вклад в разработку этой проблемы внесли Б. М. Теплов и В. Д. Небылицын, а также их коллеги и ученики. Подав-, ляющее большинство ра£>от отечественных исследовате­лей проблемы индивидуально-психологических различий было выполнено в рамках единой методологии, интегри­рующей представления об основных уровнях организации индивидуальности. Теоретическая и методологическая целостность этих работ особенно отчетливо выступала на фоне необозримого количества исследований по этой про­блематике, проведенных в мировой психологии. Именно поэтому в данной главе рассматриваются главным обра­зом работы отечественных дифференциальных психофи­зиологов, оказавших наибольшее влияние на развитие те­оретических и методологических оснований психологии индивидуальных различий.

В качестве теоретической основы исследований в дифференциальной психофизиологии выступала концеп­ция свойств нервной системы, разработанная И. П. Пав­ловым. Данная концепция была подвергнута анализу рядом авторов как в нашей стране, так и за рубежом [Biological bases of Individ, differ., 1972; Русалов, 1979; Mangan, 1982; Strelau, 1983]. Рассмотрим некоторые паи более существенные аспекты этой концепции, которые важны для понимания развития исследований в области индивидуально-психологических различий.

Главным аспектом концепции свойств нервной систе­мы в том виде, в каком она была представлена И. П. Пав­ловым, является то, что они не могут рассматриваться как
эндогенная часть павловской теории высшей нервной деятельности (ВНД). Индивидуальные особенности органи­зации поведения могли быть объяснены в рамках теории
ВНД И. П. Павлова путем анализа индивидуальной исто­рии функциональных межрефлекторных взаимоотноше­ний. Однако вместо этого было введено и использовано по­нятие элементарных характеристик нервной ткани (кле­ток), экзогенных по отношению к сущности организации
поведения. Это очень четко было определено И. П. Пав­ловым для силы нервной системы — базового свойства в его классификации. И.П. Павлов предположил, что сила
нервной системы непосредственно связана с индивидуаль­ным уровнем содержания гипотетического «возбудимого вещества». Так, понятие свойства нервной системы было
интерпретировано в терминах нейрофизиологической (нейрохимической) характеристики, относительно неза­висимой от высших механизмов функционирования не­рвной системы (по Павлову — механизмов условных рефлексов).

Данная особенность концепции свойств нервной сис­темы сделала возможным использование ее объяснительной силы при рассмотре­нии проблемы индивидуально-психологических различий (несмотря на изменения в представлениях об организации поведения). Главное назначение концепции свойств нервной системы состояло в том, что она должна была объяснить интерин­дивидуальные вариации в динамике поведения, но не его механизмы.

Другая немаловажная особенность концепции свойств нервной системы состо­яла в их чисто дименсионалыюй природе. Свойства нервной системы могли быть соотнесены с любым измеримым (непрерывным или дискретным) индивидуаль­ным параметром, а не только с некоторыми типами поведения (например, с пав­ловскими типами). Концепция свойств нервной системы сыграла решающую роль в развитии исследований индивидуально-психологических особенностей поведе­ния, несмотря на существенные различия в теоретических и методологических ос­новах для его анализа, разработанных разными авторами.

Упрощая до некоторой степени особенности различных теоретических схем, можно выделить, по крайней мере, три основных класса подходов к исследованию индивидуально-психологических различий. Первый класс исходит из моделей мозга (нервной системы). Второй класс исходит из моделей поведения. Исследования П. В. Симонова, а также выпол­ненные в последние годы работы В. М, Русалова могут быть отнесены к этому классу. Наконец, третий класс от­носится к моделям человека. К данному классу принад­лежат исследования В. С. Мерлина. Безусловно, необхо­димо принимать во внимание то, что эти три класса подхо­дов к исследованию индивидуально-психологических различий тесно взаимодействуют. Однако является обо­снованной дифференциация этих трех классов подходов для лучшего понимания сущности исследований, проводимых различными группами ученых и школами в отечественной психологии индивидуальных различий.

Наиболее развитая отечественная школа дифференциальной психофизиоло­гии была основана Б. М. Тепловым и В. Д. Небылицыным. Сам термин «дифферен­циальная психофизиология» был впервые использован Небылицыным в 1963 г. для обозначения мультидисциплинарной области психологии, которая образовалась на пересечении физиологии высшей нервной деятельности (и нейрофизиологии) и дифференциальной психологии (психологии индивидуальных различий). Эта дисциплина была сфокусирована на изучении механизмов детерминации индиви­дуально-психологических различий (в том числе различий в темпераменте и спо­собностях) особенностями нейродинамической организации индивидуальности. До настоящего времени представители этой школы, а также их последователи и ученики составляют наиболее влиятельную в России группу психологов, которые имеют дело с проблемой природы индивидуальных психологических различий.

Ключевой концепцией, которая использовалась почти всеми членами этой группы, являлось и является понятие свойства нервной системы. Данное понятие определяется в терминах базисных (нейрофизиологических) аспектов функцио­нирования мозга. Это стало особенно очевидным, когда В. Д. Небылицын начал использовать электроэнцефалограмму (ЭЭГ) для диагностики свойств нервной системы. Основные усилия исследователей были направлены на анализ различ­ных аспектов природы свойств нервной системы, а также их психологических про­явлений.

Другое важное понятие, которое было использовано членами данной группы (как и другими дифференциальными психологами), касается релевантного психо­логического проявления свойств нервной системы. Согласно Б. М. Теплову, свой­ства нервной системы проявляют себя, прежде всего и преимущественно, в дина­мическом (или формально-динамическом) аспекте поведения (скорость, темп, на­пряженность, вариабельность и т. д.) и в меньшей степени обнаруживаются в содержательных аспектах деятельности (побуждения, мотивы, цели, знания и т. д.). Различие между этими аспектами поведения и деятельности впервые было опре­делено С. Л. Рубинштейном [1946]. Согласно С. Л. Рубинштейну, темперамент — это динамическая характеристика психической деятельности личности. Теплов был полностью согласен с Рубинштейном в вопросе о динамической природе тем­перамента и предпосылок способностей (общих и специальных) — двух основ­ных компонентов структуры индивидуально-психологических различий. Он сфор мулировал предположение о том, что темперамент и задат­ки способностей определяются свойствами нервной сис­темы. Б. М. Теплов предложил трехфакторную структуру темперамента, которая состоит из следующих компонен­тов: 1) эмоциональная возбудимость; 2) выражение эмо­ций; 3) общая быстрота движений [Умрихин, 1987]. При этом Б. М. Теплов отмечал, что достаточные основания для синтеза имеющегося знания относительно психоди­намических и нейродинамических характеристик темпе­рамента еще не определены. Он предупреждал о возможно­сти ошибочного отождествления психологических харак­теристик и свойств нервной системы в определении темперамента.

Важный шаг в развитии исследований индивидуаль­но-психологических различий сделал ученик Теплова — В. Д. Небылицын. Он внес значительный вклад в разработ­ку концепции свойств нервной системы. Небылицын пред­ложил понятие общих свойств нервной системы, которые являются детерминантами индивидуальных особенностей поведения в наиболее общих его проявлениях и чертах. Согласно гипотезе Небылицына, в качестве общих свойств нервной системы следует рассматривать физиологические параметры комплексов мозговых структур, которые име­ют значение для целостной психической деятельности ин­дивида и детерминируют проявления общеличностных характеристик индивидуальности. В качестве одной из основных он рассматривал темперамент, который (наряду с общими способностями) выступал для него одним из важнейших референтов при выделении показателей об­щих свойств нервной системы. Исходя из представлений Б. М. Теплова, Небыли­цын предложил новое, более структурированное определение темперамента. Он подчеркнул, что темперамент является важнейшим компонентом организации ин­дивидуальности, который характеризует динамику индивидуального поведения. Небылицын различал два главных ортогональных параметра в структуре темпера­мента: общую активность и эмоциональность.

Общая активность, выступающая в качестве одного из внутренних условий деятельности, обусловливает «...внутреннюю потребность, тенденцию индивида к эффективному освоению внешней действительности, к самовыражению относи­тельно внешнего мира» [Небылицын, 1976, с. 251]. Небылицын выделил три уров­ня (или аспекта) в этом, индивидуальном измерении — моторный, интеллектуаль­ный и социальный, — различия между которыми определяются спецификой по­веденческой реализации данной тенденции. Общая активность, согласно Небылицыну, объединяет такие индивидуальные качества, которые соответствуют поня­тию формально-динамических особенностей личности, образующих континуум от «...инертности и пассивного созерцательства... до высших степеней энергии» [Не-былицын, 1976, с. 178].

Иод эмоциональностью Небылицын понимал целый комплекс качеств, «...опи­сывающих динамику возникновения, протекания и прекращения различных эмо­циональных состояний» [Небылицын, 1976, с. 251]. Небылицын отмечал, что, по сравнению с другими компонентами темперамента, эмоциональность представляет собой более сложную и неоднородную структуру. Он выделял три аспекта эмоцио­нальности: впечатлительность (эмоциональную чувствительность), импульсив­ность и эмоциональную лабильность. Впечатлительность (эмоциональная чувстви­тельность) выражает эмоциональную восприимчивость индивида, его чувстви­тельность к эмоциогенным стимулам (или ситуациям). Импульсивность отражает, насколько легко трансформируются эмоции в побуждение (мотив) к действиям без их предварительного обдумывания. Эмоциональная лабильность характеризует скорость перехода от одного эмоционального состояния к другому.

Обсуждая проблему физиологических основ структуры темперамента, Небы­лицын предположил, что индивидуальные характеристики активности как черты темперамента связаны с особенностями лобно-ретикулярного комплекса мозговых структур, тогда как параметры эмоциональности детерминируются лобно-лимби-ческой системой мозга [Небылицын, 1976]. Принимая во внимание функциональ­ную специфичность систем мозга, Небылицын предложил структурно-системный подход к анализу физиологических факторов человеческого поведения. Он объе­динил этот подход с предположением, согласно которому свойства нервной систе­мы имеют многоуровневую организацию. Небылицын выделил два главных уров­ня: уровень нервных элементов (нейронов) и уровень структурных комплексов мозга.

Согласно Небылицыну, роль и проявление одного и того же'свойства нервной системы на разных уровнях могут быть совершенно различными. При этом, как он отмечал, наиболее общие формально-динамические характеристики индивидуаль­ного поведения (включая свойства темперамента) связаны преимущественно с бо­лее высоким уровнем комплексов мозга. Небылицын полагал, что решающую роль в детерминации особенностей темперамента играют комплексы, ведущей состав­ной частью которых является лобная кора. В то же время, имея в виду идеи Анохи­на, Небылицын отмечал, что эти комплексы не могут существовать и функциони­ровать изолированно друг от друга и от других систем мозга [Небылицын, 1976]. Экспериментальные данные, которые были получены В. Д. Небылицыным и его коллегами (Н. И. Александровой, Т. Ф. Базылевич, Э. А. Голубевой, А. И. Крупно-вым, В. Д. Мозговым, В. М. Русаловым и М. В. Бодуновым) с использованием ЭЭГ-показателей, продемонстрировали не только различия между разными областями мозга, но также их сходство [Проблемы диф. психофизиол., 1974; Небылицын, 1976].

Важно отметить, что коллегами Б. М. Теплова и В. Д. Небылицына, наряду с темпераментом, были изучены также и друг¹ ие целостные характеристики инди­видуальности. Разрабатывая проблему опосредующего звена между физиологиче­скими параметрами и характеристиками индивидуальности, Н. С. Лейтес предло жил структуру общих способностей, которая включает два компонента: активность и саморегуляцию [Проблемы диф. психофизиол., 1972]. Активность рассматрива­лась как общая часть в двух динамических структурах — темпераменте и способно­стях — и представляла собой наиболее общий параметр индивидуальности.

ГЛАВА 2. ОБЩИЕ СВОЙСТВА НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ И ЦЕЛОСТНЫЕ ФОРМАЛЬНО-ДИНАМИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ

Для экспериментальной проверки развиваемых представлений о свойствах не­рвной системы и их психологических проявлениях В. Д. Небылицын провел ис­следование физиологических основ интеллектуальной и психомоторной активно­сти (в сотрудничестве с А. И. Крупновым и В. Д. Мозговым). Параметры интел­лектуальной и психомоторной активности оценивались при помощи простых экспериментальных показателей, которые характеризовали: 1) индивидуальный темп действий; 2) склонность индивида к разнообразию действий и 3) потребность индивида в напряженной деятельности. В этом исследовании было обнаружено, что все параметры активности (как интеллектуальной, так и психомоторной) кор­релировали преимущественно с ЭЭГ-индикаторами активации в передних облас­тях головного мозга. Таким образом, гипотеза о роли передних областей мозга в детерминации индивидуальных различий в активности была подкреплена эмпи­рическими данными.

Один из ближайших коллег В. Д. Небылицына, дифференциальный психофи­зиолог В. М. Русалов, начал свои исследования с анализа структуры телесной кон­ституции и ее взаимоотношений с общей чувствительностью, которая оценива­лась по показателям слуховых, зрительных и тактильных абсолютных порогов. Общая чувствительность рассматривалась Русаловым как формально-динамичес­кий (психодинамический) параметр индивидуальности, не относящийся к темпе­раменту. Он обнаружил значимые корреляции между различными показателями • абсолютных порогов и выявил довольно слабые связи между чувствительностью и индикаторами соматотипа [Русалов, 1979].

В начаче 1970-х гг. Русалов обратился к проблеме общих свойств нервной сис­темы — одной из самых сложных проблем в дифференциальной психофизиологии. Как и другие представители школы Б. М. Теплова — В. Д. Небылицына, он пытал­ся решить эту проблему путем выделения таких электрофизиологических парамет­ров, которые коррелируют в разных областях мозга при различных видах стимуля­ции. Применив индексы вариабельности вызванных потенциалов (ВП), Русалов предложил индикатор стохастичности нейронных сетей в качестве общего свой­ства нервной системы [Русалов, 1979]. Он предположил, что данное свойства может быть рассмотрено в качестве основы пластичности индивидуального поведе­ния. Экспериментальные результаты показали наличие положительной корреля­ции между вариабельностью ВП и пластичностью поведения при прогнозирова­нии событий в случайной среде [Русалов, 1979].

Основываясь на идеях В. Д. Небылицына и П. К. Анохина (см. гл. 14), В. М. Русалов предложил концепцию трехуровневой структуры свойств нервной систе­мы. В дополнение к уровням, предложенным Небылицыным (уровень нейронов и уровень комплексов структур мозга), Русалов ввел третий уровень — свойств це­лого мозга, отражающих функциональные параметры интеграции нервных процес­сов в целом мозге [Русалов, 1979]. Он отмечал, что третий уровень является наибо­лее важным для анализа физиологических основ индивидуальных различий в фор­мально-динамических параметрах поведения (включая особенности темперамента и общих способностей).

Проанализировав структуру корреляций между спектральными параметрами ЭЭГ с использованием метода главных компонент, В. М. Русалов и М. В. Бодунов [1980] выделили четыре общемозговых ЭЭГ-фактора: Ф-1 — энергия медленных ритмов (дельта и тета); Ф-2 — частота медленных ритмов (дельта и тета); Ф-3 — энергия и частота быстрых ритмов (бета-2) и Ф-4 — пространственно-временная синхронизация и когерентность биоэлектрической активности мозга. Эти обще­мозговые ЭЭГ-факторы характеризовали, с одной стороны, особенности межцент­ральных отношений в коре головного мозга, а с другой — различные аспекты акти­вации нервной системы в целом. Согласно предположению В. М. Русалова, дан­ные общемозговые факторы рассматривались как параметры свойств нервной системы третьего уровня, играющего ведущую роль в детерминации целостных ха­рактеристик индивидуальности (включая особенности темперамента и общих спо­собностей).

Активность как характеристика темперамента выступала в качестве основного объекта исследований М. В. Бодунова [1977а, 19776]. Эти исследования были ос­нованы на предположении В. Д. Небылицына, согласно которому поиск физиоло­гических детерминант интегральных характеристик индивидуальности (в том чис­ле активности) представляет собой наиболее эффективный путь к решению про­блемы интегративных параметров мозга, функционирующего как целое.

В предшествующих работах, посвященных активности, А. И. Крупновым и В. Д. Мозговым (см. [Небылицын, 1976]) были проанализированы разные уровни активности (интеллектуальной и психомоторной) изолированно друг от друга. Более того, активность рассматривалась упрощенно как синдром ряда индексов и оценивалась суммарно по совокупности характеристик скорости, разнообразию и напряженности совершаемых действий. М. В. Бодунов [1977а] высказал предпо­ложение об относительной независимости основных динамических аспектов дан­ного параметра, обусловленной его многомерной природой. Индивидуально устой­чивые особенности трех главных аспектов активности — индивидуальный темп, склонность к напряженной деятельности и тенденция к разнообразию дей­ствий — количественно оценивались при помощи специальных эксперименталь ных процедур в психомоторной и интеллектуальной сфе­рах. Результаты анализа взаимосвязей между индексами активности при помощи метода главных кампонент (Varimax-вращение) показали относительную независи­мость основных аспектов активности. Были выявлены сле­дующие факторы динамической стороны интеллектуаль­ной активности: скоростной, лежащий в основе индиви­дуального темпа умственной деятельности; эргический (от греческого epyov — работа), характеризующий склон­ность к напряженной деятельности, и вариационный, про­являющийся в тенденции к разнообразию и новизне. В психомоторной активности было выделено два факто­ра — скоростной и эргический. В целом результаты показа­ли, что выявленные факторы активности являются устой-«••ииишшишияишший чивыми, линейно независимыми измерениями активно­сти как характеристики темперамента [Бодунов, 1977а]. Показатели выделенных факторов активности были сопоставлены с общемоз­говыми ЭЭГ-параметрами, отражающими различные аспекты активации нервной системы, а также особенности пространственно-временной синхронизации ЭЭГ-процессов в разных областях мозга. Было обнаружено, что индикаторы скоростно­го аспекта интеллектуальной активности (как и некоторые сложные психомотор­ные показатели, например скорость письма) положительно коррелируют с факто­ром пространственно-временной синхронизации ЭЭГ-процессов в разных областях мозга (Ф-4). Эргический аспект интеллектуальной и психомоторной ак­тивности отрицательно коррелировал с энергией медленных ритмов ЭЭГ (Ф-1). Скоростной аспект психомоторной активности был негативно связан с частотой медленных ритмов ЭЭГ (Ф-3). Наконец, вариационный аспект активности (плас­тичность поведения) обнаружил положительную корреляцию с частотой медлен­ных ритмов ЭЭГ [Бодунов, 19776].

Результаты позволили сделать вывод о том, что общие факторы ЭЭГ отража­ют существенные параметры интегративной деятельности мозга, которые оказы­вают влияние на особенности проявления активности как важнейшей характерис­тики индивидуальности. На основе допущения, согласно которому межличност­ная изменчивость целостных свойств индивидуальности (включая активность как компонент темперамента и общих способностей) преимущественно определяется фундаментальными характеристиками функционирования головного мозга, выде­ленные ЭЭГ-факторы были рассмотрены как индикаторы гипотетических общих свойств нервной системы в целом.

Проблема взаимоотношений между формально-динамическими аспектами ак­тивности как свойства темперамента и индивидуального уровня активации как одного из общих свойств нервной системы была проанализирована в исследовани­ях Н. С. Лейтеса, Э. А. Голубевой и Б. Р. Кадырова. Свойство активации нервной системы оценивалось при помощи двух показателей: частоты альфа-ритма и энер­гии вторых гармоник в реакции навязывания ритма на частоте 6 Гц при световой

стимуляции. Для измерения динамических характеристик умственной активности были использованы специальные экспериментальные процедуры. Была выявлена тесная взаимосвязь между параметрами умственной активности, с одной стороны, и показателями активации нервной системы, с другой. Для всех параметров актив­ности более высокие значения были обнаружены в группе испытуемых с высокими оценками индикаторов активации нервной системы. В то же время было обнару­жено, что низко активированная группа испытуемых характеризовалась более вы­соким уровнем интеллектуальной активности, чем группа испытуемых с промежу­точными значениями уровня активации. Было высказано предположение о том, что низкая активированность нервной системы может приводить к компенсатор­ному повышению уровня активности как характеристики индивидуальности [Ка­дыров, 1976; Психофизиол. исслед. интеллект, саморегул, и активности. 1980].

Исследование активности получило дальнейшее развитие в работах А. И. Круп-нова и его коллег [Психология и психофизиология, 1985,1986]. Крупное был пер­вым среди отечественных дифференциальных психофизиологов, кто включил в анализ коммуникативный аспект активности (наряду с интеллектуальным и пси­хомоторным аспектами). Используя специально разработанную программу наблю­дения за социальным поведением испытуемого, Крупное смог оценить проявле­ния коммуникативной активности по следующим показателям: потребность в со­циальных контактах, коммуникативная инициатива, устойчивость социальных контактов и количества партнеров в социальном поведении. Было обнаружено, что все индексы (кроме устойчивости социальных контактов) коррелировали друг с другом. Крупное высказал предположение, согласно которому устойчивость об­щения (стабильность социальных контактов) более тесно связана с содержатель­ным аспектом активности, чем с ее динамическим аспектом.

Факторный анализ корреляций между интеллектуальными, психомоторными и коммуникативными индикаторами активности не выявил факторов, объединяю­щих показатели разных сфер — т. е. три сферы проявления активности формирова­ли самостоятельные группы признаков. Крупнов пришел к выводу о том, что три аспекта проявления активности (психомоторный, интеллектуальный и коммуни­кативный) являются относительно независимыми друг от друга. Их совместное действие обеспечивает оптимальный уровень взаимодействия индивида с окружа­ющей его средой.

Кроме того, А. И. Крупнов внес также вклад в разработку проблемы отноше­ний между параметрами активности и эмоциональности. В отечественной психо­логической литературе имелись две гипотезы относительно их взаимосвязей. Пер­вая была предложена В. Д. Небылицыным. Он полагал, что активность и эмоцио­нальность — это независимые параметры в структуре темперамента. Вторая была сформулирована А. Е. Олыпанниковой, которая считала, что эти параметры тем­перамента взаимодействуют друг с другом. А. И. Крупнов использовал методы оценки особенностей эмоциональности, которые были разработаны А. Е. Олыпан­никовой и ее коллегами [Олыпанникова, Рабинович, 1974]. Эти методы позволяли оценивать проявление трех основных эмоций: гнева, радости и страха. Наиболь­шее количество значимых корреляций было обнаружено, с одной стороны, между параметрами активности в разных сферах, а с другой — между параметрами интен­сивности эмоции радости. При этом выраженность данной эмоции отрицательно коррелировала с параметрами психомоторной активности и положительно — с не­которыми индикаторами коммуникативной активности. Динамические характери­стики интеллектуальной активности коррелировали с интенсивностью эмоции ра­дости положительно в случае индикаторов интенсивности интеллектуальных опе­раций и отрицательно — в случае вариативности интеллектуальных действий. Преобладание эмоции страха коррелировало отрицательно с индикаторами ком­муникативной активности и положительно — с вариабельностью психомоторных и интеллектуальных операций. Схожие результаты были получены в случае эмо­ции гнева. В целом результаты продемонстрировали существование тесных и до-• вольно сложных взаимоотношений между формальными характеристиками пат­терна основных эмоций и проявлениями активности как свойства темперамента [Психология и психофизиология, 1985].

ГЛАВА 2. ИНТЕГРАЛЬНАЯ ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ И ЕЕ СТРУКТУРА

Подход, который разрабатывался В. С. Мерлиным, Составил основу развития ори­гинальной школы по изучению природы темперамента. Исходные положения, на которых базировался данный подход, были весьма близки к теоретическим пози­циям группы Теплова—Небылицына: обе школы в качестве центральной рассмат­ривали проблему влияния свойств нервной системы (и ее типов) на индивидуаль­но-психологические различия между людьми. Однако психологические проблемы описания и диагностики темперамента со временем начали преобладать в работах Мерлина и его коллег. Нужно отметить, что группа Мерлина не находилась в оппо­зиции к школе Теплова—Небылицына. Напротив, эти две шкрлы взаимно допол­няли друг друга. При этом следует признать, что линия исследований, проводи­мых в школе Теплова—Небылицына, может рассматриваться как более фундамен­тальная, поскольку она ориентирована на исследование свойств нервной системы, выступающих в качестве важнейших детерминант формально-динамических осо­бенностей поведения человека (включая его темперамент).

Подобно Б. М. Теплову и В. Д. Небылицыну, В. С. Мерлин рассматривал тем­перамент как структуру, относящуюся к формально-динамическому аспекту ин­дивидуального поведения, относительно независимому от его содержательного аспекта. Однако в отличие от представителей школы Теплова—Небылицына. Мерлин сосредоточил внимание не на отдельных измерениях темперамента, а на целых комплексах его свойств. Сравнивая свою концепцию с идиографическим подходом к исследованию личности Мерлин [1977, 1986] определял эту концеп­цию как «интегральную теорию индивидуальности», подчеркивая таким образом, что понятие индивидуальности интегрирует в себе всю совокупность свойств че­ловека.

Основываясь на принципах системного анализа, Мерлин различал следующие уровни в структуре индивидуальности: 1) биохимический; 2) соматический; 3) ней-родинамический (свойства нервной системы); 4) психодинамический (темпера­мент); 5) свойства личности; 6) социальные роли. Структура этих уровней и взаи­моотношения между ними составили главный предмет исследований Мерлина и его коллег. Это представляет собой главное основание, которое позволило нам от­нести подход Мерлина к классу концепций индивидуальности, базирующихся на модели человека. В случае теории индивидуальности Мерлина, такая модель вклю­чает систему разных характеристик, связанных друг с другом различными типами отношений. Мерлин полагал, что свойства и характеристики разных уровней свя­заны друг с другом посредством много-многозначных отношений, т. е. свойство одного уровня может быть связано со многими свойствами другого уровня, и на­оборот.

В структуре темперамента Мерлин различал следующие ортогональные изме­рения: 1) экстраверсию; 2) психодинамическую тревожность; 3) реактивность; 4) импульсивность; 5) активность; 6) эмоциональную устойчивость; 7) эмоциональ­ную возбудимость и 8) ригидность. Мерлин и его коллеги разработали серию экс­периментальных процедур для оценивания этих характеристик темперамента [Мерлин, 1986].

Взаимоотношения между перечисленными ранее измерениями темперамента с использованием различных моделей связей были изучены В. В. Белоусом — уче­ником и коллегой В. С. Мерлина. В. В. Белоус выявил криволинейную ([/-образ­ную) связь между многими измерениями темперамента (например, между эмоцио­нальной возбудимостью и экстраверсией, а также между эмоциональной возбуди­мостью и ригидностью) [Мерлин, 1977, 1978; Белоус, 1981]. В. В. Белоус данный тип взаимосвязи между характеристиками темперамента обозначил термином «ин­вариант». Он полагал, что этот тип взаимоотношений имеет компенсаторную при­роду [Белоус, 1981].

Дата добавления: 2013-12-14