Лекция семнадцатая М. А. Булгаков (продолжение)

«Собачье сердце», «Мастер и Маргарита»

«Собачье сердце. Чудовищная история» (1925)

Так назвал свою фантастическую повесть М.Булгаков. Она состоит из девяти глав и эпилога, события разворачиваются последовательно, однако финал возвращает читателя к началу повести, когда дворняга Шарик приобретает свой первоначальный вид.
Повествовательная перспектива часто меняется: автор иногда доверяет повествование то самому Шарику, используя несобственно прямую речь (две первые главы), то доктору Борменталю, который ведет «историю болезни», занимающую всю V главу.

Используя принципы «фантастического реализма» и гротеск, мешая реальную действительность нэповской России с оригинальной выдумкой, писатель создает увлекательную и зловещую историю. Сюжет ее необычен: профессор Преображенский, живущий в старинном Калабуховском доме на Пречистеке, подбирает на улице дворнягу и производит медицинский эксперимент по вживлению в мозг собаки гипофиза человека. Профессор, который занимается омоложением, и его ассистент доктор Борменталь получают неожиданный результат: пес превращается в человека. Это дает повод молодому доктору мечтать о создании нового человека, «высокой психической личности». Однако эксперимент принимает совсем другой оборот.

Из обыкновенного пса-дворняги формируется не­вежественный и опасный хам, наследующий от Клима Чугункина (донора) не только гипофиз, но и несимпа­тичную наружность, дурные привычки и склонность к алкоголизму. Автор показывает, как постепенно, «об­работанный» председателем домкома Швондером, По­лиграф Полиграфович (такое имя он выбрал себе) все больше требований предъявляет к профессору Преображенскому, становится угрозой для всего дома.

Вот он, еще будучи псом, готов лизать сапоги про­фессору и променять свободу на кусок колбасы. Хо­луйская психология этого существа продиктована условиями жизни и его происхождением. Получив по­мощь от профессора и прижившись в его квартире, пес начинает расти в собственных глазах: «Я — красавец. Быть может, неизвестный собачий принц-инкогнито. <...> Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом. То-то я смотрю — у меня на морде белое пятно. Откуда оно, спрашивается? Филипп Филиппо­вич — человек с большим вкусом, не возьмет он пер­вого попавшегося пса-дворнягу».

Первые слова, которые произносит человеко-пес — это вульгарная ругань и лексикон кабака. Став человеком, он следует привычкам и вкусам трижды судимого завсегдатая пивных Клима Чугункина: иг­рает на балалайке, одевается с вопиющей безвкусицей («ядовито-небесного цвета» галстук, лаковые штибле­ты с белыми гетрами). Возможно, Шариков так и ос­тался бы в рамках дурных привычек, не представляя особой опасности, если бы не Швондер. Поддержива­емый председателем домкома, Полиграф Полиграфо­вич начинает предъявлять непомерные требования, ссылаясь на свое пролетарское происхождение. На справедливые замечания он огрызается: «Что-то вы меня, папаша, больно утесняете». В его речи появляется терминология правящего класса: «В настоящее время каждый имеет свое право». Шариков причисляет себя к трудовому элементу и требует «выправить» документ». Театр для него— это «контрреволюция одна», по наущению Швондера он пытается освоить переписку Энгельса с Каутскими и делает свой вывод: «Взять все да и поделить».

Эскалация безобразий, учиняемых Шариковым, растет. Он уже требует, чтобы его называли по имени и отчеству, и приносит из жилтоварищества бумаги на жилплощадь в шестнадцать аршин, на эту площадь приводит подозрительных личностей, оказавшихся воришками, а затем и «невесту». Терпение Преображенского и Борменталя иссякает, но как только Шариков почувствовал угрозу, он становится опасным. Пропав на несколько дней, он появляется в новом виде. «На нем была кожаная куртка с чужого плеча, кожаные же потертые штаны и английские высокие сапожки на шнуровке до колен». В бумаге, которую Шариков предъявил профессору, значило что он «состоит заведующим подотделом очистки: рода Москвы от бродячих животных (котов и проч. в отделе МКХ».

Надев кожаную куртку, Шариков обретает себя «по специальности», он ощутил власть и грубо пользуется ею. Машинистке Васнецовой грозится мстить: «Ну, ладно... попомнишь ты у меня, я тебе устрою сокращение штатов».

Вдохновленный Швондером, он сочиняет донос на профессора и его ассистента, обзаводится револьвером и направляет его в конечном итоге на Борменталя, подписав себе смертный приговор. Перенеся «обратную» операцию, пес, конечно же, ничего не помнит и вполне доволен своей судьбой: «Так свезло мне, так свезло» думал он, задремывая, — просто неописуемо свезло».

Эксперимент не удался, сам профессор понимает, в своих научных поисках зашел слишком далеко: «Вот, доктор, что получается, когда исследователь вме­сто того, чтобы идти ощупью и параллельно с природой, форсирует вопрос и приподымает завесу. На, получай Шарикова и ешь его с кашей». Раззадоренный доктор Борменталь спрашивает: «А если бы мозг Спинозы?» Профессор Преображенский (фамилия, конечно, выбра­на соответствующая для героя) «заботился совсем о дру­гом, об евгенике, об улучшении человеческой породы», но автор показывает, как опасны подобные поиски. Про­фессор признается: «Теоретически это интересно, конеч­но». Однако остается открытым вопрос, который он за­дал себе и своему ассистенту: «Объясните мне, пожалуй­ста, зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз, когда любая баба может его родить когда угодно». На­учный интерес не оправдывает чудовищных результа­тов, полученных в состязании с Творцом. Обращает на себя внимание сцена самой операции: Булгаков усили­вает натурализм и физиологичность описания, вызывая чувство отвращения к происходящему. В азарте и вол­нении «творцы» новой человеческой единицы сами те­ряют человеческие качества. Автор показывает, как ме­няется весь облик профессора Преображенского: снача­ла его «глазки приобрели остренький колючий блеск», затем «лицо Филиппа Филипповича стало страшным, он оскалил фарфоровые и золотые коронки», «сипение вырывалось из его носа, зубы открылись до десен», вот он «зверски оглянулся» на бледного Борменталя и «что-то промычал». Когда же операция закончилась, профес­сор «отвалился окончательно, как сытый вампир».

Понятно, почему Булгакова волновала тогда про­блема подобных научных творений: на его глазах со­вершался более чудовищный по своим масштабам и Результатам социальный эксперимент, задуманный и осуществленный политическими авантюристами — революция и ее последствия. Создавался новый тип человека — гомо советикус, в котором писатель-сатирик увидел прежде всего Шарикова.

Обращаясь к своему любимому художественному образу —образу Дома—Булгаков создает довольно символическую картину происходящего в стране: на углу Пречистенки и Обухова переулка стоит красивый, уютный, обустроенный Калабуховский дом с сияющим парадным подъездом, коврами и паровым отоплением, и вот поселяются в нем жилтоварищи, ставятся перегородки, из больших удобных квартир создаются печально известные всем москвичам коммуналки.«Сидит изумительная дрянь в доме, как нарыв» — так охарактеризовал Швондера и жилтоварищей профессор. Начинается разруха: пропадают калоши, заколачиваются парод, подъезды, ломается отопление, электричество регулярно гаснет. А жилтоварищи каждый вечер поют хором революционные песни. Очевидно, писатель согласен с профессором Преображенским: «Разруха не в клозетах, а в головах». Он делает вывод, вкладывая его в уста своего героя: «Я сторонник разделения труда. В Большом пусть поют, а я буду оперировать. Вот и хорошо, и никаких разрух». Однако здесь профессор сам себе противоречит: экспериментируя над дворнягой, он тоже создает разруху в налаженном природном мире.

Булгаков же уверен, что каждый хорош на свое месте: пес должен оставаться псом, дом принадлежать хозяину. Мир, созданный Творцом, разумен, и у каждого в нем есть свое место.

«Мастер и Маргарита» (1928-1940)

Над «последним закатным романом» Булгаков работал до конца своих дней, поэтому нет окончательной редакции текста, существуют разночтения, но это касается только незначительных деталей, отдельных сцен. В целом же роман производит впечатление глубоко продуманного, выверенного, отработанного ше­девра. Композиция его сложна: здесь присутствует роман в романе, равноправно существуют три сю­жетные линии (историческая, линия Воланда и ли­ния Мастера и Маргариты), различные даже по сти­лю, которые сливаются в финале романа воедино. Всего 32 главы с эпилогом, причем 4 главы, расска­зывающие историю Понтия Пилата и Иешуа и пока­зывающие всего один день, мастерски вплетены в по­вествование: то как рассказ Воланда, то как сон Ива­нушки, то как главы написанного мастером «романа о Пилате», которые читает Маргарита.

Помимо основных героев авторская фантазия вызвала к жизни множество персонажей, никак не связанных между собой, но имеющих двойников в параллельной сюжетной линии (Иуда — Алоизий Могарыч, Кайфа — Берлиоз). Фантастика в романе переплетается с реальностью, комическое начало — с трагическим и лирическим. Действие исторических и современных событий приходится на Страстную не­делю, Воланд со свитой появляется в среду и в ночь на Святое Воскресенье отбывает из Москвы. Образ Волан­да является объединяющим для всех трех сюжетных линий, но не это главное объединяющее начало.

В своем романе-завещании Булгаков поднимает глубокие философские и нравственные вопросы. За пестротой фантасмагорических и сатирических сцен, буффонадой и иронией, за реалиями быта начала 1930-х годов ясно просматривается общечеловеческая проблематика, Добро и зло, вера и безверие, бессмер­тие, вечность, милосердие, прощение, выбор и личная ответственность за него — таковы основные темы романа «Мастер и Маргарита». Именно в этой плос­кости и лежит объединяющее начало всех сюжетных линий. Автор показывает личность в условиях тоталитарного режима: будь то римская империя или сталинский Советский Союз. Нравственные вопросы времени перетекают в общечеловеческий, вечный аспект.

Дата добавления: 2014-01-04