В VII-VIII веках

IV. ВИЗАНТИЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО

В течение всего VII в. Византия терпела крупнейшие военные поражения, в стране шла ожесточенная внутренняя борьба.

В 610-630 гг. на Аравийском полуострове произошла политическая консолидация слабых государственных образований арабов, которые со временем стремительно перешли в наступление.

Завоевание арабами восточных провинций Византии было осуществлено в то же время, что и завоевание Ирана (636-651 гг.). В 634 г. они вторглись в Сирию, в 638 г. пала Антиохия, затем Месопотамия, византийская Армения; Египет признал их власть в 641 г., в 642 г. было завершено его завоевание, в 649 г. арабы дошли до Карфагена. К концу VII в. в их руках оказалась вся византийская Северная Африка.

В византийских областях арабам не было оказано существенного сопротивления, хотя в них были сохранены основные поборы и повинности. Причины этого, видимо, в ликвидации ими византийской провинциальной администрации, ее коррупции и произвола. Арабская администрация на первых порах достаточно строго выполняла договорные обязательства по отношению к местному населению. Росту власти крупных местных землевладельцев был положен предел. Арабы в большей мере защищали права населения.

На протяжении VII в. продолжалось заселение и утверждение славянских племен на Балканах до Греции и Пелопонесса включительно, формирование первых славянских образований. С сокращением владений в Италии и потерей Северной Африки территория Византии к концу VI в. уменьшилась втрое по сравнению с серединой VI в.

Только к началу VIII в. обнаруживаются более явственные признаки выхода византийского общества из острого социально-политического кризиса. Определенные его черты зафиксированы в знаменитом Житии Феодора Сикеота (конец VI – начало VII вв.), рисующем картину острой борьбы крестьян, колонов с землевладельцами. Эта борьба сыграла немалую роль в перестройке общественных отношений в деревне. Опираясь на сохранившиеся у крестьян права и внутренне укреплявшуюся общинную организацию, к середине VII в. большинство византийского крестьянства стало свободным.

Крестьянин VIII в. выступает в источниках не только как лично свободный, но и как собственник своей земли. Крестьяне уже не просто землевладельцы, они – “господа”, “деревенские господа”. Колонат умер как господствовавшая ранее форма зависимости. Рабство в деревне также утратило свое значение. В знаменитом “Земледельческом законе” (VIII в.), рисующем распорядок общинных отношений, лишь в пяти статьях упоминаются рабы и ни разу в связи с основными земледельческими занятиями. Сравнение материалов источников дает разительную картину отличий деревни IV-VI вв. и VIII-IX вв.

Несмотря на все испытания, общинные связи в Византии оказались более устойчивыми и прочными, чем на Западе, и это в известной мере определило характер развития средневековых отношений на территории бывшей Восточной Римской империи: они складывались медленнее, они формировались первоначально где-то на периферии общины, сумевшей долго и упорно отстаивать свои основные земли от посяганий крупных собственников.

Византийские города очень пострадали в ходе варварских вторжений, многие имения были разорены, городские собственники обеднели и забросили их. Происходит упадок, аграризация мелких городов, они начинают угасать, “рассасываться”. Уже для второй половины VI – начала VII вв. характерен рост крупных селений городской округи. Археологический материал византийской Сицилии показывает этот процесс как постепенное переселение в округу части городских жителей, рассасывание города округой. В конце концов старый город превращается в подобное соседним сельское поселение. По-видимому, аналогичные процессы происходили и в Византии. Не исключено, что с освобождением и начавшимся подъемом в деревню переселилась и часть оставшихся без занятий городских ремесленников. Тем самым массово приходивший в упадок ранневизантийский мелкий город в эту эпоху мог сыграть немалую роль в поддержании и развитии деревенского ремесла.

В отличие от ранней Византии IV-VI вв., насчитывавшей более тысячи городов, в VIII-IX вв. их было лишь несколько десятков, в полной мере соответствовавших этому названию. К их числу может быть отнесен, например, Эфес – крупный религиозный и торговый центр этого времени. Раскопки в нем отражают те существенные перемены, которые отличали город VIII-IX вв. от ранневизантийского. Он “отодвинулся” от моря. Исчезли прежние богатые кварталы, в которых жили состоятельные городские землевладельцы, торгово-купеческая верхушка. Таким образом, и при сохранении достаточно интенсивной городской жизни город оказался чрезвычайно ослабленным, утратил свое прежнее значение слой богатых городских землевладельцев и купцов.

Этот процесс трудно приписывать только военной ситуации. Движение византийских городов от побережья “вглубь” было связано и с внутренними процессами, аграризацией Византии, падением значения внутриимперского обмена. Города могли в большей степени сохраниться благодаря сельской округе как центры местного обмена. Поэтому в Византии этого времени начинают выдвигаться города, бывшие преимущественно торговыми, а не производящими центрами. В связи с резким сокращением объема внутриимперской торговли в Византии VII-VIII вв. крупные суда уже не используются в перевозках. На смену им приходят малые. Так же, как и многочисленная ранневизантийская городская знать, утратил свое значение, сошел на нет тот, прежде мощный слой “имперского купечества”, богатых судовладельцев, купцов и ростовщиков, который в предшествующие столетия играл большую роль во внутриимперской и международной торговле. Относящийся к VII в. “Морской закон” свидетельствует о развитии “складничества”, осуществлении торговых операций “на паях”, показывающих, что торговля в VII в. оказывается в руках недостаточно богатых людей. С общим сокращением обмена многие небольшие прибрежные города превращаются просто в торговые местечки аграрного типа, ставшие характерными для раннесредневековой Византии. Часть из них снова возродилась к активной городской, торговой жизни. Другие так и остались преобладающе аграрными поселениями, центрами рыболовства и местного обмена.

Часть городов трансформировалась в крепости, иногда служившие и центрами управления, вокруг которых позже нередко начинал вновь формироваться город.

События VII в. в целом еще больше подняли значение столицы империи – Константинополя. Бесспорна роль внешних факторов в создании того исключительного положения, которое приобрел Константинополь в раннесредневековой Византии и во всем раннесредневековом мире. Не только потеря ею крупнейших городов восточных провинций и последующий разгром процветавших ранее крупных торгово-ремесленных центров побережья Малой Азии, островов привел к тому, что многие виды производств в течение VII в. все более сосредоточивались в столице. Константинополь стал уникальным в империи центром производства предметов роскоши, вооружения. С потерей Антиохии, Александрии, упадком других приморских крупных городов он стал и главным центром судостроения. Выход арабов в Средиземное море впервые потребовал от византийцев создания мощного военного флота. Константинополь являлся основной военно-морской базой, с верфей которой сходила большая часть боевых судов и где было впервые налажено производство “греческого огня”.

Константинополь представлялся византийцам того времени своего рода единственным городом в империи. Поэтому его все чаще называли просто “город”.

Однако в VII-VIII вв. и Константинополь пережил упадок. В VII в. было прекращено еще традиционно античное снабжение граждан столицы “общественным хлебом”, почти прекратилось не только новое строительство, но и ремонтно-восстановительные работы. Разрушенный в 626 г. арабами водопровод так и не был восстановлен до середины VIII в. Накануне осады арабами Константинополя (717-718 гг.) из города были выселены все, кто не имел трехгодичного запаса продовольствия, т.е. значительная часть мелкого торгово-ремесленного люда. Население сократилось до 100 тыс. человек. Некоторый подъем стал намечаться лишь с середины VIII в.

Несмотря на то, что преобразования в византийской деревне привели к краху старых аграрных порядков и распространению свободной общины; несмотря на аграризацию значительной части городов и сокращение товарного производства; несмотря на то, что экономическое развитие Византии в общем и целом напоминало развитие Западной Европы, политическая структура не подверглась здесь коренным преобразованиям, старый государственный механизм не был сокрушен. Византия унаследовала государственный аппарат Римской империи, сложившийся в иных экономических условиях. Однако это во многом была преемственность форм, а не сущности.

Подобное положение поддерживалось спецификой структуры господствующего класса. Основные группировки позднеантичного мира – сенаторская знать и куриалы – сошли на нет, новые феодальные сеньоры еще не явились на свет, поскольку не создалась сеньориальная форма эксплуатации и не сформировались феодальные институты. Господствующий класс распадался на разнородные группы, ни одна из которых не обладала достаточной мощью, чтобы взять в свои руки управление государственным аппаратом: сельская аристократия, фемная знать, городская верхушка – все эти силы не были консолидированы, не стали наследственными, не превратились в замкнутые сословия. Используя их противоречивые интересы, служилая знать, окружавшая императора, могла лавировать и сохранять видимость независимости.

Смутное VII столетие принесло с собой известные тенденции к децентрализации, к ослаблению государственного аппарата. Прежде всего ослабли податный гнет и прежняя централизация финансового управления.

Еще более отчетливо тенденция к децентрализации проявилась в провинциальном устройстве: на смену строгой иерархии провинций, возглавляемых гражданскими наместниками, приходит фемная система. Фемы возникли в VII в. Они представляли собой военные подразделения, возглавляемые стратигами и расквартированные в провинциях; старое провинциальное деление сохранялось рядом с фемным до самого конца VII столетия. Однако постепенно стратиги подчинили себе провинциальное гражданское управление и превратились в полновластных правителей областей, которые также получили название фем. Все управление было военизировано: фема разделялась на несколько военно-территориальных единиц, так называемых турм, возглавляемых турмархами. Стратиги ведали судами и администрацией, включая распределение податей между отдельными населенными пунктами.

Первоначально вся территория Малой Азии была разделена на три фемы: Анатолик, Армениак и Опсикий. Из свободных крестьян этих фем формировалось войско нового типа, сменившее наемные отряды, которые составляли ядро ранневизантийской армии. Каждый крестьянин-воин (стратиот) должен был являться на смотр или в поход с собственным конем и вооружением. Стратиг, имевший в своем подчинении отряд, набранный в обширной феме, был опасным соперником императора, и на рубеже VII-VIII вв. византийский престол грозил сделаться игрушкой в руках честолюбивых и могущественных стратигов.

Но тенденции к децентрализации не возобладали в Византии. С VIII в. византийское государство становится более прочным, государственный аппарат укрепляется. Две причины способствовали этому.

Во-первых, специфическое положение Константинополя, с которым не могли соперничать ослабленные города провинций, порождало постоянную центростремительную тягу. Константинополь, куда стекались товары из Италии и арабских стран, из причерноморских степей и с берегов Дуная, где находился двор, манил провинциальную знать. Вместе с тем константинопольские ремесленники, торговцы и плебс составляли значительную силу, отстаивавшую свое монопольное положение. Если окраины тяготели к независимости, то Константинополь был одним из важнейших факторов централизации.

Во-вторых, сельская аристократия в провинциях оставалась заинтересованной в упрочении государственного аппарата. Так как сеньориальные формы эксплуатации находились еще в зародыше, феодальные институты не сложились, а свободное крестьянство определяло лицо византийской деревни, сельская аристократия могла господствовать над общиной только при поддержке государственного аппарата. Чем более стойкой была община, тем более затягивался период централизованной ее эксплуатации. Стойкость византийской общины с ее патронимиями и сильно развитыми правами на чужую землю задерживала процесс феодализации и оказывалась, в конечном счете, одной из важных причин, способствовавших усилению византийского государства.

Укрепление императорской власти в VIII-IX вв. принимает форму возрождения римской государственности. К началу IX в. византийскими государями окончательно утверждается официальный титул “василевса ромеев”, в котором причудливо сочетается представление о царской власти (василевс – значит царь) с римскими традициями (ромеи – греческая транскрипция слова Romani, “ римляне”). Возрождается, достигая фантастических размеров, культ императорской власти: пышные одеяния, роскошная обстановка приемов, земные поклоны присутствующих.

Одной из важнейших проблем, стоявших в ту пору перед императорской властью, было отношение к церкви. Ставшая большой экономической и политической силой, церковь не раз пыталась отстоять свою независимость. Правда, наиболее непокорный патриархат – Александрийский – вышел с VII в. из-под сферы власти византийского императора, но римский папа все активней отстаивал автономию. Рим был далек и подчинить его было трудно (хотя в VII в. императоры еще смещали и ссылали неуступчивых пап), но константинопольскую церковь императоры стремились превратить в свое покорное орудие.

VII столетие было временем ослабления византийского государственного аппарата. С начала VIII в. он медленно и постепенно укрепляется. И хотя господствующий класс Византийской империи был ослаблен и потерял экономические позиции, укрепление государственного аппарата принимает формы регенерации, возрождения старых учреждений. В некотором отношении такое явление могло иметь прогрессивное значение: восстановление римского права способствовало подъему товарных отношений; постоянный спрос двора и армии стимулировал развитие ремесла; сильному государству легче было отстоять границы империи, поставить предел арабскому натиску. Однако восстановление централизации, начало рождения средневековой Византии не приводит к развитию наиболее прогрессивных для того времени отношений франкского типа. Этому способствовала византийская государственность с ее развитой налоговой системой и гипертрофированным бюрократическим аппаратом. В Византии окончательно устанавливается восточный вариант цивилизации.

V. ЭКЛОГА –

Дата добавления: 2013-12-14